Но всё исчезло. Куда? А где заводы, из труб которых шёл сияющий белизной дым? Где гора Инаса, которая ещё утром была покрыта пышным зелёным ковром? Такаси Нагаи Открыв глаза я не узнала что нахожусь в своей кровати За окном молочная субстанция дождя и тумана Обелили местность — Неузнаваемая и прекрасная как снег как зима тревожно Неужели потоп или ослепление Я часто представляю как было в Нагасаки утром 9 августа 1945 года Тихо и солнечно и дымка Такаси пишет что характерная утренняя дымка — Это узнаваемый символ семейных завтраков и работающих заводов Сразу после всё покрылось пеплом и воем земля такого не сносит сначала как зима потом темно будто осенью, а после кровавое солнце и пожары вместо всего что было — но люди остались призраки. Последнее время они приходят чаще — В виде тревожных сумерек Как неузнаваемое утро Всё гирлянды мерещущихся гирляндой был гриб Нагасаки мерещилось что это просто взрыв Но дело в том что неживые оказывались живыми Тенями-призраками они всё ещё жили и продолжали дышать между живых тени на поверхностях Нагасаки — души ушедших не по усмотрению Бога поэтому они живут на земле ровно столько пока голоса ныне живущих не освободят речью о них

Внезапно, но постоянно присутствуют мысли о прошлом, но не анализ его (этого предостаточно, это бездействие). То, что случилось с Хиросимой и Нагасаки, а позже и с многими другими (близкий мне пример — операция «Снежок» в 1954 году)  — это разъедающие сердце материи. Это всё ещё опыт о том, что любые жертвы и жертвы во имя чего-угодно — неправильное положение вещей. Из последнего, что вытягивает гниль и желчь из моего разума и сердца — некоторые мысли, некоторые книги (прочитайте «Альфу Центавру. Документальную поэму о космонавтах, которые не были в космосе» Александра Плотникова и его послание об утешении в послесловии).

Автриса: Мария Кривова