а сколько тех, кто лицемерно смотрит «влево»
 и видит там только черную дрожащую гнилую человекобашню,
 которая обрушивается на землю в поисках еды и воды?
Ребят, у меня для вас приготовлены п∗∗∗∗ц самые точные и горячие оскорбления.

Галина Рымбу

27 октября на сайте syg.ma от имени «media resistance group» был опубликован текст поэтессы Галины Рымбу «Ничего общего». Он начинается с автобиографических зарисовок и постепенно переходит к описанию масштабных российских ракетных и дроновых атак 4–5 октября на украинские города, в том числе Львов, где живёт авторка. Галина Рымбу рассказывает о том, как она вместе с сыном укрывается в подвале, и о том, как бойцы ПВО пытаются сбивать дроны даже обычными пулемётами.

Затем она описывает мероприятие 5 октября в Париже — большой антивоенный левый съезд и многотысячный митинг, где выступал, в том числе, наш товарищ из Украины, член PSL Андрей Коновалов. В одном ряду она упоминает его выступление и выступление Лизы Смирновой (Россия, коалиция «Мир снизу»), характеризуя их как «построенные на призывах к ограничению военной поддержки Украины и эмоциональных узнаваемых тезисах, которые во многом пересекаются с нарративами российского режима». Поэтому, пишет Галина Рымбу, она не может «не только не согласиться с их требованиями к странам-союзникам Украины, но и ощущаю их слова как продолжение той же самой ракетной атаки — только другими средствами». Именно так она объясняет решение написать этот текст как «проявление личной политической агентности» и «выражение несогласия».

Спустя три дня Галина Рымбу опубликовала второй текст — обращение к Заре Султана. В нём она следующим образом резюмировала свой предыдущий текст:

«Я критикую их публичных лидеров за циничную работу с инцелами, маскулистами и представителями женоненавистнических и неофашистских движений. А также рассказываю о том, что один из их лидеров, сталинист и региональный секретарь Коммунистической партии Украины, являлся также лидером пророссийского движения "АнтиМайдан" в Харькове и сторонником "ХНР". 

Я критикую многочисленные заявления лидеров PSL и "Мира снизу" о необходимости остановить военную помощь Украине и о том, что Украина является "марионеткой НАТО", а ее народ не имеет субъектности.

Я написала личное открытое письмо Заре Султане, чтобы рассказать о том, чем может быть опасна поддержка таких российских левых политических платформ, которые манипулируют трагедией в Газе и страхами жителей западной части нашего континента, чтобы продвинуть нарративы российского режима и дать Путину шанс захватить еще больше территорий.»

Сразу уточним рамки. Эту статью написали несколько членов PSL, которые по соображениям безопасности и исходя из той кампании по дискредитации, которая обрушилась на некоторых наших членов, решили остаться анонимными. Среди авторов и авторок есть как россияне, так и украинцы и представители других постсоветских стран. В том числе квир-персоны. Все они члены PSL. Мы не представляем и не комментируем позицию Лизы Смирновой, Алексея Сахнина и других упомянутых людей не из нашей организации — они могут говорить за себя. Наша задача другая: разобрать те тезисы Галины Рымбу, в которых PSL приписываются чужие слова, связи и мотивы, и затем ясно изложить, что на самом деле говорим и делаем мы. Любой внимательный читатель может сверить это по открытым источникам: нашим заявлениям, стенограммам выступлений и отчётам об акциях. Из-за нехватки времени и ресурсов, ссылки иногда упущены, а иногда намеренно не вставлены, чтобы не дискредитировать людей. Мы можем их предоставить по запросу, где необходимо. В следующих разделах мы покажем, где в тексте Галины Рымбу аргументы подменяются ярлыками, а ссылки — предположениями и обвинениями по ассоциации.

О связях PSL с сообществами инцелов и «представителями маносферы»

Начнем с самого главного обвинения — сотрудничества PSL с сообществами инцелов и представителей маносферы. Как доказательство сотрудничества приводятся акции из нашего отчёта в ноябре и декабре 2024 года, а именно: 17 ноября в Берлине и 21 декабря в Берлине, Кёльне и Париже. Описывая их в одном ряду с акцией в Дублине, строятся связи с представителями мужских движений, маносферой и женоненавистниками, в первую очередь с Хорольским. Собственно с ним у нас и были пересечения, но не со всеми другими лицами, фигурирующие в тексте.

Пересечения PSL с Хорольским были эпизодическими и связаны с этими двумя акциями в Берлине. Он стал заметен после того, как один левый блогер разместил ссылку на его телеграм-канал под видео о мобилизации в Украине. Позже в этом канале появился призыв к митингу 17.11.2024 в Берлине против нарушений прав украинцев во время мобилизации. Андрей Коновалов отреагировал на этот пост, оставив комментарий с просьбой написать ему в личном сообщении — он хотел узнать, зарегистрирована ли акция в полиции. Такие митинги часто становятся объектом провокаций. Кстати, эта акция не стала исключением.

