Задаваясь наиболее общими вопросами, я попытаюсь перейти к актуализации несколько неконвенциональной для современной академической философии проблематики. Я попытаюсь затронуть тот вопрос, что постоянно, на мой взгляд, «ускользает» от взора мыслителей. Ту проблему, что прячется за маской кажущейся простоты, очевидности и, оттого, зачастую не выявляется даже при обращении некоторых интеллектуальных усилий в её сторону. Проблему, что своей пронзительностью ведёт мыслителей прочь, как бы интуитивно суля раскрыть некоторую фундаментальную травму, боль которой неизлечима. Я озвучу Проблему Не-Бытия. Проблему Невозможного.

Поистине, важнейшим понятием, совершенно необходимым для изложения моей философской интуиции, является Бытие. Для введения данного понятия можно использовать множество скользящих вокруг его однозначного раскрытия подходов. Я ограничу свои обращения к континентальной философии, попробовав развить эти интуиции с самого начала, с совершенного концептуального нуля, стремясь к всеохватывающим формулировкам. Своей задачей я считаю рассмотрение некоторой максимально тотальной категории, отсылающей нас… ко Всему.

Текст данной главы может показаться довольно запутанным ввиду его речения о Неизречимом, однако я прошу читателя сосредоточиться на предстоящем метафизическом рассуждении. Всякое Обновление требует некоторых усилий. Полное понимание данного манифеста потребует синтеза как аналитического, так и континентально-поэтического прочтений.

Итак…

Для начала можно сказать, что Бытие представляет собой некий концепт, вбирающий в себя как всё то, к чему применимы слова «быть», «наличествовать» во всех возможных контекстах, так и само любым образом понятое слово «быть». Когда я говорю «применимы», я не имею в виду понимание «свойства-быть» как снимаемого предиката — напротив, в первом приближении я соглашусь с кантовским «бытие не есть реальный предикат» [1]. Именно поэтому я и претендую на то, что, говоря о Бытии, я говорю обо Всём.

В частности, к Бытию я бы отнёс как основу обналичивания всякого предмета [2], то есть метафизический фундамент, над которым происходит любого рода обналичивание, так и всякий предмет, вырастающий над этим фундаментом. Но что есть «обналичивание»? Пожалуй, здесь я имею в виду «нахождение где-то» любого предмета, его «формулируемость», его «существование»… Даже само наличие статуса, любого свойства, в том числе бытия не-проявленным, отсутствующим, мёртвым — я бы также отнёс к некоторой фундаментальной «обналиченности», ведь этот статус в некотором смысле «есть». Всё, абсолютно Всё должно войти в Бытие, ведь Всё неизбежно «есть». Хотя бы как-то «есть»…

Всякая попытка определить Бытие постоянно отсылает нас к тавтологичному «быть». Наш язык существует в Бытии априорно, он (равно как и ЛЮБОЙ иной «инструмент» в самом широком смысле этого слова, будь то некая методология, направленная на определённый результат или же система означающих) не может вскрыть смысл того, что и является фундаментом для всякого смысла как некоторый принцип. Известной проблемой онтологии является отсутствие ясных определений всяких слов, призванных избегнуть тавтологичности «быть/Бытие» — говоря «обналичивание» или «существование», мы всякий раз упираемся в бытийную основу данных понятий. Мы вновь и вновь возвращаемся к фундаментальному «быть», или «есть», что в данном случае тождественные по роли означающие. Ввиду этого я вынужден предложить читателю определить Бытие наиболее широко, как некоторое тотальное Всё, что хотя бы в каком-то смысле… есть, попутно добавив к Бытию само абстрактное «свойство» «есть-ности» без носителя (если это вообще имеет хоть какой-то смысл).

