11 октября в арт-пространстве PLUTON пройдет презентация альбома нового альбома Rosemary loves a blackberry — сольного проекта бывшей барабанщицы нойз-рок группы фанни каплан Дианы Буркот. В связи с этим мне захотелось поговорить с ней об электронной музыке, мировосприятии и полноценной жизни музыканта.

— Когда ты начала заниматься музыкой?

— Я с детства хотела заниматься музыкой. Не знаю, откуда это во мне, но прекрасно понимала уже в лет в 8-9, что мне это очень интересно. В школьные годы захаживала на уроки гитары и фортепьяно, но родители были уверены, что это пустая трата времени. Так что я ходила по паре пробных занятий в разные кружки в разное время, которые мне ничего не дали, а в возрасте около 16-17 лет поступила в Московский Колледж Импровизационной Музыки, который на Коломенской и стала дипломированной барабанщицей.

— Почему Фанни Каплан распались?

— Фанни Каплан просуществовали примерно пять лет и последние два-три года мы адски топили. У нас было много концертов, мы постоянно что-то снимали, записывали, репетировали, организационные дела… были какие-то сложные моменты, когда Люся захотела играть на гитаре. Через какое-то время мы поняли, что двигаемся в неверном для нас направлении и полностью отказались от этой идеи. За последний год существования группы мы съездили в два евротура.

Помню удивительный контраст: сегодня ты в холодное время года в Варшаве, играешь в сквоте без отопления и ночуешь в гостевой комнате, где, мне кажется, люди рождались, умирали, и всё что между этим, а следующая точка — Швеция, пятизвездочная гостиница и мы играем на концертной площадке при ней. Местами было очень насыщенно и стрессово, и мы друг друга дичайше задолбали. Начали ссориться, иногда общение становилось пренебрежительным, было тяжело держать себя в руках.

Плюс у нас идеологически разошлись взгляды: Карина считала, что музыка Фанни Каплан не должна быть мейнстримом, чтобы мы должны так и оставалась в андерграунде. У Люси были свои доводы куда, как и что, а у меня были свои: “У нас все получается, мы должны еще больше вкладываться, чтобы жить фул тайм жизнью музыканта — играть концерты, ездить в туры и постоянно что-то делать-делать-делать”. И на этой почве мы в итоге разошлись.

— Это было обоюдное решение или кто-то в один прекрасный момент не выдержал?

Карина уходила из группы раза три. Уходила и возвращалась. Иногда Люся психовала, я говорила что больше так не могу или что-то в этом духе. В конечном итоге мы решили, что нам необходим отпуск на неопределенное время — навсегда или не навсегда. Но вот ровно год с момента, как мы распались, и я понимаю, что еще мало времени прошло, чтобы вновь собраться вместе.

Эта группа много для меня значит, но с другой стороны — у нас два альбома, каждый мне безумно дорог. А что было бы дальше, не понятно. Иногда нужно поставить точку в каком-то проекте и двигаться дальше. Все понимали, что это единственно правильное решение на тот момент.

«Я пришла к выводу что не существует возраста, не существует красоты или уродства, не существует ничего оценочного, потому что это все человеческие формулировки».

— Откуда пошло такое название — Rosemary Loves a Blackberry?

— Этому названию около семи лет. Изначальной предпосылкой был фильм “Ребёнок Розмари” Романа Поланского. Сюжет фильма заключается в том, что девушка с религиозным воспитанием переезжает с мужем в новую квартиру, а по соседству живут сектанты-сатанисты. В итоге у нее появляется ребенок от Сатаны, но она все равно его принимает и любит. Наверное это очень наивно и вторично звучит, но мне кажется, что любовь это единственное, что может спасти наш мир.

— Тебя упрекали в том, что в название есть ошибка? (про использование артикуля “A”)

— Да, задавали вопросы. Мне нравится такая эстетика — русского английского. Мне кажется, в этом столько харизмы, и что это потрясающе красиво. Bjork, например, не стесняется своего исландского произношения и сделала из этого фонетическую фишку. Орфографически же “a” можно рассматривать как “any”, а “blackberry” не обязательно черника, а некая чёрная ягода, получается — любое проявление червоточины, которую можно и нужно полюбить, чтобы вытащить на свет.