17 ноября в Берлине прошли две акции, в обеих участвовали наши активисты. Сначала — в митинге российской либеральной оппозиции, где мы выступали против мобилизации и репрессий. Затем — в акции против произвола ТЦК в Украине, организованная украинскими активистами. Мы поддержали антимилитаристскую повестку и выступили на месте. Наши плакаты и речи на немецком стали заметной частью медийного освещения митинга, поэтому в годовом отчёте PSL он был отмечен как «соорганизованный» — в том смысле, что присутствие PSL сформировало его публичное впечатление в СМИ. При этом регистрацию и организационную подготовку мероприятия осуществляли не мы. На наших площадках не было ни анонса акции, ни призывов участвовать в ней. 

Галина Рымбу также связывает берлинские акции с акциями 17.11.2024 в Дублине и делает вывод о якобы общей координации с участием PSL. Это неверно. У PSL нет членов и структур в Ирландии; акции в Дублине организовала отдельная локальная группа, не связанная с PSL. Мы не участвовали в их планировании, коммуникации или медиа-сопровождении. На момент посещения акции в Берлине мы не знали о существовании группы в Дублине.

Текст Галины Рымбу, ссылающийся на «соорганизаторство» Хорольским митинга, опирается на пост в Telegram-канале SOTA, где речь идёт не об акциях 17 ноября, а уже о декабрьских акциях в Берлине, Кёльне и Париже, организованных уже нами — и без всякого участия Хорольского и прочих. Пост SOTA, в свою очередь основывается во многом на пересказе заявления Центра противодействия дезинформации при Совете нацбезопасности Украины, который в условиях войны занимается контрпропагандой, лепит связи, которых нет и дискредитирует любые голоса, критичные по отношению к войне и к украинским властям. Вывод об «общей координации» строится во многом на данных этого Центра, на цепочке вторичных и сомнительных по точности источников, где сведения и даты смешиваются, а фактическая связь подменяется предположением.

Декабрьские акции организовывали мы. Берлинская акция зарегистрирована на нашу сторонницу Веронику, что подтверждается документами регистрации.

Поводом для последующих обвинений стал короткий видеокружок, где Хорольский просто показывает место проведения акции — рождественскую ёлку на Паризер-Плац. В нём нет заявления или политического содержания. Однако в тексте Рымбу этот фрагмент интерпретируется как «активное продвижение личного контента Хорольского».

На этом пересечения закончились. Дальше контактов не было, что подтверждает и бывший член PSL:

«Что касается Берлина, по заявлению активисток, там участвовал Сергей Хорольский. Честно говоря, читая текст Рымбу, я впервые узнал о таком персонаже. До этого и после активного сотрудничества с ним от лица организации взаимодействия не было». 

Если собрать всё воедино, картина выглядит иначе, чем в тексте Галины Рымбу: Участники PSL не публиковали материалы Хорольского, не продвигали его фигуру и не разделяют его мизогинных и антифеминистских установок. На наших встречах — в Гёттингене, Саарбрюккене и других городах — мы говорили как раз о защите прав женщин и квир-персон. В статье же разовый эпизод превращается в «связь», совпадение — в «координацию», а присутствие в одном публичном пространстве — чуть ли не в поддержку маносферы. Авторка строит аргументацию как полицейский протокол: «знаком, пересекался, выступал рядом». Это не анализ фактов, а сборка образа через ассоциации: «стоял рядом → значит вместе», «знал о митинге → значит поддерживал», «упомянут в одном канале → значит общая линия». Подобная логика работает не на понимание ситуации, а на создание нужного обвинительного эффекта. 

Такой способ аргументации напоминает не феминистскую критику и не политический разбор, а механизм дискредитации, где достаточно намёка, чтобы объявить «связь». Сначала выбирается цель, затем под неё собираются фрагменты, из которых «складывают» нужный сюжет. Именно так и возникает иллюзия, что разрозненные эпизоды — это устойчивые связи.

Как участие в митингах либеральной оппозиции не делает нас либералами, так и участие в акциях с праворадикальными формированиями, такими как РДК, не означает, что либералы поддерживают праворадикальные взгляды, — так и присутствие на мероприятии, организованном сомнительными фигурами, не означает, что мы разделяем их позиции или состоим с ними в каком-либо политическом союзе. Совместность пространства не равна общности политической позиции. Более того, полного единомыслия на мероприятиях требовать попросту невозможно.

При этом мы считаем важным внимательно относиться к тому, кто появляется в общих политических контекстах. Когда на одном из наших мероприятий в Гамбурге появились активисты Российской маоистской партии (РМП), ранее уличённые в сексуализированном насилии и злоупотреблении властью, реакция была однозначной. Как писал недавно бывший член PSL Денис:

«Мы публично осудили их действия и потребовали покинуть площадку, не желая иметь ничего общего с людьми, замешанными в сексуализированном насилии и злоупотреблениях властью».

Важно учитывать и организационный контекст. В тот период PSL была небольшой инициативной группой: несколько человек занимались листовками и визуальными материалами, и практически вся координация и коммуникация проходила через одного активиста. В таких условиях решения часто принимаются быстро и ситуативно. Это не «политическая линия» и не «союзы», а типичная реальность низового волонтерского активизма.

В тексте Рымбу же эти ситуативные взаимодействия подаются как устойчивые связи и намеренные коалиции. Игнорирование масштаба и условий работы здесь становится инструментом для придания разрозненным эпизодам веса и значения, которых у них не было.

