В июне 2017 года Святослав Одаренко основал независимую издательскую инициативу «Здесь.». Проект ориентирован в первую очередь на выпуск небольших авторских сборников поэзии: вышло уже более тридцати книг различных авторов не только из Новосибирска, но и из других городов России. В интервью Реч#порту Святослав рассказал о том, как устроена работа нового независимого издательства, о философии сетевого сообщества и о своих дальнейших планах. Мы также публикуем подборку стихотворений авторов, изданных «Здесь.» в прошлом году, с комментариями издателя. В подборку вошли стихи Саши Фаната, Валерии Яковлевой, Юлии Федорищевой, Александра Романовского и Катерины Столбинской.

— Как возникла идея создать «Здесь»? Какие цели вы ставите перед собой?

Сама идея выпуска самиздатовских книжек вовсе не нова. Во-первых, и это всем хорошо известно, в нашей стране традиция издания «самодельных» книжек существует уже более века, ее начали русские футуристы. И сейчас эти малотиражные, неказистые, маргинальные при жизни авторов книжки, к слову, ценятся намного выше, чем издательская массовая макулатура того времени. Во-вторых, в шестидесятых годах культура сделанного своими руками получила мощнейший толчок и ввиду определëнных социальных сдвигов, и по причине резкого технологического скачка. Наконец, в-третьих, я сам когда-то начинал с самиздата: рукописного, размноженного на ксероксе, это было в конце девяностых. Потом, примерно через десяток лет, мы с поэтом Сергеем Калининым из Академгородка издали семь его авторских «больших» книжек, также в рукописи, размноженной типографским способом. Я хочу сказать, что сама, скажем так, самодельная малотиражная книга — вполне обиходное явление. Важно, какие идеи мы с еë помощью реализуем.

И теперь, соответственно, о целях. Главная моя цель — это поддержание творческого общения, предметной коммуникации внутри определëнного сообщества. А именно — между людьми, посвятившими себя сочинению стихов и, шире, литературной деятельности. И, поскольку основной единицей коммуникации в этом сообществе является поэтический текст, издание малых сборников поэзии или прозы, отражающих состояние индивидуального творческого процесса именно в данный момент, видится мне вполне актуальной задачей. В более широкой перспективе «Здесь.» работает на уровне ценностей гражданского общества, осуществляя коммуникацию между конкретными людьми и их добровольными творческими объединениями, — вне сферы контроля официальных государственных или иных структур. «Здесь.» помогает людям осуществлять свое натуральное право на свободу высказывания.

— Как происходит отбор авторов? Любой поэт может издать свою промо-книжку?

Целенаправленного отбора авторов в «Здесь.» на данный момент не ведëтся. Именно в этом смысле «Здесь.» не издательство. Да, любой автор в принципе может получить макет своей книжки для своих нужд. Как правило, эти книжки литераторы используют либо в качестве презентационного материала, например, на творческих встречах со своими читателями, либо, выпустив такую книжку, ставят своеобразную точку в своëм творческом процессе: в данном случае книжки «Здесь.» служат задаче авторской саморефлексии. И опять же — могут быть донесены до всех заинтересованных лиц.

При этом такая «неразборчивость» в «издательской политике» вполне оправдана. Далеко не каждый автор будет издавать книжку ситуативного, сиюминутного характера. «Здесь.» не предлагает в данном случае никакого сервиса, кроме технической подготовки макета и размещения его в интернете. Дополнительно к этому мы можем посоветовать автору место, где он может за свой счëт распечатать свою книжку. Таким образом, издавать свои произведения «Здесь.» доверяют только ответственные авторы. Ответственные прежде всего перед самими собой. А таких не очень много, надо признаться. Принцип прямого отбора при этом также действует, и вот в каком случае. Если «Здесь.» необходимо распечатать некоторые книжки для собственных презентационных мероприятий в оффлайне, то мы выбираем тех авторов, которые представляют наибольший интерес для читателя как творческие единицы. Своими силами мы распространяем книги, которые заведомо произведут неизгладимое впечатление на читателя.

