Вниманию читателей предлагается перевод с немецкого главы «Анархо-синдикалисты в борьбе с фашизмом» из книги Ульриха Клана и Дитера Неллеса «Пламя ещё пылает: Рейнские анархо-синдикалисты/(ки)в Веймарской республике времён фашизма» (1986). В тексте освещается антифашистское сопротивление анархо-синдикалистов в период с 1930 по 1933 гг. в Рейнланде: их тактики противостояния пропаганде национал-социализма, опыт их многообразных конфронтаций с национал-социалистами по мере нарастания влияния последних, попытки противопоставить ультраправой идеологии анархо-синдикалистский проект, теоретические и практические расхождения внутри движения, распри с главными соратниками по антифашистской борьбе и многое другое. На сегодняшний день ценность настоящего текста связана не только со слабой представленностью в русскоязычном поле вопросов антифашисткой (анархо-синдикалистской) борьбы в Европе XX в., но и со стихийной реактуализацией самой проблематики этой борьбы и её условий.

Автор: Дитер Неллес, Ульрих Клан

Перевод с немецкого: Мария Рахманинова

Около 1930 г. Союз свободных рабочих Германии (FAUD) приступил к интенсивной пропаганде против фашизма в прессе и публичном пространстве. В 1932 г. на 19-м конгрессе в Эрфурте обсуждался план всеобщей стачки в случае захвата власти национал-социалистами, а также бойкот всех симпатизирующих фашизму владельцев бизнеса — «чтобы борьба не только была направлена непосредственно против фашистского движения или фашистских организаций на предприятиях, но и ощутимо затрагивала фашистские элементы среднего класса» [Der Syndikalist, Jg.14 (1932), Nr.14]. Впрочем, к этому моменту организация была ещё слишком слаба, чтобы в полной мере воплотить в жизнь эти требования. В 1931 г. в Рейнланде возник «Революционный анархо-синдикалистский союз труда и сопротивления», к которому, по его собственным данным, были присоединены 10 отделений PAB[1]. Воззваниям союза предшествовал следующий анализ:

«В связи с невиданной по масштабу потерей крови в экономике, рабочий класс, зачарованный органами печати и социального обеспечения, грезит о счастье и шатается от одних надежд и иллюзий к другим. Однако реакция не только замыкает этот круг, на который она, впрочем, всегда рассчитывала, — нет, её бациллы, проникающие во все поры общественной жизни, годами разлагали некогда здоровый дух рабочего класса, и эта гидра теперь победоносно поднимает голову, наслаждаясь триумфом над цветущим человеческим разумом и свободой. Похоже, что человечество ещё не постигло идеи анархо-синдикализма и совершенно не понимает, что фашизм всякий раз начинается с отдельного человека. Власть, мертвенная покорность, принцип централизации — таковы ключевые условия, способствующие повсеместной фашизации — даже если они возникают внутри рабочей организации» [Der Syndikalist, Jg.13 (1931), Nr.14].

В этих словах примечательно то, что фашизм рассматривается не только как экономическая и политическая система господства, но и как ситуация, обусловленная психологическими процессами. На протяжении 1931-1932 гг. рейнландское отделение PAB провело на территории биржи несколько антифашистских демонстраций, в которых приняли участие около 400-500 человек [См. интервью с Августом Бреннером].

Особенно активными в борьбе с фашизмом были маленькие вуппертальские группы FAUD[2] и SAJD[3]. В Вуппертале столкновения между национал-социалистами и представителями рабочих организаций были особенно яростными: эти стычки, происходившие в помещениях и на улицах, часто заканчивались раненными и убитыми с обеих сторон [См. Klein, Ulrich: SA-Terrorund Bevölkerung in Wuppertal 1933/34, in: Peukert, Detlef, Reulecke, Jürgen (Hg.): Die Reihen fest geschlossen. Beiträge zur Geschichte des Alltags unter dem Nationalsozialismus, Wuppertal 1981, S. 47]. С 1932-го в Эльберфельде существовала сильная группа НСДАП, ответственная за организацию национал-социалистического движения в Рурской области под руководством Йозефа Геббельса, проживавшего в Эльберфельде до 1926 г. [См. Marßolek, Inge: Arbeiterbewegung nach dem Kriege (1945-1948) Am Beispiel Remscheid, Solingen, Wuppertal, S. 34].

