Лауреат Нобелевской премии французский писатель и мыслитель Альбер Камю трагически погиб в автомобильной катастрофе, когда ему не исполнилось еще и пятидесяти лет. С тех пор прошло более полувека, а интерес к этой незаурядной личности не угасает. Опубликован его ранний роман «Счастливая смерть», а также наброски к последнему роману под условным названием «Первый человек». Что касается литературы о самом Камю, то она уже многократно превышает по объему его собственные сочинения.

Через все творчество Камю проходят красной нитью одни и те же мотивы — мотивы одиночества, «заброшенности», абсурда, смерти и отчаяния человека — и все же в крупных художественных и философских сочинениях («Посторонний», «Чума», «Падение», «Миф о Сизифе», «Бунтующий человек») этот автор поразительным образом не похож на себя прежнего. Он постоянно в поиске, в мучительных раздумьях «о времени и о себе».

В философском плане биография Камю связана с таким направлением как экзистенциализм, поэтому целесообразно дать данному направлению самую общую характеристику.

Основоположником философского экзистенциализма исследователи считают датского философа середины девятнадцатого века С.Кьеркегора, а также наши соотечественники — Н.Бердяев и Л.Шестов, яркие представители философии «серебряного века». Однако в качестве философского направления экзистенциализм возникает только столетие спустя — после окончания Второй мировой войны. «Родина» этого направления — Франция. Позднее экзистенциализм получит распространение и в других странах мира.

Название «экзистенциализм» происходит от латинского слова, которое переводится как «существование». Общий смысл философии экзистенциализма заключается в том, что существование человека является той единственной реальностью, которая может приниматься во внимание.

Экзистенциализм — не есть «чистая» философия. Он теснейшим образом смыкается с литературой, публицистикой, театром. Эту тесную взаимосвязь собственной творческой практикой доказали Ж.П. Сартр и А.Камю — непосредственные создатели экзистенциализма. В их произведениях сложно отделить литературу от философии. Одно с другим намертво «спаяно». Одних это раздражает, других, наоборот, привлекает. Именно по этой причине рассказ о философии Камю не будет полон без обращения к его художественным произведениям.

Раннее творчество Камю — это небольшие рассказы и эссе. Они передают упоение молодостью и земными радостями, однако сквозь них просвечивает и тревога — у юноши открылся туберкулез, и всю последующую сознательную жизнь он будет пытаться справиться со смертельной болезнью.

Повесть «Посторонний» написана Камю в 1942-м году. Это разгар Второй мировой войны. С войной произведение никак не связано. Но оно и не написано на злобу дня. Оно обращено к темам, которые актуальны во все времена: человек и общество, жизнь и смерть, случайность и закономерность.

Повествование ведется от первого лица. Главный герой — Мерсо, скромный парижский клерк. Человек он неплохой и никакой одновременно. Живет скромно, неприметно. Кажется, что даже смерть мамы в приюте для престарелых не выводит его из душевного равновесия. И дату ее смерти он точно назвать не может, ссылаясь, впрочем, на опоздание телеграммы. Он приезжает на похороны, ибо не может не приехать, но проводит ночь у гроба за кофе и сигаретами. Скорби не чувствует — с мамой они давно уже чужие люди, потому и жила она в последние годы в доме для престарелых. Но потом ему это равнодушие обязательно припомнят. Маму Мерсо похоронил, вернулся и Париж и жизнь потекла своим чередом.

А на следующий день Мерсо почему-то идет на пляж, потом в кино с девушкой. Когда-то они уже коротко были знакомы, работали вместе, но дальше этого знакомства дело не пошло. А хотелось большего. Дальше у них происходит близость. Мерсо знакомится с соседом, сутенером. В финале первой части ему напекло голову и он выпускает целую револьверную обойму в араба, который угрожал ему ножом.

Вторая часть повести — это своеобразное кривое зеркало по отношению к первой части. Преступление налицо, Мерсо есть, за что судить и осудить. Но его судят не за преступление. Тогда за что? За то, что он вел себя не так, как положено. Сухие глаза у гроба матери, секс после похорон, просмотр комедии в кинотеатре. И никому невдомек, что на людях человеку может быть легче, чем одному, что родные люди по крови могут быть чужими по духу, что плотские наслаждения для человека до какого-то времени стоят выше, чем духовные.

