тексты из одноимённой книги

Опубликовано в 18/[1 номере.

Вступительный текст и перевод Александра Фролова.

Письмо Лесли Скалапино часто размывает различия между поэзией, прозой и даже изобразительным искусством — например, её книга Crowd and not evening or light (1992) включает фотографии с рукописными пометками. Её стихи внимательны к изменениям языка, окружающей обстановке, самоидентификации, а не поддерживают строгое соблюдение нарративной или лирической формы; их «хронологию» сравнивают с идеей Гертруды Стайн о «непрерывном настоящем». По словам Эйлин Майлс, «Письмо Скалапино — это постоянное переключение с контекста на контекст, отказ создавать напряжение за пределами определённой точки. Вместо этого ткань её письма продолжает расправляться и трещать по швам, постоянно расширяясь и расширяясь». Работа Скалапино также затрагивает текущие политические и социальные проблемы. О своей работе Лесли Скалапино говорила так для Publishers Weekly: «Я просто включаю в письмо всё, о чём думала или видела — иногда откликаясь на события дома и вопросы письма».

Заметки к моему Письму, 1985

На этот счёт они были на пляже — эолотропические серии.

 Корабль (то есть это на переднем плане) — с человеком — нищим позади

 него, почва позади него — активная. То есть это механическое — здесь нет

 действий других — я не знаю возраст человека позади. Кто

 старше меня, желание исполнено им для чего-то ещё. Я не старая.

 И с ним снова быть неактивным.

                         __________

 Игра в мяч — это как рай, не потому что это в прошлом, мы на

 поле; нас разгромили девочки что объединяются в другую команду.

 Они созревшие, им тринадцать или около того — так что они сильны.

 (Никто не знает друг друга, объединяясь согласно происхождению, как бывает,

 цвет у девочек, и наш разгром на переднем плане — словно часть его

 заключалась в том, что — сетка позади нас).

                         __________

 Я предполагала, чтобы эта работа была повторением исторически реальных событий,

 написание которых пробивает дыру в реальности. (Как бы свести на нет их,

 но активно). Также знать, что такое событие. Событие — это не что-то, это не человек.

 События не происходят. Потому что они в прошлом. Их не существует.

 Но в тоже время, поскольку нет комментария, внешнего к событиям, дети на игровом поле могут общаться друг с другом. Это полностью изнутри.

 При написании работы было что-то еще происходящее, кроме того, что продолжается в частях. Но события не изображают этого.

 Часть в стихотворении — это фактическое действие или само событие, происходящее

значительно позже того, как оно произошло; или действия, входившие в него, которые

произошли совсем недавно. Они, так или иначе,

приходят на ум как одинаковые звуковые мотивы.

 Сущность раскрыта в качестве примера при исследовании конкретных исторических

событий, которые потенциально бесконечны.

 Сущность — это морская свинка.

 Часть, из поскольку они были на пляже под названием «Последовательность» — эротика,жанр, который, будучи искусственным может «комментировать себя» как поверхность, потому что у него нет внешних комментариев.

 Внешний комментарий не существует, так как это жанр эротики,

являющийся чем?

  По своей природе как жанр эротики, это условность. Хотя он может не иметь народного характера или казаться социальной условностью. Так же, как кажется, чтоминет господства.

 В таком фильме Годара, как Хвала тебе, Мария, никто не знает, является ли это только

его поверхностью или идёт изнутри.

 Точно так же в «Последовательности» поверхности такие же.

 Объектив письма — это трещина между собой и реальностью. То,

что видится первым — панорама смерти и жизни — внутри, глядя на безмятежный

«опыт».

 Тот нищий, кто лежит на пирсе (в приведенном выше примере).

 Так что подавление не будет способом придания глубины.

 «Серия хамелеонов» из поскольку они были на пляже— это (серийные) мультфильмы, искажения (внутренней) сущности, которые имеют слабое сходство с утонченными средневековыми песнями.

 Интерпретация феномена расшифровывает чей-то взгляд. Это касается стихов, которые являются мультфильмами или письмом, которое используют жанр комиксов, в качестве комментария, являющегося поверхностью.

  Форма имеет «объективное» свойство жизни — т.е. книга комиксов, из которой исключена жизнь, обладает свободой в действиях «персонажей».

                              .

 Моя недавняя работа в такой мультипликационной форме хамелеона — это короткий «роман» под названием ЖЕМЧУЖИНА. Это форма комикса как письмо.Каждая строка или абзац представляет собой рамку, так что каждое действие происходит в данный момент.

 Письмо не имеет подлинных изображений.Оно «функционирует», как и книга комиксов — читаясь.

И чтение изображения кому-то вслух должно быть описано или увидено,

 а затем, что за фигура в нём считается прочтенной.

  Так что это личное.

 Мультфильмы — это самораскрывающаяся поверхность, поскольку комикс является непрерывным, серийным, и в нем одновременно присутствуют измерения будущего и прошлого.

 Нахождение внутри каждой рамки, это настоящий момент. Но в то же время письмо (рамка) действительно отстает, в задней части «того, что действительно происходит».Многое оказывается впереди письма.

Ниже приводятся пять или более рамок:

 И есть это розовое небо, которое впереди, но как будто — преждевременно. К

событиям (той ночи), к которым весь день идёт, и затем эти невероятные

громадные ребристые ступени розового, пока ещё дальнего заката, будто он покрыл

небо и находятся позади него, надвигаясь.

 Она въезжает на улицу из небольших однообразных крытых домов и это позади

неё, и тоже простирается впереди.

 И как будто события вытолкнуты — из этого.

 Что произошло — ? — она спала днём. Проверка чьей-то квартиры, его здесь нет.

 Что в рамке — происходит — но то, что продолжается (что — «свободно») —

впереди, вытолкнуто, письмо.

 Название — это ссылка на средневековую поэму Жемчужина. Но работа состоит, из опыта.

 Есть аналогичные возможности в использовании пьес, составленных из стихов.

 Они — «опыт» в том, что поверхность одинакова: каждое стихотворение — это акт, совершаемый актером. Это происходит в точности будто в этот момент.

 Актёров, как, к примеру, в пьесе fin de siècle, можно сделать отличными от того, кто они есть. Что заставляет событие быть мягко принятым ими.

Люди обычно не говорят в стихах. Они — не такие. Никто — ни что.

 Атмосфера и тон этих пьес как реалистичных, так и искусственных.