Вереск
Ночью, порой, я просыпаюсь. От шороха вереска.
Мне снится, что я сквозь, продираюсь.
Колотится сердце, и память, о прошлом, в горах
Выливается слезами.
Медленно, превозмогая боли, встаю.
Ищу рукава в халате. Спускаюсь осторожно, в темноте, на кухню.
Думая о куске сыра, хлеба.
Открываю холодильник.
Но вместо еды — вид с обрыва. Море.
И пощечина ветра.
Стою, пока холод, серебристыми змейками
Поднимается все выше и выше — к горлу.
Хватает сил захлопнуть дверь холодильника.
Сесть за стол. Уставиться на лампу.
И вспоминать, как шёл и шёл, напролом.
Через шелестящие поля вереска.
Садился на камни, слушал их рассказы.
Ловил мелодии ветра, дружил с гномами.
А однажды, заснув в пещере,
Я проснулся на празднике жертвоприношения.
Барабаны-бубны бились о скалы,
Носились обезумевшими пчелами
Вспарывали землю и небеса до самых.
Солнце поглотил Тартар.
И озарившееся небо алым
Зарезонировало с бьющей толчками,
В ритм бубнов, кровью.
И Taliesin тронул струны…
Медленно, опираюсь на стол, встаю.
За окном — стена, сломанная скамейка.
Прислоняюсь к печке. Впитываю тепло.
Медленнно поднимаюсь в спальню.
Шорох вереска, мелодии ветра
Утаскивают меня в расщелину сна.
Прижавшись к камням, там, я жду.
Когда начнется праздник жертвоприношения.
Когда кровь смешается с кровью заката.
Когда в шатре лопнут струны.
Когда я никогда уже не проснусь.