Ошибки случаются и превращать это в повод для публичной травли и навешивания ярлыков «женоненавистников», значит играть по медийным правилам российской пропаганды. А методы «борьбы за умы и сердца», которые мы видим сейчас в отношении нас — это не левые практики, а тех, кто с нами борется.

Примечательно, однако, другое. Среди тех, кто сейчас распространяет обвинения против PSL, есть люди, которые сами сотрудничали с блогерами, напрямую рекламировавшими Хорольского и продвигавшими его канал. Тем не менее ни один из них не стал объектом критики в тексте Галины Рымбу.

То есть выбор мишени оказался избирательным. Там, где можно было бы предъявить претензии тем, кто действительно продвигал Хорольского, претензий не возникло. А два эпизода контакта PSL с Хорольским были развернуты до масштаба «связи».

Избирательность здесь обусловлена не борьбой с «интеграцией мизогинов в левое движение», как это подается в некоторых текстах. Если бы речь действительно шла о принципиальной позиции, критика была бы направлена прежде всего на тех левых, кто общался с Хорольским в берлинских стендап-клубах и кто прямо рекламировал его канал. Тем не менее эти люди остались вне поля критики. 

Об обвинения в сталинизме и связях с пророссийскими движениями

Другое обвинение касается деятельности нашего члена Виктора Сидорченко — гражданина Украины, который с начала 2022 года проживает в Германии. Обвинения против него строятся на том, что он был членом Коммунистической партии Украины (КПУ). А также на том, что он посмел в 2012 году выступить кандидатом в депутаты от КПУ на выборах в Верховную Раду Украины.

Авторка пишет, что в 2014 году, после Евромайдана, Виктор якобы был одним из участников организации мартовских митингов в Харькове, связанных с так называемым «народным ополчением». В этих митингах звучали призывы к региональному референдуму и расширенной автономии Харьковской области. В ряде публикаций эти акции описываются как происходившие при участии КПУ, организации «Боротьба» и некоторых праворадикальных структур.

Далее приводится аргументация через связи и окружения. Рымбу ссылается на текст ресурса «Нигилист», где утверждается, что часть выходцев из КПУ позже занимали заметные позиции в движении «Боротьба», которое связывают с влиянием Владислава Суркова. Дополнительно указывается, что Александр Федоренко, фигурировавший в материалах о нападениях на харьковских анархистов в 2014 году, был сооснователем благотворительного фонда «Ангел» вместе с Виктором Сидорченко.

Сделанная из этих фактов «биография угрозы» держится только до момента проверки реальных дат. Виктор уволился с должности в обкоме 6 декабря 2013 года по семейным обстоятельствам и уехал из Харькова до начала харьковских событий. Это подтверждается документально его трудовой книжкой. Он физически не мог участвовать ни в митингах «Антимайдана», ни в структурах «народного ополчения».

В статье, на которую ссылается Рымбу, его имя не фигурирует. Ни одна из приведённых ссылок не содержит упоминания о его участии в событиях 2014 года. Единственное косвенное появление — заметка в газете КПРФ «Правда» за март 2014 года, где он проходит как заведующий идеологическим отделом обкома КПУ, (хотя к тому времени уже уволился с этой должности) и говорит о федерализации (фраза, кстати, аккуратно вырезанная Галиной Рымбу).

Фонд «Ангел» действительно был создан вместе с Александром Федоренко — но речь идёт о 2006 годе, задолго до событий 2014 года и задолго до появления любых политических расколов, которыми сегодня оперируют обвинители. Фактически фонд не начал полноценную деятельность. Среди его учредителей помимо Виктора были также Павел Тищенко и Дмитрий Якуш, который сейчас служит добровольцем в рядах ВСУ. Этот контекст в тексте Рымбу отсутствует — вместо него выбирается удобная связка по принципу «соседства имён».

Перед войной Виктор работал в структуре «Укроборонпрома» — на заводе имени Малышева, занимая позицию начальника пресс-службы, и занимался коммуникациями по украинскому оборонному производству и привлечению инвестиций. Приписывать человеку «пророссийские взгляды» и одновременно игнорировать многолетнюю работу внутри оборонного комплекса Украины — означает не анализировать биографию, а выстраивать нужный сюжет, отсекая из неё всё, что этому сюжету противоречит.

Виктор готовит подробный текст, где он сам изложит последовательность событий и свою позицию. Он будет опубликован отдельно.

Но уже понятно, что вместо анализа конкретных действий конкретного человека, в тексте выстраивается схема по ассоциации: Сидорченко когда-то состоял в КПУ → среди бывших членов КПУ позже были люди, занявшие пророссийские позиции → следовательно, PSL «пророссийский». Это не аргументация, а механический перенос ярлыка: прошлое = настоящее, членство одного = позиция всех.

История КПУ и её членов после 2014 года куда сложнее. Часть действительно ушла на пророссийские позиции. Другая часть осталась в Украине и занималась совершенно разными инициативами, нередко в прямом конфликте друг с другом. Многие бывшие члены КПУ служат в ВСУ и участвуют в обороне страны. Эти люди имеют к украинской обороноспособности куда более прямое отношение, чем авторка обвинительного текста.

