Глава 1

Заколдованный город

Некогда в одном маленьком городе, в старом доме, выходящим крыльцом на запад, жила девушка по имени Тсеритса. Была она красива и умна, но нелюдима — не было у неё ни мужа, ни друзей среди горожан, кроме одинокой выжившей из ума старухи, торговавшей из–под полы самодельным вином. Зато странникам, обездоленным и заблудшим, всегда было место под её крышей. Соседи поговаривали, что бывали там и бродячие артисты, и беглые преступники, и нищие воришки. Жила также в этом доме птица с необычными золотыми перьями. И всем путникам, что оставались на ночлег, пела она свои песни — такие прекрасные, каких не слышали они на всём белом свете.

Многие мужчины предлагали Тсеритсе стать их женой, но всем она отказывала. И вот однажды люди узнали, что носит она ребёнка под сердцем: и прошёл тогда по всем дворам слух о том, что была у неё связь с самим Дьяволом, и что она — ведьма. Быстро разгорелась давно затаённая злость в людских сердцах, быстро сплотил их страх — и одной безлунной ночью пришли они с камнями и факелами к её дому, чтобы заставить сознаться в своих тёмных делах. Вышла Тсеритса на крыльцо и произнесла: «Вы хотите, чтобы я была ведьмой — что ж, так тому и быть. Стану я отшельницей, но и каждый из вас повторит мою долю и почувствует себя в собственном доме одиноким и растерянным, словно в глухом лесу. Через шестнадцать лет сбудется моё проклятье», — и с этими словами исчезла тут же, как не бывало, оставив в доме плачущего младенца в колыбели и золотую птицу в клетке.

Шли годы, росла дочь Тсеритсы доброй и любознательной, хоть и воспитанием её занималась только выжившая из ума старуха. Имени девочке никто так и не дал, да и не было в этом надобности, ведь никто к ней не обращался — все обходили стороной проклятое дитя, хоть в само проклятие уже давно никто не верил. И всё же в лес, мрачный и древний, что находился за рекой, ходить было строго-настрого запрещено. Поговаривали, что именно там теперь поселилась Тсеритса, и что дом её охраняют ядовитые змеи, одичавшие псы и хищные птицы. Чтобы избежать беды, разрушили даже старый мост над рекой, когда-то соединявший город и лес, густой и тёмный. Одну только дочь Тсеритсы не пугал этот лес — необъяснимо привлекательным казался он ей, подолгу могла она сидеть у реки и вглядываться в загадочные тени, что отбрасывали древние кроны. Не грустила она и не скучала в своём невольном одиночестве — ведь была у неё золотая птица, что пела прекрасные песни.

Но когда наступил день её шестнадцатилетия, сбылось проклятие Тсеритсы — окружила город с трёх сторон высокая каменная стена, а река, что находилась с четвёртой стороны, стала течь быстрее, и вода в ней то делалась ледяной, то закипала, и никак через неё было не перебраться. Хотели жители города общими силами разрушить стену или построить новый мост, но не тут-то было: никто, кроме выжившей из ума старухи, да дочери Тсеритсы, не мог выйти из своего дома — воздух тут же делался горячим и жгучим, как будто в нём разгорались невидимые искры, и нельзя было сделать ни вдоха.

В ту же ночь пропала золотая птица. Искала её девушка по всем дворам и закоулкам, да только всё без толку. Совсем уже было отчаялась: все цвета и звуки вокруг стали казаться тусклыми и тихими, всё наводило лишь тоску. И, наконец, нашла она у реки золотое перо. Взяла его в руки, видит — напротив, на другом берегу, появилось золотое мерцание. Поняла девушка, что улетела золотая птица к своей прежней хозяйке. В тот же час попрощалась она с материнским домом, что выходил крыльцом на запад и был ей ни чужим, ни родным, и отправилась в лес, глухой и опасный.

