В интервью 80-х годов Элем Климов сетует на крохотные гонорары в советском кинематографе. Конечно, Климову неудобно жаловаться на скромное вознаграждение режиссерам, поэтому он рассказал о статистах: раньше платили 3 рубля за съемочный день, а недавно подняли до 5. В Америке, по словам мастера, статистам платили 100 долларов (синоним бесконечности для советского обывателя) плюс горячий обед.

В подтверждение своих слов Климов изложил такую историю. Для массовки «Иди и смотри» привлекли жителей окрестных деревень. Велели им достать самую дрянную одежду из сундуков и приходить на съемки, которые стоят пять рублей.

Вся деревня явилась с пятью рублями в карманах. Люди посчитали, что фильм оплачивается теми, кто в него попадает. Такой вот анекдот. Только как он иллюстрирует жалобы Элема Климова на робкие гонорары, ведь режиссер рассказал его именно с этой целью?

Всем известно, что геометрия есть искусство правильно рассуждать на неправильном чертеже. В последнее время это искусство сильно развилось, причем в своей конечной части. Рассуждения тем более правильные, чем менее правильные чертежи.

Когда я учился в школе, отец попытался объяснить мне, как правильно писать слова. Нужно взять однокоренное слово с ударением на гласную, в которой сомневаешься. Педагогический драматизм заключался в том, что отец не понимал, что такое ударение и как определить, куда оно падает. Слово «весенний» он предлагал проверять словом «весна». Убедить отца, что пример неудачный, не удавалось, как невозможно объяснить дальтонику, чем отличается один цвет от другого.

Стремительное развитие науки, ее распад на множество противоречащих друг другу ответвлений приучило обывателя к парадоксальному мышлению. Если раньше он по крайней мере пытался мыслить рационально, то теперь его всюду окружает обратное.

Ученые доказали, что пиво продлевает жизнь, а белое вино разглаживает морщины. Утренний кофе снижает вероятность заболевания раком на 41 процент, а просмотр футбольного матча по телевизору заменяет полтора часа бега.

Это всего лишь накипь той информационной чепухи, в которой варится обыватель. Вся гносеологическая конструкция убеждает его в том, что вывод соотносится с посылкой самым иррациональным образом. Если за 1 следует 2, за 2 следует 3, за 3 следует 4, то, чтобы не выбиваться из наукообразности, за 4 должно следовать что-то совсем невероятное. Например, образование озоновых дыр.

Скромный Акакий Акакиевич, который раньше не интересовался ничем, кроме своей шинели, вынужден теперь непрестанно соотноситься с информационным потоком, в котором совершенно не разбирается. И участвовать в его дальнейшем распространении бессмысленным повторением (с простодушными ошибками).

Ученый формулирует парадоксальное утверждение. О своем открытии он сообщает журналисту, который перекладывает его на понятный язык, отбросив все лишнее. А там уже и армия акакий-акакиевичей разносит новую истину по поверхности дремучей любознательности.

Современный обыватель смеется над средневековым мракобесием, но сам вынужден жить под расползающейся озоновой дырой в мире глобального потепления с сигаретами, кофе и алкоголем в качестве единственного противоядия от эпидемий неизлечимых болезней.

В искусстве построения неправильных чертежей наши современники достигли потрясающих высот. Только не обольщайтесь, наши современники это и есть вы.