Несмотря на высокий уровень безработицы в Вуппертале (в 1932 г. было зарегистрировано 60 тысяч безработных), НСДАП не смогла закрепиться в кругах рабочего класса Вупперталя. Существенную роль в этом играла традиционная связь рабочих партий [Там же, S. 35]. Нарастающему террору штурмовых отрядов[4], распространявшемуся преимущественно от казарм штурмовиков на Кништрассе (ныне Хаспелештрасе) в районе Унтербармен, рабочие давали ожесточённый отпор. До 1933 года штурмовики не решались даже заходить в рабочие кварталы [См. Werner, Gerhard: Aufmachen Gestapo, Über den Widerstand in Wuppertal 1933-45, Wuppertal 1974, S. 13]. К выступлению Геббельса на стадионе в период выборов в Рейхстаг в 1932-м году штурмовики подготовили демонстрацию, которая должна была пройти от Обербармена до стадиона, однако рабочие сорвали её после первых же 100 метров [Интервью с Августом Беннером]. Гитлер впервые выступил в Вуппертале во время своей предвыборной кампании 24 июля. В рабочем квартале близ зоопарка штурмовиков забрасывали из окон цветочными горшками и камнями [Интервью с Г. Крюшедтом]. 30 июля 1932-го года нацисты с помощью бомб со слезоточивым газом попытались сорвать собрание, в котором принимал участие социал-демократ, начальник берлинской полиции, только что снятый с должности [См. Werner, Gerhard: Aufmachen Gestapo, S. 12]. В день захвата <нацистами> власти, 30 июля 1933 года, антифашисты провели через Бармен и Эльберфельд шествие с песнями и протестными лозунгами. На следующий день штурмовики ответили на это факельным шествием по Эльберфельду. «Стрельба велась как из колонны, так и по ней, двоих раненых вынесли на носилках» [Там же]. Это шествие побудило антифашистов, особенно юных, начать ломать голову над новыми формами борьбы. Поскольку численно они были достаточно слабы для открытого столкновения с нацистами, им пришло в голову несколько раз столкнуть сторонников нацистов, аплодирующих им на обочине дороги, с факельным шествием от Роммельспютт в Эльберфельде до Луизенштрассе, спровоцировав, тем самым, их избиения штурмовиками [См. интервью с Гансом Шмитцем].

После частых атак со стороны штурмовиков вуппертальские анархо-синдикалисты сформировали группу самообороны под названием «Чёрная стая». До конца 20-х годов вуппертальская FAUD придерживалась преимущественно ненасильственных тактик, не гнушаясь даже полемик с нацистами. Ганц Шмитц провёл немало дней в дискуссиях с Геббельсом на собраниях национал-социалистов. Эти устные противоборства с нацистами закончились после того, как он и ещё несколько анархо-синдикалистов были избиты штурмовиками. Создание «Чёрной стаи» вызывало много споров в ФАУД. Как и в Вуппертале, создание подобных временных групп повсюду инициировалось молодёжным анархо-синдикалистским союзом (SAJD). Чёрные стаи также возникли в Зуле, Касселе, Берлине и Ратиборе [См. Linse, Ulrich: Die anarchistische und anarcho-syndikalistische Jugendbewegung 1918-1933, Frankfurt 1976, S.96 und Der Syndikalist, Jg.13 (1931), Nr.26]. Одновременное обращение к униформе групп Рейхсбаннер[5] и Союза красных фронтовиков, с одной стороны, и штурмовиков и СС, с другой, — воспринималась ФАУД чрезвычайно противоречиво, поскольку «всё это могло привести к милитаризации молодёжи, что превращало в фарс многолетнюю борьбу <союза> против этого процесса» [Там же, S.96]. Вуппертальская «Чёрная стая» также использовала униформу: чёрные ботинки, рубашки и брюки; кроме того, у группы был собственный флаг с надписью: «Смерть фашизму», а один из членов ФАУД, Вилли Беннер, сочинил для отряда боевую песню. Униформа, однако, не была полностью одинаковой, поскольку средств для таких материальных затрат у членов организации не было. Спустя время и сами бывшие члены группы довольно критично оценивали её.