— Есть ли у «Здесь.» какая-то эстетическая программа и принципиальная редакторская позиция? Как вы распространяете изданные книги?

Об этом я уже начал говорить. Принципиальность позиции заключается в том, что качественную авторскую малую книгу может получить любой. Более того, каждый автор имеет право быть услышанным и каждый имеет право найти своего читателя. Вне зависимости от чьих-либо вкусовых и, как правило, очень туманно и невнятно формулируемых предпочтений. «Здесь.» — повторюсь — это не издательство. «Здесь.» разделяет современную философию сетевого общества. Соответственно, мы рассматриваем себя как протокол взаимодействия автора и со своими читателями, и с такими же авторами, как он. Автор становится значимым только в своем усилии донести себя, свое послание до читателя, таково наше убеждение. Взяв в качестве метафоры файлообменные сети, можно сказать, что чем больше автор «раздает», — и это необязательно количественное измерение — тем важнее он и его вклад с точки зрения интересов сообщества, с точки зрения наших ценностей.

— Есть ли планы выходить за пределы Новосибирска? Как планируете развивать проект?

Мы уже вышли за его пределы, представив книги в других городах на крупных литературных мероприятиях, на поэтических вечерах разных авторов. «Здесь.» также изданы несколько сборников иногородних авторов, которые в этом случае также служат своеобразными агентами распространения нашей инициативы.

Для дальнейшего развития проекта «Здесь.» планирует двигаться в разных направлениях. Прежде всего мы будем стараться взаимодействовать не только с отдельными людьми, но и с творческими объединениями самого разного рода. Мы уже сотрудничаем с локальными культурными проектами Новосибирска: арт-проектом «Поэту по портрету» и Студией 312.

Томские литераторы из творческого объединения «Литературные четверги» выпустили пару книжек. С помощью «Здесь.» участники любого творческого сообщества получают дополнительную опцию в виде своей книжки-малышки, а сами эти сообщества имеют дополнительный канал для своего продвижения (среди аудитории «Здесь.»). Не говоря уж о том, что такая практика сотрудничества на уровне сообществ создаëт определëнный кумулятивный эффект в сознании общности интересов, что по идее должно усиливать творческие усилия всех сторон. Ну, а «Здесь.», само собой, получает новых авторов.

Кроме того, сотрудничество сообществ приближает нас к экспертно-рекомендательной модели отбора и продвижения авторов «Здесь.». И снова, в отличие от традиционной журнально-редакторской матрицы, нашу систему будет отличать принципиальная многоуровневость и разноплановость оценок и рекомендаций: одно и то же произведение, одна и та же книжка может быть оценена по-разному в зависимости от запросов разных аудиторий. В данный момент перед «Здесь.» стоит стратегическая задача по технологической реализации платформы для такого рода взаимодействия авторов, творческих сообществ, экспертов и читателей.

— Чем издательская инициатива «Здесь.» отличается от другого самиздата Новосибирска (Артель «Напрасный труд», Реч#порт, альманах «Между», серия «Н-ская поэтика», книжки-малышки общества «iZZdat», зины художников)?

Именно отсутствием довлеющей редакторской воли она и отличается от всех названных проектов. Мы даëм возможность для реализации любых творческих амбиций, а уж кто, как и на каком уровне это сделает, зависит только от самого, скажем так, участника процесса. Кроме того, на мой взгляд, ни одна из этих инициатив не ставит своей конкретной целью продвижение самого автора как отдельной от издательства творческой единицы. Это выражается прежде всего в тиражной ограниченности и в отчуждении автора от процесса распространения этой печатной продукции.

