Горе тебе, Иерусалим

Михаэль Дорфман

Рассказ Нелли Шульман"Бен Давид" (опубликованный в иерусалимском журнале «Тайные тропы») захватывает сразу. Двое оксбриджских выпускников, араб и еврей работают в подсобке у лавочника бухарца. Еврея унизительно выгоняют. Араб находит его и просит помочь что-то перевезти…

Со мной в Иерусалиме случилось похожее. У нас работал парень из Хеврона. Узнав, что я еду на Юг, попросил меня передать домой посылочку. Времена еще не были такими злыми, как сейчас. Мы ездили на базар в Газу, а в Тегеран — в отпуск. Сегодня такое трудно вообразить в жестко сегрегированном Израиле, но из Иерусалима в Беер-Шеву ходили рейсовые автобусы через Вифлием и Хеврон. Евреев не проверяли, но арабов безошибочно выискивали, смотрели документы. Несколько раз я наблюдал, как их довольно грубо уводили.

Во мне боролись новоприобретенный патриотизм репатрианта пойти «куда надо» и старая уличная этика «ментов не зовем». Второе победило. Я передал посылку, но хорошо помню недобрый холодок в душе, от ощущения, что все могло бы плохо кончится.

В рассказе, который происходит буквально сегодня, после начала израильского вторжения в Газу, все иначе. Повествование захватывает и не отпускает до самого конца. Да и после чтения всплывают захваченные боковым зрением фразы и подробности, упущенные в напряженном ожидании развязки. Этот маленький триллер продолжает лучшие традиции эмигрантской прозы. Вспоминаются «Обращенные в Яффо» Марека Хласко, «Возвращение в Дамаск» Арнольда Цвейга, а то и «Черный обелиск» Эрих Мария Ремарка. Я не припомню ничего подобного в англоязычной литературе. Возможно, потому, что не было трагического опыта отчуждения вынужденной эмиграции, как у русских или немцев.

Невозможно пересказывать «Бен Давида». Но не могу не отметить неназванного главного героя рассказа. Это, многократно обетованный великий и грозный город Иерусалим, в котором я долго жил, Рассказ оередат его спокойное величие и красоту, и его кровожадную жуть, возмущавшая древних пророков.

Мусульмане, как и евреи, верят, что царь Соломон был великим мудрецом, царем людей и зверей. Иерусалимские арабы, макдаси рассказывают, что царь Соломон сумел подчинить своей воле бесов. Они не смели вредить людям, и зло ушло из мира. Соломон знал, что когда он умрет, то демоны вырвутся на свободу и снова будут чинить злодеяния. Когда царь почувствовал приближение смерти, то не захотел, чтоб демоны узнали об этом. Он уселся на трон, опираясь на царский посох, и так умер. Бесы верили, что царь еще жив и не смели грешить, пока червяк не прогрыз посоха, и тело царя рухнуло на землю. И тогда весть постепенно распространилась в мире, демоны освободились, и зло вернулось в мир.

Святость и зло оставались в городе и когда римляне сожгли иудейскую столицу, и когда византийцы воздвигли там крест, и когда за город сражались крестоносцы и муджахеды Салладина, и когда Британия включила его в свою геноцидальную империю, и когда пришли евреи восстанавливать Третье Иудейское царство.

Единый израильско/палестинский Иерусалим еще больше разделенный, чем когда-либо в истории. Каждый раз, новые демоны узнают о смерти своего царя и вырываются на свободу. «Бен Давид» в котором нет никакий мистики, это притча о том, как дежурные демоны оккупации вырвались на волю, уродуя жертв, палачей и просто людей, которым волей судеб пришлось там оказаться. «Горе тебе, Иерусалим, очистишься ли ты когда нибудь». (Иеремия 13:27)

Нью Йорк 2024