Мы знаем что знаем. Зовите это предчувствием, инстинктом или чем хотите. Первое, что приходит в голову, когда он явился — дрянь мужик. Видно по его походке. Второе — у него закончился бенз. По его развинченности заметно, что он так никогда и не научился отличать полный бак от пустого. Наш дом на 10 миль кругом один стоит и старая дорога приводит гостей. Надеюсь этот — все что Июль может предложить.

Одолжи бензина, грит.

Раздолбай так еще и вор, иначе зачем говорить «одолжи», если не планируешь взращать?

Где застрял, я спрашиваю.

Он смотрит через двор, тянет время. Наблюдает за Эммой. Она несет ведро в загон овцам. Ей всего ничего, только 14, только ноги да кудри.

Папочка, зовет она, Я покормлю ягнят. Незнакомец смотрит в ее направлении слишком долго.

Мост, грит он.

Далеко, отвечаю.

Проезжал мимо, грит. Глаза светлые, немигающие. Деревесная змея, выползающая з земли.

Только местные, отвечаю.

Он не отвечает; просто наблюдает за Эммой. Встаю пред ним.

У меня есть жестянка с бензом в багажнике, тебе хватит до города.

Он заторможено смотрит на меня, тянется рукой к подбородку. Портачные татуировки домашнего разлива на пальцах. Лучше мне его поездка, чем бенз на пригоршню долларов.

Окей, грит он. Оглядывается кругом и идет за мной в машину.

Старая дорога призрак. Два мелких кладбища, огроженных словно кривая ухмылка. Они для воров с дороги и для путников, так дорогу и не кончивших. Для всякой падали, в которую стреляешь, не глядя и не думая, за их ночные дела.

Пока едем, я думаю про Эмму дома. Ничего кроме доверия и сеточной дверки между ней и каждым отбросом, что выплюнет дорога. «Позже, Папочка», она кричит, когда мы уезжаем, но я просто машу, чтобы не привлекать внимания. Прошлым годом, она хтела щенка немецкой овчарки. Над было согласиться.

Приехали на мост, он палит меня; смотрю ему в глаза. Мои спокойны, но я замечаю шрамы на его узловатых предплечьях. Он дрался не с одним, и кто знает за что.

Если залило свечи, придется продувать. С такого расстояния я вижу как он крепко сложен. Возможно, крепче меня.

Она побежит, грит он, тяжело удержать, зато больше удовольствия.

Он вытирает руки о штаны. Я никогда бы не вытянул пистолет из–под сиденья, если у него он есть.

Местный, я спрашиваю.

Не, грит он.

Проездом, я спрашиваю.

Никогда не знаешь, грит он.

Его машина без передних номеров, грязный синий Шевроле Импала. Я скармливаю ей всю жестняку бенза и она заводится, как будто он ее только выключил. Я думаю о заманухах, и как ставятся. Поворачиваюсь к нему, а он врубает мотор и укатывает откуда приехал, бормоча что-то. Мне не жаль видеть его гбаритные, но мой желудок все еще ледяной. На полпути домой его слова складываются. Позже, Папочка. Ему повторились слова, что Эмма кричала, когда мы уезжали. Я топлю педаль проглатывая панику и асфальт.

Данная история — перевод из SmokeLong Quarterly (original story by Amy Sayre Baptista) для GRIN tavern. Из этого же номера переведены еще две истории, никак с этой не связанные. Их можно прочитать здесь.