Тим Плестер. Дакота
Об авторе: Тим Плестер — британский драматург, режиссер и актер. Родился в Северном Оксфордшире в 1970 году. В 90-е окончил театральный бакалавриат колледжа искусств Дартингтон в Девоне и магистратуру по драматургии Бирмингемского университета. Известен своим документальным фильмом «Путь Морриса» и многочисленными появлениями в кино и на телевидении.
О пьесе: «Дакота» — современная британская пьеса для трех актеров, существующая на стыке драматургического поп-арта «по-чеховски» и визионерского постбеккетианства и в мистическом ключе препарирующая культурные маркеры массовой культуры второй половины XX века (рок-байопик как поколенческий миф, критическое осмысление психоделических опытов в связке с учением Карлоса Кастанеды, деформация ценностных основ нуклеарной семьи через репродуктивное насилие, анализ сэлинджеровского наследия). 18+
Перевод на русский язык: Елена Сташкова
Публикуется с разрешения автора.
ВВЕДЕНИЕ
Последние семь лет своей жизни Джон Леннон жил в величественном здании «Дакота», расположенном в
Джон и его вторая жена Йоко Оно изначально арендовали апартаменты 72 у актера Роберта Райана, перед тем, как купили для себя роскошную девятикомнатную квартиру. За пределами «Дакоты» Леннон был застрелен вечером 8 декабря 1980 года.
В то время я был впечатлительным 10-летним молодым человеком, и помню, что услышал эту новость утром следующего дня по аналоговым часам с радио в спальне моих родителей. Это остается моим личным «моментом Джей Эф Кеннеди».
Убийца Леннона позже был идентифицирован как Марк Дэвид Чепмен. Во время стрельбы, он имел при себе копию культового романа Дж. Д. Сэлинджера, «Над пропастью во ржи». Чепмен развил глубокую связь с главным героем книги, уставшим от мира Холденом Колфилдом, а позже привел книгу как одну из ключевых причин его решения застрелить бывшего Битла.
Когда Леннон был жив, Йоко Оно часто говорила о желании сочинить мюзикл, действие которого будет происходить внутри их резиденции в «Дакоте». Для постановки они бы использовали реальную мебель из квартиры, и она и Джон сочинили и исполнили всю музыку, а также сыграли главные роли в шоу. Она даже придумала название для своего любимого проекта — «Баллада о Джоне и Йоко». Но идее не суждено было воплотиться в жизнь.
Действие пьесы «Дакота» происходит внутри роскошной квартиры в Верхнем Вест-Сайде, на этом почти всё, что касается сходства заканчивается — ведь то, что вы увидите, определенно не является мюзиклом. Что мы получим вместо этого — Чеховскую сказку, вдохновленную воображаемыми потерянными выходными из жизни самого известного домохозяина ХХ века.
Отказавшись от праздной ностальгии в пользу двойной фантазийной переработки событий и сюжета, «Дакота» — это преднамеренный акт самоотверженной демистификации. Это Нью-йоркская сказка о сексе, наркотиках и трансцендентной медитации, составленная из дословных текстов, воображаемых текстов, обоснованных догадок и большой степени художественной свободы.
Итак, эта пьеса, многим обязана жизням Джона Уинстона Оно Леннона и Йоко Оно Леннон, но более всего это пьеса об англичанине, японке, большой двуспальной кровати и высококлассном уединенном гнездышке на острове Манна-хата.
Все это должно длиться примерно 100 минут.
Пьеса «Дакота» была впервые представлена на Эдинбургском фестивале Фриндж в 1995 году. Производство осуществлялось в Центре акустической музыки с 14 по 27 августа, со следующим актерским составом:
ДЖОН — Николас Асбери
МАТЬ- Джули Эдкок
НОСИЛЬЩИК — Джордж Симс
Режиссер Роберт Пеппер
Представлено Театральной труппой «Индент».
Этот спектакль также был показан в Центре искусств Old Bull в Барнете с 5 по 9 сентября 1995 года с тем же составом.
Спектакль «Дакота» был восстановлен для Национального тура центров искусств по Великобритании в мае и июне 1996 года со следующим составом:
ДЖОН — Пол Риган
МАТЬ — Джули Эдкок
НОСИЛЬЩИК — Гэвин Форвард
Режиссёр Роберт Пеппер
Представлено Театральной труппой «Индент».
ВСТУПЛЕНИЕ
Большой матрас, покрытый белым, установлен на белой платформе в комнате белой квартиры. Большое окно в японском стиле на заднем плане. Одна внешняя дверь и один внутренний дверной проем — оба они белые.
Когда публика входит, ее сопровождает музыка Битлз, ускоренная в два раза. Примечание: здесь должны использоваться те песни, которые наиболее быстро и легко узнаваемы.
За окном мы видим фигуру, плохо танцующую под бит. Танцующая фигура — это НОСИЛЬЩИК. Он одет в гавайскую рубашку под расстегнутым плащом цвета лондонского тумана. На голове у него красная охотничья шляпа с длинным козырьком и ушными отворотами.
Перед окном фигуры ДЖОНА и МАТЕРИ одеты в одинаковые полосатые пижамы. Они стоят рядом, ДЖОН на сцене справа, обнимает МАТЬ за левое плечо, МАТЬ на сцене слева — дань уважения печально известной фотографии с обложки альбома Джона Леннона и Йоко Оно «Двое девственников». Их пижамы свободно свисают с тела — удобно смятые. Также на ДЖОНЕ желтые бабушкины очки.
Битлз продолжают петь и играть на высоких скоростях.
НОСИЛЬЩИК продолжает плохо танцевать.
ДЖОН и МАТЬ поворачиваются, чтобы показать публике свои ягодицы и спины. ДЖОН оглядывается на нас через правое плечо.
МАТЬ оглядывается на нас через левое плечо.
Огни и музыка медленно угасают.
КУПЛЕТ ПЕРВЫЙ
Большой матрас, покрытый белым, установлен на белой платформе в комнате белой квартиры. Дневной свет становится все ярче и ярче…
ДЖОН сидит на своей стороне кровати на сцене справа. МАТЬ сидит на своей стороне кровати, на сцене слева. По обе стороны от кровати белые постаменты. На постаменте МАТЕРИ белый телефон. На постаменте ДЖОНА стоит бутылка бренди «Александр», несколько стаканов для бренди и кувшин свежего молока.
Пауза.
ДЖОН. (Неискренне) Доброе утро.
МАТЬ. (Неискренне) Доброе утро.
Пауза.
ДЖОН наклоняется и целует МАТЬ в щеку.
Пауза.
МАТЬ наклоняется и целует ДЖОНА в щеку.
Долгая пауза. Затем ДЖОН кидается через кровать и хватает МАТЬ за горло — тянет ее к себе. Он сажает жестокий поцелуй в ее губы — целует ее с такой силой, что кажется, он высасывает из нее душу. Держа в руках МАТЬ, ДЖОН обращается к аудитории.
ДЖОН. Слушайте, если вам действительно это интересно, первое, что вы, вероятно, захотите узнать, — это где я родился и каким было мое паршивое детство, и как меня воспитывала тетя с пяти лет, и вся эта чушь в стиле Чарльза Диккенса. Но я действительно не хочу вдаваться в подробности, понимаете? Во-первых, мне это надоедает, а
ДЖОН поворачивается и еще раз отчаянно целует губы МАТЕРИ. Высосав ее душу во второй раз, он отпускает ее и поворачивается, чтобы обратиться к аудитории.
(Устало) Слушайте, если хотите знать, я родился во время воздушного налета. Мой отец был никудышным, и моя мать нашла другого. Понятно? Это были сороковые годы и все такое, так что… вы можете себе представить. Но, как я уже сказал, я не собираюсь рассказывать вам всю мою чертову автобиографию или что-то в этом роде. Я имею в виду, как ты думаешь, что это, а?
МАТЬ передает ДЖОНУ пробирку. Он подносит пробирку к свету и изучает янтарную жидкость внутри.
Извини, а что я должен там снова искать?
МАТЬ. Внизу должно быть маленькое оранжевое кольцо.
ДЖОН. (Внимательно изучает жидкость) Ты говоришь, оранжевое?
МАТЬ. Оранжевое — значит положительный.
ДЖОН переливает жидкость по пробирке.
Так?
ДЖОН. Насколько оранжевое должно быть оранжевым?
МАТЬ. Эй! Дай её мне!
ДЖОН. Я ничего не вижу!
МАТЬ. (Выхватывая у него пробирку) Ну, ты делаешь это совсем неправильно!
ДЖОН. Там ничего нет, я говорю тебе.
МАТЬ подносит пробирку к свету.
МАТЬ. (Вздыхает) Как ты думаешь, насколько надежны эти биологические наборы для агглютинации?
ДЖОН. А ты меня послушаешь?
МАТЬ. Возможно, мне нужно выпить еще клюквенного сока. Как ты думаешь, я произвожу достаточно мочи для анализа?
ДЖОН. Послушай! Что мне нужно сделать, чтобы убедить тебя? У тебя менопауза, правильно? У меня низкий уровень сперматозоидов.У тебя нет абсолютно никаких шансов снова забеременеть. Сколько раз я должен тебе это говорить?
МАТЬ. Но мы должны видеть, что используем все возможные пути.
ДЖОН. Мать, я лично заполнил эту комнату всякими суеверными штуковинами, до которых только смог дотянуться. Я положил под кровать новые ножницы. Свежие яйца под подушки. Что еще ты хочешь, чтобы я сделал?
МАТЬ проверяет, действительно ли под кроватью есть ножницы.
Довольна?
МАТЬ проверяет, не соврал ли он, что яйца лежат под подушками.
Теперь счастлива?
МАТЬ. Счастлива? Пфф! Не знаю, буду ли когда-нибудь счастлива.
ДЖОН. Ну хоть улыбнись. Если ты выглядишь счастливой, к тебе не будет вопросов.
МАТЬ остается совершенно серьёзной.
(Успокаивающе) Послушай, Мать — твои трубы скручены. Это фаллоппиевы американские горки.
МАТЬ. У меня очень редкая группа крови, знаешь ли.
ДЖОН. Какая разница?
МАТЬ. Моя семья гордится своими репродуктивными традициями.
ДЖОН. Ну, это все очень хорошо, но я всегда был под впечатлением, что для того, чтобы зачать ребенка, нужно сначала совершить акт незащищенного… проникающего… полового сношения.
Пауза.
Но, может быть, это только у меня так!
МАТЬ. Что ты хочешь сказать, Джон?
ДЖОН. Все, что я хочу сказать, это, если ты действительно хочешь дать какое-то логическое оправдание своей озабоченности по этому поводу, тогда, может быть, просто может быть, возможно, нам с тобой следует время от времени трахаться?!
МАТЬ. Ты мне противен!
ДЖОН. Я просто констатирую факты!
МАТЬ. Знаешь, Джон, есть четыре вида рождения! Не только рождение из матки, но рождение из яйца, спонтанное рождение и рождение из влаги.
ДЖОН. Я думаю, ты забыла про кесарево сечение, но я могу ошибаться.
МАТЬ. Есть свидетельства того, что матери, которые съедают плаценту после рождения ребенка, восстанавливают свою молодость!
ДЖОН. О, Иисус Христос, не лезь снова в эти дебри!
МАМА. Мне нужно что-то сделать, Джон. Посмотри на мою кожу — она умирает!
ДЖОН. Это называется процессом старения, Мать. Боюсь, что это всё потому что человек смертен. Профессиональный риск.
МАТЬ. Не говори так!
ДЖОН. Мы все не вечны!
МАТЬ. Только не я. Я вне возраста!
ДЖОН. О, не будь такой идиоткой!
МАТЬ отворачивается.
Почему ты не можешь использовать таблетки пчелиной пыльцы, как все остальные?
Экстракты чеснока и грейпфрута? Травяные слабительные? Зачем тебе нужна ткань плода?
Не отвечает.
Поговори со мной.
МАТЬ игнорирует ДЖОНА.
Что не так с этими новомодными «таблетками для омоложения», которые ты принимала? А?
Не отвечает.
Мать? Поговори со мной.
МАТЬ зажигает сигарету и театрально выпускает дым из ноздрей. ДЖОН так же театрально кашляет и отгоняет дым от себя.
МАТЬ. Ты встанешь сегодня?
ДЖОН. О, правильно — сменить тему, почему бы и нет?
МАТЬ. Ну? И
ДЖОН. Не знаю. Что говорят карты Таро?
МАТЬ. Сейчас одиннадцать, Джон.
ДЖОН. Куда спешить? Я могу встать и почти сразу начать ничего не делать.
МАТЬ. Ты полдня спишь!
ДЖОН. У меня длительный перерыв.
МАТЬ. Ты попусту тратишь свою жизнь в этой постели. Если ты не прекратишь эту летаргию в ближайшее время, ты покроешься плесенью.
ДЖОН. Да, спасибо, Мать! Спасибо за предупреждение.
МАТЬ продолжает театрально курить.
Боже! В чём дело? Далай-лама никогда не покидает свой отдельный дворец в Лхасе, и никто не беспокоит его по этому поводу. Знаешь ли. Жизнь полна промежуточных состояний. Это непрерывный процесс. Люди предполагают, что кататоническая неподвижность дается легко, но над этим нужно работать. Это занятие с девяти до пяти. У меня есть прыщики, которые нужно почесать, пупок, который нужно созерцать, и множество прекрасных мыслей, о которых нужно подумать. Я имею в виду, что в сутках не так уж много часов, понимаешь?
МАТЬ сидит, скрестив ноги, безучастно.
Мы живем в очень важный период эволюции человека. Инопланетные формы жизни наблюдают за всем, что здесь происходит, и, в целом, они очень довольны нашим прогрессом. Возможны близкие контакты между человечеством и инопланетянами. Есть шанс!
Пауза.
В Норвегии это происходит постоянно!
МАТЬ остается бесстрастной, как сфинкс.
Эта женщина, да? Утверждает, что ее похитили космические люди. Утверждает, что они извлекли из ее лба длинный, похожий на иглу металлический предмет, протянув его через нос. Об этом была статья в газете. Она казалась очень искренней.
Небольшая пауза
Многие люди раньше контактировали с инопланетянами, я в этом уверен. Их всех загипнотизировали, чтобы они забыли об этом, вот в чем дело. Я имею в виду, как египтяне построили великую пирамиду Хеопса? Древние бритты построили Стоунхендж? Подумай об этом. Это многое объяснило бы. Я имею в виду, ты должна относиться к этому непредвзято.
МАТЬ продолжает курить.
Ты когда-нибудь видела НЛО? Знаешь, я видел — летом. Однажды утром я был на крыше, когда увидел свет в небе. Я стоял, ошеломленный, лихорадочно перебирая все рациональные объяснения, которые мог придумать, но ни одно из них не подходило. Волосы на затылке у меня встали дыбом, и я не просто говорю это, это действительно было — прямо надо мной! Мой разум боролся с этим, но я знал. Нутром я уже знал, что это было. Это был «автомобиль из другого мира». В этом у меня нет абсолютно никаких сомнений.
Небольшая пауза.
Это был не очень большой корабль! Может быть, достаточно просторный, чтобы вместить двух-трех человек. Бесшумно — просто… пролетел над
МАТЬ тушит сигарету.