Приговор предсказуем, потому что и преступление очевидно — гильотина. А последнее желание Мерсо — чтобы собралось побольше народу и чтобы его встретили криками ненависти. Ничего не напоминает? Правильно. Как Христа. Так уже было в истории. Мерсо играет роль Христа своего времени. Так задумано автором. Наверно, с провокационной целью. Книга эта способна «перепахать» человека любого времени. Как когда-то Ленина, по его собственному признанию, «перепахал» роман Чернышевского «Что делать?». Сначала Мерсо отталкивает. Потом заставляет задуматься. И это правильно. Кто виноват? Конкретно — никто. Социальное устройство общество, где сплошь — личности, индивидуальности, а на самом деле — одинокие, несчастные люди.

Только обдумав произведение, можно сделать по нему адекватный вывод.

В годы Второй мировой войны Альбер Камю был активным участником французского Сопротивления. Он на деле убедился, как максимально обесценилась за годы войны человеческая жизнь, как люди незаметно для себя потеряли порог боли и ужаса.

«Миф о Сизифе» стал «своевременной» книгой для участников французского Сопротивления. В позорных условиях оккупации, в осознании чувства собственного достоинства Камю черпал для себя уроки мужества и стойкости. В чем-то он наследовал опыт стоической философии поздней античности.

Древнегреческий миф интерпретирован Камю в стилистике абсурда. Эта категория особенно занимала его воображение в то время. Абсурдно все, включая жизнь и смерть.

И все–таки капитуляция в виде самоубийства — тоже не выход. Она равносильна признанию поражения ввиду собственной беспомощности изменить что-либо в мире и в собственной судьбе.

Гораздо труднее покориться обстоятельствам и смиренно жить ради правого дела. Можно быть не против своих угнетателей, а морально выше их. Однако этому искусству необходимо учиться.

Если небольшая повесть «Посторонний», написанная в разгар Второй мировой войны, сделала имя Камю известным, то роман «Чума» принес писателю уже всемирную славу. В условиях нынешней пандемии так и хочется назвать эту книгу «очень своевременным произведением», тем более что к этому имеются все основания. Странно, что ни в новостных обзорах, ни в социальных сетях сегодня это произведение даже не упоминается. Год, когда разворачивается действие книги, автор обозначил почти точно, — 194… Словом, после окончания Второй мировой войны. И это указание переводит повествование в особый план. Казалось бы, к ХХ веку чума изжита полностью. И вот она накрывает типичную французскую провинцию, небольшой городок Оран. Само повествование ведется от лица доктора Бернара Риэ. Он — и участник, и свидетель, и летописец происходящих событий. Ему невероятно сложно оставаться беспристрастным свидетелем, и все–таки это ему удается. Читаешь, и часто — мороз по коже. До чего актуально и злободневно. В чуму не верят, ей не придают значения. Зато потом она быстро становится «хозяйкой положения». Гробов не хватает — хоронят в братских могилах. Смерть становится бытовым явлением, к которому удается привыкнуть. Люди сидят в самоизоляции, но долго выдержать они не в состоянии. Пьют, выходят на прогулки, бунтуют. А изменить что-либо в ту или в другую сторону они все равно не в состоянии. Остается только ждать, плыть по течению или бороться. Но борцы — далеко не все. В какой-то момент эта книга перестает быть летописанием или философским произведением. Она приобретает характер притчи. Притча — жанр особый, библейский. Известно, что притчами часто говорил Иисус Христос. Впрочем, апостолы изображены в Евангелии настолько недалекими людьми, что и язык притч до них не доходит. Так же обстоит дело и с рядовыми горожанами Орана. Всю серьезность ситуации они осознают не сразу. А когда осознают — то во многом уже поздно. Слово «чума» в контексте развития событий обретает сразу несколько значений. Чума — страшная и заразная болезнь. Чума — кара за грехи человечества (именно так поначалу склонен считать отец Панлю). Чума — это вынужденное домашнее «заточение» и «заброшенность» (любимая категория писателей-экзистенциалистов, к которым Камю и принадлежал). Чума — это ослепительное солнце и знойное лето. Чума — это некий административный механизм, который безупречно функционирует. Кого она заберет и кого она пощадит — никто не берется предсказывать. Наконец, как коротко и афористично выражается один из пациентов доктора Риэ, чума — у всех, чума — это сама жизнь, и нет от нее спасения. И все–таки определенные закономерности есть. Так, горожане начинают безудержно пить, искренне веря, что «чем больше пьешь, тем скорее микроба убьешь». Конечно, эта наивная уверенность не помогает. И, наоборот, чума не спешит забирать тех, кто активно борется с ней, не только средствами вакцины, но и собственной готовностью к самопожертвованию. И финал, оставляющий простор для размышлений. Те, кто остался жив, воссоединяются с любимыми. Город празднует освобождение. Однако чума не побеждена. Она ушла так же неожиданно, как и появилась. Люди постараются скорее забыть дни и недели скорби. Они помянут мертвецов, а потом пойдут по своим делам. Кощунство? Нет, просто жизнь продолжается. Врачи и волонтеры сделали все, что могли, и даже больше. Погибших не воскресить. А быть готовым к новым испытаниям — никогда невозможно. Финал у книги — открытый.

