Ближе к аду. О романе Эвелио Росеро "Благотворительные обеды"
Совпали два события. Вручение Нобелевской премии президенту Колумбии за подписание мирного договора с ФАРК и выход в октябрьском номере «Иностранной литературы» романа, рассказывающего, хоть и опосредованно, о причудливом порождении гражданской войны, длящейся не одно десятилетие, — аду в одном боготинском приходе. Именно так. В этой истории приходская церковь оказывается ближайшей дорогой в преисподнюю.
Что происходит, когда убивают всех мужчин и уводят всех детей? Насилие порождает насилие. И три матери, три добродетели, символ троицы, три Лилии превращаются в цветы смерти, «три лилии лилии три на могиле моей без креста» (Аполлинер), становятся тремя старухами, пекущими смерть, и каждой рукой топят в ледяной воде по коту. Лилии, церковные поварихи, похожие как одна, выступают воплощением ужаса, творящегося в стране, ужаса, имеющего власть и кормящего всех отравой страха.
Страх, беспросветная тоска, растущая ненависть — то, что не даёт покоя герою, почти сходящему с ума в фантасмагории романа: «Я и есть их обед, мысленно кричит он, я и есть их обед, они поедают меня постоянно». Имя у него говорящее. Танкредо. В корриде есть приём — «изобразить дона Танкредо»: тореро одевается в белое, встаёт на невысокий постамент посреди арены и не шевелится в надежде, что выпущенный бык его не заденет. Этот герой, вроде и ладно сложенный, да с горбом, — колумбийский народ, замерший, ждущий, пока разъярённый бык насилия, похищений и убийств пронесётся мимо.
Помимо главного героя, в романе действуют семь основных персонажей, по количеству грехов, они все тут: похоть Сабины, чревоугодие Матамороса, алчность Альмеды, зависть дьякона, гнев, уныние и гордыня трёх Лилий. Грехи вместо добродетелей, инверсия всего, и над всем — «перевёрнутое Божье око». Этот ужас, это разрушение — то ли начало, то ли конец, то ли агония, то ли воскрешение народа пред грехами гражданской войны.
Небольшой, насыщенный семидесятистраничный текст — комплимент Гюго: здесь и горбун, и священник, и цветок лилии Флёр-де-Лис, и
Впрочем, мне нравится, когда над всем этим европейским, вдруг взвивается колумбийское, вдруг тянет анисовым запахом страны, звучит кумбия, болеро и готовится ахьяко, сальпикон, жёлтый рис с петрушкой, десерт из маракуйи, щербет из гуанабаны и пирожное «трес лечес». Роман был написан больше пятнадцати лет назад, мирный договор заключён сейчас, и может быть, может быть, солнечная страна сумеет выйти из болезненной тьмы, хотя промыслы Божьи — «чистая ирония, непонятная загадка», а уж промыслы «перевёрнутого» Бога — и того пуще.