МАТЬ. Почему ты был на крыше?
ДЖОН. (Заблудившись в воспоминаниях) Что…?
МАТЬ. Ты сказал, что был на крыше.
ДЖОН. Э, да.
МАМА. Ну и что ты там делал?
ДЖОН. Было девять утра, Мать. Я смотрел как местные идут на работу.
МАТЬ. А были сообщения о том, что кто-то наблюдал НЛО в тот день?
ДЖОН. (Не сразу) Откуда, черт возьми, я должен знать об этом?
МАТЬ. Ну, а
Через мгновение до ДЖОНА доходит…
ДЖОН. Слушай, я же не фанат этого всего, понимаешь? Я не вращаюсь вокруг таких вещей! Я просто видел его. Понятно? Я просто рассказываю тебе то, что видел!
Небольшая пауза.
Я имею в виду, ты мне веришь? А? Ты? Ты веришь в то что я рассказал? Или ты думаешь, что я сумасшедший? Так?
МАТЬ. (Равнодушно) То, что ты видишь, напрямую зависит от того, что ты ищешь. Это называется избирательным восприятием. Ты видишь то, что хочешь видеть. Мы все это делаем.
ДЖОН. Да, ты сказала что-то в этом роде.
МАТЬ. Что-то вроде чего?
ДЖОН. Я не ожидал, что ты поймешь, хорошо? Некоторые вещи выходят далеко за рамки простых землян, подобных тебе, которые не могут видеть дальше своего носа.
МАТЬ. Я не могу видеть дальше своего носа?
ДЖОН. Не принимай это на свой счет!
МАТЬ. Это ты не можешь видеть далеко!
ДЖОН. Ты имеешь в виду с медицинской или философской точки зрения?
МАТЬ. Что?
ДЖОН. Близорукость. Это правда. Я страдаю близорукостью и астигматизмом — поэтому ношу очки. Дефекты глаз — наша семейная черта. Как и длинные носы.
Небольшая пауза.
Ты понимаешь? Длинные носы? Растут? Неважно.
МАТЬ натягивает одеяло на голову. Она сидит там и обижается, создавая большую выпуклость на поверхности кровати.
Извини, ты там раздеваешься?
Не отвечает.
Ещё я страдаю дислексией. Если тебе интересно. Это довольно распространенная неврологическая проблема.
МАТЬ. (
ДЖОН. Отлично! Полное взаимопонимание.
ДЖОН тычет в выпуклость, которую образует МАТЬ.
МАТЬ. (
ДЖОН. Что бы ты сделала, если бы я завтра упал замертво? Знаешь, вот так? Ты бы сильно огорчилась?
МАТЬ высовывает голову.
МАТЬ. В какое время завтра?
ДЖОН. Что? Неважно, во сколько? Это может случиться в любой момент — вот в чем дело! Время не имеет значения.
МАТЬ. Завтра?
ДЖОН. Ммм. Гипотетически. Чтобы ты сделала?
МАТЬ задумывается об этом на мгновение.
МАТЬ. Думаю, я бы…
ДЖОН. Продолжай!
МАТЬ. Я бы… Я положила твои кости в коробку и отправила в море. Коробку с цветами. Я знаю, как тебе нравится море.
ДЖОН. (Улыбается) Соленая вода меня вдохновляет.
Пауза.
МАТЬ. А что насчёт меня?
ДЖОН. А что насчет тебя?
МАТЬ. Что бы ты сделал, если бы я умерла? Внезапно?
ДЖОН. (Вздыхает) Не знаю, мать. Я надеюсь, что пойду первым, ради нас обоих. Я бы не справился с жизнью в одиночку.
МАТЬ. Я думаю, что вдовство было бы очень благородным занятием.
Они оба сидят так долгое время, окутанные каждый своими мыслями.
(Внезапно) Посмотри на этот матрас! Он весь в комках!!!
ДЖОН. (Слегка обеспокоенно) Что?
МАТЬ. Он уже не такой, как раньше. Давай купим новый!
ДЖОН. Что ты имеешь в виду?
МАТЬ. Это неудобно, Джон!
ДЖОН. Чёрт возьми, это матрас! Кто его увидит?
МАТЬ. Но они жёсткие. У меня болит спина! Мы должны купить себе новый!
ДЖОН. (Все, что угодно для спокойной жизни) Хорошо!
Хорошо! Хорошо! Успокойся, купим, ладно? Мы его купим.
МАТЬ чешет кожу. ДЖОН настороженно смотрит на нее.
МАТЬ. (Подтверждая) Тут блохи, Джон! Матрас заражен. Блохи такие крошечные, что их не видно. Они щекочут кожу. Я должна немедленно связаться с дезинсектором.
ДЖОН. (Серьезно) Ты ни с кем не свяжешься!
МАТЬ. Всю квартиру нужно обработать!
ДЖОН. Господи, хватит болтать об этих гребаных блохах!
Пауза.
МАТЬ чешет руку.
И хватит чесаться!
МАТЬ перестает чесаться.
Есть ли шанс сегодня позавтракать?
МАТЬ смотрит на ДЖОНА с ненавистью.
Знаешь, завтрак — мой любимый приём пищи.
МАТЬ. Так сделай его сам!
ДЖОН. А что насчет тебя? Что ты будешь делать? Я думал, что восточные жены должны быть тихими, покорными, всегда заботиться о своих мужчинах.
МАТЬ. Посмотри в небо, Джон, я буду там.
МАТЬ снова натягивает одеяло на голову.
Пауза.
ДЖОН. (Снова поворачиваясь к аудитории) Мы оба очень романтичны в душе. Родственные души — честно. Если когда-нибудь существовали два влюбленных человека, это мы.
МАТЬ, не показывая своего лица, протягивает Джону пробирку, содержащую янтарную жидкость.
Что это?
МАТЬ. (Саркастически) Моя моча!
Пауза.
ДЖОН. Ясно.
Затемнение.
Рекомендуемая музыка — немецкоязычная версия «She Loves You» группы Битлз поверх видео-проекции ДЖОНА и МАТЕРИ, идущих рука об руку по
ПРИПЕВ ПЕРВЫЙ
Большой матрас, покрытый белым, установлен на белой платформе в комнате белой квартиры. Закат.
ДЖОН сидит перед похожим на японское окном и курит сигареты «Gitanes» и смотрит на улицу. Перед ним стоит большая наполовину выпитая рюмка бренди «Александр».
Раздается стук во входную дверь.
ДЖОН. (Несколько секунд спустя) Мать?
Долгая пауза, за которой следует второй стук в дверь.
(Не глядя) Кто-то за дверью, Мать.
Пауза.
Мать?
МАТЬ. (За сценой) Я занята.
ДЖОН продолжает смотреть в пространство.
ДЖОН. Какой сегодня день?
ДЖОН опрокидывает остатки бренди «Александр» и подходит к постели, чтобы налить себе ещё.
Уже воскресенье?
МАТЬ входит через внутреннюю дверь, курит сигарету.
В руках у неё маленькая белая коробка. Она садится рядом с Джоном.
МАТЬ. (Слащаво улыбаясь) Как ты сегодня?
ДЖОН смотрит на МАТЬ остекленевшими взглядом.
Джон?
ДЖОН. Кто был за дверью?
МАТЬ. А?
ДЖОН. За дверью.
МАТЬ. За какой дверью?
ДЖОН. Недавно. Был кто-то за дверью.
МАТЬ. Какой дверью? Ты о чём?
ДЖОН. Кто-то постучал в дверь.
МАТЬ. Когда?
ДЖОН. Недавно.
МАТЬ. А ты ответил?
Не отвечает.
Джон? Почему ты не сказал мне?
ДЖОН. (Угрюмо и безразлично) Они уже ушли.
ДЖОН заканчивает приводить себя в порядок выпивкой и поднимается чтобы налить себе ещё бренди, затем возвращается к окну.
МАТЬ. Я вижу, что ты печален, Джон. Мы все печальны. (Тушит сигарету) Я несчастна.
МАТЬ открывает свою маленькую белую коробку, извлекает из неё нитку белых бусин. Она подносит их к свету.
ДЖОН. Что это?
МАТЬ. Это нить белых бусин.
ДЖОН. Да, я вижу это!
МАТЬ. Это талисман.
ДЖОН. Аутентичный?
МАТЬ. Ручная обработана Тайронских индейцев из Колумбии. Это… духовная дымовая сигнализация. Нужно повесить его над дверью, чтобы охранять комнату против вторжения злых духов.
ДЖОН. Я думал, что ты уже провела здесь обряд экзорцизма?
МАТЬ. Это была духовная чистка, Джон!
ДЖОН. Духовная чистка, верно! Я помню всю эту безумную церемонию — пылающий ладан, вино для причастия и огромные чаши с арахисом повсюду. Арахис! Что духовного в миске гребанного арахиса, а?
МАТЬ игнорирует ДЖОНА, поднимается с кровати и движется к внешней двери. МАТЬ начинает играть с «дымовой сигнализацией» — экспериментируя где и как лучше её повесить.
ДЖОН. Знаешь что? Эта комната как чертова гробница.
МАТЬ. Ты не заключенный, Джон. Двери не заблокированы — ты можешь выйти в любое время.
ДЖОН. Здесь нет места, куда бы я мог пойти. Летом ещё хуже.
МАТЬ. А как насчет парка?
ДЖОН. Ты права — есть парк, и он хороший. Я имею в виду, он очень хороший. Мне нравится этот парк. Но там и пятьдесят миллионов других людей, что имеет тенденцию ограничивать мою приватность. Ну, к примеру, я чувствую себя как… я не знаю, раскрасил себя синим, и бегаю голым с лилией, засунутой в мою задницу! Видишь, мне действительно некуда пойти. Ты видишь мою дилемму?
МАТЬ поворачивается и смотрит на ДЖОНА.
МАТЬ. Ты отвратителен, Джон!
ДЖОН. К вашим услугам.
ДЖОН начинает расхаживать перед окном.
Так и не придумав, куда повесить бусы, МАТЬ бросает их обратно в маленькую белую коробку и выходит через внутреннюю дверь.
МАТЬ. (Когда вышла из комнаты) И отойди от окна. Кто-нибудь может тебя увидеть!
ДЖОН продолжает прохаживаться какое-то время, затем допивает остатки напитка и подходит к внешней двери.
ДЖОН. (Кричит МАТЕРИ) Я ухожу.
МАТЬ. (Мгновенно появляется в дверях) Что?
ДЖОН. Я схожу за газетой.
МАТЬ. Но ты не выходишь неделями! Ты не одет.
ДЖОН. Au Naturel!
МАТЬ. Джон, так нельзя!
Джон открывает входную дверь.В дверном проёме слегка присев стоит НОСИЛЬЩИК — пухлый человек с детским лицом, в очках, одетый в униформу, соответствующую выбранной профессии.
ДЖОН остается с рукой на дверной ручке.
Никто не движется.
ДЖОН. Ты заходишь? Просто я выхожу.
НОСИЛЬЩИК пытается заглянуть через открытую дверь и в комнату.
Ты хочешь есть? Хочешь пить? Эй?
НОСИЛЬЩИК смотрит на ДЖОНА.
Может хочешь выпить?
МАТЬ. Что такое, Джон? Что случилось?
ДЖОН. (МАТЕРИ) Какой-то глухонемой, вот и все. (К НОСИЛЬЩИКУ) Ты хочешь войти или что?
НОСИЛЬЩИК смотрит на ДЖОНА.
Ты говоришь? Привет?
МАТЬ. Что он хочет?
НОСИЛЬЩИК указывает на себя.
ДЖОН. Да, ты. Привет? Ты глу-хо-не-мой? Ты мо-жешь го-во-рить?
МАТЬ. Закрой дверь, Джон. Отойди.
ДЖОН. Не, перестань, давай дадим ему что-нибудь выпить.
ДЖОН заводит неуверенного молодого человека в комнату.
Добро пожаловать в посольство Нутопии. Познакомься с моей женой.
МАТЬ. Джон!
МАТЬ быстро скрывается из виду.
ДЖОН. Ой, извини — сними, пожалуйста, свою обувь?
НОСИЛЬЩИК снова смотрит на ДЖОНА.
Твою обувь. Ты можешь снять её? Просто чтобы Мать оставалась счастливой.
ДЖОН ведёт НОСИЛЬЩИКА обратно к дверному проёму.
Вот так.
НОСИЛЬЩИК приседает и начинает развязывать шнурки.
Как я уже сказал, налей себе выпить, хорошо?
Не оглядываясь, ДЖОН суёт свой пустой стакан в руку НОСИЛЬЩИКА, перешагивает через него и покидает комнату.
Пытаясь снять ботинок, НОСИЛЬЩИК поворачивает голову, чтобы посмотреть, как уходит ДЖОН.
МАТЬ. Джон?
НОСИЛЬЩИК по-прежнему смотрит на ДЖОНА, МАТЬ бросается через комнату к внешней двери.
Джон!
НОСИЛЬЩИК встает, держа свои туфли в одной руке, а пустой стакан ДЖОНА в другой. НОСИЛЬЩИК и МАТЬ смотрят друг на друга. НОСИЛЬЩИК протягивает свою обувь МАТЕРИ.
НОСИЛЬЩИК. (Пытаясь быть вежливым) Мои туфли?
МАТЬ выхватывает пустой стакан из его руки и с размаху закрывает дверь прямо перед лицом НОСИЛЬЩИКА.
МАТЬ возвращается к кровати и садится.
Долгая пауза.
Стук в дверь.
МАТЬ. Уходи!
Долгая пауза.
НОСИЛЬЩИК. (Снаружи) Простите?
Снова стук в дверь.
(Снаружи) А носки мне тоже снять?
Не отвечает.
Мэм? Эй?
МАТЬ встает и снова идет к входной двери. Короткая пауза, затем она протягивает руку и рывком распахивает дверь. Оставив её приоткрытой, она возвращается к кровати. НОСИЛЬЩИК остается в дверном проеме с туфлями в руке.
МАТЬ. Входи.
НОСИЛЬЩИК. О, спасибо.
Его голова слегка опущена, изящно неся перед собой туфли, НОСИЛЬЩИК входит в квартиру.
Долгая пауза.
Это… лабиринт коридоров и лестниц, понимаете!
Леденящая тишина.
(Снимает свою шляпу-таблетку) Извините, я… работаю здесь. Эмм, в здании. Начал сегодня. Первый день, и все такое, я… вроде как заблудился.
МАТЬ. Садись.
НОСИЛЬЩИК. Э… спасибо. Спасибо.
НОСИЛЬЩИК оглядывается в поисках стула, но видит только большую кровать в центре комнаты. Он смущенно улыбается, а затем приближается к ней. Он робко садится с краю.
(Откашливаясь) Эм… Вы и ваш муж, вы не… ээээ. Вы не американцы, не так ли? (Неуверенно) Вы понимаете, о чем я?
МАТЬ. Мой муж?
НОСИЛЬЩИК. Да, этот э-э, тот парень, который был здесь. Я предполагаю, что это был…
МАТЬ…Да, это был Джон.
НОСИЛЬЩИК. (Неуверенно) Значит, вы женаты?
МАТЬ. Одиннадцать лет.