Сводить КПУ — крупнейшую левую партию в истории независимой Украины, насчитывавшую более сотни тысяч членов в 2014 году — к одной политической линии только потому, что некоторые её бывшие участники пошли в определённом направлении, означает игнорировать реальный политический контекст и подменять анализ редукцией по ярлыку. То же самое касается и якобы поголовно пропутинской «Боротьбы». Хотя часть руководства заняла действительно пророссийскую и недопустимую позицию, существенную часть других бывших членов можно найти и в «Социальном рухе», и в ВСУ, и в украинских мигрантских инициативах. И дело касается не только низового актива: один из бывших лидеров и сооснователей организации Сергей Киричук в апреле 2022 года выступил у Ильи Пономарёва с позиции поддержки Украины. 

Галина Рымбу достаточно часто упирает на «нерепрезентативность» нашей организации в контексте украинского левого движения, но её материал позволяет предположить, что она имеет достаточно поверхностное представление о левом движении в Украине. Указывая на «правильных» украинских левых, она забывает о том, что даже среди них нет между собой консенсуса, считать ли тот же «Социальный рух» действительно левой и демократической организацией или нет.

О военной помощи Украине

Другая линия критики касается нашей позиции по военной помощи Украине. Наша позиция проста и последовательна: мы поддерживаем право украинского общества на самооборону. При этом средства имеют значение. Мы считаем неприемлемыми мобилизационное насилие, репрессии против антивоенных активистов и давление на левые движения в самой Украине. Внешняя оборонная помощь допустима только при условиях демократического контроля и без подавления тех, кто выступает против войны. Мы различаем украинский народ и украинское государство, и наша позиция направлена на защиту первых, а не укрепление власти вторых.

В тексте Рымбу сложная и конкретная позиция сознательно превращается в карикатурную: «если вы против безусловного наращивания поставок, значит вы за Кремль». Это привычная схема, которая уничтожает поле для политического обсуждения и подменяет аргументы обвинительными ярлыками.

Критика нашей позиции строится на упрощении: нас изображают как тех, кто «против военной помощи Украине» в целом, и тем самым приписывают наивный пацифизм и пророссийскую линию. Но в реальности мы говорим о другом. В выступлении Андрея Коновалова на упомянутом митинге позиция была сформулирована предельно ясно:

«По словам генерального прокурора Украины, только за первые шесть месяцев этого года около 125 тысяч человек дезертировали или уклонились от службы. Речь идёт о тех, кто не захотел участвовать в войне. Быть на стороне Украины — значит быть на стороне этих людей, на стороне своего народа, а не тех, кто обеспечивает безопасность собственных семей, заставляя других отдавать свои жизни. Свободу невозможно построить на принуждении».

И далее:

«Первый шаг, который могли бы сделать европейские правительства, — связать военную помощь с условиями, требующими от украинских властей сократить масштабы беззакония и пыток собственных граждан. Но мы не видим ничего подобного. Эти поставки не имеют ничего общего ни со свободой, ни с демократией, ни с интересами украинского народа».

Таким образом, речь идёт не о «снижении поддержки Украины», а о предотвращении того, чтобы военная помощь превращалась во внутреннее насилие и репрессии. Игнорирование этого и есть подмена, на которой строится критика.

Эта же позиция изложена на нашем официальном сайте. Мы за то, чтобы военная помощь была связана с конкретными условиями: отмена законов о декоммунизации, дискриминационных языковых норм, признания статуса языков меньшинств, роспуск ультраправых военизированных формирований. Власти должны также обязаться решать спорные вопросы демократически — через независимые референдумы под международным контролем и без давления или присутствия вооружённых сил обеих сторон.

Поэтому, когда Рымбу пишет, что наши слова «звучат как продолжение ракетной атаки», мы не можем с ней согласиться. Различать — не значит оправдывать агрессию. Это значит быть в состоянии видеть войну не как культ, а как человеческую катастрофу, где средства тоже имеют значение. 

Кстати о средствах. Авторка критикует нас за то, что мы якобы оправдываем благие намерения плохими средствами — мол, под лозунгами мира прикрываем бездействие перед лицом зла. Но на деле именно она поступает подобным образом: под видом защиты свободы оправдывает исключение любых голосов, которые не вписываются в провоенную позицию. Её цель — победа украинского государства — оправдывает всё: милитаризацию общества, репрессии против несогласных, маркировку оппонентов как «агентов Кремля». Любую попытку поставить условия для военной помощи — она клеймит как моральное преступление.

Ирония в том, что, обвиняя нас в компромиссе с насилием, она сама узаконивает правое насилие — только в «правильном» направлении. Это и есть зеркальная логика войны: добро разрешает себе всё, что осуждает у зла.

Галина Рымбу пишет:

«Каждый день я вижу, как украинцы самых разных политических взглядов сопротивляются российской военной агрессии, отстаивают своё право на независимость, организуют социальные движения, протесты, низовые сети взаимопомощи — несмотря на экстремальные условия войны».

Авторка говорит о «разных взглядах», но перечисляет только тех, кто вписывается в очерченный ей диапазон: кто поддерживает фронт, власть, и саму логику «войны до победного». Она не упоминает тех, кто в Украине подвергается давлению и пыткам за то, что отказывается воевать, выступает против мобилизации или требует переговоров.