Для книжек «Здесь.» вопрос о размере печатного тиража ставить просто неправильно: тираж определяется данной ситуацией, конкретным моментом. Критерием качества взаимодействия с аудиторией и внутри сообщества мы полагаем количество активных, заинтересованных в самопродвижении авторов, а не единиц печатной продукции. Рынок которой, кстати, неуклонно падает на протяжении последних 15 лет во всëм мире под воздействием известных факторов. Создать платформу взаимодействия по образцу интернета, согласно его внутренним законам и правилам, а не обкладывать техническими новинками своë традиционное тиражно-гуттенберговское бытие — вот главная задача «Здесь.».

— Помимо промо-книжек, вы издали сборник Сергея Шубы «Кому я вру». Планируете ли вы и дальше двигаться в направлении многостраничных авторских сборников?

Да, конечно. «Здесь.» не может препятствовать желанию авторов издать полноформатный сборник своих произведений. В этом случае мы работаем как обычное издательство в сфере D.I.Y. Что, как уже ясно, не является нашей первоочередной стратегической задачей.

— Почему вы сосредоточены на издании персональных книжек, а не сборников нескольких авторов? Есть какая-то концептуальная разница?

Мы обращаемся прежде всего к отдельным авторам и к их объединениям оттого, что именно автор и есть минимальная творческая единица. Причëм единица высокой степени свободы. Любой коллективный сборник — это всегда принудительный, идеологически обусловленный отбор, часто выполняемый компетентными специалистами, ограниченными, однако, собственными или корпоративными представлениями о нуждах читателя. При этом «Здесь.» учитывает разнообразие запросов аудитории.

С начала 2018 года наша инициатива представит небольшой подпроект тематических подборок книжек-малышек, изданных «Здесь.». Мы имеем в виду предложение читателю как подборок авторов со сходными поэтиками, работающих в сходных жанрах, так и подборки произведений, вышедших под эгидой сотрудничества с творческими объединениями. И это ещë одно хорошее подспорье для самих культурных инициатив. Это же здорово, что читатель, которому не досталось очередного выпуска, предположим, Реч#порта, сможет получить в любой момент подборку книжек авторов, опубликованных в нëм.

И на самом деле в случае «Здесь.» мы уже имеем некий коллективный сборник актуальных творческих работ. Нет никаких проблем, кроме решения организационных вопросов и компенсации накладных расходов, чтобы, например, издать альманах «Здесь-2017». Материала для представления живого литературного процесса уже более чем достаточно.

— Как вы можете оценить издательское поле Новосибирска? Какие есть проблемы? Как менялась ситуация на протяжении последних пяти лет? Как обстоит ситуация в других сибирских городах?

Вряд ли будет оправданным рассматривать Новосибирск отдельно от других городов региона. И вообще — всех нестоличных городов. Проблема для всех проектов в печатной отрасли одна: люди перестают читать бумагу. Люди перестают читать много. Люди перестают испытывать пиетет перед Книгой. Книга как явление культуры постепенно занимает периферийную позицию, подобную аудиозаписям на виниле. О таком соответствии говорить пока рано, но тенденция, на мой взгляд, вполне очевидна. На первый план выходят электронные, мультимедийные форматы представления информации.

А наши писательские и самодеятельные творческие организации клянчат у властей деньги на какую-то макулатуру общей тематики, которая в лучшем случае будет поименована на сайте-могильнике, подконтрольном совершенно выпавшим из актуального литературного контекста «СибОгням», и осядет в районных библиотеках, кстати, массово в данный момент «оптимизируемых» теми же самыми властями. Ну разве это не абсурдно? Фактически звучит следующее: «Дайте нам денег, чтобы мы оказались поближе к выгребной яме». О чëм эти люди вообще думают?

Только точечное распространение, только целевые издательские проекты, вполне использующие сетевые и мультимедийные технологии, способны нормально существовать в наше время, имея перспективы для дальнейшего развития.

— Зачем нужно независимое книгоиздание? В каком направлении его следует развивать?