Пауза.
НОСИЛЬЩИК. Понятно.
Небольшая пауза.
Извините, я… вы смутили меня на мгновение. Я имел в виду, что…
МАТЬ. Да, мы граждане США. Мы оба. Джон получил грин-карту совсем недавно. Но нет, ты совершенно прав — мы не коренные жители, нет.
НОСИЛЬЩИК. (Не сразу) Понятно.
Пауза.
МАТЬ. Кстати, она синяя.
НОСИЛЬЩИК. (Совершенно растерянно) Эээ, кто она?
МАТЬ. Грин-карта!
НОСИЛЬЩИК. О! Верно. (Он улыбается и кивает) Верно.
Неловкая пауза.
Эээ… можно мне их уже положить?
НОСИЛЬЩИК все еще держит свои туфли в руке.
МАТЬ. (Протягивая руку) Отдай их мне!
НОСИЛЬЩИК. Только потому что у меня рука немного побаливает, понимаете?
НОСИЛЬЩИК встает и передает туфли МАТЕРИ.
Спасибо.
МАТЬ встает и идет к приоткрытой входной двери.
МАТЬ. Хорошие туфли.
НОСИЛЬЩИК. Ортопедические. Рифленая подошва. Для людей, которые проводят долгие часы на ногах.
МАТЬ выбрасывает туфли из комнаты и закрывает за ними внешнюю дверь. Затем она поворачивается, чтобы осмотреть муху, которую поймала в свою паутину. НОСИЛЬЩИК почему-то вынужден снова сесть на край кровати.
Небольшая пауза.
НОСИЛЬЩИК. Ваш муж.
МАТЬ. Да?
НОСИЛЬЩИК. Сначала я его не узнал.
МАТЬ. Понятно.
НОСИЛЬЩИК. Но сделал это по очкам. Очень характерные.
МАТЬ. Его глаза очень чувствительны к свету.
НОСИЛЬЩИК. Я не знал, что он еще жив.
МАТЬ. Он был занят.
НОСИЛЬЩИК. Он здесь спит?
НОСИЛЬЩИК подпрыгивает на кровати — тестирует пружины.
Матрас жесткий. Он как цемент.
МАТЬ. У нас будет новый.
НОСИЛЬЩИК. Я вас не виню!
МАТЬ снова вскарабкивается на кровать и становится на колени позади НОСИЛЬЩИКА — там, где он не может ее увидеть, не вытянув шею.
МАТЬ. Значит, это твой первый день?
НОСИЛЬЩИК. Эээ, да. Официально! Итак, если у вас когда-нибудь будут сумки, которые нужно отнести, понимаете?
Пауза.
Импульсивно НОСИЛЬЩИК достает пачку сигарет из кармана жилета.
(Кашляет) Сигарету?
МАТЬ. Я не курю.
НОСИЛЬЩИК. (Не сразу) Понятно.
НОСИЛЬЩИК кладет коробку обратно в карман. МАТЬ подкрадывается к нему.
Я никогда раньше не работал в таком жилом доме.
МАТЬ. Нет?
НОСИЛЬЩИК. Никогда! Я случайно ехал этим путем вчера — по дороге в парк — и разговорился со швейцаром. Парень кубинец. Он сказал мне, что они хотят набрать людей. И… вот я здесь.
МАТЬ начинает покачивать одной ногой вверх-вниз.
МАТЬ. К нам нечасто приходят посетители.
НОСИЛЬЩИК. Не могу сказать, что я очень волнуюсь по поводу униформы. Я имею в виду, если вы правда хотите знать, я думаю, что выгляжу паршиво. Я имею ввиду, я выгляжу как придурок, правда?
МАТЬ искренне улыбается и начинает почти незаметно покачивать ногой вверх-вниз.
У вас ужасно милая улыбка, вы это знаете? Она вроде как… неземная. Если это правильное слово? Вы… вы напоминаете мне мою жену. Вы очень… похожи.
Мы женаты чуть больше года — Глория и я. Глория, это имя моей жены. Она ходит, слегка прихрамывая. Ее левая нога была атрофирована полиомиелитом, когда она была ребенком. Ее родители — иммигранты, как и вы.
Пауза.
Скажите, вы не хромаете?
МАТЬ. Нет.
НОСИЛЬЩИК. (Издаёт неуместный смех) Какая жалость!
Небольшая пауза.
(Пытаясь быть галантным) Позвольте представиться…
МАТЬ…Сколько тебе лет?
НОСИЛЬЩИК. Мне? Э-э… двадцать пять.
МАТЬ. Правда?
НОСИЛЬЩИК. На самом деле у меня довольно много седых волос.
НОСИЛЬЩИК склоняет голову, чтобы показать МАТЕРИ.
Видите?
Небольшая пауза.
А сколько вам лет?
МАТЬ. Ты ведь не из
НОСИЛЬЩИК. Э, нет. Это мой второй визит. Я приезжал сюда впервые много лет назад. Я приехал с Гавайев — там мой дом. Я объездил весь мир, но Гавайи — это то место, которому я принадлежу. Меня, наверное, не было бы сегодня в живых, если бы я не переехал туда три года назад.
МАТЬ. Правда?
НОСИЛЬЩИК. Это… долгая история, понимаешь? Я жил очень… странную жизнью.
МАТЬ снова начинает покачивать ногой.
МАТЬ. Сколько ты собираешься оставаться?
НОСИЛЬЩИК. В
МАТЬ. До нового года?
НОСИЛЬЩИК. Ну, я еще не уверен. Я купил билет туда и обратно. Но я не могу оставаться слишком долго. Я взял с собой немного. Один трехфутовый чемодан — вот и все.
МАТЬ. Очень разумно.
НОСИЛЬЩИК. О, я люблю путешествовать налегке. Понятно, что мне пришлось взять с собой паспорт. Но кроме этого — обычные вещи: Библия, рекомендательное письмо от моего предыдущего работодателя, пара смен нижнего белья, бритвенный набор. В основном личные вещи.
МАТЬ кивает.
Ещё у меня есть вот эта фотография Джуди Гарланд, которую я всегда ношу с собой. Знаете, из «Волшебника страны Оз»? Это довольно глупо, и всё такое, но я… мне нравится брать её с собой, куда бы я ни отправился.
МАТЬ. Героиня детства?
НОСИЛЬЩИК. (Начинает говорить что-то другое, но сбивается…)
Э… что-то в этом роде.
МАТЬ приближается к НОСИЛЬЩИКУ.
МАТЬ. Жена разве не скучает по тебе?
НОСИЛЬЩИК. Моя жена?
МАТЬ. Глория. Когда тебя нет дома?
МАТЬ соблазнительно забирается на колени НОСИЛЬЩИКА.
НОСИЛЬЩИК. О, гм, я звоню ей довольно регулярно.
НОСИЛЬЩИК явно чувствует себя некомфортно.
МАТЬ. Что-то не так?
НОСИЛЬЩИК. Я… недавно перенес операцию.
МАТЬ. Где?
НОСИЛЬЩИК. (Хмурясь) Я все еще выздоравливаю.
МАТЬ. (Привстав) Мне очень жаль.
НОСИЛЬЩИК. (Рефлекторно дергается) Это было несерьезно. Я имею в виду, я поправлюсь и все такое.
МАТЬ снова садится к нему на колени.
Хотите сигарету?
МАТЬ. Я не курю.
НОСИЛЬЩИК. (Вспоминая) Верно. Вы говорили.
Пауза.
Я сам довольно заядлый курильщик. (Импровизирует) То есть — раньше был. Но я с этим покончил. Я вполне здоров, правда.
МАТЬ обнюхивает шею НОСИЛЬЩИКА.
МАТЬ. От тебя пахнет лаком для мебели.
НОСИЛЬЩИК. Да?
МАТЬ. (Принюхиваясь) Мммм.
НОСИЛЬЩИК. Это лифты. Я весь день катался в них вниз и вверх — изучал веревки.
МАТЬ продолжает его обнюхивать.
Кабины обставлены деревянной мебелью, понимаете? И одна из моих обязанностей — натирать их до блеска. Да уж, это тяжелая работа. Я имею в виду, что эти кабины должно быть примерно… шестидесяти футов в высоту и примерно в два раза шире! По крайней мере… во всяком случае так кажется.
МАТЬ. Я знаю. Я их видела.
НОСИЛЬЩИК. (Радостно) Вы видели?
МАТЬ. Я здесь живу, помнишь?
НОСИЛЬЩИК. (Чувствует себя глупо) Точно. Я… простите.
МАТЬ по-прежнему двусмысленно сидит на все более вспотевших коленях НОСИЛЬЩИКА.
(Чувствуя напряжение) Ох, здесь не по сезону тепло для декабрьского вечера!
МАТЬ. Я не была на улице.
НОСИЛЬЩИК. Я замечаю такие вещи. В последнее время здесь было холодно, как на груди у ведьмы.
МАТЬ. Ты очень милый.
НОСИЛЬЩИК. (Сглатывая) Кхе, спасибо.
МАТЬ. У твоих глаз почти лазурное сияние.
НОСИЛЬЩИК. (Взволнованно) Правда…?
МАТЬ. Как цвет неба.
НОСИЛЬЩИК. (Меняет тему) Пассажирский лифт довольно древний, понимаете. Это Отис — второй по возрасту в городе. Мучительно медленный. Вы не находите? Служебный лифт тоже древний, но несколько быстрее.
МАТЬ. Ты находишь меня привлекательной?
НОСИЛЬЩИК. Послушайте, мэм, мне нужно идти. Спасибо за ваше гостеприимство, но у меня есть обязанности.
НОСИЛЬЩИК пытается встать, но МАТЬ мешает ему сделать это, прижимая его к кровати.
МАТЬ. Не надо!
НОСИЛЬЩИК. Но, я имею в виду… что насчет вашего мужа?
МАТЬ. (С презрением) Него? Он просто хочет меня ради яичников!
Пауза.
НОСИЛЬЩИК. Прошу прощения?
МАТЬ. Он хочет, чтобы у меня был еще один ребенок. Он думает, что я его больше не люблю. Для него любовь означает рождение ребенка от этого мужчины. У меня уже было три выкидыша. У меня нет для этого подходящих бедер. Я не бесплодна. У меня раньше были дети. Предполагается, что женщинам нравится иметь детей, но это миф общества. Боль при рождении ребенка ужасна, но женщины не рассказывают друг другу об этом.
НОСИЛЬЩИК. Это неправильно, мэм.
МАТЬ крепко зажимает НОСИЛЬЩИКА между бедрами и садится на него. Она начинает расстегивать верх пижамы.
МАТЬ. Знаешь, не бывает зависти к пенису. Однако есть заболевание, от которого страдают мужчины, и оно называется завистью к материнской утробе!
НОСИЛЬЩИК. (Зажмуриваясь) Мэм, я думаю, вам нужно слезть. Я не хочу показаться грубым и все такое — это просто неправильно, понимаете? То есть, я женатый мужчина. У меня есть семья, которую нужно поддерживать. Вы замужняя женщина. Это просто… это совсем не правильно.
МАТЬ продолжает расстегивать верх.
Мэм?
НОСИЛЬЩИК перестает сопротивляться и прислушивается.
Мэм, кажется, я слышу, что кто-то идет.
Внешняя дверь распахивается, и возвращается ДЖОН.
Мгновенный стоп-кадр, прежде чем МАТЬ и НОСИЛЬЩИК быстро выпутываются из своего несколько компрометирующего положения.
ДЖОН. (Невозмутимо) Никаких газет.
ДЖОН входит в комнату, но не закрывает за собой дверь.
НОСИЛЬЩИК стоит виновато, его голова опущена. МАТЬ стоит бесстрастно, медленно застегивая верх.
Итак, как наш гость? Что-нибудь еще сказал?
МАТЬ. Он из другого города, Джон,сегодня начал работать.
НОСИЛЬЩИК осторожно протягивает руку Джону.
НОСИЛЬЩИК. Как поживаете, сэр?
ДЖОН смотрит на МАТЬ, прежде чем взять за руку НОСИЛЬЩИКА.
ДЖОН. (Крепко пожимая ему руку) Значит, ты здесь новенький?
НОСИЛЬЩИК. Началось сегодня.
ДЖОН отпускает руку НОСИЛЬЩИКА только тогда, когда сам этого захотел.
ДЖОН. Я слышал.
ДЖОН подходит к кровати и берет пачку сигарет «Gitanes».
НОСИЛЬЩИК. Я должен сказать, какое это удовольствие, сэр. То есть я… в некотором роде ваш фанат.
ДЖОН. О, не волнуйся — я уверен, что это ненадолго.
ДЖОН вынимает сигарету из пачки и вставляет ее в рот.
Итак, откуда ты тогда?
НОСИЛЬЩИК. Я?
ДЖОН. Ты не обязан отвечать.
МАТЬ. Он с Гавайев, Джон.
НОСИЛЬЩИК. Если быть точным, Гонолулу. Пляж Вайкики.
ДЖОН. Но это же южный акцент, верно?
НОСИЛЬЩИК. Родом из Джорджии.
ДЖОН. Это объясняет твой акцент.
ДЖОН зажигает сигарету.
Гавайи, да? Так почему Нью-Йорк?
НОСИЛЬЩИК. Почему?
ДЖОН. Ты проделал долгий путь.
НОСИЛЬЩИК. Шесть тысяч миль. Прямо через океан.
ДЖОН. Как я и сказал.
НОСИЛЬЩИК. Простите, сэр, я… не понимаю.
ДЖОН. Где ты остановился?
МАТЬ. Джон, оставь его в покое!
ДЖОН. Пока ты здесь — по соседству?
МАТЬ. Джон!
ДЖОН. (Отрывисто) Где, а? Рядом?
НОСИЛЬЩИК. (Внезапно повышая голос) Какого черта ты хочешь это знать??!
ДЖОН и МАТЬ оба на мгновение потрясены неожиданным всплеском эмоций НОСИЛЬЩИКА.
Пауза.
Слушайте, мне… очень жаль. Это был… неподходящий ответ.
Пауза.
(Почти самому себе) Совершенно неуместный ответ. (Искренне) Я хочу извиниться, сэр, мэм, просто… Понимаете? В наши дни нужно быть осторожным.
ДЖОН. (Вкрадчиво) Да… конечно.
ДЖОН решает, что ему нужен еще бренди «Александр».
НОСИЛЬЩИК. У меня есть комната в отеле Шератон. Примерно в миле отсюда. Двадцать кварталов или около того.
ДЖОН. Очень стильно.
НОСИЛЬЩИК. Пятьдесят этажей. Восемьдесят два доллара за ночь. Я заплатил картой Visa. Моя мама одолжила мне немного денег. Для начала я остановился на шестьдесят третьей улице. В международной волонтёрской организации между Бродвеем и Центральным парком Вест?
ДЖОН. Я не знаю где это.
НОСИЛЬЩИК. Но… я съехал. Мне дали эту совсем крошечную комнату — она была слишком маленькой.
ДЖОН. Ты куришь?
ДЖОН протягивает картонную пачку «Gitanes». НОСИЛЬЩИК косится на МАТЬ, прежде чем ответить.
НОСИЛЬЩИК. Спасибо.
НОСИЛЬЩИК берет сигарету «Gitanes».