Глава 2

Три зверя

Вот сидит девушка у реки, что вброд не перейти, вплавь не перебраться, и не знает, как ей путь продолжать. Пробовала в воду ступить — будто тысячи ледяных ножей вонзились в ноги. Вдруг видит — идёт пастух: кудри белые, стройный стан, глаза зелёные и яркие, как драгоценные камни. Идёт, беззаботно пританцовывая, да песню напевает, стихи на ходу складывая. Знакомой показалась девушке эта песня, будто давно позабытая колыбельная, что пела ей мать.

 — Отчего ты грустишь, девушка? — спрашивает её пастух. — Может, смогу тебе чем-то помочь.

— Как же мне не грустить, — отвечает она. — Нужно мне в лес попасть, а через эту реку никак не перебраться.

— Коли хочешь перебраться через реку, вот тебе кувшин молока — сделай глоток и сразу в воду входи, а выйдешь на том берегу — иди в лес, да назад не оглядывайся. Как дойдёшь до дороги, обернись три раза вокруг себя через левое плечо и иди дальше, но смотри не забудь, зачем пришла. Или идём со мной — будем жить спокойной жизнью, есть фрукты из моего сада и не знать забот.

Очень захотелось девушке пойти вместе с пастухом, да только вспомнила она, как прекрасно пела золотая птица, и поняла, что не будет ей без неё счастья. Поблагодарила она его, взяла кувшин и отпила из него молока. Ледяным ручейком пробежало оно по горлу, наполняя тело холодом. Странным был этот холод: захотелось девушке укутаться, но не от озноба, а чтобы скрыться от посторонних глаз.

Нырнула она в воду и не почувствовала ни холода, ни быстрого течения. Так и переплыла через реку. Вышла на другом берегу и пошла прямо в лес. Смотрит — ступает она по земле, а следы оставляет змеиные. Захотела обернуться, но вспомнила слова пастуха и пошла дальше. Видит — на тропинке сидит змея: шипит, сверкает глазами-изумрудами, пройти не даёт. Повернулась девушка три раза вокруг себя через левое плечо — и сама превратилась в змею. Долго ползла она по дороге, пока не забыла, кто она и зачем в лес пришла. Уснула она от усталости на сырой земле, а проснулась в человеческом обличье в своей постели.

Делать нечего — второй раз пошла девушка к реке. Коснулась воды — и ахнула от боли: будто кипятком ошпарилась. Сидит на берегу, грусть отгоняет да думает, как ей быть. Вдруг видит — идёт музыкант: красивый, черные глаза рубиновыми бликами отливают, играет на дудочке — сам весел, а мелодия такая печальная, что невозможно слёзы сдержать. Знакомой показалась девушке эта печаль, будто уже видела она её когда-то в глазах отца, которого никогда не знала.

 — Отчего ты грустишь, девушка? — спрашивает её музыкант. — Может, смогу тебе чем-то помочь.

— Как же мне не грустить, — говорит она. — Нужно мне в лес попасть, а через эту реку никак не перебраться.

— Коли хочешь перебраться через реку, вот тебе кувшин вина — сделай два глотка и сразу в воду входи, а выйдешь на том берегу — иди в лес, да назад не оглядывайся. Как дойдёшь до дороги, обернись вокруг себя три раза через правое плечо и иди дальше, да смотри не забудь, зачем пришла. Или идём со мной — будем бродить вместе по белу свету, петь песни и горя не знать.

Больше прежнего захотелось девушке пойти с музыкантом, но вспомнила она, как прекрасно переливаются на солнце перья золотой птицы. Отпила вина из кувшина и почувствовала, как тело наполняется жаром. Странным был этот жар: будто стремился он вырваться наружу и сжигал девушку изнутри оттого, что не с кем им было поделиться.

Нырнула она в реку и переплыла её, не обжигаясь — как будто сама стала горячее, чем вода. Вышла на другом берегу и пошла прямо в лес. Смотрит — ступает она по земле, а следы оставляет собачьи. Идёт дальше, не оборачиваясь, видит — на тропинке сидит бродячий пёс: огромный, лохматый, глаза чёрные, будто кровью налитые. Повернулась девушка три раза вокруг себя через правое плечо — и сама стала собакой. Долго бежала она по дороге, и уже увидела крышу ведьминого дома, да только забыла, кто она и зачем в лес пришла. Снова уснула она в густой траве, снова проснулась в своей постели в человеческом обличье.

