Начиная с 1980-х «красная» идеология переживала кризис отношений с общественным сознанием. И как любая пара зацикленная на психоанализе начала поиски «нормального» психолога. Психолог М.С. Горбачев после нескольких сеансов предложил паре пройти тренинг «стратегических реформ» для качественного преобразования и глубоких перемен общественных сфер жизни общества.

Помимо тренинга паре предлагалось обсуждать свои проблемы и сделать ремонт в совместном гнездышке, дабы освежить завядшие чувства, — так в их семейном словаре возникли слова: гласность, перестройка, а позже и демократизация.

Эти перемены значительно сказались и на совместном досуге пары: вместо майских демонстраций и походов в гости к Ленину — они занялись совместным прочтением табуированной литературы и открытием «темных» сторон. Что приближало пару к неминуемому расставанию. И принятием всех стадий неизбежного, в виде российских хорроров:

1. Отрицание

Пара наотрез отказывалась понимать, что их отношения катятся в тартарары. Они были убеждены, что у нас никогда не снимали, и не будут снимать такую ересь, как «вампирское кино». Они еще не видели сопливые «Сумерки», смехотворные «Вампирские засосы» и постановочно-картинные «Интервью с Вампиром». Их ожидал мир «достоевской» тоски в двух фильмах по мотивам рассказов А.К. Толстого:

2. Гнев

Раньше они любили с придыханьем шептать «больные европейцы!». Грозно закрывали глаза и кинопоказы. Но мерзопакостные извращения все же просочились в их спокойную размеренную счастливую советскую жизнь:

3. Торг

Они пытались договариваться между собой и судьбой, чтобы более не видеть подобных вещей. Они каждый вечер поворачивали только на право, создавали кучу традиций и примет, чтобы прекратить поток «ужасающей чернухи». Но детективные ужастики вошли в их жизнь победоносным шагом.

4. Депрессия

Ничего не помогало, они уже многое видели и были согласны на все. Поэтому появились мрачные российские хорроры, вводившие в состояние депрессии с первого беспробудно мрачного кадра.

5. Принятие

И вот, они дошли до последней стадии. Не осталось ничего: ни ценностей, ни идеологии. Их жизнь стала напоминать застоявшейся винегрет на столе возможностей. Оставалось, только нервно хихикать и смотреть на экране:

После просмотров их нервно пошатывало, они смотрели вдаль и с мыслью «ничто не вечно» удалялись в закат.