Впервые в истории России кандидат в Президенты играет в спектакле.

Набитый под завязку зал постепенно погружается в темноту, на сцену выходит человек, который легким движением руки повелевает занавесу подняться, обнажая яркие декорации, и на зрителей обрушивается вся мощь современного театрального производства в немыслимо кислотной и нарочито искусственной сочности.

У человека день рождения. Очередной день рождения привычной и беззаботной жизни, ничего особенного. Приходят друзья, дарят подарки. Все хоть и происходит утрированно пантомимно, но вполне себе достоверно и даже можно сказать обыденно. Однако, что-то смущает… На сцене возникает торт с большими свечами, сообщающими, что ужимистому инфантильному, ведущему себя как совершенный ребенок, герою сегодня 45 лет.

И вроде вот оно, что должно смущать, но нет — это очевидный и прямой прием. Не оно… Праздничная атмосфера нарастает, распространяемую со сцены беззаботность уже можно ощущать в воздухе на кончике языка, но что-то, черт возьми, не так. Что-то значительное!

Праздник постепенно подходит к логическому завершению, но, вопреки неспешной размеренности действия, вдруг пронзает осознание. Вот оно! Еще свет в зале не успел погаснуть, а оно уже было! Было все это время, появившись даже раньше героя!

Адажио из 10-й симфонии Малера — единственная часть последней незавершенной симфонии, которую композитор успел перед смертью приблизить к законченному виду — вот, что резко диссонировало происходящему на сцене празднику. За медитативной мелодией давно и вероятно навсегда закрепился символ “тенденции к разрушению”. Эту мелодию уже много лет сопровождает шлейф потери внутренней опоры человеком, близким к смерти, который знает, как иллюзорна вечность всего чувственного. Собственно, на то есть свои причины — Малер так и не смог перед смертью завершить свою последнюю симфонию, после сильнейшего и глубочайшего семейного кризиса.

Так себе саундтрек к рядовому дню рождения в пестрых декорациях, правда?

И вот праздник заканчивается, Максим Виторган, с легкостью транслирующий в зал гипертрофированную инфантильность героя, разглядывает цифру 45 на юбилейном торте и произносит первые строки пьесы Гоголя о намерении жениться.

И тут же, ослепляя всех золотым нарядом, словно из–под земли возникает Сваха. Да, это — Ксения Собчак. Вопреки расхожим ожиданиям зрителей, видящих на афише три слова: «Собчак. Виторган. Женитьба» (а спектакль вышел практически по «горячим» следам нашумевшей свадьбы), Ксения Анатольевна тут выступает совсем не в роли невесты героя. Но наиболее интересно даже не это, а то, что в руке у нее коса. Предмет, вновь не вписывающийся ни в цветные декорации, ни собственно в образ прописанной Гоголем Фёклы Ивановны.

Буквально через несколько минут и эта одиозность разъясняется. «Что у меня седой волос? Где ж седой волос?» — даже для Гоголя слишком перепугано вопрошает герой. На что получает пробивающий своей очевидностью все защитные покровы ответ: «Как не быть седому волосу, на то живет человек».

Герой остается один на один даже не со своим седым волосом, а именно с глубинным страхом седого волоса.

И тут окончательно становится понятно. Легендарная комедия Гоголя — больше не комедия. Сваха в исполнении Собчак — здесь своего рода фаустовский Мефистотель, после ряда искушений убеждающий старого отшельника вновь изведать радости опостылевшей ему жизни. Мимоходом упомянутый Гоголем «седой волос» — здесь трансформируется в метафору страха перед неизбежной смертью. 10-я симфония становится звуком той пустоты, которую герой видит, сорвав иллюзорность этого пестрого, искусственно выстроенного вокруг себя беззаботного мирка.

Спектакль устроен просто грандиозно. Герои почти дословно произносят привычный «комедийный» гоголевский текст, лишь слегка гипертрофированно его артикулируя. На сцене — радужная палитра самых токсичных цветов. Собчак в золотом платье усиленно посыпает всех персонажей блестками. Вроде бы совершенно беспроигрышный вариант для легкомысленного выхода в свет в компании декольте, эклера и бокала шампанского. Но что-то не дает отпустить себя. Раздаются редкие смешки, но общее ощущение какое-то неправильное. Во многом потому, что звуки 10-й симфонии сменяются мрачным и плотным саундом, который практически не переставая пульсирует в висках на протяжении всего спектакля.

Происходит эффект, захватывающий воображение, — даже те, кто не обратили внимания на нюансы и подсказки режиссера, кожей ощущают, что что-то в этой радужной «комедии» не так, какая-то химическая реакция не происходит. А секрет именно в том, что вся «комедийность», все эти пестрые декорации, все гипертрофированные персонажи — обманка. На сцене разворачивает свою воронку серьезный кризис человека, 45 лет успешно прятавшегося за искусственно сконструированной ширмой. И чем успешнее и дольше он это делал, тем болезненнее происходит крушение так заботливо выстроенного «гламурного» замка. Человек оказывается один на один с вопросом «В самом деле, что я был до сих пор? Понимал ли значение жизни?». И этот вопрос, поставленный Гоголем в пьесе, теперь звучит в совсем ином контексте. Собственно, как и финал «комедии» с неизменным «окном» становится хоть и предсказуемым, но от этого не менее пробивающим, и доводящим финальный монолог героя до древнегреческих масштабов (с чем, надо признать, Максим справляется потрясающе).

