Что станет с миром, если тело всего мешок, который можно без труда опорожнить? 

Ариана Рейнс 

Если бы я могла, я бы из собственных жидкостей и выделений сделала чернила, на своей коже, по всему телу, написала бы этот текст, как Шем-писака у Джойса.

Я сложена как богиня, палеолитическая венера, но им не дано понять, потому что они меня потребляют. 

Позволяю всем посмотреть и дать оценку мне.

Точка — Ступни

У меня очень шершавая кожа на ступнях. Я часто разглядываю пятки других людей только ради того, чтобы сравнить их со своими. Иногда мне становится стыдно и некомфортно, иногда становится скучно, и я ногтями сдираю сухую, мертвую кожу со ступни до мягкого, розового, невинного слоя. Я любуюсь оторванным остатком кожи, я попробовала кусочек и остальное отдала своей собаке. Ей было вкусно. Мне теперь больно ходить, но я довольна. Иностранцам в пьюре нравились мои пятки.

Точка — Ноги

Кажется, они предназначены лишь для кровопускания. Уже восемь лет я не видела чистой кожи на бедрах, шрам зарастал шрамом, плоть наехала на плоть. 

Из меня вьются кроваво-кожные ниточки, я сама есть тягучесть пущенной крови.

Моя первая психотерапевтка удивилась моему выбору места для селфхарма. Почему не руки? Я ответила, что стесняюсь.

Моих ног не касался солнечный свет, ведь бабушка мне в детстве сказала, что наши ноги нужно скрывать, такая уж наша семейная участь, толстоногих. Скрываю я их теперь и по другой причине. Мать бывшего обсуждала на татарском языке мои ноги, но я все смогла понять по обрывкам русских слов. Его отец назвал назвал мои ноги сочными окорочками. 

В левой ноге сбоку образовался жировичок — наполненная жидкостью шишка. Она подвижная, и я постоянно ее перемещаю назад-вперед, издается звук как хруст костей, но очень тихий. На месте жировика образовались покраснение и следы от моих ногтей, я не могу успокоиться и перестать его трогать. Я хочу взять нож, сковырнуть его и посмотреть, как будет течь жидкость. На правой ноге у колена есть точно такой же, но к нему я равнодушна.

Точка — Анус, ягодицы

Я люблю пользоваться этим органом по назначению. В детстве я думала, что может быть приятнее. 

Этот орган может мне принести то нелегитимное, брезгливое, разрушающее удовольствие. Я наберусь смелости и преодолею навязанный стыд — от анального удовольствия разъедается моя амигдала, я дрочу на собственную абъектность. 

Спасибо ягодицам за возможность комфортно сидеть, но так жаль, что вы мне не принадлежите, и мне даже нечего сказать от себя. Неиссякаемое количество поносообразных комментариев и смердящих дерьмом комплиментов разжижают мой мозг и хочется этой жижей блевать.

Когда-нибудь, наверное, я перестану смотреть на каждую женщину в профиль, высчитывать пропорции и прикидывать, насколько она соответствует конвенции. Мои ягодицы не соответствуют конвенции, но, наверное, если я встану раком, будет красиво, мне так кто-то говорил. 

Точка — Спина 

Моя мать в детстве часто говорила мне, что моя спина и плечи слишком широкие, я подобна мужчине. 

Я молода, но часто мучаюсь от боли в пояснице, потому что моим наказанием стало целыми днями лежать в постели. Депрессия, которая никогда не заканчивается. В тяжелых ситуациях я вкалываю обезболивающее себе в бедро. Мать бывшего жаловалась, как страшно делать самой себе уколы. Ей нужно на себя обидеться, себя наказать. Мне не нужно, я уже преодолела этот предел. 

Мать говорила мне, что у меня есть горб, что я похожа на черепаху и так же прячусь в панцирь. Она не знала, что прячусь я от нее. 

На пояснице красуется татуировка с цитатой из стихотворения Рильке: «I am dark, I am forest». 

Точка — Шея 

Мне нравится, что моя шея осыпана кольцами Венеры, про этот недостаток мне тоже рассказала мать.

Точка — Ключицы 

Ключицы утонули, было пролито столько слез лишь из-за того, что у меня их не видно, в каком бы весе я не была. Мягкие кости. Под этой пустотой красуется татуировка олененка как воплощение демона, преследующего меня, так говорила экстрасентка из рилсов. Я согласна.

Точка — Руки 

Эти руки слабые. Эти руки грязные и их не отмыть. 

Мне всегда было грустно, что при наклоне руки никогда не было видно сухожилия, как у всех. Этот жир их спрятал.

Пальцы высушились, пропахли яблочной чаппой.

Точка — Ногти

Я грызу ногти. Отгрызанные частички я иногда проглатываю, иногда я собираю в горочку на полку рядом с кроватью. Иногда я их грызу, если они несимметрично отрасли. Иногда ноготь откусывается слишком сильно и обнажается нежная плоть, которая приводит меня в ужас, бегу за пластырем.

У меня обсессия на ногтях. С детства мои навязчивые мысли состоят большей частью из красочных картинок с насилием над ногтями. Ими царапают шершавую ванную, пока они не сотрутся до кровавых мясных сгустков, они отламываются и снова обнажают багровую плоть, под них суют иголки, их вырывают, перечислять эти образы можно бесконечно.  