Я определяю Бытие настолько обобщающе, что невозможно с точностью сказать о Нём что-либо кроме «часть Бытия относится к Бытию» или «Бытие есть Бытие». Здесь мы никогда не выйдем за рамки тавтологии и с этим следует смириться. В своём манифесте я попробую продемонстрировать, какие объекты, пространства и концепты безусловно несут в себе фундаментальное «есть» или «быть», но не смогу дать данным понятиям аналитически ясного и полного определения — уже из самой постановки задачи это не представляется возможным. Однако работа с некоторой абстрактной категорией Бытия, которая в качестве частности могла бы вместить вообще всё, о чём я могу что-либо сказать — в целом кажется мне допустимой. О соответствии такого ограниченного «Бытия» искомому тотальному Бытию речь пойдёт ниже.

Свойство-быть, таким образом, это некоторый фундаментальный «принцип», который Всё несёт в себе при условии самого широкого понимания Всего. Свойство-быть и Всё, им обладающее, составляют категорию Бытия.

Довольно важным для моей интуиции является понятие "свойства". Это понятие, хоть и будучи введённым для наглядности моего рассуждения, всё же довольно плохо ложится на строгие формулы, однако может быть определено по индукции: всё, чему мы будем давать хоть какую-то характеристику, всё, к чему мы будем обращать определённого рода практику, включая, к примеру, практику священного молчания — априори будет обладать свойством, свойством соответствия данной характеристике или свойством явления объектом чьей-то конкретной практики — смысловое наполнение свойства в данном случае не имеет значения. Всякое наше высказывание порождает какое-либо свойство. Всё, о чём мы вообще никогда не задумаемся — будет иметь свойство того, что мы об этом не задумались. Всё, нам недоступное — имеет соответствующее свойство. Всё, вообще не обретающее свойства через отношение к антропологическому субъекту (даже через отношение недоступности) — имеет само это свойство полной независимости. Можно сказать, что любой язык всегда говорит о свойствах, однако свойства не порождаются только лишь языком — наверняка существуют, к примеру, свойства, языком невыразимые. Под свойством в первом приближении можно понимать любой атрибутив, или различение чего-то от чего-то, однако такого рода различение, которое не обязательно выразимо нашим языком — иными словами, оно может в некотором смысле быть, но нами не регистрироваться или не обсуждаться. Быть некоторым различением не-для-нас.

Пусть читатель не осуждает меня за говорение о недоступном языку посредством языка — я не пытался уточнять недоступных моему языку свойств и лишь указал, что «свойство есть свойство», не важно, поддаётся оно описанию в пределах языка или нет. Посредством такой индукции можно прийти к тому, что Всё является совокупностью всех свойств, причём бессмысленно определять Всё — Всё и есть Всё, важно лишь научиться мыслить это Всё в максимально тотальной степени.

Язык построен на различениях — даже тавтология, формула X≡X в целом является формой различения, поскольку содержит в себе высказывание именно о тождественности самому себе конкретного объекта “X", а не какого-нибудь другого. Свойство может быть выражено прилагательным («чёрный», «бесконечный», «невообразимый», «исчезнувший», «умерший», «не-умерший»), существительным («яблоко», «Бог») и вообще любого рода высказыванием. Казалось бы, здесь довольно спорным является отсутствие различения субстанции и свойства — однако "данное яблоко” для меня ничем не отличается от "свойства-быть данным яблоком". Говоря первое, мы всегда имеем в виду второе. При этом, подчеркну, что всякое свойство отлично от другого свойства — иначе это было бы то же свойство. Именно здесь я бы попробовал нащупать попытку говорения обо Всём как обо Всех свойствах и… о чём же ещё можно говорить? Говоря обо Всём, говорю ли я обо всех свойствах и только о них (принимая во внимание то, что мы, вообще-то, говорим свойствами)?

