Неуверенная поэзия: выпуск 3
Прерывисто бегать, зажмурив дыханье
Прерывисто бегать, зажмурив дыханье к початому краю скорбеющей ночи,
Испитою пялой кренится луна, коллекций жемчужных попртяав за ширмой,
Сновидцу проходят минутой года, а годы минутой тоскою обильно
Расплачутся в душном застенке архива обрывками глаз, утираясь стыдливо.
Прерывисто бегать, смеяться, стонать и дулей провадить тяжелое солнце,
Качать валуны нам приходиться раз,
И в комнате мрачно вести свою думу.
О храпе чужого, о нежности фраз, ресницах,манящих кого-то с собою.
Но как мне узнать, что валун под рубашкой хранит начертание счастливых дней,
Задвину подальше пытливые страсти, придвину к окну матерелый валун,
И звездного неба картограф забрезжит лучем полнолунным чрез трещину камня:
«Все будет как встарь, и чужое хрипенье за ушко манящее нежным плугом,
ресницы ловушкою тухлого мяса соблазном несчастным повергнут друг друга,
Все будет, как прежде,
Соскоблена старь — под нею оттенок не новый.
Случится несчастье, и счастье случится, но все же, увы, ах увы не с тобой»
Покой зачатый промеж руки и сердца
Покой зачатый промеж руки и сердца,
Надолго мне таить его зеницею своей?
Уж верно гибелью несчастной поперхнуться,
Чем руку мне отнять и кость извергнуть горлом,
Забитую, обглоданную кость, глухую, что
Не проводящи звука, першит печальными деньками
Носоглотку, глотательное чрево начинив кислющею
Капустой на поминках кого-то из неведомого мне.
Мне руку не отнять и ваши не пожму, вот талька след,
Я вижу тон синюшный, руки не отниму, как знать,
Что я живу, как знать, что я живу, забыв сердцебиение.
Цветок вы мой
Цветок вы мой
С лоснящейся макушкой, что кипой шестигранную повита.
А вас не разглядишь, ведь нынче будуар лобзает
шагреневу постель
И ветер преклонил лопух пред вашею зеницей. Вам зелень не к лицу!
Не хмурюсь я и не читаю писем. Все справиться мечтал о той тоске
Что тешит прозябание седалищ!
Мне знаете, мерещится нарост — оседлый он, что шаг то препиранье
Со стрелками иль без? И крой моих штанов?
Сорная конопля, подернутая медью, изгиб бедра — сверканье голенищ
Меняю с регулярностью заплаты
На месте том, где у животных хвост.
Втирание кореньев кориандра? Шугаться по углам у сада Тюильри?
Тебе наперекор и небу в воздаянье я лягу здесь — не буду стричь волос
Колючий терн, душистое дыханье и квелых, и вчерашних роз
И вырезки газет: «Не сад, а лепрозорий — мой новый и зловещий визави»
Дом Бурганова
Геральдика глухого переулка
Зияет в густоте решётчатых перил
Отчаянных зверей плеяда шумно
Рокочет. Но устремивши стать в успокоенье
Послушно прикорнет на глади мезонин
Под мерный звук ваяющей штихели. Им гипса треск
сулит запечатленье, внутри пространств неблекнущих витрин.
Но образ, неприкаянный стеклом, останется, приткнувшись у порога
Чернея ото дня по волею светил — посланникам своим вверяющим
Пылинки. Не чая гневный взгляд оставленный другим, распятый в гипсовом
Сметеньи, ссыпающий оковы Серафим ждет трепет рук, тревожащих ворота
И шелестящий шёпот изумленья.