В «Чёрной стае» состояло около 20-25 членов, большая часть была из анархо-синдикалистского союза молодёжи, но также в неё входили и ещё более юные члены ФАУД. Группа была вооружена (несколькими револьверами и карабином). С вооружением помогали старшие товарищи — например, Герман Штайнакер [См. интервью с вуппертальскими анархо-синдикалистами]. В PAB Рейнланда «Чёрная стая» существовала только в Вуппертале. На главных антифашистских демонстрациях группа несла впереди своё знамя, а замыкал её музыкальный ансамбль ФАУД из Динсбурга, также единственный на всей территории биржи. Распространённое в <исторической> литературе представление о том, что ФАУД был частью коммунистической «Боевой Лиги против фашизма»[6], неверно [См. Werner, Gerhard: Aufmachen Gestapo, S.12; Gerhard, Dirk: Antifaschisten. Proletarischer Widerstand 1933-1945, Berlin 1976, S. 13]. В 1932 г. ФАУД действительно участвовал в создании союза сопротивления фашизму и реакции, но вместе с Социалистической рабочей партией Германии (SAPD) [подробнее о SAPD, vgl. Drechsler, Hanno: Die Sozialistische Arbeiterpartei Deutschlands, Hannover 1983], Оппозиционной коммунистической партией (KPO) и так называемыми «Партизанами», отколовшимися от запрещенной в то время Лиги бойцов Красного фронта КПГ[7]. Целью этого Союза сопротивления было «перевести фокус в период фашистской угрозы с партийных и организационных проблем на классовые интересы пролетариата» [Der Syndikalist, Jg.14 (1932), Nr.14]. Настоящей трагедией немецкого рабочего движения оказалось то, что реалистично фашистскую угрозу оценивали лишь <упомянутые> маленькие группы. Так, в журнале «Синдикалист» за 1929 г. можно встретить такие слова, принадлежавшие одной анархо-синдикалистке: «Не оставим же теперь поля <боя>, как прежде <оставили его> клиру, который пленяет и сковывает ум женщины, зачаровывая её нирваной, обещающей вознести её над собственным страданием! Ибо если мы не обратим её к борьбе, она сама обратится к попу — за помощью удержать от борьбы за свободу также и её мужа. Конкордат уже готов, недостаёт только законодательной санкции. Всё остальное довершит фашизм, который уже замер в стойке, как хищный зверь перед прыжком. Когда у него кончатся тюрьмы, нас всех повесят как мятежников и повстанцев, потому что современные <методы наказания> слишком скучны для этих палачей; они введут осадное положение и начнут убивать в произвольном порядке. Таковы зарницы грядущего» [Der Syndikalist, Jg.11 (1929), Nr.14].

Сталинистская политика Коммунистической партии Германии [О политике КПГ в 1933 г. см. Flechtheim, Ossip K.: Die KPD in der Weimarer Republik] (раскол профсоюзов путём укрепления красной профсоюзной линии с её социал-фашистской теорией) в совокупности с приверженностью СДПГ[8] и профсоюзов [О политике СДПГ и профсоюзов 1933-го г. см. Matthias, Erich: Die Sozialdemokratische Partei Deutschlands, in: ders., Morsey, Rudolf (Hg.): Das Ende der Parteien, Düsseldorf 1960; Mommsen, Hans: Die deutschen Gewerkschaften zwischen Anpassung und Widerstand, in: Vetter, Heinz Oskar: Vom Sozialistengesetz zur Mitb] принципу законности перед лицом противника, который сам уже давно перестал этот принцип соблюдать, — препятствовали единству рабочего класса, который, между тем, был единственной силой, способной остановить национал-социализм. В этой связи также обращает на себя внимание тот факт, что Конфедерация профсоюзов Германии (ADGB[9]) отобрала у Союза сопротивления обещанный им зал в доме профсоюзов, объяснив это тем, что «синдикалисты — это самые страшные враги» [Der Syndikalist, Jg.14 (1932), Nr.14]. В Вуппертале у ФАУД были весьма сложные отношения с коммунистами. На одном из собраний функционер КПГ заявил анархо-синдикалистам, что после революции они будут первыми, кого поставят к стенке. На одной из встреч ФАУД с русским анархистом Лазаревичем в 1932 г. пришлось и вовсе обеспокоиться охраной зала, поскольку коммунисты грозились сорвать мероприятие. При этом на муниципальном уровне Унтербармена[10] коммунистам и анархо-синдикалистам удалось достигнуть товарищеского взаимодействия.