Для меня фундаментальный принцип, определяемый словами «быть», «есть» — здесь становится некоторым первичным, совершенно неопределяемым принципом, просто позволяющим нам говорить о каком бы то ни было свойстве. Все свойства отличаются — но все они объединены под этим принципом «есть-ности», вырастают над ним. Однако здесь уже прослеживается мой заход на парадокс — не становится ли принцип «есть-ности» своего рода «свойством наличия свойства»? Конечно, само наличие принципа «есть-ности» можно мыслить как некоторого рода фундаментальное свойство, однако осуществление его «снятия» не представляется возможным ни в каком смысле — это радикально Невозможное действие. В предлагаемой мной метафизике, Бытие представляет собой совокупность Всех свойств, включая сам принцип «есть-ности», понятый как «фундаментальное свойство возможности всякого свойства». «Есть-ность» и «свойство-быть само по себе» здесь являются полными синонимами. Центральной же мыслью, пронизывающей всю данную работу, является рассмотрение возникающего парадокса о «свойстве отсутствия любых свойств». На мой взгляд, хоть по чисто алгебраической форме данный парадокс не отличается от любого иного (например, бытие «А" и "не-А» одновременно), он является совершенно центральным для любого наиболее обобщённого метафизического мышления и, возможно, по содержанию разительно отличается от всяких иного рода парадоксов. В любом случае, теперь всякое свойство, кроме вышеуказанного парадоксального, можно без труда относить к Бытию, что по крайней мере позволит мне аккумулировать под данным означающим наслоения самых разнообразных метафизических доктрин, мысливших «Не-Бытие» как нечто, имеющее какие-то определённые (пусть порой и «пугающие») свойства, что в целом кажется демонстрацией полезного для всякой метафизики классификационного инструмента.

Любое свойство сигнализирует о присутствии «есть-ности». Всё, имеющее свойство, не может Не-Быть (такое суждение, очевидно, бессмысленно, ведь также атрибутивно. Если только не считать высказывания о Не-Бытии изначально парадоксальными не-высказываниями, радикально не касающимися того, чего Нет, то есть исключающими не только своё соответствие Не-Бытию, но и не-соответствие). Даже результат последовательной негации (Айн?) [3], выход к «бытию-без-свойств» оставляет нас наедине с чистой «есть-ностью», «свойством-быть», не выходя к по-настоящему Радикальной Категории, к Не-Бытию, к Невозможному…

«Бытие» можно мыслить как спекулятивный ход. Ход, как минимум позволяющий, выявляя наличие какого-либо приводимого с излишней однозначностью свойства у радикального метафизического пространства или концепта, отнести это пространство или концепт к стоку из всех свойств, к Бытию, тем самым сняв его радикальное отличие от всего, что свойство имеет — вплоть до нивелирования отличия Абсолюта или Бога от Ничто, а Ничто от карандаша. Ход, вместе с тем расчищающий дорогу для истинно радикальной мысли. Возвещающий Невозможное.

При этом я не утверждаю, что Невозможное описывается через «свойство отсутствия любого свойства». Если бы я положил этот парадокс единственно верным ключом к предлагаемой радикальной мысли, я бы в некотором смысле наделил Невозможное атрибутивом. Однако медитация над данным парадоксом, на мой взгляд, открывает для нас некоторый предел Онтологии, возможно, на нечто странное намекающий. С другой стороны, сама эта формула своей парадоксальностью и самоотрицанием, можно полагать, включает в себя этот чрезвычайно важный момент — всякая описываемая мной в дальнейшем методика введения Невозможного не может в полной мере избежать своей имплицитной атрибутивности уже по факту своего наличия. Однако понимание этого факта (которое ёмко выражено в вышеприведённой формуле) качественно отличает предлагаемую мной методологию от тех, что предлагали мыслить Невозможное как нечто изначально имеющее конкретные свойства, отличные от самого факта говорения о Невозможном, который при написании всякой работы становится вынужденной ошибкой.

Однако не будем забегать вперёд с обсуждением проблематики Невозможного и пока что попробуем продемонстрировать действие очерченного выше метода на некоторых конкретных примерах.