— Как я понимаю твой сольный проект появился в 2017 году. Поправь меня если я ошибаюсь.

— На самом деле он появился в 2012 году, за некоторое время даже чем группа фанни каплан. Совершенно случайно и спонтанно. Как-то я сдружилась с поэтессой Ингой Шепелевой. Она писала стихи, а я музыку под них. Потом она предложила принять участие в конкурсе “12 молодых музыкантов” на сайте Look At Me. Заполнила анкету, отправляю, и думаю: “ Почему бы мне не отправить своё?”. На тот момент у меня было две песенки сделанные на коленке и видео. И я отправила, без амбиций и ожиданий. В итоге я попала в финалисты и это было для меня знаком, что надо этим заниматься.

Но это было for fun, например, мне звонит друг и спрашивает, какие планы? Интересных концертов нет, пить не хочется, и вот мы уже лезем в недостроенное здание на артплее, где я обмотаю его серебряным скотчем и снимаю на мини-диви камеру. От таких вылазок я чувствовала самореализацию, это наполняет.

А под конец 2016 года на новогодние праздники у меня появилось свободное время, и я решила заняться сольным проектом плотнее. Один из первых моих сознательно сделанных треков попал на сборник британского лейбла Anti-Ghost Moon Ray в поддержку беженцев, которые годами ждут распределения в палаточных городках где-то под Лондоном, а потом этот лейбл выпустил и мой дебютный альбом. Остаток зимы, весной и до лета я писала музыку и вокал для этого альбома, потом запись кассет и тому подобное. Так, в августе 2017, почти ровно год назад, вышел мой первый альбом.

— На сколько сильно изменилась твоя музыка за это время?

— Безумно сильно, хотя смысл и атмосфера остались. Был безумный lo-fi, я не знала что и как делать, все интуитивно. Сейчас совсем иначе. В новый альбом попали треки годичной давности, а некоторым около пяти лет, еще с 2012 года! Основная задача была передать изначальный замысел не потеряв ничего через процесс. Раньше были идеи и реализовывала я их как могла, сейчас я точно знаю как сделать их максимально чисто.

«На мой взгляд электронная музыка сегодня стала фолк-музыкой»

— Связано ли название нового альбома с иронией над необычными снежинками?

— Почти. У меня в голове очень давно — 5-6 лет назад начала крутиться в голове фраза “snowflake fake” — снежинка подделка. Это очень-очень-очень долго настаивалось. Мне кажется, у музыкантов есть два подхода — они могут импровизировать, как поток сознания или автоматическое письмо. Я совсем другой человек — если появляется идея в голове, то я вынашиваю ее годами. Не отпустило — значит стоящее, надо делать. Редактировать потом я тоже могу очень продолжительное время, пока не пойму, что лучше на данный момент не могу сделать и, кажется, не надо.

Если говорить про идею, то меня заинтересовала сама структура снежинок, по каким законам они образуются, почему. Есть и некая метафора — снежинки сами по себе дикие и прекрасные, но потом они падают на землю, и вполне возможно, вскоре безупречная красота превратится в массу дерьма под ногами. Это, в том числе, про стремления и надежды, к которым стремишься и/или достигаешь, но никто не застрахован от разочарований. С другой стороны, “красивое”, “идеальное” или “дефектное” — это все человеческие формулировки. Красота, как и всё, субъективна, так что скорее это история о том, что такое вообще красота.

— И что такое красота?

— Не знаю. Красоты не существует и красота, это всё. Я пришла к выводу, что не существует возраста, не существует красоты или уродства, не существует ничего оценочного, потому что это все людское.

— Откуда у тебя такое стремление к тёмной музыке и мраку? Это даже заметно в твоих комментариях — череп и чёрное сердечко.