Ответ на эти вопросы уже отчасти заложен в них самих: независимое книгоиздание если на что и сгодится, так только на то, чтобы помочь человеку реализовать его право на свободу высказывания. Малыми средствами, в небольшом объëме, но целиком в пределах его волевого участия. Соответственно, и развивать его следует в непосредственном контакте с авторами, чтобы у них не возникало ощущение того, что кто-то за них распоряжается их творчеством, их талантом. Следует похоронить не только идолопоклонство перед Книгой и Толстым журналом, но и вообще оставить мысли о Парнасе и эксплуатирующих этот потребительский миф литературных агентах и редакторах. «Здесь.» не ставит своей целью продюсировать литератора как такового. «Здесь.» предлагает уникальный инструмент для авторской работы по утверждению себя в окружающем реальном мире. Пользоваться им или нет — решать авторам и только авторам. Желательно — с оглядкой на свою аудиторию (лишь про немногих авторов я могу сказать, что они сами знают ответ на вопрос о том, для кого они пишут), хотя это тоже их дело.

— Как вы можете оценить поэтическое пространство Новосибирска? Какие процессы в нëм происходят и какую роль играет «Здесь.» в этих процессах?

Поэтическое пространство Новосибирска в последнее время очень интересно своим разнообразием. Беда, как мне кажется, в том, что достойно оценить это разнообразие могут зачастую лишь его участники и весьма ограниченный круг их друзей и знакомых. И здесь для меня очень важным и радостным представляется уже сложившееся в сообществе мнение о необходимости выхода за пределы узкого круга околопоэтических сборищ. В последние два года Реч#порт развил активную деятельность, выступив инициатором и партнëром целой кучи инициатив, встреч и проектов. Все издательские проекты, более-менее нацеленные на выход из традиционно сложившегося регулярного контекста, так или иначе связаны с Реч#портом: это и альманах актуальной сибирской поэзии «Между», это и издательство «Артель Напрасный труд», всероссийский литературный семинар «Третья столица», обе книжных ярмарки Новосибирска. Зашевелились и «официальные» группировки и кружки типа союзов писателей, «СибОгней», разных студий. Неимоверный и вполне оправданный резонанс в 2017 году вызвало появление проекта «Поэту по портрету», который вроде никто не ждал, но многие прямо с душой взялись прежде всего выискивать в нëм недостатки. И зря. Это, возможно, первый новосибирский проект, позиционирующий себя, на мой взгляд, именно как продюсерскую инициативу в поэтическом поле. В этом же году традиционный поэтический марафон «Дыхание третьего тысячелетия» в некотором роде заявил об обновлении своего формата, посмотрим, что с ним будет в дальнейшем. Определëнное — и немалое —воодушевление вызвало появление Студии 312, поднявшей тему оформления Сибирской поэтической школы как творческой стратегии, работающей в поле реального.

По отношению ко всем этим инициативам и начинаниям «Здесь.» видит себя как равноправного партнëра во имя общего дела: развития и популяризации поэзии в Новосибирске и его окрестностях. Тем более что «Здесь.» есть что предложить. Мы не работаем с идеологиями, мы не лезем в зоны чужой компетенции, мы просто предлагаем свободное пространство для творческого взаимодействия любых проектов и их заинтересованных участников. На локальном уровне именно в налаживании таких связей «Здесь.» и видит свою сегодняшнюю задачу.

Избранные авторы, изданные «Здесь.» в 2017 году

В своей подборке стихотворений, изданных «Здесь.», я стремился скорее показать разнообразие техник и авторских стратегий, чем отделить вдохновенные перлы от паршивых овец. Я не верю в Парнас, я верю в личное усилие человека к творчеству. Каждый из авторов, которых я решил представить, делает это усилие глубоко по-своему. Традиция в каждом из этих случаев явно присутствует наравне с личным новаторством. Индивидуальность их авторской позиции сочетается с личной отдалëнностью, также особенной в каждом случае, от «актуальных» поэтических локальных групп, что делает их ещë более интересными.

