Утхин Бунньявонг (1942-2000) — один из самых известных писателей Лаосской Народно-Демократической Республики, входивший в литературную группу, связанную с Маха Силой Вилавонгом — выдающимся историком и лингвистом. По молодости собственноручно печатал и распространял свою прозу. Сменил множество работ, переводил с европейских языков на лаосский различные труды в московском издательстве «Прогресс». Его краткие рассказы посвящены как зарисовкам разлагающегося общества Вьентьяна предреволюционного периода, так и трудностям постреволюционного времени. Нижеприведённый рассказ впервые был опубликован в сборнике «Кто кричал?» в 1978 г.

Двенадцатый круг ламвонга[1] уже подошёл к концу, а Пхэнгкхам так ни разу и не станцевала, и теперь в кипучем веселье и шумных восторгах начинался следующий, тринадцатый круг.

Она уселась на деревянную скамью, стоявшую близ страшно грохочущего оркестра, оставшись в одиночестве, ибо не нашлось ни одного желающего предложить ей венок. Только и оставалось, что сидеть и слушать невыносимо громкое и раздражающее пение, издаваемое каким-то длинноволосым парнем в клёшах.

Музыка совершенно не заводила её и навевала лишь скуку, и хотела она того или нет, а мелодия сама врывалась в уши. А потому она сидела и слушала. Слушала, чтобы просто убить время. Приходилось слушать — ведь иного выбора не было. Притворялась, что слушала, просто чтобы сохранить лицо, показав тем самым, что отсутствие партнёра её совсем не задевает. Застыв в одной позе, немигающим взглядом она глядела на играющих музыкантов, с глубокой грустью замечая проплывающие мимо пары.

Вот Латдапхон с её слегка высокомерной улыбкой, бесспорная красавица и три раза удостоившаяся чести вручить венок самому спонсору круга. За ней — Соннапха, ещё одна хорошенькая девица и фаворитка благотворителей, без устали отдающаяся каждому танцу; Фавитит, крадущая своим павлиньим изгибом взгляды всех стариков и молодых; и, наконец, Онанонг, прославленная круто изогнутыми бровями и острым носиком, подарившая аж шесть венков, тогда как другим девушкам такой шанс выпадал всего лишь один или два раза.

Пхэнгхам не смела и думать о подобном. Да что там — не с кем было даже станцевать! Все шептались и посмеивались над ней. Латдапхон переглянулась с Соннапха, выдавив смешок. Повернувшись, они посмотрели на неё, словно говоря: «Мда, опять одна…». А Онанонг прошипела своему партнёру: «Вот как всегда сидит и ловит комаров. Какие же вы все мужчины бессердечные. Хоть бы разок кто пригласил её ноги размять!».

Конечно, Пхэнгкхам не была красавицей, не следила за модой, да и не умела танцевать по-американски. Вдобавок к этому была скромной и сторонилась компаний. Родившись в бедной семье, она была вынуждена помогать матери, присматривая за шестью младшими сёстрами и торгуя кхауномкхок[2]. Её отец был плотником, а потому семья пребывала в нужде и денег на модную одежду, разумеется, не хватало.

Другие девушки все без исключения происходили из богатых и знатных семей, а их имена были такими изысканными и благозвучными, и так сильно они отличались от простых лаосских имён, какое и было у Пхэнгкхам — короткое и легко запоминающееся. Тратам этих девиц не было предела: почти каждый месяц им шили новую одежду, как если бы они надевали какую-нибудь вещь всего один раз, а потом сразу выкидывали её. Пхэнгкхам же могла позволить себе обновку лишь раз в год, оттого и носила подолгу старую одежду. Естественно, мужчины никогда не проявляли к ней интереса и не приглашали на танец, оставляя на пустующей скамье.

«Ну, это даже хорошо, что никто не позвал — все бы глазели на меня, как на каком-нибудь рынке», — думала Пхэнгкхам.

Девушки здесь действительно походили на товар, и ведущий ничуть не стеснялся в выражениях: «Прелестная красотка с ослепительной улыбкой и подательница венков Соннапха! Вот же она! О, она просто прелесть! Такая роскошная: какие ноги, какие руки, и бёдра, и грудь! Какие писаные брови, какая точёная шейка! Но давайте сперва выясним, есть ли у неё уже жених? Ой, посмотрите, она краснеет! Ручаюсь, её сердце ещё свободно! Ну же, храбрецы, старики и юноши, женатые и с детьми, наша Соннапха очень добрая, но очень робкая… Она ничуть не прочь подружиться с кем-нибудь… Или даже стать вашей возлюбленной! Прошу, господин генерал — наш особый гость — подниметесь на сцену и примите венок от нашей красавицы! Господин генерал, она в вас так верит! Генерал только что пожертвовал храму 50 тысяч кип! О, если бы малышка Соннапха улыбнулась бы ему ещё чуточку, или предложила бы ему выпить, то будьте уверены, генерал расщедрился бы на ещё добрые 50 тысяч! О, он всё-таки поднялся! Похлопаем же ему! Теперь танцы в стиле слоп [3]!».