У моей подруги однажды рассеклась надвое отросшая часть ногтя. Она попросила найти ножницы, иначе «будет слишком больно, если так случится со всем ногтем». Я искала ножницы, сдерживая рвотный позыв.  

Точка — Грудь

В 13 лет я обнаружила, что моя грудь разных размеров, и меня это встревожило. Мать говорит мне, что к 17 годам это пройдёт. Не прошло. 

Правая больше на несколько размеров, чем левая: мама и ее маленькая дочка. Гинекологиня мне скажет, что причины такого явления неизвестны, но всегда же можно сделать пластическую операцию.

Из-за скачков веса моя правая грудь обвисла, и чем больше мой вес, тем она ниже. Она кажется огромной и каменно тяжелой, и мне неловко, если чей-либо взгляд заметит ее величину. Обе из них покрыты растяжками, пятнами после акне, которые я выдавливаю каждый раз при их появлении. Когда мне грустно, я мну грудь и успокаиваюсь. 

Иногда на соске появляется волосок, я убираю его пинцетом. Соски распластались. Когда я пила рисперидон, из них текло молоко. Мое молоко, кто-то сказал, напоминает коровье, но очень жирное и сладкое. 

В 17 лет я плачу, звоню матери и прошу о пластической операции. Мать соглашается. Операции не было, и я больше не хочу.

Кто-то спросит меня, не хотела бы я грудь подтянуть. «Маленькая такая аккуратная, а большая…». Я не помню, что было сказано дальше. Кто-то скажет, что ему нравится это разнообразие. Незнакомцы в пьюре выйдут из чата. Кто-то еще скажет, что очень красиво.

Точка — Живот, талия

Живот очень мягкий и приятный на ощупь, но мне на него сложно смотреть. Растяжки рассекают меня от солнечного сплетения до лобка. Внутренние органы хотят вырваться наружу, оставляют шрамы. Синусоида талии выделяется, все еще дожидается, но время истекло, ей пора заплыть.

Иногда селфхарм переносится на живот, обычно, если места на ногах совсем не осталось. Как-то я сходила к врачу, он перепутал раны с растяжками и отправил меня к эндокринологу. 

В пубертате я осознанно начала голодать до боли и диссоциации.

От пупка до лобка волосяная дорожка Венеры. Кто-то из сексуальных партнеров не никогда видел у женщин волосы на животе и снисходительно потребует сбрить, проверить гормоны. У меня с ними все хорошо, они просто не знают, что мои иранские корни прорастают сквозь меня.

Точка — Вагина

Я избегала этот пункт. 

У моего влагалища нет начала, там самосознающая слизь. Партнер: ки говорили мне, что я соленая и интенсивная.

В одном из текстов я уже писала, но я повторюсь. У меня пизда-ладошка. Из рилсов я узнала, что так называют вагину, у которой близко находится клитор и влагалище. Мне повезло, я кончаю от пенетрации. Мне повезло, моя вульва маленькая и аккуратная, спряталась ото всех. 

Оргазм я смогла постичь только в 22 года благодаря любви Г. и подруг. Я кончаю мишурой и глиттером. 

Мне не повезло, клитор для меня непостижим из-за пережитого в детстве насилия. Мастурбация для меня невозможна, но другим в 22 года я начала разрешать. 

Пишу и плачу. Я ненавижу бритые вагины, они напоминают мне о детстве. Бывало, партнеры принуждали бриться и меня шантажировали.

Точка — Носоглотка

Текучее тело извергает себя через рот, зубы сточились рвотой.

Сжатая челюсть, грязный обожженный рот, глубокая глотка, горько-сладкая слюна.

Язык блуждающий, языку не нужно верить, его нужно ебать.

Точка — Голова, волосы

Я трогаю подушечками пальцев кожу головы и нащупываю мясистый холмик. Мой ноготь хватается и срывает его. Под ногтями остаются кровавые ошмётки. Мой мозг радуется, что мы снова нашли холмик и его уничтожили. Само безхолмие очень ярко горит, жжет меня заживо.

Русалочьи волнистые волосы обвивают мое тело, залезают в рот. Пусть они коснутся земли.

Но недавно я подстригла вульфкат. 

Я ненавижу расчесываться, ненавижу мыть голову в три этапа, но я сделаю это завтра.

В 15 лет я отстригла сама каре, потому что мне сказали, что длинные волосы выглядят нормисно. Меня запостили в паблик «телочки с каре». Мать плакала и говорила, что я лишилась индивидуальности. В 20 лет я коротко подстриглась, потому что мои волосы мне были отвратительны. Мне сказали, что они слишком сухие.

Точка — Лицо

Самый влажный рот у коровы, лицо скорби норма.

Мне говорили множество раз, что оно конвенционально. Мне говорили, что я порчу его своей полнотой.

Каждый прыщ, если возникает, я выдавливаю и радуюсь выходящему гною.

Я хотела бы стать безлицей, пусть работает машина лицеобразования. 

Лицо — это незаконченный образ. Лицо — это визуальное отчаяние.

Я хочу стать безлицей, потому что непрерывно я падаю в грязь, мне так кажется. Я падаю прямо сейчас, мне немного страшно.

ς๏φикς родилась в Москве в 2001 году. Закончила НИУ ВШЭ (2024). Исследовательница gender studies, прозаица. Ведет канал monstrous motherhood.

Выпускающая редакторка — Аня Кузнецова