Только изредка. Я умеренный курильщик.
ДЖОН зажигает сигарету НОСИЛЬЩИКА.
Пауза.
ДЖОН. Итак, что ты думаешь о нашем ашраме на верхнем этаже?
НОСИЛЬЩИК выглядит сбитым с толку.
О квартире. Что думаешь?
НОСИЛЬЩИК. О, мне она нравится.
МАТЬ. Я интуитивно эстетична.
НОСИЛЬЩИК. Дорогая?
ДЖОН. Тебе лучше спросить Мать.
МАТЬ одаривает ДЖОНА ледяной улыбкой.
Да, Мать, дорогая, мы не забыли о тебе.
ДЖОН и МАТЬ смотрят друг на друга.
Разве она не экзотика, а? Когда я был совсем молодым, мне приснился этот сон — я хотел жениться на иностранной принцессе. Я думал, что это будет индианка, но в конце концов получил что-то столь же экзотическое.
МАТЬ. (Самодовольно) В своей стране я принцесса.
НОСИЛЬЩИК. Она напоминает мне мою жену.
ДЖОН. Да?
МАТЬ. Мы отлично ладили, пока тебя не было, Джон.
НОСИЛЬЩИК. У них одинаковое этническое происхождение.
ДЖОН. (НОСИЛЬЩИКУ) Ну, знаешь, это правда, что говорят про японцев. Все они похожи. Гуки. Узкоглазые. Япошки. Какой правильный термин?
МАТЬ. Как ты смеешь, Джон! Для меня это ужасное оскорбление.
ДЖОН. Ну, ты постоянно оскорбляешься, моя дорогая жена. Это естественно.
МАТЬ. (НОСИЛЬЩИКУ) Ты знаешь, что люди говорят, когда они пьяны?
ДЖОН. А знаешь, кто ты? Ты не весёлая! Ты же знаешь это,не так ли? Да, ребята, совсем не веселая!
МАТЬ. Джон, у нас гость!
ДЖОН. Он не против. Ты не против?
НОСИЛЬЩИК не знает, как ему реагировать.
(Мягче) Ты, со своим полным хандры лицом. Твои благородно меланхоличные черты лица. Видит Бог, я не хочу, чтобы ты все время торчала здесь.
МАТЬ. Хватит!
ДЖОН. (Играя на НОСИЛЬЩИКА) Всегда ноешь и скулишь. Я больше не могу оставаться с тобой наедине час за часом.
МАТЬ. (НОСИЛЬЩИКУ) Просто небольшая шутка.
ДЖОН. (Возбужденно) Шутка, моя задница! Почему бы тебе просто не пойти на хрен, а! Почему бы тебе не убраться отсюда к черту!
Берёт МАТЬ за подбородок.
Давай!
Пауза.
(Улыбается сквозь зубы) Достаточно, мадам Ню?
МАТЬ. (Медленно и чётко) Ты ооочень жесток.
ДЖОН. Конечно. Я жесток. Я могу быть жестоким. Ты заслуживаешь этого!
Пауза.
С высоко поднятой головой МАТЬ поворачивается и идет к дверному проему.
Куда это ты собралась?
МАТЬ. У меня есть дела.
МАТЬ подходит к межкомнатной двери.
ДЖОН. Если ты выйдешь из той двери, я убью себя!
Мгновенная пауза, а затем, не оглядываясь МАТЬ выходит из комнаты.
Не забудь сказать спокойной ночи, дорогой.
НОСИЛЬЩИК. (Чувствуя себя неловко по понятным причинам) Может мне уйти?
ДЖОН. Что? Нет, оставайся! Ты наш гость. У нас не так много посетителей.
НОСИЛЬЩИК. (Быстро развивает свою собственную теорию почему)
Ваша жена тоже так сказала…
ДЖОН хватает бренди «Александр» и подходит к окну в японском стиле. Он задумчиво смотрит на улицу.
ДЖОН. Знаешь, я люблю этот большой мегаполис.
НОСИЛЬЩИК смотрит на расстоянии.
Я должен был родиться в
ДЖОН поворачивается к своему гостю.
Это отличное окно. Семь этажей вниз и панорамный вид на парк. Мать не даёт мне мочиться на прохожих, но время от времени она разрешает мне бросать презервативы с водой. Отсюда всё видно.
НОСИЛЬЩИК. Наверняка.
ДЖОН зовет НОСИЛЬЩИКА подойти к нему.
ДЖОН. Городские заторы. Бесконечный парад зевак преследующих звезд.
НОСИЛЬЩИК подходит к окну и присоединяется к ДЖОНУ.
У одного парня несколько лет назад случился сердечный приступ. Прямо внизу. Я все видел. Он вышел из такси и упал замертво. Просто так. Лицом вниз на семьдесят второй улице. Он жил здесь. Довольно известный — возможно, ты слышал о нем?
НОСИЛЬЩИК. Прекрасный вид.
ДЖОН. Отличное окно.
ДЖОН и НОСИЛЬЩИК смотрят на городской пейзаж.
Конечно, тогда улицы были намного чище.
НОСИЛЬЩИК. У
ДЖОН. Что ты имеешь в виду?
НОСИЛЬЩИК. Не знаю, как это описать. Холодный запах. Страшный запах.
ДЖОН. (Полушутя) Потенциальный убийца за каждым дорожным знаком?
НОСИЛЬЩИК. (Реагируя на это слишком остро) Верно! То есть, я слышал все о людях которые здесь живут, и… Ну, ты просто не можешь знать, с кем говоришь. Ты просто не можешь этого знать.
ДЖОН допивает бренди «Александр», затем поворачивается и уходит от окна в японском стиле.
ДЖОН. Тем не менее, если они собираются тебя достать, они все равно тебя достанут. В этом смысл. Мы не любим об этом говорить, мы не любим об этом думать, но это наша реальность. Нельзя всю жизнь прожить в чаше с золотыми рыбками. Я имею в виду, ты можешь попробовать, но мы все рано или поздно умрем. Это всегда витает в воздухе, но мы не любим об этом говорить, потому что это не то, что можно спланировать, понимаешь? Это просто то, что когда-нибудь произойдет. Ни сегодня, или завтра, или в этот понедельник, или в любое другое время, которое ты можешь предсказать. Просто когда-нибудь — понимаешь? Просто когда-нибудь — понимаешь?
НОСИЛЬЩИК остался у окна — выглядывает наружу.
(Показывая свой пустой стакан) Хочешь?
НОСИЛЬЩИК. Эээ…
ДЖОН. Бренди «Александр» — это бренди с молоком. Пьётся сколь угодно мягко.
НОСИЛЬЩИК. (Мгновение нерешительности, потом…) Конечно.
ДЖОН наливает два бренди «Александр».
ДЖОН. Значит, ты из Джорджии?
НОСИЛЬЩИК. Изначально — да, сэр.
ДЖОН. Настоящий штат Библейского пояса.
НОСИЛЬЩИК. В основном пресвитериане.
НОСИЛЬЩИК снова садится на край кровати.
Раньше я был очень верующим христианином — когда был помоложе. Раньше я проповедовал на улицах, раздавал листовки прохожим и тому подобное.
ДЖОН. Значит, немного фундаменталист?
НОСИЛЬЩИК. С тех пор моя вера значительно ослабла. Я не так близок к Господу, как раньше.
ДЖОН. Я сам Кельт. Генеалогически. Возрожденный язычник.
НОСИЛЬЩИК. Это странно, понимаете? Я имею в виду, мне нравится Иисус и все такое, но… меня не слишком заботят некоторые другие вещи в Библии. В этом дело…
ДЖОН. Ну, если подумать — я не думаю, что кто-то более популярен, чем Иисус.
НОСИЛЬЩИК. Верно! Он популярный парень.
ДЖОН. Совершенно верно! Иисус был нормальный, но… возьмем, к примеру, учеников.
НОСИЛЬЩИК. О, они меня до чертиков раздражают!
ДЖОН. Фазакерли!
НОСИЛЬЩИК. Они были для него примерно так же хороши, как дыра в голове!
ДЖОН передает НОСИЛЬЩИКУ свежеприготовленный бренди «Александр».
ДЖОН. (Потягивая свой напиток) Сколько ему было лет, когда они убили его?
НОСИЛЬЩИК. Кому? Иисусу?
ДЖОН. (Присоединяется к НОСИЛЬЩИКУ на кровати) Ага, что-то около… сорока с лишним? Сорок один?
НОСИЛЬЩИК. (Авторитетно) Тридцать три, сэр. На самом деле он был довольно молод.
ДЖОН. (Обдумывая…) Тридцать три, да?
ДЖОН и НОСИЛЬЩИК какое-то время сидят и пьют.
НОСИЛЬЩИК. (Выдыхая заранее подготовленное заявление) Мир — это поле битвы между силами света и тьмы.
Пауза.
Я всегда так думал.
ДЖОН. Я не думаю, что ты принес что-нибудь интересное, чтобы покурить, понюхать или пожевать?
НОСИЛЬЩИК. Извините?
ДЖОН. (Отвлеченно) Мне нужно прочистить голову.
Небольшая пауза.
Понимаешь, как я это вижу — что-то вроде буддизма проще и логичнее христианства. Будда, Мухаммад, Кришна, Хайле Селассие — все посланники от высшего существа. Все говорят в основном одно и то же, устанавливают законы Вселенной, но на языке, соответствующем их культурам. Вот в чем разница, понимаешь? Я ничего не имею против Иисуса, ничего личного, просто есть много и других «Иисусов». Все боги являются аспектами одного. Во всяком случае, я так это вижу.
НОСИЛЬЩИК. Вы имеете в виду… наркотики, сэр?
ДЖОН. Подожди секунду. Я сейчас.
С внезапным всплеском энергии Джон вскакивает и начинает обыскивать комнату в поисках чего-то — заглядывать под кровать и рыться в вещах.
НОСИЛЬЩИК. Однажды ночью в мою комнату вошел Бог. Мне было семнадцать. Он просто стоял прямо там, у моего левого колена — я сидел. Я не мог его видеть, но он был там. Я чувствовал это покалывание от кончика пальца ноги до самой макушки. (Сердечно) Я почувствовал, что наконец нашел ответ. Я открыл дверь и позволил Богу войти в мое сердце. (Пауза, затем) Конечно, теперь у меня есть собственная библия.
ДЖОН. (Продолжая копаться) Он сначала постучал?
НОСИЛЬЩИК. Кто?
ДЖОН. Бог. Он постучал перед тем как вошел?
НОСИЛЬЩИК. (Слегка раздраженно) Нет, вы не понимаете. Это было явление. Он вошел в мою комнату. Я не мог его видеть, но…
ДЖОН. (Наконец обнаруживает свою добычу) Ага!
НОСИЛЬЩИК. Сэр?
ДЖОН готовит огромный предварительно свернутый в шесть слоёв «бомбардировщик».
ДЖОН. Бэм-бэм-спасибо, мэм.
НОСИЛЬЩИК. Это…?
ДЖОН. Что ты говоришь?
ДЖОН сует косяк в рот, хватает зажигалку и запрыгивает на кровать.
НОСИЛЬЩИК. Я действительно не должен, сэр.
ДЖОН. (Готовится зажечь) Закрой дверь, а?
НОСИЛЬЩИК. Я на дежурстве, сэр. Я имею в виду, я действительно должен быть…
ДЖОН. (Вынимая косяк изо рта) Ты работаешь в этом здании, да?
НОСИЛЬЩИК. (Вынужден согласиться) Да, сэр.
ДЖОН. Значит, я плачу твою зарплату. Это делает меня твоим работодателем — в некотором роде. И, как твой работодатель, я приказываю тебе принять участие в курении этого особенно сильнодействующего растения. (Засовывает косяк между губами и приподнимает бровь) Дверь?
НОСИЛЬЩИК. Да, сэр!
НОСИЛЬЩИК подбегает и закрывает внешнюю дверь.
ДЖОН прикуривает и принимает долгий, медленный удар «бомбардировщика» — вдыхает много кислорода и втягивает пряный дым глубоко в свои легкие. Он держит его там столько, сколько может, прежде чем мягко выдохнуть. Широкая кривая улыбка скользит по губам ДЖОНА.
ДЖОН. (Похлопывает по матрасу) Иди сюда, присядь.
НОСИЛЬЩИК присоединяется к нему.
(Передаёт косяк) Приготовьтесь к искусственной стимуляции.
НОСИЛЬЩИК делает затяжку, резко корчится. Он становится зеленым и начинает сильно кашлять.
Ты в порядке?
НОСИЛЬЩИК. (Кряхтит) Даааа.
ДЖОН. Дунь ещё разок.
НОСИЛЬЩИК делает вторую и гораздо более контролируемую затяжку.
Немногие люди могут похвастаться, что курили каннабис в Букингемском дворце. Очень быстро. В туалетах. Не рассказали об этом королеве по понятным причинам. Говорят, она что-то вроде «Богарта». Позволили косяку гореть праздно, вместо того, чтобы пускать его по кругу. Человек думает, что он может избежать наказания за такое поведение, если он правящий монарх и глава Содружества, но это просто не так, правда?
НОСИЛЬЩИК начинает хихикать.
НОСИЛЬЩИК. Т-такое чувство, будто в моей голове по кругу бегают маленькие человечки.
ДЖОН. Хорошо. Это хорошо.
ДЖОН забирает косяк и делает затяжку.
Кстати, ты так и не ответил на мой вопрос.
НОСИЛЬЩИК. (Какой вопрос?) Не ответил?
ДЖОН. Почему Нью-Йорк? Что ты здесь делаешь, правда?
ДЖОН передает косяк обратно в НОСИЛЬЩИКУ, продолжая эту рудиментарную форму курительного этикета.
НОСИЛЬЩИК. Эээ… Мне просто захотелось ненадолго куда-то уехать. Нуждался в перерыве. Никакой другой причины. Я полагаю, я просто хотел уехать куда-нибудь, где люди меня не знают. Куда-то, где я никого не знаю, и где никто не знает меня.
ДЖОН. Я могу понять это.
НОСИЛЬЩИК. Можете?
ДЖОН. Конечно! Знаешь, когда я выходил, я так и не добрался до газетного киоска. Я отрубился на полпути по коридору. (Подмигивает) Не говори Матери.
НОСИЛЬЩИК. (Подносит палец к губам) Нет, сэр. Я — могила.
НОСИЛЬЩИК еще немного хихикает.
ДЖОН. Она что-нибудь говорила обо мне? Пока меня не было?
О чём вы говорили?
НОСИЛЬЩИК. (Слегка протрезвев…) Ваша жена? О чем мы говорили?
ДЖОН. Да, что она сказала? Она вообще упоминала обо мне?
НОСИЛЬЩИК. (Пробираясь сквозь туман) Мы говорили о… многих вещах, сэр. Разные темы для разговора. Ничего важного, всякие мелочи — обо всём и ни о чём.
ДЖОН кивает. НОСИЛЬЩИК пытается вернуть косяк ДЖОНУ, но ДЖОН внезапно вскакивает на ноги и становится очень оживлённым, оставляя НОСИЛЬЩИКУ с неохотой докурить остальную часть продукта из конопли.