А таких людей много. Те, кто проходит через ТЦК, где людей ловят на улицах и бьют. Тех, кто документирует насилие со стороны армии и местных администраций. Тех, кто — как наш товарищ Андрей Коновалов — был вынужден покинуть страну именно из-за преследований за антифашистскую позицию. 

Галина Рымбу упрекает PSL в том что мы выступаем «от имени украинцев», но сама иногда апеллирует к «многим/большинству», не имея при этом надёжных данных или используя гомогенизирующую риторику "народа". В то время, как граждане Украины в нашей организации не только есть, но и сами составляют заявления по своей стране, активно сотрудничают с независимыми левыми организациями в самой Украине.

Жертвы украинских репрессий нуждаются в солидарности, а не в моральной фильтрации на «настоящих» и «ненастоящих» украинцев. И именно взаимное исключение неугодных и растаскивание реальных украинцев в разные стороны является сегодня целью и Путина, и Зеленского. 

Что касается речи Андрея Коновалова, который выступает не в Бундестаге, Национальной ассамблеи или Палате общин, а на левом съезде, критикует свою собственную власть и хочет, чтобы «миллиарды, влитые в оружие были привязаны к конкретным мерам, которые могли бы быть приняты украинскими властями» — насколько сообразно и уместно редуцировать его речь до «продолжения той же самой ракетной атаки — только другими средствами»?

Это высказывание задаёт тон всему тексту. Авторка снимает различие между физическим насилием и политической речью, а затем строит всё повествование через собственную травму: несогласие становится «атакой», оппонент — «угрозой». Это художественный приём, а не аргумент. Публичная позиция, даже неприятная, не равна применению силы. Смешивая эти регистры, авторка закрывает пространство для политики и рефлексии вообще: разговор о целях и средствах войны подменяется моральной паникой. 

Если любое несогласие переживается как продолжение обстрела, то оппонента не надо опровергать — его надо «гасить». Так создаётся климат, где прав лишь тот, кто громче и кому больнее. Происходит стирание агентности тех, кто думает иначе. Метафора «слова=ракеты» объявляет вместе с нами ту часть украинского общества «опасной», которая банально имеет другое мнение по перспективам войны — а значит, её можно не только не слышать. Её можно ловить на улицах, «бусифицировать», отправлять на фронт и лишать права называться украинцами, прогибая население под правый национальный миф. Легитимируя свой взгляд травматичной биографией, авторка одновременно отказывает в праве на сложность другим, записывая их в «продолжателей атаки» или в «пропутинские силы». 

Галина Рымбу называет себя анархисткой. Мы не стали углубляться в то, как анархизм может сочетаться с тем, чтобы поддерживать регулярную государственную армию, не говоря уже о том, чтобы состоять в ней. Но решили выразить своё удивление, сославшись на заявление Берлинской анархической ярмарки. Речь идёт об истории отказа этой ярмарки предоставить площадку для озвучивания провоенной презентации ABC Belarus и Коллективов солидарности и последовавшей медийной кампании против отмены и замалчивания голосов из Восточной Европы. Мы не вдавались в подробности этого конфликта, однако ответ организаторов ярмарки показался нам довольно ясным и выдержанным, что мы решили процитировать его здесь:

«Война идёт уже более трёх лет, и конца ей не видно. Украинская армия получает от США и Европы ровно столько поддержки, чтобы Путин оставался доволен медленным продвижением российской армии — лишь бы он не потянулся к ядерной кнопке. С тех пор как украинские военные заблокировали любую идею антиавторитарного подразделения, а наступление на Курск было отброшено, анархистские революционные идеи больше не играют никакой роли в этой войне. Если под выражением “не наша война” автор имеет в виду “не анархистская война”, мы полностью согласны. Её можно назвать антиимпериалистической или антифашистской, но никак не анархистской — и уж точно не антиавторитарной. Мы не часто встречаем подобный анализ от анархистов, для которых участие в государственной армии — это главный путь. Равно как и мы не видим от них попыток вести диалог с антимилитаристами на равных».

К сожалению, в состоянии войны некоторые самые «демократические и антиавторитарные» структуры склонны скатываться к унификации и подчинению иерархиям. А дебаты сводятся к выяснению кто свой, а кто чужой. 

Мы решительно дистанцируемся от той части русскоязычной эмиграции, которая называет себя «левой», но фактически работает на усиление милитаризма и обслуживает интересы внешних по отношению к народу Украины сил, думая, что тем самым они смывают с себя часть коллективной ответственности за войну России против Украины. 

Можно и нужно дальше дискутировать о том, какие условия для поддержки Украины должны быть и какого характера. Чтобы прояснить свою позицию, сделать её еще более взвешенной и обоснованной. Мы открыты к дискуссиям и критике в этом направлении и впредь.

О лишении Украины агентности 

Одно из главных обвинений Рымбу звучит так:

«…в речах лидеров “Мира снизу” и PSL война России против Украины представляется только как война двух “имперских сил” — США и РФ, что исключает Украину как равноправного политического субъекта и нивелирует её агентность».