— Не знаю, получается само собой. У меня нет такого, что я сажусь и говорю себе, что нужно использовать малую секунду или писать в миноре, и это будет звучать вот так-то. Процесс написания музыки естественен и стихиен, но после я осознанно оформляю и дорабатываю. У меня есть несколько теорий на этот счет: я живу в России и чувствую этот фон, а может так на меня повлияла музыка, на которой я выросла — отчасти готичная или тот же пост-панк. Я не хожу во всем черном, но у меня всегда с собой чёрная помада.

— Но ты сейчас в черном.

— Да (смеется), но так не всегда. Тем не менее, я легко могу назвать себя готом.

— Могло ли это произойти от каких-то жизненных обстоятельств?

— Драматических событий в моей жизни было много, да, но как и у любого, наверно. А ещё у меня есть такая черта — погоревать над всем несправедливым в мире. Мне кажется, что в целом, в жизни грусти и печали больше, чем каких-то приятных моментов. Наверное, это потому, что переживая такие ситуации, ты духовно растешь. Если всё прекрасно, то у тебя как-будто бы и нет стимула развиваться.

Хоть общение и среда у меня очень friendly, вокруг столько мрака и яда. Я не могу не видеть этого. Но предпочитаю открытым текстом не высказываться. Если меня спросят, как политически-социальную единицу, то я могу сказать, что думаю, но в качестве художественного высказывания этого не много или оно не очевидно в том, что я делаю.

— Ты никогда не считала себя человеком, которому нравится быть во мраке?

— Мне кажется, люди склонны себя так вести в подростком возрасте. Как будто нравится ореол святого мученика или трагичность, пожалеть себя, думаю, это форма мазохизма. Рано или поздно отпускает, но бывает, что нет. К тому же, мы живем в стране, где Христианство основная форма вероисповедания, она диктует, что человек — раб, жизнь — это страдание, мучайтесь! И множество чего ещё, что довлеет.

— Но проживая свою жизнь вот так, постоянно преодолевая новые и новые страдания, человек может в любой момент руки опустить.

— Поломаться. В какой-то момент своей жизни я поняла, что нет смысла вечно убиваться. В жизни столько всего интересного, так зачем драматизировать каждый свой шаг? Страдать — это просто, сложнее жить жизнью по-настоящему счастливого человека. В этом случае, необходимо работать над собой, возможно поэтому соблазнительней романтичный образ непонятого гения, не знаю, но я для себя решила — нафиг уныние.

«Я понимаю, что музыкальная среда в которой я сейчас работаю не идеальна, и сначала расстраивалась, переживала, но сейчас у меня позиция, что окей, бывает всякое, в следующий раз я достану всех так, что всё в итоге будет именно так, как я вижу».

— Ты видела как приняли твой альбом?

— Я не получила ни одного конструктивного негативного отзыва, даже от людей, которые совсем далеки от подобной музыки, — им зашло, и это супер счастье! Но можно сказать, что количество feedback’а не то чтобы зашкаливает, ведь я всё ещё остаюсь в андерграунде.

— После Moscow Music Week Джон Робб и Ричард Фостер оставили очень хорошие отзывы о твоем выступлении.

— Фостер то понятно, он ведь был издателем нового альбома. Смешная история — я поехала на фестиваль MENT в Любляне зимой 2017ого за компанию. В первый день открытия фестиваля, все, естественно, пили. Я решила проникнуться национальным колоритом и пила сливовицу. В общем, накидалась, а Стёпа Казарьян познакомил меня с Ричародом. Я очень мутно помню о чём мы беседовали, но в итоге мы продолжили общаться и после фестиваля, он предложил выпуститься на Smikkelbaard, где курирует музыкантов. Я очень не люблю писать письма, заполнять анкеты, для меня это безумно скучное занятие, поэтому решила — надо брать, что дают.

- От чего у тебя такой акцент на видео и проекции в твоих выступлениях?

— В 2012 году я на спор поступила в школу Родченко на видео-арт. Снимала я и до этого, но именно после где-то полугода обучения в школе решила, что это мой художественный приём. Тогда только появлялся в обиходе термин аудио-визуальное искусство, это во мне откликалось.

- Перед началом интервью ты мне показывала своё новое видео — и у меня не состыковывается музыка об отчаяние и милое видео с девушкой-собачкой.