ДЖОН. Ты знаком с
НОСИЛЬЩИК. Эмм… не то, чтобы я был в курсе, нет.
ДЖОН. Ну, это вещество у основания позвоночника, понимаешь? Это похоже на туго намотанную катушку. А если долго воздерживаться от физических удовольствий, она начинает раскручиваться и стреляет по позвоночнику.
НОСИЛЬЩИК. (С наивным детским лицом) Физические удовольствия, сэр?
ДЖОН. Секс. Ебля — все такое.
НОСИЛЬЩИК. (Повзрослев) А… точно!
ДЖОН. Вы можете достичь разных уровней духовного осознания, в зависимости от того, насколько высоко эта жидкость поднимается по вашему позвоночнику. Итак, если ты достаточно долго соблюдаешь целомудрие — я точно не знаю, сколько времени, так что не цитируй меня по этому поводу, то в конечном итоге намотанная катушка выстреливает вам прямо в голову, и бум!
НОСИЛЬЩИК. Бум?
ДЖОН. Вот тогда ты станешь ясновидящим!
Пауза.
НОСИЛЬЩИК. (Безразлично) Понятно.
ДЖОН. В любом случае, это основная теория. Так что, если ты не будешь заниматься сексом, ты станешь экстрасенсом. Если ты сможешь ждать достаточно долго.
НОСИЛЬЩИК курит и думает.
В последнее время я так много мастурбировал, что у меня на пальцах начали появляться мозоли.
НОСИЛЬЩИК. Но… я имею в виду, а как же ваша жена?
ДЖОН. (Плаксиво) Нет. (Слегка задумавшись) Нет, я даже не могу вспомнить, когда в последний раз прыгал на кости Матери.
НОСИЛЬЩИК. (С сочувствием) Секс — это то, чего я просто не понимаю. Клянусь Богом, не понимаю!
ДЖОН. Нет, сэр. Никаких «туда-сюда» для старого Джонни Сильвера. Ни даже быстрого перепихона время от времени!
НОСИЛЬЩИК. Блин, это жестоко.
ДЖОН. Ты мне говоришь! Я всегда страдал от аутоэрогенных импульсов. У меня хронический случай! Некоторое время я ходил в публичные дома. Примерно раз в месяц. Это была моя реакция на полнолуние. Я нанимал друга на ночь; карибу или двух. Наслаждался твердыми резиновыми телами и ловкими мастерами дрочки — ничего особенного.
НОСИЛЬЩИК. (Слегка застенчиво) Они… они использовали свой рот?
ДЖОН. Всё, что ты пожелаешь, брат.
НОСИЛЬЩИК. Не то чтобы я извращенец или что-то в этом роде. Я действительно очень чистый. Я не странный, ничего такого.
ДЖОН. Да… но, люди в основе своей животные. Некоторое время у меня была любовница. Маленькая гейша с большим желанием. Мать все устроила сама.
НОСИЛЬЩИК. Она знала?
ДЖОН. Это была ее идея!
НОСИЛЬЩИК. Оу! Мои мать и отец сейчас в разводе, но сколько я себя помню, они спали в разных комнатах.
ДЖОН. Я впервые встретил жену после бессонного трехдневного марафона на кислоте. В то время я был полусумасшедшим, что… вероятно, многое объясняет.
Небольшая пауза.
Я, должно быть, совершил около тысячи кислотных трипов. Я все время её ел! Слишком много трипов подрывают твоё сексуальное влечение, через
Комбинированные эффекты наркотика и алкоголя начинают мстить НОСИЛЬЩИКУ злой местью.
Между прочим, я просто люблю поговорить, так что тебе достаточно сидеть здесь и слушать. Я имею в виду, что если хочешь, скажи что-нибудь, но не думай, что ты должен. Хорошо?
Прежде чем НОСИЛЬЩИК успел подумать о вибрации своих голосовых связок, ДЖОН поворачивается, чтобы напрямую обратиться к аудитории.
Первые образцы LSD были доставлены в Британию примерно в… шестьдесят седьмом. Я познакомился с этим через человека, специализирующегося на стоматологии. Если честно, все это было немного случайно. В то время я мало что знал об этом. Я курил травку, и это все, понимаете? Это было… как будто я никогда до этого не пробовал, не говорил, не видел, не думал и не слышал.
Это было просто как… вау! Правда.
ДЖОН обращает свою речь обратно в сторону теперь уже тяжело барахтающегося НОСИЛЬЩИКА.
Ты когда-нибудь читал Тибетскую книгу мертвых? Так вот, кислотный трип похож на путешествие, совершенное душами после смерти, описанное на этих священных страницах. Ты просто кладёшь химическое таинство на свой язык, и вперед — переходишь от фазы к фазе, пока не достигнешь точки, где этот изначальный белый свет поразит тебя ослепительной вспышкой самореализации.
Невидимые руки начинают стучать по парным барабанам таблы в измученной голове НАСИЛЬЩИКА.
Психоделический муэдзин призывает тебя к молитве. Вес твоих рук тянет тебя вниз. Плавучесть твоего духа поднимает тебя вверх. Кислород и кровь попадают в колени и локти, смазывая суставы. Тельца циркулируют свободно. Твоя кожа становится мешковатой. Уходи, уходи. Мимо дерева Бодхи, сквозь дом дыма — утрачивая связь.
Все глубже и глубже. (Поднимается и смотрит на Север) Земля растворяется в воде. (Поворачивается лицом на Юг) Вода в огне. (Поворачивается лицом на Восток) Огонь растворяется в воздухе. (Поворачивается на Запад) Воздух уступает место космосу!
ДЖОН снова поворачивается вперед и вдыхает окружающую среду.
Космос! Ты теряешь последнее чувство контакта с физическим миром. Плывёшь по течению. За пределами потока жизни. Ты перестаешь быть двуногим; больше не контролируешь свои основные двигательные способности. Ты шестирукий Карманавт, плавно плывущий по трансцендентному Гангу. Голова без тела. Бивни и хоботы. Палочки-благовония и жасмин. А цветок лотоса прорастает из твоего живота — символ творения. Это розовые мясистые лепестки, целующие твое лицо. Рев тысячи раскатов грома. Вибрация мантры.
Ты сидишь лицом к лицу с чистым светом. Не бойся этого! Сдайся ему. Присоединяйся к нему. Это часть тебя. Ты его часть. Форма, чувство, восприятие, концепция, сознание.
Твоё «я» теперь стало полноценной собственной вселенной. Лампа горит в темноте. Как будто ты наконец вернулся в утробу.
НОСИЛЬЩИК снимает очки и массирует глазницы.
Сансара — это бесконечный цикл жизни, смерти и перерождения. Мы все бывали здесь раньше, понимаешь? То есть, я не знаю, кем я был — скорпионом или шакалом, никогда нельзя сказать наверняка.
Неважно, что происходит, план не может быть изменен. Космическая шутка номер девять: то, что должно было быть, должно было быть — ты знаешь, как это происходит! Материальный мир неразрывно связан с петлей Мёбиуса. Хождение по кругу и снова по кругу. Каждая душа потенциально божественна. Мы все здесь, чтобы достичь совершенства. И если на этот раз ты не поймешь всё правильно, тебе придется вернуться и попробовать снова… и снова… и снова… и снова — ты понимаешь, к чему я клоню?
НОСИЛЬЩИК. (Из своего веселого маленького черепа) Сэр… вы? Извините — мы говорим здесь о реинкарнации?
ДЖОН. Рай и ад — это просто состояния ума! Чем бы они ни были, вы их создаете! Когда мы умираем, мы переходим к новой жизни. Это жизнь. Это смерть. Это колесо вещей. Этот реальный мир — иллюзия. Сап! Вот и все!
НОСИЛЬЩИК. Ооооох!
ДЖОН. Неси слово, брат. Прими учение. Карма — ключ к жизни. Это окончательное решение проблемы человеческой смертности. Но для того, чтобы родиться снова с лучшей кармой, ты должен умереть правильно — твердо и сосредоточенно. Твоя душа должна быть возвышенно умиротворена. Противостоять своей гибели. Душа должна быть готова к смерти; если её насильственно сорвут с места вместо того, чтобы безопасно перейти к более высокой карме, она будет обречена на то, чтобы одиноко блуждать в пустоте — месте, в котором душа окажется после смерти. И я уверен, что никто из нас этого не хочет, не так ли?
НОСИЛЬЩИК кивает, но в то же время пытается понять почему кровать начала раскачиваться, как лодка в море — не буквально. В общем, у него начинается «морская болезнь».
НОСИЛЬЩИК. Скооолько времени, сэр?
ДЖОН. Не задавай вопросов! Почувствуй флюиды. Ты ведь знаешь, что такое флюиды, не так ли?
НОСИЛЬЩИК. Мне нужно идти.
НОСИЛЬЩИК спотыкается о его ноги.
ДЖОН. Я ожидаю, что моя смерть будет внезапной и насильственной. Мне постоянно снятся сны об этом. Это моя кармическая судьба. Мы все просто винтики в действии, частью которого является каждый, понимаешь? Каждое действие имеет противодействие, равное и противоположное.
НОСИЛЬЩИК. Да, я пойду.
НОСИЛЬЩИК падает на задницу.
ДЖОН. Итак — Иисусу было тридцать три, когда они убили его, да?
НОСИЛЬЩИК снова с трудом поднимается на ноги и, шатаясь, направляется к табличке «выход».
Мне осталось по крайней мере до сорока четырех. Я недавно читал по ладони. Жизнь начинается в сорок, так обещали. И я тоже в это верю. Чувствую себя прекрасно! Как будто снова двадцать один год, понимаешь?
НОСИЛЬЩИК теперь добрался до входной двери. Однако он обнаружил, что не может понять как воспользоваться тем, что называется дверной ручкой.
НОСИЛЬЩИК. Сэр?
ДЖОН. Постой.
ДЖОН встает и с легкостью открывает внешнюю дверь.
Незаметно для ДЖОНА и НОСИЛЬЩИКА, МАТЬ снова появляется в дверном проеме и наблюдает.
Итак, как прошел твой первый день?
НОСИЛЬЩИК смотрит на ДЖОНА и глупо улыбается.
Так хорошо, а?
ДЖОН выходит за дверь и берет ботинки НОСИЛЬЩИКА.
Твои, я полагаю.
НОСИЛЬЩИК отважно пытается забрать туфли, но
Я оставлю их здесь для тебя, хорошо?
ДЖОН выбрасывает туфли в коридор.
НОСИЛЬЩИК. (Выразительно и невнятно) Они никогда не поверят этому на Гавайях.
ДЖОН игриво хлопает НОСИЛЬЩИКА по обеим щекам, а затем выводит его в коридор.
ДЖОН. Помни; если сомневаешься, отключи разум, расслабься и плыви вниз по течению.
НОСИЛЬЩИК. (Не услышав и слова, но…) Я буду!
ДЖОН закрывает дверь НОСИЛЬЩИКОМ, затем поворачивается, чтобы поймать взгляд МАТЕРИ из внутреннего дверного проема.
Пауза.
Слышен звук, который издаёт пухлый мужчина в очках с детским лицом, падая прямо за входной дверью.
Небольшая пауза
ДЖОН. (С бесстрастным лицом) Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное, Мать.
ДЖОН подскакивает к окну и начинает делать руками маленькие круги, словно пытаясь взлететь.
МАТЬ. (С сомнениями) Я слушаю, Джон.
ДЖОН. Думаю, я мог бы быть Иисусом Христом.
МАТЬ. Что?
ДЖОН. И я снова вернулся. В этом моя фишка. Завтра первым делом пойдем и всем расскажем. Что скажешь? Мы должны показать миру, кто я.
МАТЬ садится на кровать и закуривает сигарету.
ДЖОН поворачивается и смотрит в окно.
Се человек! Взгляните на Спасителя в терновом венце!
ДЖОН продолжает делать руками маленькие круги. МАТЬ продолжает курить, не обращая внимания.
Ты слышишь меня?
МАТЬ. (Незаинтересованно) Что?
ДЖОН. Заткнись и слушай! (Продолжая вращать плечевыми суставами) Разве ты не слышишь, как мои кости скрипят, когда я двигаюсь? Это нормально? Я имею в виду, скажи мне, это вообще здоровая ситуация?
МАТЬ. Я ничего не слышу, Джон.
ДЖОН. Я чертовски разбит! Ты только посмотри на меня. Ты видела моё физическое состояние в последнее время? Оно чертовски разбитое — смотри!
МАТЬ неохотно смотрит на ДЖОНА.
МАТЬ. Ты пьян.
МАТЬ тушит сигарету и ложится на кровать.
ДЖОН. Пощупай. (Он просовывает руку перед глазами МАТЕРИ) Давай! (Берет ее за руку и заставляет сжимать его запястье указательными пальцами) Видишь? Практически нет пульса!
ДЖОН прикладывает руку МАТЕРИ к своей шее и заставляет ее проверить пульс.
Ничего! Совершенно ничего!
МАТЬ. (Протягивая руку, чтобы обнять его) Джон…
ДЖОН. (Отмахиваясь от нее)…Отвали!
ДЖОН подходит к окну и стоит там, постанывая.
МАТЬ. (Сострадательно) Иди спать, Джон.
ДЖОН еще какое-то время стоит у окна, затем поворачивается, его ноги подгибаются, и он с размаху падает на кровать.
(С подлинным беспокойством) Джон? Джон!
МАТЬ бросается к нему, держит его.
ДЖОН. (Бормочет) Не волнуйся, все будет хорошо. Тебе нужно немного отдохнуть.
ДЖОН с трудом пытается встать на ноги.
(Снова падает) Чёрт!
МАТЬ. Тебя вырвет?
Не отвечает.
Джон, у тебя течёт слюна!
ДЖОН лежит поперек кровати, совершенно расслабленный. Его конечности согнуты. Его глаза открыты, но не сфокусированы.
Джон? Джон? Ты знаешь кто ты?
ДЖОН стонет и кивает, будто говоря «да».
Тебе больно?
ДЖОН издаёт булькающий звук.
МАТЬ протягивает руку и снимает с ДЖОНА очки, которые впиваются ему в нос. Она тянется и кладет их на подиум на своей стороне кровати, слева от сцены. Она поднимает голову ДЖОНА и кладет ее себе на колени. МАТЬ гладит его по лбу и по волосам.
Свет начинает медленно гаснуть, МАТЬ начинает обратный отсчет, медленно, от десяти до одного.
Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три…
Прежде чем МАТЬ успевает досчитать до «одного», свет гаснет…
Затемнение.
Предлагаемая музыка поверх видео проекции, изображающей лунатизм ДЖОНА, идущего по лондонской Трафальгарской площади среди бела дня, музыка, соединяющая «Strawberry Fields» и «Penny Lane» на альбоме «Yellow Submarine» группы Битлз.
КУПЛЕТ ВТОРОЙ
Большой матрас, покрытый белым, установлен на белой платформе в комнате белой квартиры. Ночь.
В комнате темнота, не считая тусклого пятна света на самой кровати. Бабушкины очки ДЖОНА лежат на подиуме с его стороны кровати, справа от сцены.
ДЖОН спит. МАТЬ разговаривает по телефону.