Это формула удобная для остракизма несогласных, но нечестная. Во-первых, мы никогда не утверждали, что Украина — «вассал НАТО» или «марионетка Запада». В тексте нет ни одной прямой цитаты на подобное утверждение. Мы говорим о другом: что в любой войне национальное государство оказывается в зависимости от мировых силовых блоков, и признание этой зависимости — не отказ в агентности, а трезвость. Во-вторых, именно мы настаиваем на агентности украинцев — но понимаем её не как агентность власти, режима или государства, а как агентность народа во всём его многообразии, включая тех, кто не согласен с правительством, не хочет мобилизации. В отличие от наших оппонентов, мы считаем, что, кроме права на самооборону, у украинцев должно быть право на самоорганизацию и сопротивление собственной власти.

Когда Галина Рымбу пишет, что антиколониальные войны требуют «сильных союзников» и что «империю невозможно победить в одиночку», она сама фактически соглашается с нашей мыслью. Только в одном абзаце она признаёт структурную зависимость, а в следующем обвиняет нас в том, что мы её замечаем. Признать структуру зависимости — это и есть шаг к субъектности. 

Только понимая, в каких рамках действует твоя свобода, можно говорить о реальной независимости. Наш антиимпериализм поэтому не про зеркальную симметрию империй, а про людей между ними. Про тех, кто вынужден лавировать, терять, выживать и всё равно оставаться субъектом — даже когда обе стороны зовут встать под знамя. 

Но что же говорят про агентность например сами украинские левые голоса, которые, давая интервью, скрывают свои реальные имена, даже находясь сейчас в эмиграции:

«Важно следить за тем, что конкретно происходит в украинском обществе, какие конфликты в нем есть или назревают. Потому что, к сожалению, у левых, — и в России, и в западной публичной сфере, — Украина считывается исключительно как жертва или как некая восточноевропейская Спарта. Это жертва, конечно, в том представлении, что мир поделен на нации и государства, а нации и государства как шарики или отталкиваются один от другого, или разрушаются. Но так нельзя. Это теоретически очень обедненный способ мышления. Когда левые, в том числе российские левые, делают заявление о том, что нам тоже нужна победа Украины, разрушение России, они думают, что наделяют Украину некоторой агентностью. Однако, на это можно посмотреть и по-другому: они забирают агентность у живущих там людей, или же они эту агентность какой-то одной группы распространяют на всех. Если посмотреть на то, что происходит в Украине последний год, это очень печальное явление. Те линии расколов, которые сейчас проявляются в Украине, уже имеют мало общего с теми, которые сформировались после Майдана и революции».

Поэтому, когда нас обвиняют в «умиротворении агрессора», мы отвечаем: нет, мы говорим как раз о признании многообразия украинских голосов, о праве каждого быть субъектом, а не объектом, для легитимации той или иной группы или позиции.

Единственная цитата, которую смогла привести авторка текста, где агентность Украины ставится под сомнение — это слова ведущего эфира, в котором участвовали наши члены. В эфире ютуб-канала, где ведущий, член ЦК РКП (и) Сергей Крупенько, предваряет беседу с гостями и называет Украину «государством-марионеткой». Того же качества утверждения о том, что якобы Меланшон оказывает финансовую поддержку PSL, а Коновалов делает антисемитские видео на немецком. Ни то, ни другое не является правдой.

Перечисляя через запятую разных людей и организации и распространяя мотивы и действия одних на других авторка продолжает заниматься манипуляцией. Это главная стратегия текста — виновность через соседство. Неважно, что ты говоришь, важно, кто однажды оказался рядом с тобой на фото, в эфире или в ссылке. 

Зачем это делается

Цель Галины Рымбу — не диалог и не анализ, а остракизм неудобных и сужение левого движения до того круга лиц, которые рукопожатны в вопросах как продолжения кровавой бойни, так и разномотивированного обеления и отрицания внутриполитических проблем Украины. Определённая часть украинского левого движения (и примкнувших к ним россиян) пытается выставить PSL токсичным авторитарным субъектом.

В отличие от лиц, вольно или невольно идущих в фарватере украинского государственного мейнстрима, мы понимаем, что для многих левых внутри Украины — это возможность выжить, что не все готовы садиться в тюрьму и подвергаться отвержению, особенно тяжело россиянам живущим в Украине. Но не надо забывать и о том, что более оппозиционная часть украинских левых вынуждена сталкиваться с ежедневными репрессиями, облавами, угрозами, ложными обвинениями в пророссийскости. Мы помним случай Богдана Сыротюка, который сел за свою принципиальную политическую и антивоенную позицию и фигура которого оказалась неугодной как украинским анархо-этатистам, так и ряду российских левых. Мы помним регулярные облавы в отношении сторонников РФУ, украинских независимых от государства антифашистов, а также неизвестных коммунистов, имеющих наглость читать неудобные книги, поднимать неудобные темы и задавать неудобные вопросы. 

Более того, мы совершенно закономерно считаем, что будущее этой части украинского левого движения лежит исключительно в плоскости тесного политического союза с действительно антивоенными россиянами, гражданами Беларуси, стран Центральной Азии и Южного Кавказа, антимилитаристским движением западных стран. Мы убеждены в том, что все эти группы независимых левых имеют между собой значительно больше общего друг с другом, чем с политикой какого-либо государства. 

