Кристиан Ллевелин (1941-2000) — серийный убийца. В течение нескольких лет он убивал женщин по имени Нора в разных городах США. Следствию удалось разоблачить преступника лишь после того, как в его дневнике обнаружились нотные партитуры с датами, совпадающими с датами предполагаемых убийств. Ни следствию, ни врачам не удалось установить, что послужило причиной убийств носительниц именно этого имени. Сам преступник утверждал, что никогда не узнавал имен своих жертв, а к убийству той или иной женщины его толкали внезапные приступы необъяснимой «пустоты».

На днях бельгийский Харвест встретился с Оскаром Лепеном — человеком, который больше десяти лет потратил на то, чтобы разгадать одну из самых леденящих душу загадок человеческой психики. Мы публикуем отрывки из этой беседы. (пер. с англ. — А.Титова)

— Мы встретились именно сейчас неслучайно. На днях вы выпустили книгу ваших интервью с Кристианом Ллевелином. Расскажите об этой книге, пожалуйста.

— Я встречался с Ллевелином регулярно в течение десяти лет его тюремного заключения. Я не психолог, но так как психологам не удалось окончательно поставить ему диагноз, мне терять тем более нечего (смеется). Временами его рассказы были несвязны, и признаться, я слушал его речь, как завороженный. Расшифровывая диктофонные записи, я чувствовал себя так, будто переношу на бумаги тончайший узор. В нем не было и намека на разрушение. Я с самого начала знал, что хочу создать эту книгу. Люди должны слышать музыку этой речи. Этот человек сделал из своей жизни произведение искусства, пусть и настолько ужасное.

— Общество неоднозначно отреагировало на издание этих интервью: кто-то обвиняет вас в популяризации образа маньяка-убийцы.

— Знаете, я не стану скрывать –Ллевелин, несомненно, очень романтичный персонаж и, в отличие от многих других «злодеев» конца 20-го века, может вызывать у читателя не только отвращение, но и интерес. Плохо или нет показывать убийцу десятка ни в чем не повинных людей в романтическом свете? Пожалуй, да. Но мне всего лишь хотелось поделиться со всеми той тайной, которая кроется в человеке. Поэтому моей целью не было украсить Ллевелина веночками из роз. Мной двигала страсть к неизведанному.

— Самый главный вопрос: удалось ли вам разгадать загадку имени Нора?

— С превеликим удовольствием отвечу «нет». Тайна ушла в могилу вместе с ним. Но мне кажется, со временем я научился различать в его речи и настроении определенные циклы и ритмы, которые, возможно, когда-нибудь приведут к разгадке.

-Отчасти благодаря вам «Ономастикон » увидел свет. Что вы можете сказать по поводу этой музыки?

— Она сложна для меня и в то же время чересчур легка. Я слушал ее при различных обстоятельствах и в различных состояниях, и всякий раз она звучала не так, как в предыдущий. Могу сказать одно- она не вызывает ощущения болезненности.

— Экспериментальные данные, кажется, подтверждают ваши ощущения? Расскажите об этом подробнее.

— Тут я не могу сказать многого. Тюремный врач, наблюдавший за записью альбома, предложил ученым, которые занимаются влиянием музыки на растения и животных, провести подобный эксперимент. Те обнаружили, что в подавляющем большинстве случаев музыка Ллевелина влияет на рост почти также, как классика — скорее положительно. А почему нет? Она по-своему благозвучна, в ней нет агрессии и низких частот. Другие результаты были получены, когда лаборатория Йельского университета подключила к исследованию людей. Там не было никаких однозначных результатов.

— Вы заинтересованы в том, чтобы альбом увидел свет?

— Повторюсь — мой интерес к Ллевелину напрочь лишен коммерческой подоплеки. Мне хотелось внести его в историю 20-го века. Поэтому я издал его интервью. Музыка — вещь куда более личная и опасная. У меня нет мнения по поводу того, нужно ли ее вообще кому-либо слушать.

— Первое издание альбома вызвало ощутимый общественный резонанс, в частности, среди консерваторов и блюстителей морали. Как обстоят дела с переизданием? Это ведь не секрет, что оно скоро увидит свет?

-Случай Ллевелина- лакмусовая бумажка западного общества: в 70-е матери семейств пугали им детей, а сейчас у него есть свои защитники из кругов психоактивистов, фанатично копающие его биографию в поисках травм. Есть даже теоретические работы, авторы которых утверждают, что Ллевелину вовремя не была оказала помощь психиатра, что государство отвернулось от его проблем. Я смотрю на это с иронией. Наше овертолерантное общество сейчас упивается всевозможным оправданиями и раскручиванием виктимизаций. Ллевелин для них — лакомый кусочек. Переиздание готовится калифорнийским лейблом Policephal — тем самым, которое поддерживает музыку, созданную людьми с психическими отклонениями. Что тут сказать? Я, пожалуй, рад. Тайны нужны, они расширяют наше видение…