Для проживающего в районе Кништрассе рабочего класса близлежащие казармы штурмовиков представляли собой слишком большую угрозу, чтобы идеологические различия могли играть важную роль. Все ветви рабочего движения объединились для обороны этой части города. Также было налажено сотрудничество в вопросах предотвращения принудительного выселения семей безработных. В этом отношении весьма красноречив автобиографический рассказ «Город в долине» [Eggerath, Werner: Die Stadt im Tal, Berlin (Ost) 1952] вуппертальского коммуниста Вернера Эггерата, передающий атмосферу в Вуппертале 1932-го года. Впрочем, ценность этого повествования ощутимо умаляет некритичное и однобокое прославление политики КПГ [Пример славословий КПГ сталинскому курсу: «Видите, мы значительно превосходим все остальные партии. Не только потому, что наши интересы — интересы подавляющего большинства нашего народа, гораздо больше: потому что наша политика — это научная политика. Посмотрите на Сталина, на то, что пишет или что он говорит. Истинность этого доказана самой историей» (там же, S. 181)]. Беспорядки в Эльберфельде Эггерат называет в своей книге провокациями анархистов и троцкистов, которых затем также порочит клеветой о сотрудничестве с политической полицией. «Троцкистам и анархистам мы должны дать самый решительный отпор. Каждый рабочий должен отдавать себе отчёт в том, что речь идёт о деяниях контрреволюционеров, стремящихся уничтожить нашу партию в интересах империалистов. Всякий должен, наконец, увидеть, что эти банды уже давно предали интересы рабочего класса [Там же, S. 161]». Эта форма клеветы на анархистов и троцкистов была чрезвычайно распространена несмотря на то, что не имела под собой никаких оснований. В данном конкретном случае обращает на себя внимание то, что Эггерат пишет не о каком-то абстрактном политическом противнике, но о многих вуппертальских анархо-синдикалистах, которых он хорошо знал лично и которые, защищая его от штурмовиков, не раз сопровождали его вооружённой группой от дома профсоюзов до его квартиры.

Кроме того, книга Эггерата содержит одно примечательное сознательное искажение истории, которое никак нельзя обойти вниманием. В 1932 г. нацисты запустили из своей казармы на Кништрассе привязной воздушный шар, на котором висел огромный флаг со свастикой [Там же, S. 257]. Старый вуппертальский коммунист Вилли Шпихер рассказывает о красном шаре с белой свастикой [В.Ш. был избран муниципальным депутатом; источник — интервью и беседы с Клаусом Хаммерштайном, Wuppertal 1981, S. 27]. Эггерат и Шпихер пишут, что выстрел, уничтоживший шар, был преднамеренной акцией КПГ. Однако, по словам члена SAJD, шаров на самом деле было два. Первый был отстрелен с башни Бисмарка на острове Хардт членом ФАУД Фрицем Миллнатом и руководителем Союза сопротивления Унтербармена Францем Митульским. И это была чисто спонтанная акция рабочих, за пределами партийных границ — ещё до преднамеренной акции КПГ. Второй шар опустился сам по себе, и пока штурмовики не успели с помощью ветра вновь поднять его над казармами, его отстрелили из окна одного из домов в Унтербармене двое анархо-синдикалистов. Впоследствии материал шара пригодился нескольким семьям квартала — его использовали в качестве матрасов [Interview mit H.S.].

В программном заявлении Союза сопротивления вуппертальских анархо-синдикалистов, опубликованном в статье Фрица Бернера, высказывается впечатление, которое сложилось у него непосредственно перед захватом национал-социалистами власти: в последние месяцы пролетариат начал активно (и часто неосознанно) обращаться к лозунгам анархо-синдикалистов.

И когда за несколько месяцев до печально известного «чёрного воскресенья» фашисты Вупперталя, подобно их единомышленникам в других городах, предприняли попытку захватить рабочий квартал, пролетариат неожиданно выступил сплочённым фронтом сопротивления. Рабочие, много лет состоявшие в СДПГ или Рейхсбаннер, внезапно забыли требование своих лидеров безропотно полагаться на государственную власть. Вместо этого они встали плечом к плечу с коммунистами и синдикалистами, чтобы вместе гнать прочь коричневую чуму. И это — в городе, где у нацистов было 110 000 голосов, что существенно больше, чем у СДПГ и КПГ вместе взятых. Это был этап, заставивший многих рабочих, состоявших в СДПГ и КПГ, всерьёз задуматься о подсчёте голосов. Когда вскоре появился фон Папен со своей программой стимулирования, СДПГ попыталась удержать своих членов от прямого действия в старой, рафинированной манере — с помощью референдумов. В их прессе не было ни слова о стачках или сопротивлении. Однако массы, уже имевшие богатый опыт смирения с многочисленными случаями невыплат зарплат, внезапно поняли, что подобные чрезвычайные постановления действуют лишь до тех пор, пока рабочие готовы с ними мириться. Первым пробным камнем стал кабельный завод Ронсдорф. В субботу на стенде появилось объявление <о стачке>. В понедельник производство остановилось. После пятидневной забастовки компания должна была полностью выполнить требования бастующих. После этого самая настоящая волна стачек охватила и другие предприятия. Теперь рабочим хватало минимального повода, чтобы остановить производство. «Нам следовало начать так поступать при первых же нарушениях выплат зарплаты, а не слушать профсоюзных бонз и прочих примирителей», — так говорили теперь рабочие. Однако опытные в обмане народа партии и профсоюзы в последний момент учли и эти настроения. Теперь если на собрании или конференции слово брал синдикалист и говорил о бойкоте, его требование всегда высмеивалось как «анархо-синдикалистский бред». Опасаясь волны нацизма, СДПГ и КПГ неожиданно выпустили листовки для расклейки с текстом «Помните: этот предприниматель нацист!»