Бытие включает в себя не только всё наличествующее в любых проявленных формах, вкупе с потенциями всего непроявленного, но возможного; оно также включает в себя саму способность какого-либо условного «пространства» обладать некоторыми свойствами отношения с другими «пространствами», даже если это отношение определено как безусловное непересечение или антагонизм. Под «пространством» можно понимать всякий принцип, правило, состояние, окружение, совокупность объектов, категорию. Так, наличие любого взаимодействия некоторого пространства (пусть даже взаимодействия косвенного, происходящего через внешние агенты) с пространством, относимым к Бытию, однозначно отнесёт первое пространство к Бытию. «Смена» одного состояния новым однозначно отнесёт новое состояние к Бытию. Иными словами, всё, что «было» ДО чего-то или ПОСЛЕ (не обязательно в темпоральных коннотациях) — всё так же Было. Свойство-быть есть фундаментальное условие всякого утверждения, всякого описания и наличия всякого конкретного свойства (и его отсутствия при конкретизации данного свойства, поскольку отсутствие конкретного свойства также является свойством).

Любое свойство сигнализирует о присутствии «есть-ности».

Всё из Всего является частью Бытия. При этом понятие «части Бытия» не является, как может показаться, простым отношением включения: Бытие «включает» в себя и всякие «пространства» или «принципы», для которых отношения включения элементов в множество не работают (здесь я имею в виду необязательность допустимости объединения каких-то объектов в более обобщённые категории вкупе с наделением этих категорий аналогичным объектам онтологическим статусом) — ведь отсутствие легитимности отношений включения в каком-то «пространстве» также является своеобразным свойством этого «пространства», а наличие любого свойства относит обладателя к Бытию. Свойство-быть, носимое Бытием, есть фундаментальный принцип и невозможно точно сказать, в каком смысле он в каждом предмете или конструкции реализован. Свойство-быть является непреодолимой аксиомой.

Бытие настолько тотально, что включает в себя любой абсурд из того абсурда, что любая часть Бытия может себе представить… Всё множество свойств, от «хлопка одной ладонью» до объекта, умеющего быть «А" и "не-А» одновременно, всё множество формулируемого, но невообразимого абсурда есть лишь форма свойств, некоторая недоступная (в смысле представления реализованным на практике) для ограниченного антропологического разума частность. Весь, Весь Абсурд вбирается Бытием. Весь, кроме единственного парадокса, кроме мысли у Последнего Чертога — мысли о «Не-Бытии»…

Оставим несколько раз упоминавшийся абсурд Не-Бытия, временно представив, что мы сняли его в силу его тотальной бессмысленности. Однако даже рассуждения о Бытии с исключением проблемы последнего парадокса постепенно выявляют, что попытка введения такой тотальной категории не лишена некоторой изначальной обречённости, превращающей наш помысел в стремящуюся рассыпаться игру на краю ума. Довольно очевидно, что при попытке ввести столь всеобъемлющую категорию мы сталкиваемся с проблемой доступа, то есть с проблемой элементарного незнания множества вещей, которые следовало бы отнести к Бытию (от неоткрытого закона физики до априори неописуемых человеческим разумом пространств), из чего следует, что мы вынуждены осуществлять индукцию, «заочно» относя все эти понятия к Бытию. Такую индукцию можно считать правомерной, но кому-то чисто методологически может показаться сомнительным утверждение вроде «следует отнести к Бытию даже то, что антропологический наблюдатель априори не может вообразить». Однако на то Бытие и является тотальной категорией, чтобы просто по факту введения к Нему были отнесены даже те пространства и объекты, которые нашему непосредственному опыту доступны никогда не будут, ведь это тоже их свойство, свойство «недоступности», а всякое свойство приобщает носителя к Бытию. И всё же можно признать, что говорю я в первую очередь о той «степени» тотальности Бытия, которая доступна для человеческого сознания и артикуляции/осмысления в доступных человеку формулировках, и с этим ничего не поделать. Наш дискурс всегда остаётся в той или иной степени «нашим», хоть и позволяет формировать некоторые множества «невообразимого», с которыми чисто логическая работа ещё не запрещена. Важно заметить, что в рамках предлагаемого подхода в первом приближении не нужно погрязать в проблематике недоступности вещей-в-себе — они, если мы принимаем развитый выше дискурс, в любом случае есть и обладают вполне конкретными свойствами. Они есть даже в максимально солипсистской перспективе хотя бы потому, что мы о них уже говорим, наделяя их соответствующим свойством.

