В мифологическом мышлении имя мыслилось как суть самого явления. Овладеть именем означало овладеть человеком. Дигитальная же эпоха подталкивает к рассмотрению феномена цифрового имени, как "нового" элемента именного кодирования в системе социальной коммуникации. Использование понятия "реставрация" подразумевает смысловую спайку с функционированием имени в первобытном сообществе, а именно усмотрение в nickname наличие текста имени как фиксируемого содержания. Благодаря появлению социальных сетей и мессенджеров у пользователей возникла ситуация ограниченного именования, которая, в свою очередь, возвращает представление о занятом имени. Занятость имени есть ничто иное, как резервация симуляции способностей. Резервация закрепощает за собой носителя мифологического сознания и отсылает к формам языкового табу. Последние относятся к ритуальным формам, когда имя необходимо держать в тайне, чтобы отгородить себя от воздействий чужого. Доступной формой безопасного именного разглашения считалось
прозвище, ведь превратить имя в коммуникативный громоотвод означало увести других от способности расшифровки себя. В основании рассмотрения была заложена книга философа, культуролога, историка, М. К. Петрова “Язык, знак культура” опубликованная в 1991 г.

Виртуальная реальность, как элемент цифровой среды, предполагает особую форму авторизации, сопоставимую с первобытным контактом. Посредством ритуальной инициации настроить связь, пробудить цифрового аватара или выражаясь словами Ж. Бодрийара, достичь символического обмена. Этот вид контакта обозначает переход в новый статус, где мы воплощаемся в образ виртуального аватара выступающего от лица пользователя. Только если первобытная инициация была процессом сакральным, разграничивающим жизнь на до и после, то для виртуальной инициации это действие навлекает эффект ограниченного разделения, будто бы сакральное берется в аренду. Под временностью эффекта здесь подразумевается не его конечность, а его промежуточность. Когда в интернете происходит авторизация на персональной странице мы вовлекаемся в цифровую среду и пока мы находимся в ней, наши офлайн статусы не умирают. Сакральное, как осознаваемый обман. Это временный мир внутри мира обычного, предназначенный для выполнения некого замкнутого в себе действия. Отправить сообщение, репостнуть запись или произвести другие сетевые манипуляции. Наша конечность воплощения себя в действии очевидна. Говоря терминами Леви-Брюля, “сопричастия”, задействованности в некотором числе коллективных предприятий, где у каждого свои особые маневры, сопряженные с особыми маневрами других индивидов. Сложность настраивания своего цифрового двойника состоит в том, что “сопричастие” находит себе пространство внутри текста, таким образом, создавая симуляцию присутствия текста в цифровом имени и навлекая на него “шум”.

Эта симуляция текста имени подразумевает коммуникативное редуцирование, откат до первобытных настроек. С одной стороны мы имеем уникальный nickname, который содержит в себе информацию о персональной странице пользователя, но с другой стороны это авторское содержание, которое соткано из сопричастия с другими. В сети содержание лишь отчасти принадлежит пользователю. Цифровое прозвище мерцает на фоне остального именного кодирования. Выбирая имя в интернете, мы откладываем и бронируем все то, что будет стоять за ним. Здесь необходимо провести водораздел, ведь не все присутствие в сети подразумевает персонализированную включенность. Имеются ввиду проекты, которые предназначены для воссоздания своего цифрового двойника. Вконтакте, Одноклассники и такие социальные сети, как Facebook, Instagram и Twitter. Линии поведения носителя имени в таких сетях типизированы, мы не можем совершить действия вне запрограммированных возможностей, точно также М. К. Петров справедливо замечает, что большинство обрядов и ритуалов в первобытных сообществах обнаруживают отчетливую “центростремительность”, направленную на имена и особенно на интеграционные узлы связи имени в целостность — на коллективные действия, которые бесконечно воспроизводятся, отрабатываются в имитациях-тренировках типа танца, ритуализированной игры, действа.
Леви-Брюль приводит множество свидетельств особого положения имен, их вечности и констатаций типа: “Первобытные люди рассматривают свои имена как нечто конкретное, реальное”. Nickname в своем симулятивном циркулировании заточен на такое же реальное отношение внутри сетевого обряда. Это ядро цифровой социальности, без него невозможно присутствие в коммуникативной целостности. Воссоздавай симуляцию текста своего цифрового имени мы переносим внешний контекст в собственный. Происходит репрезентация не только собственных зарезервируемых способностей, таких как образование или место работы, но и наших элементов сопричастия с другими. Для того, чтобы узнать нас, вновь достаточно одного только имени. Владея nikname, мы владеем доступом к пользователю сети и, таким образом, владеем пользователем сети. Коснуться чьего-либо имени — значит коснуться самого его или существа, которое носит это имя. Все действия совершенные в сети не абстрагируются от носителя, а репрезентируют его. Носитель цифрового имени отождествлен и неразрывно связан со своим сетевым содержанием. Имя-адрес, имя-ячейка, включающая индивида в виртуальную социальность. В книге М. К. Петрова "Язык, знак, культура" первобытный социокод представляет собой подпрограмму частных действий внутри коллективной матрицы, то есть в рамках охоты или религиозного ритуала каждый участник действия был запрограммирован на уровне имени на выполнение.
Введенный в имя индивид "растворяется" в тексте этого имени, отождествляя себя со всеми типизированными ситуациями, которые содержатся в тексте. Человек в лично-именном социуме "рождается трижды", как ребенок, как взрослый и как старик. Виртуальный фонд имен подразумевает же двойное пробуждение, на уровне nickname, а затем на уровне имени социальный сети. Локализация мест в сети жестко ограничена навигацией, точно также, как текст имени в первобытном сообществе плотно и безоговорочно был связан с конкретным смыслом, ибо для них явление никогда не представляется отдельно от интерпретации. Все фотографии на странице находятся в разделе фотографии. Коммуникация в социальных сетях сосуществует на правах рассинхронного корректирующего общения. Модераторы и цензоры социальных сетей выполняют роль контроля и надзора, занять любое имя невозможно, есть только ограниченный список вариацией, который будет раскрывать содержание персональной страницы.