«Бредом коммунисты называли даже наши лозунги, подготовленные к забастовке квартиросъёмщиков — впрочем, ровно до того момента, пока они не решили украсть его у анархо-синдикалистов, чтобы переманить к себе аудиторию обоих политических лагерей». Недавно в Вуппертале рабочие самостоятельно предприняли попытку организовать стачку на газовых предприятиях. Это чисто синдикалистская инициатива. Таким образом, мы видим, что идеи анархо-синдикалистов всё больше захватывают и воодушевляют пролетариат. То, что это происходит не слишком организованно, отчасти связано с ленью и медлительностью, присущими немецким рабочим. Но всё же куда более веская причина этого — и следует набраться твёрдости, чтобы признать это, — равнодушие некоторых анархо-синдикалистов. В Германии тысячи людей, разделяющих наши взгляды, но они всё ещё не стали частью нашего движения по самым нелепым причинам.

С приверженцами дезорганизованности и подобными им болтунами нам, по счастью, сражаться уже нет нужды. Однако есть множество других направлений для борьбы. Например, в Рейнланде многие наши товарищи настолько сфокусированы на работе в сфере культуры и распространении свободомыслия, что они совсем забросили работу для дела организации. Многие из них вовсе вышли из неё. Так распались целые региональные группы. Неужели эти товарищи не понимают, что нужно укреплять свою собственную организацию, если хочешь продвигать её в других? Другие активисты, некоторые из которых оставили движение ещё несколько лет назад из–за личных разногласий, продолжают агитировать за синдикализм, лично распространяют газеты и очень удивляются тому, что не имеют успеха. Но разве можно привлечь в организацию честного и мыслящего рабочего, если сам в ней не состоишь? В последнее время в Рейнланде мы сталкивались с тем, что наши товарищи, состоявшие сразу в нескольких организациях, отворачивались от нас — якобы потому, что не могли платить взносы, но на деле потому, что требовали от нас солидарности в случаях конфликтов, случавшихся с ними в рамках других организаций. Этим товарищам следует понять, что свободомыслие и культурные проекты — безусловно, важнейшая часть классовой борьбы, но профсоюз — её решающая организующая сила. Только хорошо организованный анархо-синдикализм может вызывать к жизни и всеобщую стачку, и вообще забастовку. Только экономическая организация в состоянии обеспечить продовольствием в дни социальной революции. Поэтому, товарищи, смыкайте ваши ряды! Да здравствует анархо-синдикализм!» [Arbeiterecho, Jg.15 (1933), Nr.3].

Примечания

1. PAB (Provinzialarbeiterbörse) — Биржа труда рабочих провинции.

2. FAUD, Freie Arbeiter Union Deutschlands — ФАУД, Союз свободных рабочих Германии.

3. SAJD, Syndikalist-Anarchist Jugend von Deutschland — Анархо-синдикалистская молодёжь Германии.

4. SA Sturm-Abteilungen (SA) der NSDAP — Штурмовые подразделения НСДАП.

5. Рейхсбаннер — Межпартийная, но фактически руководимая СДПГ демократическая политическая и боевая организация, существовавшая в Германии в 1924-1933 годах.

6. Der Kampfbund gegen den Faschismus — Боевая лига против фашизма, организация, связанная с Коммунистической партией Германии (КПД); основана в 1930-м, просуществовала до начала национал-социалистического режима (1933).

7. Kommunistische Partei Dutschlands — Коммунистическая партия Германии.

8. Sozialdemokratische Partei Deutschlands (SPD) — Социал-демократическая партия Германии (СДПГ).

9. Allgemeiner Deutsche Gewerkschaftsbund, (ADGB) — Конфедерация профсоюзов Германии, основанная в период Веймарской республики.

10. Унтербармен — район Вупперталя.

Читайте перевод в журнале.