Святослав Одаренко

Саша Фанат

Одиозная до известной степени легендарности личность сибирского андеграунда, участник творческого сообщества Nuclear LOSЬ. Зрелый творец с полнейшим отсутствием довлеющего сознания себя как поэта. Яркий выразитель герметичной, хитроумной и в то же время прозрачной и наивной иронии индустриальных окраин.

+ + +

Запретный смех и зоркий быт подруги Мережковского

Галоша дум и смелый дым фигуры Маяковского

Бесследный серп лунеет ввысь вблизи села Покровское…

От чорт пиздец опять проспал на тренировку я

Алëха вскакивает жрëт какими-то кивками

И по булыжнику идëт какими-то ногами

Кругом трещит звенит поëт и стонет мегаполис

Алëшу окружает смог и чьи-то злые воли

А в клубе та же духота и тренер Поликарпов

+ + +

Родные потные друзья

Кого-то пиздят шарфом

Ни пустоты ни высоты

Ни ноты ни верлибра

Всë твердокаменные лбы

Различного калибра

Алëша падает мешком

Его не поднимают

Ему всë грезится Бальмонт

И гимназисток стая…

+ + +

уже не грезит Мережковский

и не строчит своë Бальмонт

лишь за большим стеклом столовки

зрит граждан жрущих унисон

хитры проныры дети глупы

бедны поэт и средний класс

а в мерсах восседают трупы

в театрах выступают труппы

и Круппы слушают Каласс

удушливо тяжëлым смрадом

безжалостнее волка век

уже клубится над Царьградом

над Тель-Авивом кружит снег

не дружит русский с украинцем

с подлодкой дружат и с эсминцем

оскал на прежде мирных лицах

теперь покой им только снится

и добрый детский смех

и нету больше братьев кроме

как по оружию и крови

ну и по бизнесу друзей

и иудеев и блядей

весны не будет в этом парке

и не цвести цветам любви

среди разбоя и тоски

и общемировых стандартов

+ + +

В некоторых странах

Есть другие люди

Гроздья винограда

Любят спать на блюде

Валерия Яковлева

Появившаяся сравнительно недавно в публичном пространстве поэтесса. Носительница отчëтливо двоящейся поэтики: интенция к прямому спонтанному выражению эмоций переплетена с намерением творческого, экологичного упорядочения окружающих смыслов и явлений.

ВОТ ВЫ БЕЖАЛИ КОГДА-НИБУДЬ В МУЗЕЙ?

Колонну миновав и не разбив колен,

вот вы — бежали так когда-нибудь в музей?

А перед вами, как подснежник, возникали

футуристического здания детали

в изгибах ног, что вытесал Роден?

Вы трогали цветастые эмали

с закрытыми глазами? Выдавали

мечтательной улыбкой, что в начале

стоите перемен?

ДОМА АРХИТЕКТОРОВ

Говорят:

«Добро пожаловать в дом!»,

а сами проваливаются

из окна в окно под окном.

Окна-двери, окна-стены,

окна-окна — один большой

световой запрещëнный приëм!

Заходят в окно,

и смотрят в окно,

и картина висит на окне.

Воздух внутри,

на границе, извне…

непрозрачное смолкло!

Да здравствуют окна!

Что незримо —

ощутимо вдвойне.

МАЛЕНЬКИЙ ЛОБ

Луна истощается.

Настигает этажность

соседнюю воскресенье.

Знаешь,

мне

мистическим образом

нравится

лоб твой маленький,

лбам другим

не идущий в сравненье.

Юлия Федорищева

Проделавшая в последние годы серьëзную работу по развитию личностного начала в своëм творчестве поэтесса, публиковавшаяся в ряде журналов, участница различных литературных фестивалей. Сейчас она находится на этапе, когда еë формальное увлечение жëсткой силлабо-тоникой и литературными аллюзиями начинает развиваться в классичность и зрелый психологизм.

