Тост

Дорогие.

Кто ж так начинает.

Дорогие.

Бред какой-то. 

 В общем, дорогие. 

Дорогие.

 Нет. Это невозможно. 

 Дорогие, блин. 

Да какое тут.

Читают, тоже мне, литературу.

А потом дорогие. 

 Иди лучше погуляй, подыши воздухом.

Присутствующие дорогие. 

Эти. Как вас там. 

Вот. Уходит! 

Видали? Уже пошел дышать! А вы что сидите?

Вот вы! Да, вы! Что вы здесь делаете?

Читаете, да? 

А мы уже писать закончили.

Да. 

Лавочка закрылась давно. 

Свет погасили, ушли, нет тут никого.

Все. 

Я все. 

Дорогие, блин. 

 Ну вот. 

Ушли. Обиделись. Нет, вы посмотрите на них! 

 Погодите, дорогие! Откуда ж вы такие взялись! 

А как же тост! 

Вернитесь! Ну тост же, елы-палы! 

Ну всему-то вас учить надо. Ну! Давайте! Что мы тут забыли? 

Да. 

Вот именно. 

Мы совсем забыли про тост.   

Тост. 

Мама

Мама принимает антидепрессанты. На окне стоят цветы в горшках, шторы приоткрыты. Маленькие лампы, имитирующие вечерние сумерки, убраны на антресоли. Чуть подгоревший и оттого еще более вкусный фирменный пирог шарлотка стоит на столе. По традиции он готовится в чугунной сковороде. 

 Мама принимает антидепрессанты. Сигареты убраны в дальний угол углового шкафчика. Айкосы тоже. Даже коньяк кончился и больше не появлялся.

 Она живет на кухне. В большой комнате оборудован кабинет для отца — с тех пор, как он перешел на удаленку. В маленькой играет брат. Мамин кабинет — это кухня.   

 Сегодня мы пойдем в парк. 

 Мама пересказывает сюжеты просмотренных фильмов. Отец пересказывает сюжеты прочитанных книг. Брат берет еду из холодильника и уходит играть, у него контест. Иногда он кричит от азарта, и мама кричит ему, чтобы он поменьше ругался в процессе игры. Она смотрит на часы и говорит, что мне пора. Потом уходит в ванную, возвращается и предлагает мне шарлотку. 

Она сухая и все же достаточно вкусная. Внутри у шарлотки мокрые кисловатые яблоки. Ограничиться одним кусочком — значит обидеть. Нужно есть до отвала.

Мы идем в парк. Это медленно. Говорим о чем-то отвлеченном.

Вспоминаются девяностые, яркие моменты, прожитые на нашей улице. Папин туберкулезный мизинец, за который хваталась во время нашей с ним самой долгой прогулки. Папины объятия перед крупной родительской ссорой. Мамин спортивный костюм с узором собачьих лап. Коляска с мелким. Мои поклонники.   

После прощания, когда я выхожу из дома, мама высовывается из окна и машет мне рукой — пока не пропадает из вида. Когда была маленькой, так же провожала отца на работу. 

 Вот и повидались. 

 —

Я принимаю антидепрессанты. 

Все время хочется спать, даже днем, и это большое облегчение. 

Перестала выбрасывать вещи. Постоянно пью кофе.

Мама живет в Белграде. Отца перевели туда после начала спецоперации. 

Брат поступил в Белградский университет. Родители жалуются, что ему приходится сдавать там физику, от которой он спасался все эти годы. Он ненавидит физику и русский язык. Мои любимые школьные предметы.  

Иногда мы созваниваемся. Не чаще раза в месяц. Мама любит рассказывать про кошево — ветер, который дует из пустыни. Отец часто говорит, что погода у нас мало отличается от сербской. Только у них жара и ливни, а у нас — ливни и жара. Брат не стал со мной разговаривать, когда я звонила поздравить его с днем рождения. У него аутизм, и я не в списке с тех пор, как не живу с ними.

Иногда во сне мы гуляем вместе по набережной Дуная или ищем книгу для папы в книжной лавке. 

На Новый год мы созваниваемся по видеосвязи, и я вижу их лица. 

Когда отец уехал из Алма-Аты, где он родился, он точно так же раз в год звонил родителям, только без видео. 

Никогда бы не подумала, что это так трогательно. 

Пакет

Мне сегодня подарили пакет. 

Черный пакет. Немного мятый, но вполне рабочий. 

Теперь он лежит рядом с другими пакетами. Но пока его рано смешивать с ними. Он должен побыть в одиночестве, прежде чем окунется в жизнь моей домашней помойки. 

Там все четко. Разумеется, там все четко. Ничего лишнего. 

Разметка мусора происходит по двум простым категориям. Слева — мусор, справа — пищевой мусор. 

 Нет, я живу не одна. Не подумайте. 

Нет, у меня есть проблемы с общением, но не те, что вы подумали. 

Да, пакеты — это редкость нынче. Тем более — такие. 

Черный пакет старого типа. 

Буду теперь с ним ходить. Вместо сумки. 

Нет, ну это же надо. 

Нет, ну где это видано. 

Подождите-ка. 

Нет, это совершенно невозможно. 

Пакет. 

Кучки

Ой ты гой еси, Иван Израилевич!

Он любил три вещи на свете: меня, арматуру и кучки. 

Меня за титьки, арматуру — закладки класть, а кучки — просто за то, что они существуют.

Считается, что кучки были основополагающей частью характера этого яркого человека и гражданина. 

Даже кучкизм от них пошел. Произошел. Пошел. Неважно. 

И вот, значит.  

Ехали было ехали мы на речном теплоходике Водник вдоль берега Химок. 

Он до сих пор ходит, этот Водник, пердит себе, на воде даже держится, можно всегда покататися. Важно, что Водник, конечно. Смеялись, что уж там.  

А по берегу кучки все, кучки. Уголь, песок, щебень. 

И он мне в лифчик-то сяк от восторга рукою правой. Неправда, он куда скромнее. Мы к тому же лифчик не носим, у нас не хватает на это любви к детали. Зато кучки доставили нам удовольствие самое что ни на есть. Монументальное. 

Позже он в проекции домашней в инсталляционном виде те кучки каже, и так пробрало, однако! Что так и оставили их лежать на полу до будущей уборки. 

Кучки преследовали и нагоняли радость, печаль, тоску, наводили смех, суету, праздничный лоск, бурду и коробочность. 

Ну и будет. Описано. 

Саша Мороз — поэт, художник, переводчик. Родилась в Москве в 1990 году. Училась в РГГУ (культурология) и в Мастерской индивидуальной режиссуры (режиссер театра и кино). Окончила Институт современного искусства БАЗА. Стихи и проза опубликованы в журнале «Воздух», на порталах «Солонеба», «Полутона», postnonfiction, переведены на польский и английский язык. В 2017 году подборка стихов вошла в лонг-лист Премии им. Аркадия Драгомощенко. В 2020 году вышла дебютная поэтическая книга «Площадь пятого пункта» (Free Poetry). В 2021 году вышла вторая книга стихов «я//ой». Готовится к выходу третий сборник.