Закономерно это вызывает агрессию тех, в чьи дуальные нарративы это попросту не укладывается. Это происходит потому что долгое время носители этих позиций пытаются сделать вид, что исключительно они представляют не только интересы украинского общества, но и являются единственными украинскими левыми. Люди, декларирующие себя как анархисты, демократические социалисты и антиавторитарные активисты, настолько агрессивно и авторитарно борются с несогласием против себя, используя клевету, травлю и доносы, что могут быть сопоставимыми даже с самыми гротескными картинами репрессий прошлого.

Проблема в том, что основная масса лозунгов широкой оппозиции — это лозунги либеральные, конструирующие образ врага. Они ополчаются не только против Путина, но и против любого человека с условной «путинской» стороны, причем даже сломленного и изнасилованного системой. Любой человек из провинции, который посмотрел телевизор и высказался «за Донбасс», в этих координатах становится неприятелем, а значит, под общество подкладывается динамит. И либеральное движение только отрывается от населения.

Галина Рымбу 

Кто мы и чем занимаемся

Этот текст не должен был появиться. Изначально мы не собирались реагировать на тексты поэтессы, переводчицы, феминистки и анархистки Галины Рымбу, поскольку сочли их просто клеветническими и не выдерживающими любой обоснованной критики. Потому мы изначально ограничились коротким стейтментом. 

Каково же было однако наше удивление, когда вроде близкие нам по взглядам и ценностям люди и отдельные медийные ресурсы буквально проглотили этот недобросовестный текст. Публикация Галины Рымбу «Ничего общего» разошлась по левой фейсбучной среде, культурным и активистским кругам, а вместе с ней — набор манипуляций, открытой лжи, логических подмен, прямых фактических ошибок и призывы к травле и остракизму. Наш ответ — не только ответ на обвинения, но и призыв. И здесь мы хотим поддержать нашего товарища и бывшего члена Дениса Козака и поблагодарить за его призыв к левым беречь друг друга.

Союз постсоветских левых (PSL) состоит из исследователей, активисток, студенток, художников, гуманитарных и социальных работников и простых рабочих из Украины, России, Беларуси и стран Центральной Азии. В Евросоюзе мы — мигранты, беженцы, дезертиры и ухилянты, которые так или иначе испытали на себе последствия репрессий и войны.

С начала войны мы переводим для беженцев в больницах, сопровождаем их в госучреждениях, заполняем документы, помогаем бороться за свои права, устраивать кружки по интересам и даже организовать концерт к Дню Незалежності України. Мы продолжаем помогать беженцам и уклонистам из Украины отстаивать свои права. 

Именно общение и контакты с реальными людьми из зон боевых действий, порой потерявших близких и дом формирует и нашу политическую эпистемологию. Среди тех, с кем мы работали и работаем, немало тех, кто хочет переговоров, перемирия, передышки. Но есть и те, кто за «оборону любой ценой». И мы слышим их, потому что они тоже — Украина. 

Наша оптика не редуцируема ни к российским левым, ни к украинским, и уж тем более к позициям отдельных активистов. Мы объединяемся на демократических принципах, где нет ни вождей, ни иерархии, а есть разные взгляды на частности, объединенные общими принципами и ценностями.

Нас невозможно так просто взять и объявить пропутинскими, если человек следит за нашей деятельностью. Мы занимаемся вопросом не только материальной информационной помощи дезертирам, но и лоббированием того, чтобы на общеевропейском уровне признать дезертирство актом политического несогласия и самодостаточным условием на получение политического убежища, пока среди голосов наших оппонентов звучит, что неуместно поощрять дезертирство из российской армии. Более того, мы открыто говорим о том, что украинское ухилянтское движение должно кооперироваться с движением российских уклонистов и дезертиров. Более того, на наших ухилянтских митингах буквально звучали голоса россиян в поддержку российского антивоенного движения.

Мы также категорически против любой внешней помощи России и считаем, что даже сегодня есть простор противодействия в этом ключе. Например, так мы поднимали публично тему помощи Северной Кореи России в войне против Украины.

Наша организация оказывала и оказывает поддержку антивоенным россиянам, попавшим в экстрадиционные тюрьмы Центральной Азии за свои антивоенные взгляды (1, 2, 3), а также поддерживает сборы средств на российских политзаключённых и устраивает вечера писем. За год с небольшим мы издали пятый тираж и вторую версию брошюр про российских левых политзаключённых. Их текст буквально направлен на то, чтобы отвратить западных левых от путинского режима и содержит практические предложения по организации кампаний солидарности. Выпуск этих материалов вызвал неоднократную благодарность от групп поддержки и самих политзаключённых.

Мы также регулярно проводим мероприятия на тему репрессий и в России, где прямо говорим о том, что для западных левых РФ даже потенциально не может рассматриваться как союзник, поддерживаем кампании против репрессий союзных инициатив. Мы принимаем усилия о старте кампании в поддержку продолжения практики гуманитарных виз как раз затем, чтобы антивоенным гражданам России и Беларуси было где скрываться от войны и преследований. Галина Рымбу полностью проигнорировала это всё, взяв откровенно единичные и непроверенные свидетельства за основу своих обвинений.