Третий раз пошла к реке девушка. Сидит на берегу, слёзы льёт, к воде не подходит. Видит — сидит на берегу юноша, молчит и за ней наблюдает. Подошла она к юноше и говорит:

 — Скажи мне, молодец, как через эту реку перебраться?

— Хочешь — просто переплыви, а хочешь — идём со мной. Как бы то ни было, окажемся мы оба однажды в этом лесу, какой бы дорогой ни шли.

Посмотрела девушка в умные глаза юноши и будто увидела разом все свои надежды и горести. Больше всего на свете ей захотелось пойти с ним, да только не могла она позабыть золотую птицу.

— Возьми этот кувшин, — сказал юноша, догадавшись, что решила девушка переплыть реку, — как выйдешь на том берегу, обернись к реке, наполни его водой ровно наполовину и возьми с собой в лес. А когда придёт время и наполнится он до краёв, сделай три глотка и ничего не бойся.

Взяла девушка пустой кувшин и зашла в воду. Нежной прохладой и спокойным течением встретила её река. Переплыла она на другой берег и сделала всё, как сказал юноша. Идёт по лесу, ступает по земле, а следов не оставляет. Дошла до знакомой тропинки, смотрит — сидит на дереве ворон и говорит человеческим голосом:

— Если хочешь жизнь сохранить, поворачивай обратно. Если хочешь в лесу остаться на веки вечные, стой на месте. Если хочешь путь продолжать, выпей мёртвой воды из ручья.

Испугалась девушка, но вспомнила слова юноши — подошла к ручью, наполнила кувшин до краёв и сделала три глотка солёной воды, не почувствовав ничего, кроме пугающей пустоты. И тут же превратилась в ворона, взлетела над лесом и увидела в чаще дом. Долетела она до крыльца, выходящего на восток, и упала замертво в лучах рассветного солнца.

Глава 3

Дом в лесу

Очнулась девушка в своём обычном обличье, смотрит вокруг и диву даётся: всё кажется ей и знакомым, и чужим одновременно. Будто сидит она в своей комнате, но за окном вместо города виднеется лес, а вместо людских голосов вокруг слышится пение птиц.

Вдруг услышала девушка среди этих трелей песню, которую ни с чем не перепутать — так могла петь только золотая птица. Обрадовалась она и пошла на звук: ходит из комнаты в комнату, слышит пение, но найти птицу никак не может. Поднялась она на чердак и видит: стоит женщина удивительной красоты, а над ней сидит золотая птица, освещая своим сиянием волосы и лицо хозяйки. Бросилась девушка к ней — то ли с радостью, то ли со злостью — но вместо материнских объятий ощутила холод и услышала звон стекла: это старинное зеркало разлетелось на мелкие осколки. Так изменилась девушка, пока блуждала по лесу, что не узнала собственного отражения.

Как только разбилось зеркало, разрушились и чары Тсеритсы. Исчезли стены, окружавшие город, люди вышли из своих домов, свободно дыша, и построили новый мост через реку. Девушка же взяла имя матери и осталась жить в лесном доме, что выходил крыльцом на восток. Перестали остерегаться её горожане, стали приходить к ней за советом или в гости, как добрые соседи. Всегда под её крышей находилось место странникам, обездоленным и отчаявшимся, а золотая птица пела им свои песни, такие прекрасные, каких не слышали они на всём белом свете.

Послесловие

Песнь золотой птицы

Нет у этой сказки конца и нет начала.

Одиноким, злым и заблудшим буду я вечно петь свои песни. И каждый, кто их услышит, узнает в них свои печали.

Беззаботным, горделивым и страстным буду я вечно петь свои песни. И каждый, кто их услышит, узнает в них свои радости.

Безымянных юношей и девушек буду я вечно воспевать в своих песнях. И каждый, кто их услышит, узнает в них самого себя.