Однако даже не рассматривая проблему доступа в постановке выше, можно вполне обоснованно предположить, что тотальное Бытие как означаемое постоянно ускользает от моего означающего в виде «Бытия», иначе означаемое можно было бы ограничить рамками этого означающего, что уже лишало бы Бытие полной тотальности, наделяя его конкретным и неизменным свойством «соответствия означающему», исключающим альтернативу. Но здесь можно положить, что и моё означающее учитывает существование этой постоянной гонки. Так или иначе, при попытке введения столь тотальной категории мы неизбежно встречаемся с логическими противоречиями, и моей задачей является лишь некоторое указание в сторону такой тотальности, попытка обойти эти парадоксы фактом их понимания и включения памяти о них в категорию Бытия, которая, безусловно, противоречива (иначе она не была бы тотальной). Причём, конечно же, эта противоречивость содержит в себе и возможность непротиворечивости. И возможность не содержать возможность непротиворечивости. И… ВСЕ свойства вообще.

Когда при попытке начать рассуждение о всеохватывающей категории я позволил себе упомянуть некоторые слишком однозначные свойства Бытия (вроде как то, что о Нём ничего нельзя с точностью сказать или то, что наш язык не может раскрыть это означаемое Всё), я в некотором смысле вводимое мной понятие ограничил, а в некотором — нет, ведь если бы мы признали, что я ограничил его своим ограничением, мы бы тоже наделили Бытие конкретным безальтернативным свойством, то есть его ограничили и так далее. В связи с этим можно положить, что Бытие является очень абстрактным концептом, из которого можно «выудить» самые разнообразные Его модусы, то есть любого рода ограничивающие данное понятие описания, причём все они будут относиться к данному концепту, пусть многие из них и будут прямо противоречить одно другому. При этом нужно держать в уме, что предложение наделения Бытия такой возможностью быть нетождественным себе стоком Всего — также Его ограничение и нам не следует исключать и рассмотрение невозможности выделения разнородных модусов Бытия, допуская рассмотрение Бытия как неизрекаемой всеобъемлющей Монады, стирающей всякие оппозиции. Читатели должны понимать, что я работаю с категорией, пытающейся вобрать в себя Всё, и здесь неопределённость, доходящая до полного абсурда, просто неизбежна — однако это не делает вводимое мной понятие полностью бессмысленным: в конце концов оно сообщает нам о том, что о чём бы мы ни заговорили, даже с апофатическим пафосом Молчания — всё будет (в том числе на концептуальном уровне) отнесено к этому метафизическому стоку, к Бытию. При этом любая попытка введения тотальной категории Бытия будет лишь частью ещё более тотального Бытия, и такого рода индукцию можно проводить бесконечно. Особенный по своей природе парадокс возникнет лишь при акцентировании внимания на, по сути, единственном свойстве, Бытие «ограничивающем» — всё к Нему так или иначе относится. Для полной тотальности Бытия надо было бы допускать и то, что к нему не относится, но это разрушило бы изначальную задумку вводимого конструкта. Для разрешения этой проблемы можно вводить ранее упоминавшуюся категорию Не-Бытия, которую имеющие должное терпение и внимательность читатели в конце рассуждения могут попробовать бесконечно долго присоединять к бесконечно долго расширяющемуся понятию Бытия… правда, совершенно безуспешно.