МАТЬ. (По телефону) Да, да. О, хорошая идея… А так же… Но почему? Нет нет. Или еще лучше… Да, да. И ещё
ДЖОН внезапно просыпается и кричит.
МАТЬ прикрывает телефонную трубку.
ДЖОН. Включи гребаный свет, хорошо?!
МАТЬ. Джон! Ты не возражаешь?! Я говорю по телефону.
ДЖОН. Господи! Ты же знаешь, я ненавижу просыпаться в темноте.
МАТЬ. (Возобновляет телефонный разговор) Простите. Где были мы? Гхм… Да… Да…
МАТЬ продолжает кивать и разговаривать по телефону, ДЖОН снова ложится на подушку.
ДЖОН. Мне снился прекрасный сон, пока ты меня не разбудила. Там были эти три лесбиянки, знаешь? Делали это друг с другом. И я сидел там, гадая, собираются ли они сделать это со мной, когда они закончат. Так что я ждал… но они этого не сделали. И я подождал еще немного, но они все равно не сделали это со мной. Так что я начал рубить их на куски гребаным топором.
МАТЬ прикрывает телефонную трубку.
Не спрашивай, откуда взялся топор. Он просто внезапно оказался там. Ты знаешь, какие бывают сны.
МАТЬ. Джон, пожалуйста! (Возобновляя разговор) Всё верно, да… Да.
ДЖОН. Почему ты не пользуешься телефоном в другой комнате? Ты делаешь это нарочно, не так ли?
ДЖОН садится и берёт очки с постамента.
МАТЬ. (По телефону) здание «Дакота», Центральный парк Вест… Нет, «Дакота». Д — А — К — О… Здание «Дакота», да, верно.
ДЖОН. Конфетка для ума, вот что это такое.
МАТЬ. (По телефону) Перекресток с семьдесят второй улицей.
ДЖОН. С кем ты говоришь?
МАТЬ. (По телефону) Сколько?… Хорошо. Мммм. Нет, нет, это не должно быть проблемой.
ДЖОН. Ты понимаешь, что ФБР, вероятно, прислушивается к каждому твоему слову? Линии прослушиваются, понимаешь?
МАТЬ. (По телефону) Да, я знаю. Я прошу прощения за это.
ДЖОН. Вы проводите всю свою жизнь в среде быстрых контактов — взлетая в космос, отскакивая от спутников и получая пищу по всему миру.
МАТЬ. (По телефону) Послушайте, могу я вам перезвонить?
МАТЬ бросает трубку и поворачивается к ДЖОНУ.
ДЖОН. Всю гребаную ночь! Постоянный шепот в темноте.
МАТЬ. У тебя есть манеры?
ДЖОН. Кто это был на этот раз, а? Юрист? Бухгалтер? Декоратор интерьеров? Агент по недвижимости? Другой подхалим?
МАТЬ. Он торговец произведениями искусства!
ДЖОН. Неужели он?
МАТЬ. Он нашел для меня египетский артефакт.
ДЖОН. Еще один?
МАТЬ. Этот особенный: позолоченный саркофаг, в нём под невскрытой печатью мумифицированные останки женщины. Есть иероглифическая надпись, которая идентифицирует её как женщину «с Востока».
ДЖОН. Сколько?
МАТЬ. Разве ты не понимаешь Джон? Она одно из моих предыдущих воплощений.
ДЖОН. Кто?
МАТЬ. Дама с Востока. Восток, Джон, — это знак.
ДЖОН. Мать, у тебя уже есть целая комната, полная древностей.
МАТЬ. Я собираю предметы двадцать шестой династии. Это мои личные тотемы.
ДЖОН. Я знаю это, но…
МАТЬ…Египетские реликвии обладают оккультной силой и присущими им магическими свойствами.
ДЖОН. Мать! Нельзя чтобы люди просто так, постоянно привозили трупы в страну и вывозили из нее. Даже если они забинтованы. Есть законы против таких вещей. Во-первых, это противоречит таможенным правилам. У них должны быть такие вещи, как… документация от оригинального бальзамировщика — что в данном случае может оказаться затруднительным. Я имею в виду, вы впускаете один позолоченный саркофаг, а потом у вас мумифицированные останки выскакивают отовсюду в ручной клади!
МАТЬ выглядит очень возмущенной.
Как я уже сказал — сколько?
МАТЬ возмущенно молчит.
Сколько?
МАТЬ. (Тихо) Полмиллиона долларов.
ДЖОН. (Пограничный апоплексический удар) Сколько?
МАТЬ. Ей три тысячи лет, Джон!
ДЖОН. Я ценю это!
МАТЬ. Это вложение.
ДЖОН. Это гребаная шутка, вот что!
МАТЬ. Пожалуйста, Джон. Для меня это важно.
Пауза.
Джон?
ДЖОН. Настоящая «живая» мумия, да?
Небольшая пауза.
Ну, тогда давай.
МАТЬ. (Задыхаясь от радости) Я могу её купить?
ДЖОН. Какого хрена, да.
МАТЬ. (Тянется к телефону) Я ему сейчас позвоню.
ДЖОН. Прямо сейчас?
МАТЬ говорит пока набирает номер…
МАТЬ. Мы можем поставить его рядом с алебастровыми портретами и базальтовыми бюстами Тота и Сехмет.
ДЖОН. Да где угодно.
МАТЬ. (По телефону) Алло? Мы возьмем его… Нет, нет, он согласился с ценой. Да. Я знаю, разве это не потрясающе? Я знаю, я знаю…
Смирившись, ДЖОН снова ложится на подушку.
ДЖОН. Что нужно сделать парню здесь, чтобы хорошо выспаться? Хороший сон — вот и все, о чем я прошу.
МАТЬ. (По телефону) Да, таинственные пески… У меня есть один стул, который является точной копией трона, найденного в гробнице царя Тутанкахмена… Меня уверили, да…
ДЖОН начинает гладить МАТЬ и трогать ее волосы — нежно приближаясь к ней.
(По телефону) Ой, сейчас не помню… Нет, это было два или три года назад. Да… да…
Действия ДЖОНА все больше отвлекают
Не сейчас, Джон! Джон!!!
МАТЬ отталкивает ДЖОНА и возвращается к разговору
(По телефону) Да, у него проблемы со сном. Он страдает повторяющимися сновидениями. Нет, нет — третий брак. Да…
ДЖОН. К черту! Тогда я сделаю это сам.
ДЖОН укрывается и начинает мастурбировать под одеялом.
МАТЬ прикрывает телефонную трубку.
МАТЬ. Джон, ты что, дрочишь под простынями?
ДЖОН продолжает самоудовлетворяться.
Джон, перестань!
ДЖОН продолжает самоудовлетворяться.
(По телефону) Извините, могу я вам перезвонить?
МАТЬ кладёт телефонную трубку. ДЖОН продолжает интенсивно дрочить.
Джон, в чем дело?
Не отвечает.
Ты хочешь поговорить со мной об этом?
ДЖОН. (Мастурбирует) Нет.
МАТЬ. Ну, ты хочешь, чтобы я сделала расклад об этом? Посмотрела, что тебя беспокоит?
МАТЬ наклоняется, чтобы заглянуть под кровать.
Карты где-то здесь. Они завернуты в пурпурный шелковый шарф — ты их видишь?
ДЖОН. Нет!
ДЖОН хватается за телефон и вырывает его из розетки, отключая.
МАТЬ. Черт, Джон. Он ждет, что я ему перезвоню.
ДЖОН. Раньше у меня была способность несколько дней не спать.
МАТЬ. С возрастом ты начинаешь утрачивать эту способность.
ДЖОН. Мы должны заскочить в парк, посадить пару желудей или чего-нибудь. Мне нужна зарядка.
МАТЬ. Джон, прогулка по Центральному парку в три часа ночи не считается зарядкой. Возможно, самоубийством, но определенно не зарядкой. Это опасное место.
ДЖОН поднимается и встает на матрас.
ДЖОН. Это The Great Wok, Doctor Winston O’Boogie, говорит с вами из самого сердца Вест-Сайда острова Манхэттен, говногорода Нью-Йорк. Я рад выступить с ежегодным обращением к людям в связи с наступающим Новым годом.
МАТЬ. Джон, я думаю, тебе следует дать обет молчания.
ДЖОН. Чушь!
МАТЬ. Как тибетские монахи. Всего на день или два. Это поможет тебе очистить голову. Потому что, иногда ты сначала говоришь, а потом думаешь. И это не здорово.
Пауза.
ДЖОН. Мой рекорд молчания — десять дней. Я делал это задолго до твоего появления. Я в этом эксперт.
МАТЬ. Так ты сделаешь это?
ДЖОН. Я начну завтра. Первым делом.
МАТЬ. Это будет тебе на пользу, Джон. Ничего не читай. Ни текущих новостей, ни художественной литературы, ни газет, ни журналов. И не кури сигареты. Они тебе вредны.
ДЖОН. Какие еще необоснованные ограничения ты хочешь наложить?
МАТЬ. (Немного поразмыслив) Слишком много общения на языке жестов — обман. Это побеждает объект.
ДЖОН. (Показывает большой палец вверх) Понятно. (Вздыхает) Я был бы рад, если бы обо мне полностью забыли.
Долгая пауза.
МАТЬ сидит, слегка улыбаясь. ДЖОН сидит безучастно, покусывая нижнюю губу.
Как ты можешь так сидеть? Обдолбанная и улыбающаяся?
МАТЬ. Джон!
ДЖОН. Ой, не волнуйся, я знаю о тайнике под раковиной. Спрятан в коробке с тампонами.
МАТЬ. Кто тебе сказал?
ДЖОН. Я видел следы белого порошка у твоих ноздрей. Знаешь, я не дурак!
Небольшая пауза, затем ДЖОН набрасывается и пинает МАТЬ.
МАТЬ. Ай!
ДЖОН. Ты знаешь, что ты сделала, а? Ты?
МАТЬ. Я могу бросить в любой момент. У меня нет зависимости.
ДЖОН. Ты с ним флиртовала.
МАТЬ. С кем?
ДЖОН. С тем парнем, который был здесь.
МАТЬ. Каким парнем?
ДЖОН с силой хватает МАТЬ за копну волос и запрокидывает ее голову, как тряпичной кукле.
ДЖОН. Вся эта чушь про работу в здании. Почему я никогда его раньше не видел, а?
МАТЬ. Ты параноик.
ДЖОН. На нем была фальшивая форма. Знаешь, некоторые люди могут быть очень изобретательными!
МАТЬ. Джон, отпусти.
ДЖОН. Может, ты делала ему шиацу? Ты прошлась пальцами по его голой спине? Стимулировала его болевые точки?
МАТЬ. Мы только что поговорили. Это все.
ДЖОН. Трахнула его, не так ли?
МАТЬ. Что?
ДЖОН. Ты трахнула его, а? Ты трахнула?
ДЖОН снова запрокидывает голову МАТЕРИ.
МАТЬ. Нет!
ДЖОН. Я всегда знал, что ты изменишь мне. В нашей собственной спальне. Как ты могла?
МАТЬ. Джон, перестань, пожалуйста.
ДЖОН. Я могу повыдергивать тебе волосы клочьями, если ты этого хочешь. Ты этого хочешь? Хочешь? А? Хочешь?
МАТЬ. Пожалуйста, Джон.
ДЖОН поднимает запасную зажигалку и подносит ее к МАТЕРИ, при этом крепко сжимая ее волосы.
ДЖОН. Тебе нужно сжечь секущиеся кончики?
МАТЬ. (Кричит) Нет!
ДЖОН отпускает волосы МАТЕРИ и бросает ее на пол. Он стоит над ней, переводя дыхание.
МАТЬ прикрывает голову руками и съеживается.
ДЖОН. Боишься, да?
МАТЬ. Пожалуйста.
ДЖОН. А? Ответь мне! Я задаю тебе долбанный вопрос, женщина.
МАТЬ продолжает съеживаться.
Я тебя не виню. Мне тоже было бы страшно, если бы мне пришлось жить со мной. Я тебя ни капли не виню, понимаешь.
ДЖОН сильно бьет МАТЬ в живот.
Разве ты не знаешь, кто я? А? Разве ты не знаешь, кто я?
МАТЬ. (Тихо) знаю.
ДЖОН падает на колени со слезами на глазах.
ДЖОН. О, Господь, Иисус, или кто бы ты, черт возьми, ни был, пожалуйста, хоть разок, пожалуйста, скажи мне, что я должен делать?
ДЖОН начинает раскачиваться взад и вперед, увеличивая темп, пока изнутри не исходит неземной первобытный крик.
Ааааааааааааарррррр!
ДЖОН тихонько покачивается взад и вперед.
(Рыдая) Что я сделал не так? Пожалуйста… Пожалуйста, не позволяй никому причинять мне боль. Я действовал в одиночку. Прости, прости… Пожалуйста, только… не позволяй никому причинять мне боль. Скажи, что я сделал не так… Пожалуйста.
МАТЬ лежит свернувшись в клубок, дрожа. ДЖОН продолжает тихонько раскачиваться.
Медленное затемнение.
СРЕДНЯЯ ВОСЬМИТАКТОВАЯ СЕКЦИЯ
Большой матрас, покрытый белым, установлен на белой платформе в комнате белой квартиры. Темнота.
ДЖОН сидит, прислонившись к окну в японском стиле.
МАТЬ стоит на кровати, закутанная в белую простыню.
Пауза.
Рекомендуемая музыка поверх мультимедийного монтажа видео проекции и слайдов ДЖОНА и МАТЕРИ, позирующих на камеру, — «Revolution Number 9» из так называемого «Белого альбома» The Beatles.
ДЖОН зажигает спичку. Он дает ей сгореть до тех пор, пока не может больше удерживать, а затем позволяет упасть в пепельницу.
МАТЬ использует изогнутый нож, чтобы медленно вырваться из белой простыни. Ее голова появляется первой, а остальная часть тела постепенно следует за ней, ее удары ножом становятся все более стилизованными.
И ДЖОН, и МАТЬ все время хранят безучастное выражение лиц.
Мультимедийные изображения должны содержать набор быстрых отрывков, стоп-кадров, замедленного движения и отснятого материала в обратном направлении; набор визуальных эффектов, соответствующих звуковому сопровождению.
ДЖОН продолжает чиркать спичками, давая им сгореть до тех пор, пока он не сможет их больше держать, а затем позволяет им упасть в пепельницу.
Размотавшись, МАТЬ использует свой изогнутый нож чтобы разрезать белую простыню, из которой она вышла, пока та не оказывается изорванной у ее ног. Затем она роняет нож и склоняет голову.
Мультимедийная проекция заканчивается.
Музыка затихает.
Затемнение.
ПРИПЕВ ВТОРОЙ
Большой матрас, покрытый белым, установлен на белой платформе в комнате белой квартиры. Рассвет — темно-красный восход солнца.
МАТЬ в постели, под простынями — спит.
Перед окном в японском стиле стоит большая ваза со свежими белыми гардениями.
Раздается стук во внешнюю дверь.
МАТЬ. (Слегка шевелясь) Мммм…?
Долгая пауза.
Раздается второй стук во входную дверь.
(Сонно) Джон?
МАТЬ медленно просыпается и вылезает
(Немного паникуя) Джон?
ДЖОН. Тебе следует вставать раньше.