Было уже три часа ночи, когда в разгар деревенского празднества пошёл двадцатый круг, а Пхэнгкхам так ни разу и не поднялась со скамьи. Ей не нравилось здесь сидеть — всё угнетало. Она бы пошла домой, но организаторы упросили остаться и быть терпеливой, давя на то, что это их общий праздник. Сквозь скуку она заставляла себя сидеть, с раздражением думая об этой просьбе: лучше бы вместо этого они поручили бы ей продавать цветы у ворот храма — это бы ей подошло, тем более что такой опыт уже был. Заставить её придти и сидеть здесь — какое неправильное «применение» людей! Всё было против её воли, против её природы.

Начинался двадцать первый круг. Онанонг снова награждала венками. И после того как спонсоры приняли венки и выбрали девушек, ведущий пригласил всех остальных выбрать себе партнёра. Все парни ринулись к своим любимицам: один — к Латдапхон, другой — к Фавитит, ещё один — к Соннапха. Другие проходили мимо или шли к девушкам, сидящим рядом с Пхэнгкхам — но только не к ней. Конечно, ей было не по себе, но виду не подавала, свыкшаяся со своим положением. Её это не расстраивало. Так и сидела она в глубокой задумчивости, пока вдруг не очнулась. Она не верила своим глазам: какой-то юноша остановился напротив неё и предложил венок!

«Можно пригласить Вас на танец?» — спросил незнакомец. Пхэнгкхам взяла венок и с изумлением уставилась на него. Тут же другие девушки начали оборачиваться, удивлённые не меньше её, перешёптываясь, посмеиваясь и выпячивая губы. До новоявленной пары доносилось: «Быть того не может! Да скорее дождь польёт, чем Пхэнгкхам кто-нибудь пригласит!», «Откуда он вообще вылез? Ты только взгляни на его одежду — да, они друг друга стоят, ха-ха!».

Это был первый и последний танец Пхэнгкхам за всю ночь. Когда он подошёл к концу, юноша попрощался с ней, и Пхэнгкхам неотрывно следила, как он спускается с танцпола и исчезает в толпе. Она хорошо запомнила его: худ, вежлив и коротко острижен — не так, как все те патлатые парни. И не такой напыщенный, как они. Примерно 25 лет. Танцы кончились на двадцать шестом круге. Было четыре с половиной часа утра.

Неделю спустя незнакомец явился к Пхэнгкхам в тот самый момент, когда она продавала кексы пред домом, и купил несколько штук. Он не назвал ни своего имени, ни места работы, ни района, где проживает. Но она и не спрашивала — для неё он был просто парень, что некогда пригласил её на танец, и который всего лишь хотел купить выпечку — один из многих покупателей. Однако он обмолвился о нелёгкой доле бедняков, крестьян и рабочих. Даже сказал, что и сам когда-то работал на заводе, и что гордится этим — честный труд, без лжи и эксплуатации ближнего.

Минуло два года, и в начале 1977 тот незнакомец вновь пожаловал к девушке. Вот только одет он был уже в военную униформу Лаосской Народно-Демократической Республики. Пхэнгкхам и сама теперь работала госслужащей.

— Так вы были бойцом Освобождения? Как жаль, что я не знала этого прежде.

— Понимаете, я не хотел часто появляться здесь — у власти были правые, и я боялся, что это накличет беду на вас.

— Тогда, во время освобождения, я была командующей женского отряда в этом районе…

— А все те девицы, что неуёмно танцевали в ту ночь… куда они делись?

— Они? Кто успел убежать, а кто-то принялся за дурное. Поэтому власти выслали их в Доннанг [4] на перевоспитание. Это не составило большого труда — ведь они были всего лишь жертвами прежних условий, старого общества.

— Хорошо, что они прошли перевоспитание. Теперь-то они принесут обществу пользу.

Они говорили, словно были давно знакомы и очень близки. И для него она была самой красивой девушкой в мире.

Примечания

[1]. Ламвонг (ລຳວົງ) — популярный, а также широко распространённый в Таиланде и Кампучии, народный танец, в котором общее движение происходит по кругу. По традиции, понравившимся девушкам юноши дарят венки.

[2]. Кхауномкок (ເຂົ້າໜມຄົກ) — лаосские кексы, приготовляемые из рисовой муки, сахара и кокосового крема.

[3]. Слоп (англ. slop) — танец, зародившийся в Филадельфии 50-х гг. в афроамериканской среде.

[4]. Доннанг (ດອນນາງ) — остров на реке Нам Нгым, близ одноимённой гидроэлектростанции. Место лагеря перевоспитания для девушек из буржуазных семей, наркоманок и проституток.

Перевод с лаосского на русский и примечания — Максим Юнпин.