…устремившись к Богу, я нашел племя тараумара

Антонен Арто

В 1936 году Арто, уставший от бесконечных неудач, отбывает в Мексику. Он был движим одной целью — принять посвящение от жрецов Солнца и обрести исцеляющую силу, которая позволила бы ему создать новое тело взамен того непрочного «сосуда», что покрылся сеткой трещин и грозит вот-вот расколоться на десятки частей. Арто поехал в это долгое путешествие не для того, чтобы обрести в лице мексиканского народа адептов своей «анатомической революции», также его мало интересовала и возможность прочесть цикл лекций о театре, выступая от лица европейских интеллектуалов. Он хотел соприкоснуться с архаическим сознанием одного из индейских племен, члены которого проживали в гористой местности Сьерра Тараумара в штате Чиуауа (северо-запад Мексики). Это племя известно как Тараумара (на языке науатль «тараумара» означает бегущего человека; историк Луис Родригес полагает, что более точный перевод — «бегущие подошвы» или «те, кто с легкими ногами»). Каждый год Тараумара отмечают Великий Праздник Сигури и принимают Пейотль в строгом соответствии с исконной традицией, доставшейся им от предков. «Ритуал Сигури, — пишет Арто, — это Ритуал творения, который объясняет, каким образом все находилось в пустоте, а пустота — в бесконечности, и каким образом они вышли оттуда в Реальность и были созданы».

Все деревни племени Тараумара окружены крестами с четырех сторон света. Арто подчеркивает, что это не-христианский, а до-христианский Крест — Крест Человека, распростертого в пространстве. Это Универсальный Человек, как он представлен у Генона: Адам-Ева, сохранивший первоначальное состояние, где мужское и женское начала не противостоят друг другу, а находятся в абсолютном равновесии. Арто говорит о том, что индейцы Тараумара поклоняются не Богу в привычном для европейцев понимании, а некоему трансцендетному Принципу Природы, который является и Мужским и Женским. «Этот Принцип они носят на своей голове, как посвященные Фараоны. Да-да, повязка с двумя свисающими концами, которой они перевязывают волосы, говорит о том, что в их крови еще сохраняется сознание высокой естественной избранности». Попав в мир индейцев Тараумара, Арто прикоснулся к мифическому, прототипному, к корням какой-то неведомой ему традиции, сохранившейся, как он думал, в своей первозданной чистоте, вопреки царящей в мире десакрализации. Вступить на путь Сигури для него означало пройти ритуал умерщвления, во время которого желающий получить посвящение переживал «разделяющий и возрождающий удар» от жрецов Сигури. Постигая Многое, посвящаемый возвращался к Единому, т.е. к Солнцу или Титугури, чтобы раствориться и вновь возродиться, испытать повторное воплощение. Алхимическое solve et coagula претворялось в ритуальном танце, длившемся целую ночь. Танцевальные жесты и позы жрецов Сигури, словно извлеченные «из чрева ночи», имитировали парадигматические модели космогонических процессов. Жрецы исполняли волю Пейотля, поступая так, как тысячи лет поступали их предки. Пейотль не погружал их в бездну Бессознательного, напротив, он делал их абсолютно сознательными, пробужденными, прикоснувшимися к тайне о том, что «в непостижимой сущности Бога присутствует нечто, помимо этого Бытия». Сам Пейотль был Человеком — природным, но не знавшим телесного плена; человеком, сотворившим себя самого из себя самого. Для жрецов племени Тараумара он был единственной преградой тьме Бессознательного («сумрачному, бесформенному плану», что окружает сознание и несет ему угрозу), тем, что укрепляло сознание, не давая ему утонуть в ирреальности химерических видений. Танец Пейотля и подготовку к этому древнему ритуалу Арто описывает довольно обстоятельно, однако, в целом перед нами предстает картина, в значительной степени искаженная болевыми импульсами, которые мучили Арто во время путешествия по Мексике. Он говорит о десяти крестах и десяти зеркалах, о десяти Невидимых Хозяевах Пейотля, о ритуальном круге, в который нельзя войти никому, кроме танцора-жреца с 600 колокольчиков; он упоминает трех колдунов и четырех помощников, рассказывает о «гермафродитских корневищах» Пейотля и о тайне колдовской рапы. Жрецы — а вместе с ними и сам Арто — пили Пейотль. «Вся жизнь тараумара вращается вокруг эротического ритуала Пейотля. — Пишет Арто. — Корневище Пейотля — гермафродит. Известно, что по своей форме оно напоминает и мужские, и женские гениталии. Вся тайна диких индейцев заключается именно в этом ритуале».

