Рассказы из серии «Философские недоразумения».
«Сегодня мне нравится представлять, что женщина это рыба»
— На местоимении «это» она сразу же приоткрыла глаза и приподняла бровь, и немедленно представилась мне карпом. Но уловив мою иронию и радость от этого понимания погрузилась вновь в утреннюю дрёму.
«От этого и говорят мол, рыба — мечта.»Улыбнулся я в мыслях.
-Еще говорят, что рыба знает и потому молчит» вспомнила она строчку из одной известной песни.
В тот год нам нравилось выдумывать новые игры, которые увлекали нас на долгие минуты прогулок и неспешных разговоров. Это как вместе проводить наблюдательную работу за людьми и местностями, в которой при равных условиях можно было делать удивительные познавательные открытия — воображариумы.
Были игры про людей, например «Руки делюки» — нужно было представлять, а точнее отделять человека от привычного понимания наличия у него ручек. Тогда можно было комментировать каждого встречного: мол тот ручками держит сумку и указывает на то, а этот ручками обнимает подругу, а теперь машет по сторонам словно птица. От этого люди превращались в невиданных существ. А в последствии уже в наблюдениях за собой мы отмечали, что же делаем мы своими делюками и далее конечно же всё неспешно осознавалось.
Особым очарованием для меня была игра в усталость и бодрость женской груди, можно было вполне открыто пялиться на декольте девушек и сверять ощущения о количестве цы в той или иной женской форме.
Игры же с местностью, позволяли путешествовать по невиданным планетам. Для начала нужно было наделить именем местность, обозначить его качеством территории, а далее не без божьей помощи населить людьми, наделить смыслами, целями и задачами, описать мечты и бесконечно долго придумывать кто они, чем занимаются в отдельности, на каком языке разговаривают, в общем проделать всё то, что проделывает демиург в своей повседневной работе.
Сегодня же предстояла игра в рыб.
Почувствовать, как живут рыбы, достаточно просто. Необходимо задержать дыхание, забыть что такое есть кислород и его регулярная необходимости, далее отнестись к воде, как к естественной среде обитания. Ну и главное, трансформировать свое тело в хвост и плавники, наделить трансцендентностью жабры, долго не моргать, конечно же почувствовать язык и попробовать приоткрывать рот. И вот только теперь, продвигаясь внутри жидкой субстанции абсолюта, осознать своё творение, идеальную форму, красоту перелива чешуи. А далее, найдя плотность более прозрачную и чистую постараться разглядеть что ты за рыба, какие у тебя цели и задачи приобретенного рыбьего сознания.
Вынырнув из воды, нужно непременно всё зафиксировать и запротоколировать прожитые состояния. Так только и возможно что-то приобрести для себя от рыбьего существа, ну и по моей логике понять что-то новое про «эту» женщину.
«Человек Скорбец»
Часто бывает так, чего-то не любишь и всячески остерегаешься ввязываться в ту или иную историю с этим связанную. А потом бац и случается. И тогда можно сказать.
Скорбец!
Вот одна особа напрочь не любила философию, на дух её не переносила еще с институтской скамьи. А потом случилось и произошло, вышла замуж за токаря. Вы спросите при чем тут философия?
А не причем. Токарь на дух не переносил особ, которые строили из себя особ, которые на дух что-то не переносят. И вот женился на такой. Она то ему все уши и прожужжала про нелюбовь к ней. К философии.
Тогда он и начал философствовать вопреки.
Дошел до точного, ювелирно — выверенного философского описания и формулирования её состояния.
Человек Скорбец.
Скорби в человеке много, любил говаривать он на философских кухонных раутах с супружницей.
В скорбИ Василий выделял три состояния: крайнюю печаль, горесть и страдание.
Особняком он описал мировую скорбь и даже перевел со словарем её на немецкий язык. В память Карлу Марксу и Фридриху Энгельсу. Weltschmerz заявлял он, когда видел по телевизору сюжеты об очередном поклепе на совок или чего еще похлеще.
В целом брак их числился в родственных кругах вполне удачным, но та особенность, та нелюбовь к философии все же причиняла Зосе беспокойство.
Однажды она даже запретила Василию этот уже не произвольный для него процесс ума, так как он начал уверено меньше приносить в дом денег и даже однажды дошло до того, что её ударило током от не изолированного проводка.
ТРАНС-Фор-Матора (проговорил тогда Василий). Но делать было нечего, Зося с годами смерилась с увлечением мужа и даже иногда читала ему в слух Капитал.
В общем зажили они забыли…
Со временем «человек скорбец» стал именем нарицательным. Описывающим полноту русского, всеохватного не желания того, к чему так тянет его по-настоящему. Вот такая история про русское сокровенное.
Из серии «Философские недоразумения».
С годами углубляясь в философию, Василий любознательно вдавался в значение произносимых слов. Старался понимать и вникать в суть произносимого, считая, что в каждом слове скрыто большее и просто нужно вложить душу в словесную форму.
