Мне — 70 лет! Тотально безнадёжное положение!

Помню, как впервые задумался о смерти: я был на летних каникулах у бабушки в деревне. Мне, не помню точно, 8-9 лет. Я сидел на крыльце нашего дома и вдруг подумал, что старенькая моя бабушка ведь скоро умрёт! И стал думать о себе. Её жизнь вмещала в себя так много-много моей, такой уже большой жизни, что будущая моя смерть представилась мне бесконечно далёкой — через вечность! И успокоился.

Впоследствии мысль о смерти время от времени возвращалась, я вновь примерял прожитое с предстоящим и всегда впереди приятно складывалось несколько моих жизней — всё та же вечность!

При этом я жил, можно сказать, «не бережно»: рисковал свободой и фактически добровольно садился в тюрьму за следование собственным убеждениям. (После подавления «Пражской весны» я открыто выражал несогласие и на «профилактической беседе» в КГБ в 1969 году мне предлагали «спасительно» от себя отказаться.)

Я всегда стремился обрести надстоящий смысл собственной жизни, ради которого можно даже ею пожертвовать. Смерть — не смерть, когда ты сам видишь в ней высший смысл своей жизни. Когда чешский студент Ян Палах сжёг себя, протестуя против ввода советских войск в Чехословакию, мне было 19 лет и я спросил себя: готов ли я сам, если понадобится? — и ответил утвердительно.

Слава Богу, такой необходимости в моих глазах никогда не возникло, но за открытую позицию по Чехословакии я тогда сел.

Смысл жизни! Учась в школе, я видел, что ребята вокруг как-то начинают определяться: одного то и дело видел во дворе, копающимся с деталями разобранного мотоцикла, а мне через силу вникать, как велосипед регулировать для собственного катания; кто-то занимался спортом, а я всякий раз искал повод уклониться от школьной физкультуры.

Из дел рук человеческих меня не интересовало ничего, кроме искусства, но — потребительски, своих способностей к ним не обнаружил. Я любил научно-популярные журналы «Природа» и «Знание — сила»- там всё было интересно, но только в общем, результативном виде. Никакая специализация не привлекала.

Я ничего не хотел! И мучительно задавался вопросом: в чём смысл жизни, моей жизни? — и не находил.

Конечно, тюрьма создала для меня «рельсы» и после неё я стал диссидентом.

И только к 27-28 годам стихийного философствования с друзьями, я осознал, что я — философ! «Натурфилософ»! У меня стали рождаться оригинальные идеи по целостному осмыслению философии природы! Как тот скульптор, я интуитивно почувствовал в огромном «мраморе» Вселенной, включающей в себя и человека, её форму и внутреннюю структуру, которую я могу и поэтому должен сформулировать!

Однако это — труд! Серьёзная спекулятивная работа, требующая постоянного умственного сосредоточения, а не застольного витийства. А у меня под рукой — жгучий «тамиздат», чтение и распространение которого не требует от тебя мучительно преодолевать свою косную плоть! Наоборот, здесь приятно щекочущая нервы опасность, ведь вокруг лживая и агрессивная «советская власть» со своей тухлой пропагандой «исторических съездов партии» под мудрейшим руководством безнадёжно ограниченного и нечленораздельного бревна генсека.

Конечно, я продолжал малодушно заниматься фактически уже не своим делом — не тем, ради которого, как я уже понял, пришёл в этот мир. Мне тогда повезло (с 1979 по 82 гг) получить доступ к дипломатическому каналу во французском посольстве в Москве, через который опосредованно получал прямо из русского книжного магазина в Париже примерно по 5, а бывало и вдвое, килограммов русских книг ежемесячно!

Свою умозрительную Гипотезу, её каркас, я впервые удосужился записать на бумаге в 1981 году. В самом приблизительном виде на двух всего или трёх страницах.

С этим текстом меня и арестовали второй раз в 1984 году. Следствие проявило к ней любопытство и предложило Судебно-психиатрической экспертизе во главе с доктором медицинских наук Ф.И. Случевским её оценить: «Представленные в уголовном деле тексты “теорий» Митяшина носят характер попыток человека, не обладающего должными знаниями, в целях самоутверждения построить собственную теорию. Эти попытки не завершаются и являются несостоятельными.” (Борис Митяшин. Жизнь и философия. «Родные просторы». СПб. 2011. с. 92.)

И только когда был арестован, а впереди за мою бескомпромиссную позицию предполагались максимальные 7 лагеря и 5 ссылки, я окончательно осознал своё творческое малодушие! Разумеется, это не означало «сдаваться» за «не своё». Это тоже было моё, но не главное.

Во все последовавшие годы заключения мой спекулятивный труд стал моим постоянным вторым мыслительным планом. И этому особенно способствовало частое пребывание в карцере, где за 4 с половиной года до досрочного освобождения «перестройкой» в декабре 1988 года я провёл в общей сложности 412 суток. Вот уж где нет никаких отвлечений! Идейно я там сильно продвинулся! Ведь вся работа заключалась в том, чтобы вербально уточнять и уточнять аргументы, сопоставлять, осознавать новые. Это постоянное переписывание приблизительного текста, доосознавание смысла и его адекватной передачи с достижением полной внутренней согласованности и непротиворечивости с научным знанием.