И самое главное мы всецело поддерживаем кардинальные перемены в России и считаем, что они невозможны без тесного взаимодействия с теми политическими силами, кто продолжает сопротивление в России. Мы не разорвали отношения с сопротивлением внутри самой страны и всячески его поддерживаем и стараемся учесть их интересы в своей деятельности.

Стратегию работы в этом отношении видим достаточно просто: 

• поддержка антивоенных и социальных движений и левых организаций внутри самой России,
• расширение права на убежище и защиту. Расширение дезертирского движения,
• наказание преступников, а не граждан России, 
• работа с левыми стран запада, стран СНГ и глобального Юга, борьба с симпатиями к путинскому режиму,
• освещение империалистической роли РФ и ОДКБ в Украине, Казахстане, Южном Кавказе, Сирии и странах Африки,
• поиск точек давления на российский режим с целью прекращения агрессии. 

По всем этим, а также другим направлениям сопротивления путинскому режиму мы готовы к диалогу с любыми последовательными левыми силами. 

При этом мы не можем забывать и о роли глобального капитала в Украине так же, как и о роли российского до 2014 года. Обладая властью не только материальным, но и дискурсивным, капитал занимается означиванием действительности, давая название происходящему.  Запад называет милитаризацию и наращивание своего военного потенциала «помощью» Украине и «укреплением обороноспособности» той же Европы за счет граждан Украины. Под этим предлогом резко увеличивается производство оружия, в том числе вооружений и боеприпасов для ведения крупномасштабной войны. США, Германия, Франция, Норвегия и другие государства возобновляют выпуск систем M777, HIMARS, IRIS-T, Aster и Patriot, а Трамп требует увеличить целевой показатель бюджета на вооружение до 5% от ВВП стран НАТО.  С начала российского вторжения акции Reinmetall выросли в цене на 2000%. А крупнейший европейский производитель оружия триумфально открывает новые заводы по производству амуниции в Германии и Латвии, а Германия пытается вернуть обязательную воинскую повинность. 

Такая «помощь» не может быть в интересах украинских рабочих и приводит к милитаризации и укреплению устанавливающихся на американской и европейской территориях правых режимов. Даёт начало новым виткам эскалации и делает невозможным окончание затянувшейся войны. 

Мы считаем, что это всё противоречит интересам рабочего класса Украины, США, Германии, Латвии, России и всех остальных стран. Если мы должны замолчать и ждать, пока этот конфликт решат капиталисты между собой, то этим мы лишаем себя права на возможность отвоевать политическое пространство и субъектность, оставляя их правым. Лишаем смысла левое движение сегодня и в будущем.

Послесловие. Цель оправдывает средства? 

Закончить хотелось бы тем, чем заканчивается текст Галины Рымбу. Вопросом о целях и средствах. Мы сомневаемся, что кто-либо из последовательных левых или демократических сил хотел бы «победы России» — то есть уничтожения украинской независимости и превращения страны в подчинённую территорию.

Находящаяся в Украине и под бомбёжками, Галина Рымбу, права в одном — важно помнить о том, кто виновник войны. И мы об этом помним. Мы исключаем сотрудничество с людьми и организациями, которые так или иначе игнорируют агрессию России, а иногда вообще видят в России деколониального субъекта, сопротивляющегося якобы западной имперской экспансии. 

В то же время, после трёх лет войны и сотен тысяч жертв с обеих сторон, ответственным нам представляется не позиция безусловной поддержки действий украинского государства со всеми сопутствующими проблемами, а признание агентности его народа и многообразия его голосов, которые продолжают существовать — там и в эмиграции. Когда сотни тысяч дезертиров отказываются от того, чтобы воевать и их число только растет. Стоять с украинцами для левых должно поэтому значить не безусловную поддержку властей и их целей, а в том, чтобы начать сложную дискуссию о средствах, выстраивать коммуникацию с украинцами в Европе и на местах, вести дискуссии и строить организацию вместе уже сейчас.

Мы называем наш ответ «Ради всего общего для всех», потому что именно общее — человеческое, универсальное, уязвимое — сегодня нуждается в защите. Для нас решающее — не государственные границы и национальные интересы, а судьба большинства, тех, кто работает, выживает, теряет, хоронит, бежит.

Мы против логики «меньшего зла», потому что она каждый раз узаконивает новое зло и отдаляет нас от сопротивления как такового. Создаёт новые ресентименты и еирархии страданий, дискриминаций и унижений. И главное: она не позволяет приблизиться ни к окончанию войны, ни к смене режима в России. 

Мы призываем всех, кто придерживается левых, демократических, бескомпромиссных позиций к войне, насилию и эксплуатации, выходить на связь и присоединяться к нам. Вместе мы продолжим формировать новый блок интернационалистических сил по всему миру, который станет ответом на милитаризацию мира и подготовку новой мировой войны. И текущая ситуация глобального роста правых, антимигрантских настроений, милитаризации и фашизации показывает, как нам именно сейчас важно вернуть язык солидарности, в котором есть место не врагам и флагам, а людям и общему делу. Именно поэтому мы пишем — ради общего для всех.