Итак, до определенного момента времени человек живет так, словно он свободен в выборе чего бы то ни было. Абсурд, особенно абсурд смерти, открывает ему глаза, заставляет сделать выбор — с кем он, с теми, кто пытается активно противостоять абсурду, хоть и знает, что проиграет, или с теми, кто пассивно ждет неминуемого конца.

«Бунтующий человек» — самое значительное по объему и содержанию философское произведение Камю. В нем более трехсот страниц. Отдельное издание книги вышло в 1951-м году.

Что же является основным содержанием книги «Бунтующий человек», чем она может быть интересна читателям нового тысячелетия? Очень многим. Так, например, Камю предпринимает попытку вскрыть генеалогию такого явления как нигилизм и его законов, скрытых пружин. По его мнению, родоначальником этой извращенной философии стал скандально известный маркиз де Сад. Именно он впервые поднял вопрос о возможности теоретического оправдания такого тяжкого преступления, как убийство.

Французская буржуазная революция конца восемнадцатого столетия фактически узаконила государственный террор, сделав его основным оружием достижения царства свободы, равенства и братства.

При всех заслугах Г.В.Ф. Гегеля перед немецкой классической философией в частности и перед мировой философией в целом, по мнению Камю, именно на его совести находится грех смещения нравственных акцентов — с идеи морали на идею истории, в результате чего непреложность морали обесценилась.

Маркс совершает прорыв в философской мысли, однако делает ставку на революционное насилие. Его последователи, в том числе русские большевики во главе с Лениным пойдут тем же путем, используя диктатуру пролетариата для захвата и удержания власти.

Кульминация идея этического и политического нигилизма, замаскированная красивыми словами о «светлом будущем» или построении тысячелетнего рейха, достигает в идеологии нацизма и сталинизма.

Таким парадоксальным образом лелеемая многими поэтами и философами прошлых веков идея свободы на практике обернулась совершенно противоположной идеей — освобождая других, человек тоталитарного общества все более закрепощал самого себя и способствовал укреплению самого тоталитарного режима. Во имя «светлого будущего» идеологи тоталитаризма готовы были оправдать любое беззаконие и любые жертвы. Если придавать истории значение Абсолюта и обожествлять ее, то в какой-то момент человек, который еще недавно был бунтарем и свободолюбцем, проявит готовность к беспрекословному повиновению, будет порабощен государственной машиной. Сначала нигилизм освобождает человека от необходимости следовать любой моральной доктрине, а затем лишает выбора, и остается только подчиняться исторической необходимости. На смену безграничной свободе приходит неограниченное самодержавие или тоталитарный режим.

Главной мишенью критики Камю, таким образом, стала философия марксизма и ее адепты. Что касается экзистенциализма, то он в книге почти не упоминается, а полемика с его основными постулатами явно приглушена.

Камю не стало в середине ХХ столетия, однако он, будучи человеком глубоко проницательным, смог подвести его промежуточные итоги. Они таковы, что только при условии сохранения известной автономии, человек имеет шанс остаться личностью и не раствориться в одномерном обществе. Потребность в бунте сохраняется — в бунте против стандартизации, против унификации, против подавления личности государственной системой.