— Так, но это печальная повесть — история о моей собаке Марго, которая появилась у меня примерно в 11 лет. Совершенно какая-то удивительная собака, русский кокер спаниель, она радовалась всему на свете.

В какой-то момент мои родители разошлись. Собака осталась с мамой и сестрой, а я переехала с папой. То есть, присматривала за собакой уже не я. Потом каким-то образом Марго упала с пятого этажа, кажется, она просто за птичкой прыгнула, такое бывает. Она выжила, и серьёзных травм не было, только лапку сломала. Ей наложили гипс, при этом Марго оставалась такой же жизнерадостной по характеру, активной и весёлой. Пришло время снимать гипс и выяснилось что ветеринары неправильно наложили его, может где-то перетянули, я не помню подробностей, но вместе с гипсом ей снял лапку. Сколько она ходила с гипсом, может месяц-полтора. И она все это время не показывала что ей было больно, например, никто ничего не заподозрил.

Это была трагедия, но ее поведение не изменилось, она и дальше была супер дружелюбная, никакой печати, грусти.

Я не знаю что не так, почему так случилось, могу ли я переложить ответственность на родителей, что они так нас в том момент воспитывали, или я и сестра были совсем гулые, и не понимали что происходит, но смысл в том, что я уже не жила с Марго и редко её видела, а сестра была в том возрасте, когда уже начала гулять с мальчиками, то есть она выполняла обязаловку — гуляла с Марго утром и вечером, но на этом её общение с Марго исчерпывались, и кажется, она стеснялась 3-х лапой собаки. Родители решили, что собака никому не нужна и отвезли её к бабушке-дедушке, откуда она сбежала через какое-то время, и больше её никто не видел.

Я очень плохо помню тот период своей жизни, не понимаю, почему так всё произошло. Мне безумно грустно и обидно, Марго прожила, возможно, всего 4 года, это так мало. Она была такой искренней и самой замечательной на свете. Как бы я хотела вернуться назад и исправить всё.

— То есть по сути это видео о том, как ты принимаешь на себя образ собаки и пытаешься взять у нее только хорошее, а именно жизнерадостность?

— Отчасти. Скорее вхожу в её шкуру. Я очень люблю животных, это самая хрупкая группа существ, если можно так выразиться. Я ненавижу зоопарки, цирки и всё это говно. Готова собственноручно выпустить всех животных и поджечь все эти места лишения свободы, издевательства и пыток, надругательства над животными, если бы это было возможно и что-то решило. Но дело же в головах людей!

«Если все прекрасно то у тебя как-будто бы и нет стимула развиваться».

— Как ты видишь отношение к электронной экспериментальной музыке в России?

— На мой взгляд электронная музыка сегодня стала фолк-музыкой — она всем доступна, нужен только комп. Никаких ограничений, к тому же всё зависит от тебя самого. Иногда, это путь наименьшего сопротивления. Сидишь тихо дома, ни от кого не зависишь, пишешь музыку.

А ещё многие, вроде как, необычные жанры, являются уже поп-музыкой за пределами России, есть своя сцена и она развита. Из–за этого начинаешь думать о росте в России — либо идешь на компромисс, либо упираешься в потолок. Мне кажется, за пределами России я смогу ярче развиваться и быть услышанной, приблизиться к своим мечтам.

— Ты не боишься, что может возникнуть история, когда встанет вопрос: что лучше — быть самым первым в деревне, или провинциалом в городе?