ДЖОН стоит в дверном проеме с чашкой горячего кофе.
МАТЬ. (Протирая глаза) Который час?
ДЖОН подходит к МАТЕРИ и садится на кровать.
Сколько я спала?
ДЖОН. Ты пропустила восход солнца.
МАТЬ. (В недоумении) Ох.
ДЖОН. Тебе нравятся цветы? Это предложение мира.
МАТЬ. (Неубедительно) Очень мило с твоей стороны, Джон.
ДЖОН. Белая гардения, Мать. Твои любимые. (Вдыхает воздух) Понюхай. Я знаю, как тебе нравится этот запах.
ДЖОН передает горячую чашку кофе МАТЕРИ и целует ее в лоб.
МАТЬ. Что это?
ДЖОН.Твой кофе, Дитя океана.
МАТЬ нюхает напиток и с отвращением отворачивает нос.
МАТЬ. О нет, я не буду это пить.
ДЖОН. Извини?
МАТЬ. Почему ты не принес мне чаю?
ДЖОН. Я принес тебе кофе. Ты просила кофе.
МАТЬ. В нем кофеин!
МАТЬ протягивает ДЖОНУ чашку.
Кофеин — это яд. Тебе это не на пользу — ты это знаешь!
ДЖОН. О, конечно — страшный стимулятор. Ты бы предпочла, чтобы я растворил в нем какое-нибудь психомиметическое вещество по твоему выбору?
МАТЬ. (Без улыбки) Убери это!
ДЖОН берет чашку кофе у МАТЕРИ.
ДЖОН. (Образец терпимости) Ты хочешь, чтобы я принес тебе чай вместо него?
МАТЬ сидит бесстрастно.
Хорошо.
ДЖОН выходит через внутренний дверной проем. МАТЬ использует подушки, чтобы опереться на кровать. ДЖОН снова появляется в дверях.
Я вижу, что твоя Золотая Дама прибыла. Позолоченный саркофаг?
МАТЬ. (Не слишком волнуясь по этому поводу) Да!
ДЖОН. (На мгновение задумываясь, а затем…) Хорошая шкатулка!
МАТЬ. Не думаю, что это была хорошая сделка.
ДЖОН. Почему нет?
МАТЬ. Ты видел лицо?
ДЖОН. Ну…
МАТЬ. Лицо, вырезанное на саркофаге — ты его видел?
ДЖОН. Э-э, да.
МАТЬ. И?
ДЖОН. (После тщательного взвешивания вариантов) Ну, я могу… увидеть сходство.
МАТЬ. (Невероятно обиженно) Что? Но она уродливое маленькое создание. Она совсем не похожа на меня! Она даже не японка!
ДЖОН. Никто никогда не говорил, что она была японкой.
МАТЬ. Но в описании говорилось, что она «с Востока».
ДЖОН. Да, ну, судя по всему, она была персианкой.
МАТЬ. Персианкой?
ДЖОН. Ага. То есть, я не эксперт, но в оформлении чувствуется сильное персидское влияние.
МАТЬ. Ещё она не выглядит богатой.
ДЖОН. Господи! Чего ты ожидала — царицы Египта?
МАТЬ. То есть, ты говоришь, что я ошибалась, считая, что это одно из моих предыдущих воплощений?
ДЖОН. (Все, что угодно для спокойной жизни) Нет.
МАТЬ. Тебя это, наверное, забавляет?
ДЖОН. Я этого не говорил.
МАТЬ. Я потратила на это много денег. Мне нужна была власть, которую он помогал бы удерживать, но теперь я думаю, что зря потратила свои деньги.
ДЖОН. Твои деньги?
МАТЬ. Что мне теперь с этим делать?
ДЖОН. (Прилагая все возможные усилия, чтобы оставаться близким по духу) Ну, во-первых… застраховать. Это главное! А потом я пригласил бы сюда нескольких профессионалов, и снял бы его с той подставки, на которой он сейчас стоит, и поместил бы его в
МАТЬ. Я не хочу в ящик!
ДЖОН. (Снимая с себя всю вину) Ну, это твое решение.
МАТЬ. Он как-то пережил все это время. Что с ним может случиться сейчас?
Пауза.
ДЖОН. Ты то же самое сказала о деревянном ибисе, Мать.
И с этим ДЖОН выходит через внутренний дверной проем.
МАТЬ. (Кричит ему вслед) Это не моя вина!
Пауза.
(Кричит ДЖОНУ) Думаю, нам нужно открыть его и посмотреть, нет ли внутри золота или драгоценных камней. (Громче) Мы могли бы это сделать — он не такой уж тяжёлый!
Пауза.
МАТЬ залезает под подушку и вытаскивает огромную плитку шоколада. Она отламывает значительный кусок и начинает поглощать его со зверским аппетитом, все время проверяя, не вернулся ли ДЖОН.
ДЖОН. (Возвращается с дымящейся чашкой чая) Один чай.
Наружная дверь начинает открываться сама по себе — на данном этапе практически незаметно.
МАТЬ пытается спрятать плитку шоколада, глотая то, что у нее во рту. ДЖОН подходит к кровати и протягивает чашку чая МАТЕРИ.
Мать?
Внешняя дверь продолжает медленно открываться.
МАТЬ. (Рот все еще не совсем пустой) Где фрукты?
ДЖОН. А?
МАТЬ. Ты ведь не забыл о фруктах?
ДЖОН. Послушай, ты ничего не сказала о фруктах.
НОСИЛЬЩИК. (За сценой) Привет? Есть кто-нибудь дома?
ДЖОН и МАТЬ замирают.
В открытом дверном проеме появляется НОСИЛЬЩИК.
На НОСИЛЬЩИКЕ гавайская рубашка под расстегнутым плащом цвета лондонского тумана. На голове у него красная охотничья шляпа с длинным козырьком и и ушными отворотами. В одной руке он держит ботинки, а в другой — коричневый бумажный пакет.
Вы проснулись. Это хорошо. Я не был уверен, встали вы уже или нет. Дверь была открыта, но я как бы всё равно постучал в нее — просто из вежливости и все такое.
ДЖОН и МАТЬ неподвижно смотрят на своего незваного гостя.
Я снял обувь!
НОСИЛЬЩИК ставит обувь у двери и переступает порог комнаты.
Извините, я не вовремя?
МАТЬ. (Прикрывая рот) У меня болит живот.
ДЖОН. (МАТЕРИ) Что? (НОСИЛЬЩИКУ) Да, немного рано, парень.
НОСИЛЬЩИК. Я знаю. Прошу прощения, сэр, мэм.
МАТЬ. Это может быть что-то внутреннее. Внутреннее кровотечение иногда проявляется не сразу.
ДЖОН. Ты уверена, что это не просто судорога или что-то в этом роде?
МАТЬ. (НОСИЛЬЩИКУ) На днях он пнул меня.
НОСИЛЬЩИК. Пнул?
ДЖОН. (НОСИЛЬЩИКУ) Итак, как продвигается работа?
НОСИЛЬЩИК. Сэр?
ДЖОН. Как ты справляешься? Хорошо?
МАТЬ. Надеюсь, ты не собираешься выходить, Джон. Планета Меркурий в настоящий момент ретроградная, и ты знаешь, что это значит, не так ли?
ДЖОН. (Критично) Да, Мать.
НОСИЛЬЩИК выглядит сбитым с толку.
(Чувствуя необходимость объяснить) Астрология.
НОСИЛЬЩИК. Понятно.
ДЖОН. Время от времени кажется, что планета Меркурий движется назад против Солнца.
МАТЬ. Это очень опасное время. Ретроградный Меркурий создает хаос в космосе! Это период вероятности несчастных случаев.
ДЖОН. (Успокаивающе) Все в порядке, Мать, я никуда не пойду.
МАТЬ. Это для твоего же блага, Джон. Планета-посланник обладает огромной силой разрушать планы и значительно усложнять жизнь на Земле.
ДЖОН. (Отводя НОСИЛЬЩИКА в сторону) Понимаешь, Мать считает, что человеческое поведение продиктовано волей звезд. А если не звезды, то картами… или числами. Игральными костями, чайными листьями, грудами цветных камней — чем угодно.
НОСИЛЬЩИК. Японские женщины, как известно, подвержены соблазнам оккультизма.
ДЖОН. Конечно — твоя жена.
НОСИЛЬЩИК. Честно говоря, я это не одобряю. Такие вещи… ну, они от дьявола! (Оправдываясь) Это то, во что меня научили верить.
МАТЬ. У меня живот пустой!
Без предупреждения МАТЬ вскакивает с кровати и бросается через внутренний дверной проем зажимая рот рукой.
ДЖОН. (Немного сбитый с толку и слегка обеспокоенный) Мать?
ДЖОН встаёт следом за МАТЕРЬЮ.
НОСИЛЬЩИК. Меня уволили, сэр!
ДЖОН. (Останавливаясь на месте) Я… что ты сказал?
НОСИЛЬЩИК. Меня уволили, сэр. Отказались от моих услуг.
Небольшая пауза.
ДЖОН. Это было на днях? После того, как ты ушел отсюда?
НОСИЛЬЩИК. Отчасти это было связано с этим, сэр.
ДЖОН. (Извиняясь) Эй, послушай, я…
НОСИЛЬЩИК…О, я вас не виню, сэр. Ни капли. Я пытался объяснить это начальнику, но он меня не слушал. Люди никогда тебя не слушают.
НОСИЛЬЩИК без приглашения садится на кровать.
Боже, этот парень такой фальшивый ублюдок!
ДЖОН. Мне правда… жаль слышать об этом.
НОСИЛЬЩИК. (Все более взволнованно) Ещё мне нужно съехать из комнаты. Это другое дело. Боже, в
ДЖОН. (Чувствуя себя неловко) Ты решил, что собираешься делать?
НОСИЛЬЩИК. Не знаю. Домой, я полагаю.
ДЖОН. Вернёшься в Гонолулу?
НОСИЛЬЩИК. Я думаю.
Небольшая пауза.
Я имею в виду, откуда ты знаешь, что собираешься делать, пока не сделаешь это, так?
За сценой доносится громкий и беспокоящий рвотный звук.
ДЖОН. Слушай, прости, парень, но…
ДЖОН снова хочет последовать за МАТЕРЬЮ, когда НОСИЛЬЩИК внезапно поднимается с поразительной скоростью вытаскивая виниловую пластинку из коричневого бумажного пакета.
НОСИЛЬЩИК. (Громко и авторитетно) Сэр! Не могли бы вы — прежде чем уйти? Вы не возражаете? Я был бы очень признателен.
Пауза.
Молчаливо протягивает пластинку неуверенной рукой.
ДЖОН щурится сквозь очки.
ДЖОН. Ты хочешь, чтобы я это подписал?
НОСИЛЬЩИК кивает и выжидающе ухмыляется.
ДЖОН принимает пластинку у НОСИЛЬЩИКА и кладет ее на колено. Затем он снова смотрит на НОСИЛЬЩИКА, показывая, что ему нужен какой-то пишущий инструмент.
НОСИЛЬЩИК. Извините.
НОСИЛЬЩИК роется в своем плаще и протягивает ДЖОНУ красную ручку. ДЖОН коротко улыбается, прежде чем серьезно наклониться над пластинкой и поставить свою подпись. Затем он делает паузу и смотрит вверх.
ДЖОН. Сейчас декабрь, верно?
НОСИЛЬЩИК глупо улыбается и кивает.
Снова нагнувшись, ДЖОН добавляет: «Декабрь 1980 года».
ДЖОН улыбается и возвращает пластинку НОСИЛЬЩИКУ.
Держи. Это то, что ты хотел?
Медленно, будто он во сне, НОСИЛЬЩИК забирает подписанный альбом у ДЖОНА.
За сценой доносится громкий и беспокоящий рвотный звук.
Слушай, ты ведь знаешь, где выход?
ДЖОН поворачивается и выходит через внутренний дверной проем.
НОСИЛЬЩИК. Спасибо, сэр. Большое спасибо.
НОСИЛЬЩИК смотрит на подписанную виниловую пластинку с видимой гордостью, затем кладет ее обратно в коричневый бумажный пакет, берет ботинки, поворачивается и выходит через внешнюю дверь, закрывая её за собой.
Слышатся ужасные рвотные звуки за сценой.
Снова открывается внешняя дверь, и возвращается НОСИЛЬЩИК.
Он ставит ботинки и коричневый бумажный пакет на пол и закрывает за собой дверь. Он подходит к кровати и садится.
Пауза.
НОСИЛЬЩИК. Для кого цветы?
ДЖОН. (Слегка удивлен) Эмм… они для матери.
НОСИЛЬЩИК. Особый случай?
ДЖОН. Мы немного… поссорились прошлой ночью.
НОСИЛЬЩИК. Понятно.
ДЖОН. Она говорила по телефону половину долбаной ночи! Я не мог заснуть.
Пауза.
НОСИЛЬЩИК. Запах разносится по всему зданию. Очень ароматные.
ДЖОН немного потеет.
ДЖОН. Извини, ты… ты чего-то хочешь?
НОСИЛЬЩИК. Мою ручку.
ДЖОН. Твою что?
НОСИЛЬЩИК. Мою ручку. У вас моя ручка, сэр.
ДЖОН смотрит вниз и видит красную ручку в руке.
ДЖОН. (С облегчением) Действительно. Держи.
ДЖОН передает ручку НОСИЛЬЩИКУ, который ее берет.
НОСИЛЬЩИК. Ваша жена? Она немного приболела, я прав?
ДЖОН. Заперлась в уборной, отказывается выходить.
НОСИЛЬЩИК. В Японии гардении считаются цветами мертвых.
ДЖОН. Что, прости?
НОСИЛЬЩИК. Их кладут на тела на похоронах.
ДЖОН. Правда?
НОСИЛЬЩИК. Это традиция.
ДЖОН. Я не знал об этом.
НОСИЛЬЩИК. Мне это кажется странным. Я имею в виду, кому нужны цветы, когда ты мертв, а?
ДЖОН. Я… не представляю.
Долгая пауза, во время которой возвращаются прежние страхи Джона.
Гм, а где ты взял шляпу?
НОСИЛЬЩИК на мгновение выглядит озадаченным.
(Указывая) Шляпу?
НОСИЛЬЩИК снимает шляпу и смотрит на нее.
Выглядит новой. Правда?
НОСИЛЬЩИК. (Самодовольно) Заполучил её сегодня утром. Вам нравится?
ДЖОН. Что это — шляпа для охоты на оленей?
НОСИЛЬЩИК. (С оскорбленным видом) Это?
ДЖОН. Ага. Это шляпа для стрельбы по оленям, верно?
НОСИЛЬЩИК. Чёрта с два!
ДЖОН. Нет?
НОСИЛЬЩИК. Нет. Это шляпа для стрельбы по людям. Я стреляю в людей в этой шляпе.
НОСИЛЬЩИК выставляет шляпу перед собой и закрывает один глаз, как будто целится в шляпу.
ДЖОН. (Цвет сходит с его лица) Понятно.
Небольшая пауза.
В… каких людей?
НОСИЛЬЩИК. Хм?
ДЖОН. Кто-нибудь в частности или просто… в людей в целом?
