***
Меня зовут Тори,
И я трудоголик.
Шесть дней в неделю я учусь работать со словом.
Седьмой — просто работаю, художница не должна быть голодной.
Я состою в абьюзивных созависимых отношениях со своей маткой.
Раз в месяц — терплю побои,
Соседи помочь не могут.
Никто не может.
Я люблю эти пять дней,
Как любят
Редко бывающих дома мужей.
Они выпивают и бьют,
Но это раскрашивает одиночество.
Эту неполную неделю
Я чувствую себя слабой.
Все дела сваливаются с плеч.
Я могу расслабиться,
Когда матка начинает усиленно биться.
Больше ничего не могу делать –
Красная кнопка тревоги моего тела.
Гадалка
— Позолоти ручку, милая! Всю судьбу расскажу!
Кладу грязно-желтую сторублевую купюру.
— Ой, милая, маловато ты судьбу жалуешь!
Кладу ещё две сверху.
— Дай-ка ручку правую посмотрю!
Кладу трубку и даю правую руку.
— Смотрю-вижу линия длинная: он куда уходит! Дорога ждёт тебя, милая!
Перевожу деньги с МИРа на master card.
— Здоровье поправить поедешь!
Подтверждаю запись на прием к стоматологу в другой конец города.
— Баловница-сладостница подарками тебя осыпает, милая…
На дне сумки лежит коробка «Рафаэлло». На заблокированном экране телефона дата: пятое марта.
— …Да, вот только мимо протянутых на ладони достатком проходишь ты!
Уведомление в VK: «Ищите спонсора?»
— Характер тяжёлый, девица-дьяволица, у тебя!
Уведомление в What’s Up: «Знакомишься?»
— Семья твоя далеко, за семью дорогами, поругани за порогами!
Сообщение в Viber : «Привет, как дела? У нас всё в порядке. Бабушка Рая….»
— На распутье стоишь — узелок распутываешь! Как распутаешь, так и покатется!
Поток из метро уносит старушку и мои три сотни.
Звонок: «Ты где? Мы тебя ждём!».
Кладу трубку. На всех кладу.
Пора распутывать.
Бежевое
Мне хочется окунуться в теплую ванну,
Поэтому я покупаю бежевые удобные вещи,
Сметаю со стоек украшения, отдаленно напоминающие мрамор,
И их на себя вещаю.
В бежевом цвете можно оставаться собой:
Нагой и не прятаться от окружающих,
Веснушками улыбаться, плясать босой,
Грозить потолку, штукатуркой крушащемуся.
Хлопья опадают в ванную: вода мутнеет,
Волосы в россыпи белой сирени,
Крошкой небрежно припудрят колени,
Запечённая к чаю булочка заиндевеет.
Земля тоже бежевого цвета,
Только в печали, оттого потемнела.
Теплый песок прячет планета,
Под синим хитоном слегка оробела.
***
Четыре часа утра.
Я смотрю в свой бинокль всуе –
Семейного мотылька
Мухобойкой к стене прессуют.
К огню поскорей лети!
Накалённого солнца на́ клич!
Тигровые лепестки
Там булавкой положат навзничь.
Венки с гробовой доски
На накидке, у той, в партере,
Тигровые лепестки
На английской застежке пестрели.
Лети, этих гамма лучей
Достаточно для погибели
Торшер все желчей и желтей
Лети, моё солнце, лечи меня.
***
За красивый слог,
За покатый лог
Провожаешь.
Красну маслену
Во сыром бору
Увидаешь.
Увядаешь бысть.
Прежде крепкий мыс
Размывает.
Под ногою хруст,
Что из этих уст,
Вылетает.
***
1.
Выключен на кухне свет
Больше ничего и нет:
Не за кем посуду мыть.
В ушке у иголки нить:
И стежочек за стежком,
И шажочек за шажком
Потихоньку-помаленьку
Перестанешь лезть на стенку.
И в глазах зажжется свет:
«В кухне на столе — обед!»
2.
Трём ладоньку об ладонь,
Чтобы потушить огонь,
Наливаем до краёв –
Обойдемся без боёв.
Добавляем лёд и мёд
В виски, в чай, авось, пройдёт.
Прятки
Сворачивается до размеров Творца,
Диванных и хлебопекарных дельцов молодца,
Простынка с резинкой, подушка в комок,
Порог одеяльце — нога за порог.
А в домике мирном упадок/прирост,
А в мирике домном клоповник/погост.
Под детскими ножками крошки хрустят,
Грибник в полуприсядке ищет опят.
А Ванечка ищет, как водится в прятках,
Ребятки запрятались в маминых тряпках.
В подушки нырнули они с головой –
Подушкам диванным — хвала и покой!
Втроём под пуховым: «Давайте молчать!»,
На кухни зловещее: «Двадцать пять!»,
Шипящее из халабуды: «Отстань!
Не успела спрятаться — води, Ань!»
