Один из множества эпилогов

Эй, Нинарьеддо, помнишь тот сон?…
мы о нем столько раз говорили…
Я в машине, уезжаю один, никого
на заднем сиденьи, а ты бежишь за мной;
рядом с приоткрытой дверью,
возбужденный, настырный, и на бегу
кричишь мне, по-детски всхлипывая:
«Ну, Па, ты же возьмешь меня с собой? Оплатишь путешествие?»
Путешествие жизни: только во сне
ты не постеснялся и попросил меня хоть о чем-то.
Ты прекрасно знаешь, что сон — часть реальности;
И вовсе не приснившийся мне Нинетто говорил это.
Когда мы вспоминаем тот сон, ты краснеешь, правда?
Вчера вечером в Ареццо, в ночной тишине,
когда часовой закрыл за тобой ворота
на цепь, ты, перед тем, как исчезнуть,
со своей улыбкой, грозной и смешной, сказал мне: «Спасибо!»
«Спасибо», Нино? Первый раз услышал от тебя такое.
Но вот ты уже пришел в себя и поправился, не теряя лица
(уж в этом ты мастер), обратил все в шутку:
«Спасибо за поездку». Путешествие, которое ты просил
меня оплатить, это, повторяю, путешествие жизни:
и в том сне три или четыре года назад я принял решение
противоположное моей сомнительной любви к свободе.
Теперь, когда ты благодаришь меня за путешествие… Господи,
пока ты в этой тюрьме, я со страхом сажусь на самолет,
чтоб улететь подальше. Не могу насытиться нашей жизнью,
потому что нечто уникальное в этом мире неистощимо.

Из сборника «Trasumanar e organizzar» («Трансгуманизировать и организовывать») 1971 года. По замыслу Пазолини стихотворение целиком печатается курсивом, как будто «написанное трясущейся рукой»

«Пока ты в этой тюрьме» — речь об эпизоде в сентябре 1969, когда Даволи, служивший в армии, отбывал наказание за «самоволку»

Дорога путан

Мальчик-Бог который знает «Ма-мул», поет
на вершинах гор под низкими теплыми облаками
Он найдет тебя там, где собираются
клиенты путан, переживших своих хозяев
горят костры и низкие тучи вдали на горизонте
усыпанном огоньками домов
в этот момент даже путаны молчат
как будто медитируя или пребывая в некой атавистической меланхолии
под лампой среди красных обоев
возле неубранной постели белеющей в комнате
где жалкая тьма появляется на пороге
Клиенты тихо переговариваются, и если кто-то смеется или кричит,
все оборачиваются на него как будто зачарованного песней сверчков,
заполняющей близкий горизонт по ту сторону периферии
в некую ночь 62-го или 63-го, и тот, кто поет Богу
его отеческую песню, рожденную в сердце «Ма-мул»
на плато окруженных лесами
где никаких дорог, приносит в эти места
знак космоса: Мальчик-Бог выходит из барака,
отделяется от компании, он ничто, одни кудряшки.
Но тем самым через тысячелетие — перед смертью –
обозначается дата на линии бытия,
даже если ее никто не празднует или не замечает.
Зачем Мальчику-Богу встречать тебя
на космических дорогах, идущих мимо бараков
в деревне путан под большими древними стенами?
Все просто: он приходит, чтоб стать тебе матерью

«Ма–мул» — свод традиционных религиозных норм малочисленного народа Кота, живущего в горах Нилгири в Индии. После эпидемии чумы в 20-е годы 20-го века у Кота произошла смена религии — в дополнение к собственной уникальной традиции был принят индуизм, кодифицированный в своде «Пудмул».

Из сборника «Trasumanar e organizzar» («Трансгуманизировать и организовывать») 1971 года

Из «Любительских сонетов»

[20]

Послушай, Господи, летнюю историю.

Летом, рядом с античными развалинами

фонтан раскрывал свою огромную

цветочную чашу над полупьяными

клиентами проституток. И в эту темную

ночь — услышал голос за спиной мужчина.

Голос юноши. Вдоль реки и башен, которые

возвышаются над мусорными завалами,

они пошли, держась за руки: так, при луне

началось путешествие жизни. Мальчик блистал

беззаботным счастьем, но был и мудр вполне.

И, казалось, они идут в приятные места,

но нет; веселый мальчик бросил мужчину

недалеко от могилы, в дикой тишине.

[107]

Возвращаюсь и слушаю Баха, возвращаюсь,

чтобы вдыхать запах земли в саду,

возвращаюсь, чтоб снова думать о стихах и романах, возвращаюсь

к совсем беззвучному утреннему дождю,

к началу завтрашнего мира, растворяюсь

среди призраков тех первых парней,

которых ты знал, но их время кончилось, отдаляюсь

вместе с ними от солнца, которое уже не 

окутывает их головы победным свечением,

и новым шиком причесок потрясающих,

и яйцами всмятку в тугих штанах.

Ты смеешься над моим Бахом, изображая почтение,

восхищенно говоришь о моих товарищах,

но в твоем смешливом почтении — мой полный крах.

«Любительские сонеты» (L’hobby del sonetto) — цикл из 112-ти частично незавершенных стихотворений, написанный в 1971-73 и опубликованный после смерти Пазолини. Цикл почти целиком посвящен Даволи. Пазолини в этот период переживал расставание с Нинетто, который влюбился в девушку и женился в 1972 году.

Перевод Кирилла Медведева. Впервые напечатано в 82-ом номере журнала «Сеанс», посвященном Пазолини