НОСИЛЬЩИК. (Совершенно самовлюбленно) Он бы увидел меня с пистолетом в руке и пристально посмотрел, оценивая меня. Затем он бы начал кричать мне таким очень высоким голосом, полным страха, чтобы я оставил его в покое. Но, я бы все равно его заткнул! Сделай это! Сделай это! Сделай это! Сделай это! Сделай это!
ДЖОН. Ты хорошо себя чувствуешь, брат?
Сделав два шага назад, НОСИЛЬЩИК подбрасывает шляпу в воздух, и внезапно вытаскивает из кармана револьвер.
Что за черт!
НОСИЛЬЩИК принимает боевую стойку, колени согнуты, одна рука держит пистолет для прицеливания, а другая поддерживает стреляющую руку за запястье. Он направляет револьвер в подброшенную в воздух шляпу, следуя её траектории. Шляпа падает к ногам ДЖОНА.
НОСИЛЬЩИК. Первые два выстрела попали бы ему в спину, заставив его развернуться, пробивая легкое и выходя через грудную клетку. Затем я бы разрядил в него обойму; бах-бах, выстрел за выстрелом! Прямо через его толстый волосатый живот. Он бы упал, его бы рвало кровью и мясом. Три зияющих дыры в груди, две в спине. Его левая плечевая кость раздроблена. Три литра крови течет по тротуару. Разорванная трахея. Везде красный!
НОСИЛЬЩИК остается в боевой позиции, пистолет направлен на ДЖОНА.
ДЖОН изо всех сил пытается показать хоть немного хладнокровия.
ДЖОН. Послушай… пожалуйста.
НОСИЛЬЩИК медленно нажимает на спусковой крючок.
Пожалуйста.
Пистолет издает звук «щелчка», потому что ствол безвредно вращается в патроннике.
НОСИЛЬЩИК. Не волнуйтесь, он не заряжен. У меня в кармане пули, видите…
НОСИЛЬЩИК лезет в карман.
ДЖОН. (Выдыхая) Бля!
НОСИЛЬЩИК. Подождите. Вы же не думали, что я…? Боже, за кого вы меня принимаете, сэр? Какой-то
ДЖОН тяжело вздыхает с облегчением.
О черт, простите.
НОСИЛЬЩИК вытаскивает из кармана пять коротких пуль.
НОСИЛЬЩИК. Они полые — с углублениями на конце. Разлетаются на куски при контакте, разрывают цель на части. Но ведь парень должен быть каким-то сумасшедшим, чтобы носить с собой заряженное оружие.
Небольшая пауза.
Вот, хотите взглянуть на него? Почувствовать вес? Давайте.
НОСИЛЬЩИК протягивает ДЖОНУ пистолет.
Вот! Подержите в руках.
НОСИЛЬЩИК сует пистолет в руки ДЖОНУ.
Не волнуйтесь, у меня есть разрешение. Все необходимые документы. Вы чувствуете зуд когда ваш палец спусковом крючке? А? Это оружие 38 калибра. Двухдюймовый барабан; короткоствольный; пять выстрелов. Качественная фурнитура. Не
ДЖОН нервно держит пистолет.
ДЖОН. Я вижу.
НОСИЛЬЩИК. Совершенно новый. Не стреляный. Сто шестьдесят девять долларов. Это для моей личной защиты, понимаете? Я имею в виду, скажем, у вас есть 22-ой калибр, ну… люди просто будут смеяться над вами, верно? Но если вы возьмёте 38-ой калибр, что ж, никто не будет смеяться над вами. Понимаете, о чем я?
Небольшая пауза.
Скажите, вы не из тех капризных лоббистов, выступающих против оружия?
ДЖОН. Кто, я?
НОСИЛЬЩИК. Согласно Второй поправке, у меня есть абсолютное право на ношение оружия! «Право людей хранить и носить оружие не может быть нарушено». Вот что говорится в Поправке! Это прерогатива каждого гражданина, данная Богом. Это предельно понятно. Предельно понятно. В Национальной стрелковой ассоциации насчитывается один целый восемь десятых миллиона членов — вы это знаете? Купите пистолет и получите удовольствие от жизни. Вот как они говорят, не так ли?
ДЖОН. Видимо так.
ДЖОН направляет пистолет в сторону НОСИЛЬЩИКА.
Счастье — это теплый пистолет, а?
НОСИЛЬЩИК поднимает руки и кладет их на голову, при этом локти образуют щит для его глаз.
НОСИЛЬЩИК. (В шутку) Не трогайте меня, мистер. Я безоружен.
ДЖОН возвращает пистолет НОСИЛЬЩИКУ.
ДЖОН. Очень хороший.
НОСИЛЬЩИК. Они не дают такие штуки любому старому придурку, понимаете? Нет, вам нужно заполнить формы. Они просят вас указать в письменном виде, есть ли у вас психические расстройства или судимость. Вы обязаны это делать по закону.
ДЖОН находит и зажигает столь необходимую сигарету.
Конечно, они никогда это не проверяют. Буквально тысячи людей умирают каждый год от пуль, выпущенных из такого оружия. Несколько лет назад я прошел курс обучения, поэтому я знаю, как пользоваться такой штукой.
С опасным проявлением энергии НОСИЛЬЩИК производит несколько воображаемых выстрелов. ДЖОН садится на кровать.
Детективы используют подобное оружие. Потому что его легко скрыть -
НОСИЛЬЩИК кладет пистолет обратно в карман.
Видите? (Присоединяется к Джону на кровати без приглашения) Слушайте, мне интересно, каково это — умирать от пули? Я имею в виду, ты можешь видеть пулю, вылетающую из пистолета? Каково это, когда пуля врывается в твое тело? Что приходит тебе в голову, когда ты понимаешь, что в тебя выстрелили и, возможно, ты умираешь?
ДЖОН. В смерти человек всегда должен взывать к Буддам и Бодхисаттвам прося о спасении — пока фильм о жизни человека воспроизводится в обратном порядке, причем сначала показываются самые последние ролики, и жизнь движется в обратном направлении.
НОСИЛЬЩИК. (Уныло) Я не знаю, сэр, мир, кажется, больше не имеет никакого смысла, понимаете?
ДЖОН. О, я бы так не сказал. Иногда случаются странные сюрреалистические моменты,
ДЖОН поднимает красную охотничью шапку и надевает ее на голову.
НОСИЛЬЩИК. Я сказал Глории, что бросил пистолет и пули в океан. Она не знает, что я принёс его с собой. Она… ну, она не одобрит.
ДЖОН. Тогда убедись, что хорошо его спрятал. Засунь в карман немного картона — поможет скрыть контур.
ДЖОН натягивает шляпу на голову так, чтобы козырек оказался сзади.
Ну что ты думаешь?
НОСИЛЬЩИК. (Изучает внешность Джона) Очень старомодно.
ДЖОН. Не моё, да?
НОСИЛЬЩИК. Не совсем, сэр.
ДЖОН. Неважно.
ДЖОН снимает шляпу и бросает ее на кровать. Он встает с кровати и направляется к дверному проему.
НОСИЛЬЩИК. (С оптимизмом) Скажите, вы когда-нибудь проходили мимо той лагуны?
ДЖОН. (Зовет МАТЬ) Мать, твой чай остыл!
НОСИЛЬЩИК. (Поднимаясь с кровати) Лагуна. Вы знаете, это маленькое озеро, где водятся утки? Рядом с
ДЖОН. (Его внимание расфокусируется) Да, я его знаю.
НОСИЛЬЩИК. Ну, мне интересно, покрыт ли он льдом в это время года? Вы случайно не знаете?
ДЖОН. (Зовёт) Мать?
НОСИЛЬЩИК. Сэр?
ДЖОН. Эээ… Я не знаю, мальчик. Я правда не знаю.
НОСИЛЬЩИК. Вы не знаете?
ДЖОН. Я не могу сказать тебе, брат.
Небольшая пауза.
НОСИЛЬЩИК. (Зло и разочарованно) Черт! Я как бы надеялся, что вы знаете!
ДЖОН. Нет, я… сожалею об этом.
НОСИЛЬЩИК испускает глубокий вздох смирения.
НОСИЛЬЩИК. (Успокоившись) Ну что ж! Неважно. Думаю, я все равно могу пойти в парк. Посмотреть сам. Может, немного понаблюдать за каруселью. На ней… обычно катаются несколько детей — пять или шесть. В основном очень маленькие дети, а несколько родителей, которые их ждут, сидят на скамейках и все такое.
Пауза.
Я слишком большой, чтобы кататься сам — очевидно. Но я люблю смотреть, понимаете? Я в
Пауза.
НОСИЛЬЩИК движется к входной двери и берет свои туфли и коричневый бумажный пакет.
Что ж, сегодня понедельник и все такое. И совсем скоро Рождество. И все магазины открыты.
ДЖОН. Рождество, да? Что с этой страной? Только что был День Благодарения.
НОСИЛЬЩИК. Старину Иисуса, вероятно, стошнило бы, если он все это увидел.
ДЖОН. Я бы не стал его винить. Это очень эмоционально сложное время года.
ДЖОН открывает входную дверь НОСИЛЬЩИКУ.
МАТЬ появляется в дверном проеме и смотрит на них.
Пришли мне открытку, парень, с Гавайев. Ты знаешь, где я живу.
НОСИЛЬЩИК хочет обнять или, по крайней мере, пожать руку, но он не встречает ответного желания.
НОСИЛЬЩИК. Удачи, сэр. Добрый день, мэм.
НОСИЛЬЩИК поворачивается и уходит, захлопнув за собой дверь. ДЖОН оглядывается и видит в дверном проеме МАТЬ, а затем поворачивается назад и кричит через закрытую дверь.
ДЖОН. Удачи!
МАТЬ выходит через дверной проем.
Пауза.
Мать? Какой сегодня день?
МАТЬ не отвечает.
ДЖОН замечает охотничью шляпу НОСИЛЬЩИКА, которая всё ещё лежит на кровати.
Он оставил свою шляпу.
ДЖОН подходит к кровати и берет шляпу. Он проводит пальцами по шляпе и на мгновение задумывается.
Он забыл взять свою охотничью шляпу. Мать?
ДЖОН ждет, но МАТЬ не отвечает. Он поворачивается и целенаправленно пересекает комнату. Он достигает входной двери, останавливается, а затем открывает ее. Он собирается выйти, когда МАТЬ снова появляется в дверном проеме.
МАТЬ. Сегодня воскресенье, Джон.
ДЖОН. (Поворачиваясь) Что, прости?
МАТЬ. День Перл-Харбора.
ДЖОН. (Поднимая шляпу, чтобы показать ей) Он оставил шляпу.
ДЖОН закрывает дверь. Он надевает охотничью шляпу и поворачивает так, чтобы козырек оказался сзади, затем подходит к окну в японском стиле.
МАТЬ подходит и снова включает белый телефон.
Что ж, день превращается в паршивый. Большие темные облака над парком. Будет жуткий ливень.
МАТЬ. Он промокнет, да?
ДЖОН. Промокнет до нитки.
Пауза.
Парень, наверное, подхватит пневмонию или что-то в этом роде.
МАТЬ ложится в кровать и закуривает сигарету.
МАТЬ. Позже будет значительное новолуние. Понимаешь, дело не только в Меркурии — все сейчас ретроградно. Венера и Марс тоже.
ДЖОН. Весь гребаный космос откатывается назад!
ДЖОН смотрит в окно. МАТЬ курит.
МАТЬ. Интересно, что еще нас ждет, скрытое в черном тумане.
ДЖОН. К счастью, мы не знаем.
Пауза.
МАТЬ. К счастью, я люблю тебя.
ДЖОН поворачивается и с любовью смотрит на МАТЬ.
ДЖОН. К сожалению, я тоже в тебя влюблен.
На мгновение они смотрят друг другу в глаза.
МАТЬ. Ты глупо выглядишь.
ДЖОН. Ты прекрасно выглядишь.
МАТЬ тушит сигарету и ложится.
МАТЬ. Иди спать, Джон.
ДЖОН снимает охотничью шляпу и позволяет ей упасть на пол.
ДЖОН. Я думал, карусель закрыта зимой.
МАТЬ. Рождество, Джон.
ДЖОН. Конечно.
ДЖОН еще какое-то время стоит у окна в японском стиле, затем поворачивается, его ноги подгибаются, и он с размаху падает на кровать.
(С подлинным беспокойством) Джон? Джон!
МАТЬ бросается к нему, держит его.
ДЖОН. (Бормочет) Не волнуйся, все будет хорошо. Тебе нужно немного отдохнуть.
ДЖОН с трудом пытается встать на ноги.
(Снова падает) Чёрт!
МАТЬ. Тебя вырвет?
Не отвечает.
Джон, у тебя течёт слюна!
ДЖОН лежит поперек кровати, совершенно расслабленный. Его конечности согнуты. Его глаза открыты, но не сфокусированы.
Джон? Джон? Ты знаешь кто ты?
ДЖОН стонет и кивает, будто говоря «да».
Тебе больно?
ДЖОН издаёт булькающий звук.
МАТЬ протягивает руку и снимает с ДЖОНА очки, которые впиваются ему в нос. Она тянется и кладет их на подиум на своей стороне кровати, слева от сцены.
Белый телефон звонит.
ДЖОН. (Бормочет тихо и бессвязно) Спокойной ночи, дорогая.
МАТЬ. Джон?
ДЖОН лежит распластавшись. Телефон продолжает звонить.
Джон? Ты спишь?
МАТЬ берет телефон и уносит его туда, где сидит, зажимая аппарат между ног.
Она поднимает трубку и подносит к уху.
Алло?… Кто? Простите? (С преувеличенным японским акцентом) Нет, нет, мне очень жаль, их здесь нет… Нет. Нет, их здесь нет.
МАТЬ замолкает и слушает.
(Возвращается к своему обычному акценту, но обеспокоенно) Что? Кто… Кто это, пожалуйста? Кто это? Кто это говорит, пожалуйста? Алло?
Пауза.
Алло!
МАТЬ резко кладет трубку и роняет белый телефон на кровать.
Из глубины своего беспокойного сна ДЖОН поворачивается, чтобы обнять МАТЬ в позе эмбриона. Он прижимается страстным поцелуем с закрытыми глазами к ее неподвижной щеке.
Ошеломленная МАТЬ лежит в тишине, словно не замечая слепого сосущего детеныша, свернувшегося на ней клубочком.
Большой матрас, покрытый белым, установлен на белой платформе в комнате белой квартиры. Огни начинают гаснуть… А потом снова вспыхивают.
Реприза — ДЖОН и МАТЬ на кровати, как и раньше.
Несколько ударов, затем постепенное затемнение.
Предлагаемая музыка — посмертно выпущенная демо-версия «Grow Old With Me» Джона Уинстона Оно Леннона.
«Дакота» © Тим Плестер, 1995 г.
Тим Плестер подтвердил свое право называться автором этой пьесы.
https://instagram.com/timplester
Все права на эту пьесу строго защищены.
Заявки на показы, включая читки и отрывки, должны быть поданы до начала репетиций:
Sandra Chalmers at Shepherd Management 3rd Floor, Joel House, 17-21 Garrick Street. London WC2E 9BL +44 (0) 20 7420 9350 / info@shepherdmanagement.co.uk
