( С )трах и ( тр )епет. О проблеме визуального ( в интерпретации ) Николая Кононова
…В рамках проекта, затеянного петербургской «Пальмирой» — издания сочинений известного поэта и прозаика Николая Кононова — особо интересными и необычными кажутся две книги, в которых автор выступает в ином творческом амплуа. Стоит отметить, что перед этим уже вышли культовые романы Кононова «Похороны кузнечика» и «Нежный театр», позднейшие «Фланер», «Парад» и «Гимны», а также поэтический «Свод» — избранное из сборников 1981-2019 годов. На очереди также три книги новелл («Саратов», «Бестиарий», «Дефицит»).
Впрочем, поэт и прозаик Николай Кононов давно и надежно привязан к местности, именуемой культурным ландшафтом, еще и в качестве критика искусства. В частности, в сборнике «Критика цвета», вышедшем ранее, и в «Степени трепета», который вот-вот выйдет. В наше время, когда монополия на право описывать действительность, формируя из нее реальность, давно уже не принадлежит официальным институтам мысли, такое, в принципе, возможно. Как это происходит на самом деле? Трах, можно подумать, приходит озарение, и не гребет, что именно «видит» художник? Скорее всего, не совсем так. «По всей видимости, настала пора, — поясняет автор предисловия, — когда в сфере поденной критики, то есть в расхожем жанре нон-фикшн, образовалась такая отстраненная перспектива, при взгляде из которой на локальное искусство вся содержательная начинка текста… перестает выполнять функцию документально подтверждаемых «фактов».
То есть, пора, о которой говорил Саша Соколов, предлагая разделить текст на вышеупомянутую «начинку» («изюм») и, собственно, «тело текста» («тесто»), наконец-то, настала, и Кононов в этом случае не просто мечет бисер перед страждущей перформанса публикой, а кроит пирог по лекалам литературной кулинарии. И яркий дилетантизм, как может показаться чиновнику от искусства, начинающийся (как верно отмечает автор предисловия) лаконичным анамнезом и заканчивающийся «пестрым антуражем свежих наименований», оказывается новой оптикой с личной перспективой. Причем, перспективой, не отягченной особым ревизионизмом, а наоборот, старающейся оказаться мирным миражом, отображающим недавнее прошлое. «Я описываю эти частности не для того, чтобы кого-то уязвить, — поясняет автор, — а с простой целью показать, что
Таким образом, если ранее существовала проблема репрезентации визуального в художественном тексте, то теперь все наоборот, и документальное подтверждение фактов «искусства» заменено их «художественным» осмыслением. Опять-таки, не без посттравматического синдрома. «Сверхбольшие полотна Виктора Тихомирова показались мне театральными задниками для детсадовских веселых назиданий, — сообщает автор. — Будто они наскоро скопированы из стародавней «Мурзилки» тех еще лет, где мутно воспроизведены рисуночки с душемутительными подписями «Аня Асбест, 11 лет», «Антон Наманган, 4 года».
При этом, что приятно, новый академизм в лице Тимура Новикова поставлен в сборнике во главе угла и даже всех пяти углов, если уж говорить о петербургской эстетике, хотя культовые фигуры другой столицы в лице того же Глазунова также не забыты. Но более всего автора интересуют
Также в сборнике помещены «Три текста о Лидии Гинзбург», статьи о поэтах: Виктор Іванів, Игорь Померанцев, Кирилл Медведев, Сергей Петров. Об остальных как-то, наверное, не сложилось, и это тоже часть «трепетной» стратегии автора. «Когда я изредка просматриваю разделы поэзии в толстых журналах, — печалится он, — меня не оставляет зловредное ощущение, что виртуозность, конечно же, смешна, что серьезность — ну абсолютно бессмысленна, а усложненность — вообще чистая фикция. Будто я стал свидетелем того, как происходит слепое вычеркивание целых пластов скопившейся «изящной словесности». Не в монографиях и статьях экспертов и оценщиков, а в жизни, которая как-то сама, без разрешения, зашевелилась, проявилась и затренькала. Плоха или хороша эта акция очевидного забвения, совершенно неважно — главное, что она случилась». Как в случае, пардон за тавтологию, издания этого важного и необычного сборника.