Парадоксально, но на свободе отвлечений от работы оказалось значительно больше. Мне не возмещали утраченное при аресте жильё. Формально я ещё прожил БОМЖом более 10 лет. С большими судебными проволочками я получил равноценное жильё только в 2001 году.

В 2003-м отнёс работу в «Вопросы философии». Рецензент В.И. Авшинов задерживал работу с ответом и редакция предоставила его телефон. Из его вопросов я понял, что работу он прочитал, и в заключение разговора сказал: «Буду рекомендовать.» Через назначенное время звоню в редакцию, а мне: «Авшинов вас не рекомендовал»! Звоню ему, а он: «Не ловите меня на слове»!

Такова у нас цена слова.

Я опубликовал свою нетленку в собственной вышеупомянутой книге, которая вышла Приложением к питерскому журналу «Аврора», в котором я публиковался до этого.

А в интернете разместил здесь, на платформе syg.ma, ещё более уточнённую редакцию: «Спекулятивная гипотеза структуры нашей Вселенной».

Она ещё не прочитана, т.е. не замечена профессионально, т.к. не в должном месте опубликована, но у меня нет сомнений, что в будущем новой признанной парадигмой она войдёт в школьную программу всего мира.

Так в чём же смысл жизни?

Универсальный смысл человеческой жизни, всей жизнедеятельности отдельного человека заключается в том, чтобы утверждать вовне собственные ценности, а извне — получать им подтверждение!

В процессе истории совокупные ценности человечества постепенно совершенствуются, их средний уровень возрастает — с приближением к объективному смыслу феномена человека в природе! (Ещё Рабле сказал: «То, что при варварах и сарацинах называлось подвигом и геройством, в наше время называется разбоем и грабежом.»)

Совокупный смысл творческой жизни всего человечества в пределе заключается в том, чтобы изменить гибельный без его участия физический сценарий развития нашей Вселенной — на вечный порядок! У человечества с бесконечно возрастающим его могуществом впереди миллиарды лет — для этого! В этом его Миссия!

В мистическом смысле человек — сотворец Богу! А «Бог» с рациональной, философской точки зрения — это абсолютная конструктивность начальных условий нашей Вселенной! Она выражается в том, что в процессе детерминированного ими конструирования в Ней материи оно завершилось появлением конструкции природы, обладающей свободой воли от собственных начальных условий! Т.е. со способностью к независимому от них, самостоятельному — от себя — творчеству! И т.о. сотворчеству со Вселенной, с Творцом!

И поскольку даже умозрительно нельзя представить более совершенный результат конструирования материи, это и позволяет называть начальные условия нашей Вселенной конструктивными — абсолютно, т.е. Творцом!

Ведь Бог потому и Бог, что Он — абсолютный Творец! И Его Творение, Вселенная — совершенна! И поэтому не может оказаться столь ущербной, бездарной, чтобы — погибнуть! Но — через неограниченное творческое посредство человека, которое ещё не учитывают существующие строгие физические модели Вселенной.

Прямым следствием абсолютной конструктивности начальных условий нашей Вселенной является отсутствие в Ней физических законов, принципиально ограничивающих конструктивность материи! Таковые, по современным научным представлениям, как ограниченная скорость перемещения материи в пространстве, как непреодолимое воздействие гравитации, означают только уровень современного знания. Как когда-то нельзя было представить скорость быстрее стрелы и способность тяжёлых предметов временно висеть в воздухе.

Ещё абсолютная конструктивность начальных условий нашей Вселенной означает ещё, что обязательно наступит время, — думаю, через миллиарды лет, — когда человечество сможет идентично виртуализировать (переносить в «цифру»?) индивидуальное биологическое сознание личности — и тогда смерти больше не будет! Ведь смерть — это не смерть тела, это смерть личности, смерть "я".

Через миллиарды, поскольку если человек — высшее создание природы, то и технологическое его воспроизведение или переложение (?) есть столь же высшее выражение сотворчества человека со Вселенной (Богом).

Жаль только, что мне в мои годы (и вам — в свои) такая вечность, увы, не светит.))

Но светит будущему человечеству!

Т.о. картина мира, созданная по мистическому Откровению с верой в «Воскресение», со временем совпадёт с рациональной! И мистическая вера в человека, как сотворца Богу, одновременно есть объективная философская и научная Истина о смысле феномена человека во Вселенной!

И пусть сегодня мы живём в младенческий период человечества с первобытными духовными болезнями роста. И пусть мы — песчинки в основании неосознанного ещё гигантского процесса обустройства человечеством нашей Вселенной, но наша жизнь не бессмысленна! Статистически мы и сегодня, как и во все времена, полноценно, на всю возможность: чувствуем, любим, страдаем, творим, ошибаемся, поднимаемся — и так делаем мир лучше!

Спасибо устройству мира, что я — был! Это великое счастье во все времена!