Ошибочно будет полагать, что такой внутренне противоречивой категории как Бытие во всех смыслах «вообще нет». Повторюсь, что я не обязательно говорю о Бытии как о чём-то «существующем» в виде наглядной проявленности, как о проявленной самотождественной Монаде, как о Целом или Едином, являющимся основанием самого себя и всегда самотождественном, то есть могущем быть описанным какими-то неизменными характеристиками. Все эти свойства Бытие и несёт, и, вместе с тем, в силу своей тотальности ими до конца и не характеризуется, по крайней мере с однозначностью, а также допускает противоположные этим свойствам свойства. Вполне вероятно, что мы, как было сказано выше, упускаем категорию Бытия как означаемое, пытаясь вводить любого рода означающее, ведь предполагаемое нами означаемое будет поглощено ещё большей тотальностью «более тотального» Бытия, которое нам заключить в рамки этого означающего не удалось. Однако бесконечная погоня за таким понятием представляется допустимой и, полагаю, попытка такого абсурдистского дискурса (или интуиции) не будет качественно усовершенствована любыми доступными в рамках антропологического сознания формулировками — проще говоря, на наш век, наверное, хватит. Утверждения же, согласно которым такого понятия в силу его тщетности «нет» как означаемого — проблемная метафизика, ведь из «круга Бытия» [4] выйти по факту введения этого концепта невозможно — всякое утверждение относится к Бытию априори (ведь как раз нет ничего, кроме Бытия и частей Бытия) и не может отрицать наличие неохватываемой тотальности, не становясь самоотрицающим. Задумываются ли высказывающие такие возражения о природе своего «нет», об этой отсутственности, которая относительно явлений материального мира или несостоятельности концептов точно является всего лишь одним из модусов Бытия? Может, потенциальные критики пытаются говорить о некоторой фундаментальной "нет-ности"? Последнее понятие нужно уметь не путать с простой методологической отсутственностью некоторых категорий, порой практикуемой при использовании принципа достаточного основания, о чём будет сказано позже.

Примечания

[1] Речь идёт о запрете на понимание бытия как некоторого предиката, при мысленном снятии которого о предмете может быть высказано нечто новое. Данный тезис встречается в некоторых работах И. Канта, в том числе в «Критике чистого разума». Важно отметить, что я, принимая негативную сторону кантовского тезиса, не принимаю позитивной, определяющей «свойство-быть» как «только полагание вещи или некоторых определений само по себе». Отмечу также, что между моими «Бытием» и «свойством-быть» присутствует разница, которая чётко выявляется в тексте — Бытие вбирает в себя не только «свойство-быть», но и Всё, этим свойством обладающее, являясь абстрактной обобщающей категорией.

[2] Под предметом можно понимать и «пространство», и идею-концепт, и Бога, здесь я не ограничиваюсь лишь низшим сущим, вроде чашки, а также не нахожусь в рамках субъект-объектной дихотомии. Всякий предмет может быть определён каким-либо высказыванием. В то же время это не столь важный для моего манифеста термин, чтобы начать бесконечное уточнение того, чем «предмет» отличается от «объекта» или от самого высказывания — пусть это слово в силу своей непринципиальности подчиняется удобному для читателя пониманию, что также является формой определения.

[3] Представление об Айн как о результате наиболее тотальной негации приведено в работах Мэттью Уайтмана в рамках антикосмической философии Current 61 (см., например, серию работ The Kitvei Kodesh HaChol). Данная мысль является эталоном радикального антикосмизма, а подробный её разбор выявляет фундаментальную укоренённость всяких метафизико-суицидальных интенций в Бытии. Впрочем, отдавая дань бесконечному состязанию некоторых мыслителей в своей пессимистичности, можно сказать, что предлагаемая в моём манифесте доктрина настолько пессимистична, что не видит вообще никаких путей разрешения Проблемы Бытия, в отличие от того же Уайтмана (хотя возможна и прямо противоположная эстетизация моих интуиций).

[4] В данном случае спекулятивная категория Бытия работает аналогично «кругу корреляции», критикуемому такими современными спекулятивными мыслителями, как Квентин Мейясу и возникающему из премисы, согласно которой всякое суждение априори скоррелировано с субъективным доступом. Вместе с тем попытка выйти из «круга Бытия» при принятии Бытия как концепта (а не отказе от него ввиду его противоречивости и прочих пустяков, отпугивающих некоторых аналитиков), на мой взгляд, выявляет фундаментальный для метафизики Вопрос.

С иными материалами, затрагивающими данную проблематику, можно ознакомиться на данной странице:

https://vk.com/intooutside