Однажды он так и сказал жене.
— Нет в твоих словах почтения ко мне!
Также он взял за привычку приветствовать встречных коллег по лаборатории, именно этим словом, слегка приподнимая шляпу.
Особенно любил приветствовать Евграфа Никаноровича. Выходило очень колоритно. Обычно они встречались на аллеи вечернего города. Он так и говорил.
— Моё почтение уважаемый Евграф Никанорович!
После такого приветствия Василий предполагал небольшой светский разговор, обменяться так сказать последними городскими новостями, поделиться состоянием здоровья и справиться об успехах детей. Но к сожаления Евграф Никанорович, как-то съёживался от такого напора интеллигенции и каждый раз ретировался.
Тогда-то Василий и озаботился значение этого слова, пытаясь распознать в нем подводные камни и несостыковки с жестикуляцией намерения. Полистав словари он не объяснил себе смятения коллеги и стал выстраивать собственное понимание.
Почтение, предположил он — это оказывать пиетет. Но было также не понятно.
Возможно имелось в виду предпочтение. Чего-то в
Но к сожалению Никанор Евграфович напрочь отказался от своего маршрута, а установить свои догадки в рабочей атмосфере Василий не решился. Его почтение так и осталось неразрешенным. Вскоре он переключился на жену и всячески допытывался у неё о причине её неподобающего отношения.
Зося всячески сопротивлялась и выражала в такие моменты особенное почтение, как она говорила. Тогда, не найдя искомого, он записал суть почитания в философские вопросы бытия и стал искать ответы на стороне.
Проходили годы, но ему так и не удавалось приблизиться к тайне состояния. Пока однажды он не наткнулся на емкое значение в словаре определений состояний.
Но поделиться своим открытием с Евграфом Никаноровичем он не успел, третьего дня от полученного состояния Василий представился.
Учебный курс или записки абитуриента.
Записал он в дневнике и запнулся. Его память сделала кульбит и отнесла во времена его работы в аспирантуре. Тогда он преподавал историю мысли на философском факультете для заочников.
Приходилось часто просиживать в институте по вечерам и оттачивать программу лекций, так как преподавание собственно в такой форме обучения не подразумевалось. Нужно сказать, что курс вышел отменный, авторский. Аристарх старался применить метод, который он перенял от своего учителя, метод моделирования философского состояния. Во время лекции он пытался найти свою точку Ф в материале. Как он это обозначил однажды. Буквально вживаясь в авторов той или иной философской доктрины или идеи. Больше всего он обожал Мераба Константиновича, потому как до него дотянуться ему было очень непросто. Ловить его за ус приходилось из мифологем, которые он сам про себя и сочинял.
Впервые это случилось на философском симпозиуме, который проходил на подмостках мхата. Само событие складывалось как никогда удачно, подобралось множество светил из академического мира, которые в стенах театра становились непроизвольно актерами. Думаю Брехт, как никто иной, хорошо передал такое состояние отрешенности от жизни в момент осознания себя персонажем.
Да. Многие тогда увидели себя немного со стороны, как бы живущими на сцене жизни.
В тот день прочли доклады и аспиранты, в общем все шло своим чередом. Обсуждали вопросы смерти, её понимание в современном и пост современном мире.
— «Дело в том, что на такого рода мероприятиях ничего философского самделешнего обычно не происходит и история мысли не поворотлива для доклада на сквозные темы… Философия смерти или даже философия о смерти — это предельное состояние человека, действительно переживающего этот процесс. Но не как факт осознания смерти тела, но как вероятность упразднения сознания и памяти философского проживания мистерии бытия. С другой же стороны умирание душевное, очерствение и беспомощность от дурноты и пошлости обыденности. Было бы уместней даже поговорить о феномене мышления и своеобразной конструктивности сознания, что влечет за собой масштабирование восприятия».
Все эти мысли проносились чередой, но не влекли разумного, сосредоточенного и последовательного изложения подготовленного им материала.
Доклад на тему «Этика посмертного мира» был давно уже собран и дожидался своего произношения, дабы утвердить на суд смелые и противоречивые суждения. Связать древние знания, этический дискурс средних веков и переложить все это на рельсы платонического даосизма было не просто, но получилось весьма занятно.
Вжиться в образ философа у него получилось в этот раз более лаконично. Он использовал понятный для него инструмент передачи образа. Набросав небольшое повествование о юноше, который воспитывался дедом Мерабом в небольшом грузинском селении он и вошел в то состояние правдоподобия, которое и сохранил в себе, как эталонное.
Время прошло в тот день совсем по иным законом. Простое исчисление минут проходило через призму зарождающейся мифологемы проживания смерти, её идеи и как бы закладывало подложку реальности, создавая второе дно. Такого рода лакуны существуют уже по другим законам памяти и наделяют способностями целепологания в их организации и самим свойством образованного смыслового поля.
С формой «Философские недоразумения» можно продолжить знакомиться на