— Есть куда расти и есть над чем работать. Я достаточно хорошо отношусь к своей музыке, и при должном отношении к работе можно достичь высочайшего уровня. Рано или поздно захочется чего-то большего, нельзя себе такое запретить. И амбиций у меня дофига, к сожалению

Очень хочу рассказать актуальную для себя историю про дым машину (смеется). Я очень люблю дым, чем его больше, тем лучше, обожаю за это лайвы babyfather. У меня в тех. райдере прописана дым машина. Бывает, я отправляю тех. райдер, всё есть, но уже на площадке выясняется, что нет дым машины. Было, что я спросила про дым машину несколько раз спецом, отвечали, что да, есть, но её всё равно не было в итоге. Как-то было, что дым машина была, но сломанная, а в другой раз была и работала, но закончилась жидкость для неё, или была, работала, но дымить нельзя сильно, из–за пожарной сигнализации. Ну то есть, мне кажется, я прошла уже все возможные ситуации с этой дым машиной. Я понимаю, что музыкальная среда, в которой я сейчас работаю не идеальна, и сначала расстраивалась, переживала, но сейчас у меня позиция, что оукей, бывает всякое, в следующий раз я достану всех так, что всё в итоге будет именно так, как я вижу. Ну не соглашаться же на сломанную дым машину?

— В каких проектах ты еще принимаешь участие?

— Помимо сольного проекта у меня есть три группы в которых я играю на барабанах. Несмотря на то, что я целый год не играла концерты в качестве барабанщицы, у меня огромная занятость репетициями и записями именно в качестве барабанщицы.

Например, около года я играю блэк-метал в группе Wardra. До этого я никогда не играла такой музыки и пришлось долго к этому идти, учиться играть бласт биты, осваивать кардан.

Есть еще один проект, пока без названия. Электроник-поп, трип-хоп. Мы играем около полугода и готовимся к релизу. Подход такой, что не рвемся сразу выкладывать в сеть или на сцену. Сначала нужно записать альбом, потом подготовиться, решить каким образом это будет выглядеть, как мы будем себя позиционировать, и название тоже очень важно.

С третьим проектом у нас было пять репетиций, и он мне очень нравится. Нойз-рок а-ля HELLA, Lightning Bolt. Там я больше чувствую свободу, потому что могу фигачить все, что угодно. Жду не дождусь, чтобы всем это показать.

— При нашей переписке ты упомянула что принимала участие в создании саундтрека для театральной постановки. Расскажешь?

— Удивительная история если честно. Как-то мне написал какой-то чувак в инстаграмм, спросил, не хочу ли я принять участие в качестве композитора в создании спектакля, позвал в театральную резиденцию. Созвонились, оказалось, я общалась с хореографом Алексеем Щербаковым, потом с режиссером, Алексеем Размаховым, уточнили условия. И, собрав вещи, с гигантским чемоданом, где были мониторы, микшерный пульт и так далее, я села в электричку до Тучково.

Первая два дня я думала, что это секта. Мне ещё приснился какой-то адский бдсм сон в первую же ночь, с таким сюжетом, что я до сих пор не понимаю, как это вообще могло оказаться в моей голове? За всю свою жизнь я ходила в театр раза четыре, и то большинство раз в школьные годы с классом. Мне это казалось мертвой материей, меня это не интересовало. А тут я оказалась в театральной резиденции, и что ещё интереснее, где большинство людей было намного старше меня, что тоже было чем-то новым. Это была программа 40+, были собраны ведущие актёры региональных театров со всей Страны. Спектакль назвали “Деревянный Человечек”, премьера состоялась 13-го сентября в рамках фестиваля Арт-миграция в Боярских Палатах.

Там я узнала, как чувствуют себя люди после 40 лет, что было очень познавательно, ведь рано или поздно это коснется и меня. Как-то я думала, та ну сколько же может тот же Киркоров со всей палитрой своих настроений надоедать теперь не только на телевидении, но и в сети. Не пора ли некоторым на пенсию?

В резиденции я увидела обратную сторону медали, понятно, что это другие люди и в других обстоятельствах, но что им делать, если большую часть своей жизни они потратили на одно дело и для них это и есть жизнь?

— Удивительно как ты находишь время все этим заниматься.

— Так как у меня нет работы 5/2, могу себе позволить. Есть, конечно, фриланс, подработки разного толка, но в целом, я чувствую себя свободным артистом.

Тем не менее, у меня полная занятость: репетиции, запись, съёмки, монтаж, написание музыки, концерты… я понимаю, что работаю больше, чем в среднем работает сотрудник в офисе, ну, грубо говоря, но я испытываю много радости и трепета, так как делаю то, что люблю.