+ + +

И когда все уедут — в Москву, или Крым, или Рим —

Разобьются часы, перестанут ходить поезда.

Я приду вспоминать, кто был друг или мною любим,

Вот сюда.

Будет небо клониться, как сотни столетий назад.

Я хотела бы тоже на Рим посмотреть, но — беда —

Тормозят поезда, самолëты лететь не хотят

Никуда.

Тишина разрастëтся до грохота улиц и стен,

Словно тайны земли этим раз навсегда решены.

Как бы вовсе не слышать, стряхнуть оглушительный плен

Тишины?

Замерцает огонь, разрывая полночный покров,

Посылая сигналы в безлюдную города падь, —

Но на Марс не налажены рейсы, там нет городов.

Надо ждать.

+ + +

Когда налетит зябкий ветер, смеясь до дрожи,

Когда отгорит желтоглазое воскресенье,

Я тихо пойду вдоль садов и теней прохожих,

И в Павловск приду, и забудусь — сама и всеми.

Осенние липы на крыльях закат голубят,

И статуи смотрят, склонëнные, бледнолице.

И я говорю: он нисколько меня не любит.

И я говорю: в нашем городе ночь струится

В зеркальность реки, не внимая, что будет с нами.

И парк соглашается сонно и необъятно

Плывëт и густеет, катает ночь валунами.

Я долго брожу, а потом ухожу обратно,

И окна глядят просветлëнно и безответно.

И улицы вьются в сентябрьской пляске дыма,

Но им не понять, отчего мне так важно это —

Как это легко, небывало, необходимо.

+ + +

Щелчок замка. Стерильный кабинет

Застыл в покое. Чисто вымыт пол.

На тумбочке дробится ломтик света.

Стеллаж навытяжь, бравый, как корнет,

Напротив шкаф — угрюм и длиннопол.

И тишина. Ни вздоха, ни привета.

И, шелестя лавандовой волной,

Таща прибои, Шуберта, дымок

Над чьей-то крышей, паутину в сквере,

Шумя, проходит лето стороной,

Со звоном лето бьëтся о порог

И умирает, не коснувшись двери, —

И отпускаешь лето, как фольварк

В лесистом крае, где растëт янтарь.

Он — только пыль, причуды дуновенье.

И, значит, снова облетевший парк,

Обед в столовой, чеки, календарь

И чередой чужие дни рожденья.

Отомкнут стол, заточен карандаш.

Душе претит круглогодичный зной.

И как паренье ни казалось сладко, —

Довольно. Осень делает вираж,

И мы беспечно, с ясной головой,

Вливаемся в блаженный ритм порядка.

Александр Романовский

Широко известный в узких кругах углублëнный меломан, агент распространения философии D.I.Y. и современной гаражной сцены. В середине 2000-х годов — основатель и активный участник поэтического проекта «ШОРОХО!» в Новосибирске. Пишет ситуативно, что даëт ему фору в движении к реальному слову.

+ + +

по Гринвичу ровно в восемь

каждый раз, из года в год

в город приходит осень

не принимая в свой обиход

индивидуальные признаки

человеческого существования,

засыпает листьями домов призраки

и административные здания…

срывает ветрами дерзкими

крыш головные уборы

дождями холодными мерзкими

вскрывает дверные запоры…

нахально шагает по улицам

сутулясь, подняв воротник

туда где река свинцовая

луны отражает блик!

прожектор зоны промышленной

плюëтся в несобранность стен

расхлябанная, злобная, вымышленная!

Это Осень В Городе ЭН!

На черепную коробку города

Новостроек давит рука

Холодно! Холодно! Холодно!

Тяжëлые облака

проносятся над домами

заглушая проблемы людские

это осень смеëтся над нами

сиренами ментовскими

+ + +

это не Джелло Биафра

и даже не Дженезис ПиОрридж

По городу N в квадрат альфа

октябрь везëт скорая помощь

он многослоен как внутренний космос

на который только нужно решиться,

и однозначен как труп 12-летнего мальчика

что найден в колодце на Большевистской.