Трансляционный механизм лично-именного кодирования изучен достаточно детально. Это ритуалы посвящения. Их подготовка и непосредственное программирование совершается силами старейшин или старцев. Память старцев и есть, собственно, та фундаментальная библиотека, в которой хранятся все представления связанные с именами. Вместимость этой памяти и будет в дальнейшем определять возможные объемы знания, которые социкод этого типа способен освоить. Роль такого старца в интернете выполняет сетевая память, которая предлагает свободные никнеймы и в случае чего предупредит, если ник занят. Nikname менее подвижное и динамичное именование, оно отсылает к некоторой ткани, вписанности в ту или иную сеть. Есть имя, под которым мы авторизуемся и есть имя, с которым мы ассоциируемся. Nickname предназначен для авторизации, для настраивания контакта, имя в сети же предназначено для того, чтобы выполнять функцию прозвища. Трансляционная функция имени рождается из манеры ведения своей персональной страницы. Текст имени как бы разбросан и вытеснен в другие ячейки: моя страница, мои сообщества, мои фотографии. Пользователь сети разведен в своем nickname, он синонимичен своему наполнению. Такая сетевая библиотека лично-именного кодирования, в которой хранится "энциклопедия" виртуальной социальности. Nickname — адреса распределения знания о пользователе. Петров утверждал: "…что одно и тоже имя не могло принадлежать сразу двум или многим индивидам, и если кодирование постоянно должно удерживаться в горизонте эмпирии, то емкость кода и его историческая глубина вряд ли могут быть значительными". В ситуации цифрового именования nickname освобождает индивида от способности запоминания текста имени и усложняет глубину емкости кода, проецируя погружение на плоскость экрана. Память о тексте определяется не мнемотическими способностями старцев, а воплощенностью этого содержания в визуально-текстовом оформлении персональной страницы. Если я знаю имя, я знаю, что я вижу. "Емкость индивидуального запоминания, конечно, трудно определить, но очевидно, что социальность мифологического мышления едва ли способна организовать в единое целое численность порядка десятка тысяч индивидов, тем более транслировать столь сложное единство. За какимито пределами общества этого типа должны *почковаться*, дублируя социокоды…". Сетевая социальность предполагает не столько запоминания кода, сколько припоминание некоторых знаков этого кода, после которых нам явится заполненность предоставляемого текста. Сеть смогла реализовать единство миллионов пользователей с уникальными nickname, которые заменили мифологические тексты имени. Утверждение носителя в сети предстает в акте передачи имени, как программы среди программ, т. е. переход из фенотипа конкретного nickname в генотип социальной сети.

Таким образом, в контексте виртуальной или цифровой социальности, текст имени являет собой скорее некоторое техническое использование имени, поскольку существует некоторая взаимоподтверждающая связь между авторизацией и инициацией. Это цифровые обязательства, которые навлекают припоминание текстового содержания в nickname. Инициация невозможна без авторизации, посредничество сети в сакральном опыте лукаво, она скорее является условием для явления, нежели трансцендентным опытом. Взаимоцитирование стирает уникальный текст имени, который рождается из коллективного сопричастия. Жонглирование содержанием и доступ к корректировке текста стирает важную мифологическую функцию текста имени — наследственность. В охотничьих племенных или первобытных обществах владелец имени отождествлял себя со всеми прежними его носителями и принимал на себя все роли, подвиги и нормы поведения в типизированных ситуациях коллективного действия, которые содержатся в тексте. Индивида программируют в его социальные роли и обязанности, вводя в него текст. Данный акт оснащения проходил далеко не всегда безболезненно. Цифровое имя — это индивидуальная метка, воплощенная в виртуальной оболочке, которая в своих способах авторизации не предусматривает статичность, но располагает к прозрачности включаемого содержания.