Действие разворачивается постепенно, неспешно, следуя звучащему саунду, а совсем не игривой палитре декораций. Он плавно, но неизбежно воздействует с равномерно распределенной силой и длительностью. Легко пережить недолгий, но насыщенный фрагмент спектакля. Вялую, но продолжительную сцену — уже чуть сложнее. Тут же интенсивность длится на протяжении всего спектакля, без всплесков, что создает безумно редкий для театральной сцены темп. Но, справедливости ради, надо признать, что многим, кто заглянул на спектакль из–за тех же трех слов: «Собчак. Виторган. Женитьба», этот темп приходится далеко не по вкусу.

Виторган здесь — локомотив всего действия. Ему в помощь приходят Виталий Хаев и Анна Уколова. Это «трио» демонстрирует очень высокое мастерство актерского существования, тонко выражая в утрированных визуальных образах героев мельчайшие психологические оттенки. Вообще, каст у спектакля заоблачно успешный и — одна из сильнейших его сторон.

Но, конечно, главным хедлайнером постановки является Ксения Анатольевна. Роль у нее фактурная, справляется она с ней достойно. Разумеется, титанический медийный вес, которым она обладает, не позволяет ей отсидеться во «второстепенной» роли, приковывая, словно магнит, внимание публики к мельчайшим движениям и поворотам головы. Но и для нее случилось новизна.

В статусе кандидата в Президенты она вышла в этом спектакле впервые. И, если раньше зал разражался хохотом, когда Собчак, нежно гладя Виторгана по лицу произносила «Скоро совсем не будешь годиться для супружеска дела…», то теперь совсем не эти сцены взрывают зал. Прежний гвалт стали вызывать реплики карикатурных гоголевских персонажей в адрес героини Собчак в духе «Женщина, куда вы лезете руками нестерильными?» или «Знай сверчок свой шесток!» с последующим выбрасыванием Ксении Анатольевны со сцены. Но даже они меркнут в сравнении с исступлением, которое настигает публику, когда на сцене появляется избирательная урна для голосования и невеста в исполнении Анны Уколовой размеренно произносит гоголевское: «Право, такое затруднение — выбор!».

Да, урна в спектакле есть, и да, спектакль ставился в 2015-м году. Видимо режиссер Филипп Григорьян, сконструировавший всю эту театральную «машину», уже тогда что-то подозревал. :)

Помимо этого, спектакль безудержно жонглирует всеми стереотипами массовой культуры. Какие-то «шутки» заходят одной части аудитории, какие-то «другой», какие-то «третьей». И это вновь порождает очень странный эффект — каждый видит что-то свое, и пока одни хохочут, другие недоумевают или даже пребывают в «раздражении». В целом, спектакль — просто мечта интроверта, никаких дружных коллективных слез и покатываний со смеху практически не происходит. Каждый считывает обильно рассыпанные нюансы режиссера как только ему одному заблагорассудится. Где-то зал реагирует на неустаревающий гений Гоголя, где-то на воплощение Григорьяна, где-то на узнавание артефактов современной культуры. Но в редкие моменты, когда эти линии пересекаются — от электричества в зале можно зарядить айфон, не вынимая из кармана.

Очень умный, эффектный, зрелищный спектакль. Важный по тонкости своей атмосферы и восхищающий искусством двойного таргетинга — те, кто поймут и пропустят в себя эту новую мрачную «Женитьбу», получат один и очень мощный спектакль, а те, кто придут просто посмотреть на «кандидата в Президенты на театральной сцене» — свой, возможно послабее. Но и те, и другие должны остаться довольны (худшее, что может произойти со вторыми — это разочарование в духе «ожидали большего»).

Много видел комедий Гоголя, но чтобы так?

«Уж тут, просто мое почтение!»

p.s.

Не знаю как так случилось, но в данный момент на сайте театра Наций есть 1 билет по 1500₽, немного по 2000₽, много по 3000₽ и еще чуть-чуть по 4000₽ на 28-е февраля. Если не медлить, раздобыть их можно без особых усилий тут:

http://theatreofnations.ru/event/1764

В первый день продаж можно также на официальном сайте купить билеты даже от 100₽ (на неудобные места), но здесь есть нюанс другого порядка. С каждым днем кое-кто из исполнителей становится все более и более занят, поэтому нет ни малейшего представления когда этот «первый день продаж» у «Женитьбы» случится в следующий раз.

___________

Источник материала, фото, видео и комментарии:
https://www.facebook.com/inner.emigrant/posts/387948714987371

Самые свежие обзоры и обсуждения всегда первыми в Facebook:
https://www.facebook.com/inner.emigrant