он как попытки открыть третий глаз

или закрыть четвëртый…

как оккультные практики,

но не для нас

как крик:

— дай мне полштуки

— возьми на полфëдора…

Октябрь.

бесконечная череда.

перемотан бинтами

в бинты прячет рожу

Октябрь —

и в воздухе как всегда

пахнет ментами

пахнет прохожими

Теми что смотрят испуганно

что косятся втихаря

как вечернее небо насилуют

косые дожди октября

+ + +

улица. вечер.

слезится правый глаз

на улице тихо

как комендантский час

на самом деле просто холодно очень

вот на остановке трамвая стоит человек

может студент

а может рабочий

вокруг тëмные ночи

у тебя и много кого ещë

зелëные, блядские очи

чай

тоже

бывает

зелëный

чаю хочется

очень

Катерина Столбинская

Известная в локальной творческой среде скорее как фотограф, автор проекта «Поэту по портрету», и обладающая уникальным поэтическим талантом: писать прямым тщательным текстом, чувственно, утончëнно и даже психологически дотошно, позволяя себе при этом не касаться вещей, дорасти до которых можно, лишь опустившись.

+ + +

Из всех твоих номеров я запомнила — 301,

хотя гуманитарий во всëм.

Обычно за рулëм

я сочиняю прозвища для водил.

Иногда выходит смешно,

и мой сын хохочет.

В эти минуты трëхглазый

открывает свой верхний — красный —

свет заполняет то, что под брошкой

на лацкане мохерового модного пальто,

густым ровным потоком

счастья.

А я так и не могу вспомнить

твои те три буквы, хотя бы часть их…

Точный мир цифр, ты помнишь, мне неподвластен,

но из всех твоих номеров я запомнила — 301 —

он похож на колченогую табуретку.

Не пластмассовую, как сейчас,

а деревянную, с ножками, как раньше.

Одна сломалась, не починить.

Я подставляю то прутик упругий, кленовый,

срезанный ножиком перочинным,

совсем ещë новым;

то стопку книг зачитанных;

то свои бесконечные письма к тебе,

написанные мысленно за сотню лет…

Но — нет.

Трëхногая табуретка никак не найдëт

точку своего равновесия.

Я ставлю свою коленку

и прибиваю гвоздями для мебели

деревянное круглое сидение.

Мои глаза закрыты, чтобы не видеть,

оно — треснуто.

+ + +

Ахиллесова пята —

за главную оставленная «Я».

Он так пишет,

будто дышит собачкой:

часто, чуть хрипя простывшим

от излишне мятного табака горлом.

Identity — подобранной жвачкой,

Отрыжкой желчной, storno…

И нет, ему совсем не стрëмно мять

до кругляка, до катышка, до тьфу

во рту листву пустой,

полупрозрачной промокашки.

На подоконнике угла

не гордая, прямая, пальчики в кармашки «А»,

а «Я» возросшая до… «ЯТЬ»,

которой вечно мало,

которую нельзя объять и трахнуть, зло скрипя зубами, —

сама собой беременная блядь.

Лишь терпеливой, бессловесной прачкой

еë стирать, стирать

до хруста стрекозиных крыльев

и кислотою муравьиной

из лейки щедро поливать.

+ + +

В пространстве,

космосе цвета «серебристый металлик» — плюс тридцать.

Озябшие руки вплелись, вцепились

сухими, жëсткими ветками виноградными

в горячие и пахнущие металлом:

то ли никелем, то ли простой нержавейкой с добавлением хрома.

Тетради ночные, нотные

исписаны коваными узорами чего-то простого

и человеческого.

Такого,

что течëт из пальцев,

как из переполненного вымени чëрной коровы,

беззащитными, белыми строчками,

ударяя упругими гласными

стенки пустого,

оттого отчаянно гулкого бидона — вечности —

пространства,

космоса цвета «серебристый металлик».