Арто, допущенный в sancta sanctorum (лат. Святая святых), воочию увидел и другой ритуальный танец Тараумара, который он сравнил с обрядом десяти царей Атлантиды, описанным Платоном в диалоге «Критий». Будучи убежденным в том, что индейцы Тараумара являются прямыми потомками атлантов, Арто ищет доказательства преемственности, сопоставляя прочитанное у Платона с тем, что ему довелось увидеть собственными глазами в Сьерра Тараумара.

Так ритуал описан у Платона: соблюдая чередование четных и нечетных чисел, десять царей Атлантиды собирались на пятый или шестой год в храме Посейдона, где орихалковая стелла хранила законы, оставленные первыми царями. Вожди Атлантиды приходили в храм для того, чтобы совещаться о делах правления и творить суд над нарушителями законов. Перед тем, как приступить к суду, они приносили друг другу особую присягу: цари отправлялись в священную рощу Посейдона, где находились быки и, вознеся молитву богу, принимались ловить жертвенное животное. Они не могли использовать орудия из железа. Вооруженные только арканами и палками, цари настигали свою добычу, которую затем заводили на орихалковую стеллу и проливали ее кровь, чтобы та обагрила священные письмена. На стелле были записаны не только законы первых царей, но и страшное заклятие, сулившее ужасные беды всякому, кто посмеет их нарушить. Члены быка предавались огню, жертвенная кровь смешивалась в чаше с вином, стелла тщательно очищалась. Потом цари погружали в чашу свои золотые фиалы и творили над огнем возлияние, принося клятву, что они исполнят суд в согласии со священными законами и покарают того, кто нарушил их. Они также клялись, что сами никогда не станут нарушителями отеческих законов. Клялись и пили кровь жертвенного быка. После исполнения необходимых обрядов огонь остывал и все погружалось в темноту. Цари Атлантиды облачались в иссиня-черные сто’лы, садились на землю и творили суд. По окончании суда они записывали приговоры на золотой скрижали и оставляли ее в качестве приношения богу, вместе со своими сто’лами.

Этот ритуал не давал покоя и Дмитрию Мережковскому (см. «Тайна Запада: Атлантида-Европа»), который с особым вниманием отнесся к тому, что в ходе ритуала вожди Атлантиды пили жертвенную кровь. Он проводит параллели с омофагией (теофагией), Дионисийскими мистериями, посвящением в таинства Озириса, Адониса, Аттиса, Митры, Таммуза. «Пили кровь» — будто одержимый Мережковский повторяет эту фразу. И следом: «Бога должно заклать», как гласит надпись на одной шумерийской дощечке. Таким ли был ритуал «химерических и отчаявшихся» вождей племени Тараумара? Сходства определенно имелись, поскольку Арто дает описание принесения в жертву быка, у которого жрецы вырезали сердце и собирали пролившуюся кровь в специальные глиняные кувшины. В отличие от царей Атлантиды, перед жертвенным убийством животного индейцы исполняли ритуальный танец цветов, птиц, стрекоз, производя на Арто поистине сильное впечатление. Пока пара жрецов, орудуя топорами, разделывала уже мертвое тело быка на куски, одетые вождями индейцы, чьи головы были украшены зеркальными коронами, исполняли причудливый танец, длившийся до захода солнца. Космогонический танец перерастал в песнь религиозного раскаяния, в тайный призыв к непознаваемым силам, в жажду бога…в поглощение бога. «Все пили горячую кровь и тысячи и тысячи раз снова принимались прыгать, подобно лягушкам», — пишет Арто. Это происходило 16 сентября 1936 года, в День Независимости Мексики. Потрясенный Арто признавался, что видел в тот день ритуал вождей Атлантиды, описанный Платоном.

Пришло время задать главный вопрос: были ли оправданы надежды Арто, нашел ли он в Сьерра Тараумара то, что так мучительно искал? В целом Мексика принесла ему разочарование: индейцы тараумара успели утратить понимание своих ритуалов; сохранив форму, они более не имели представления о ее содержании. «Требовалась сила воли, что поддерживать в себе веру, что произойдет что-то необычное. И ради чего все это? Ради танца — ритуала каких-то богом забытых индейцев, которые и сами больше не знают, кто они и откуда: на мои вопросы они отвечали бессвязными историями без смысла и тайны», — сокрушался Арто. Ему не удалось вернуться в себя, исцеление не наступило. Истерзанное тело, таящее внутренний крик, Арто привез обратно в Париж.

фрагмент из книги Н.Сперанской "MEMENTO MORI [ARTIS]