Критика, наряду с интерпретацией, является одним из базовых режимов работы философии. При этом методологически смысл фиксации критериев адекватности заключается не столько в выявлении уже совершённых ошибок, сколько в предвосхищении и недопущении возможных.

В статье "О критериях метафизики" дан краткий список критериев различения адекватной философии и метафизики (научность, практичность, вовлечённость и партийность), а также список явно метафизических концепций, которых следует избегать при построении текста. Построение полного списка — достаточно объёмная задача, к тому же требующая в качестве своего условия идеи чего-то истинного как условия различения истины и заблуждения.

В этом плане классический марксизм хорош тем, что достаточно близко подходит к такой идее, обозначая её рациональное зерно двузначным термином: диалектический материализм. По логике означающего, очевидно, что смысл диалектического материализма устанавливается из отрицания противоположностей его составляющих, а именно диалектики и материализма. Каковыми общепризнанно, являются метафизика и идеализм — направления мысли, враждебные научно-техническому и социальному прогрессу.

Метафизика в марксизме традиционно понимается в общем виде как неадекватная философия или софистика, в частном виде как абсолютизация прерывистости вещей — рассмотрение явлений абстрактно, изолированно, вне взаимосвязи. Вместе с тем наряду с абсолютизацией отдельности и прерывистости вещей возможна также и противоположная крайность, иногда выдаваемая за «диалектическое» мировоззрение, а именно — представление, что «всё связано со всем» в буквальном смысле. Однако такая трактовка нелепа, так как из неё следует смешение причинно-следственных рядов, так что начавшийся насморк оказывается связан не с болезнетворными микроорганизмами, а с магическим обрядом зимбабвийского знахаря, с которым, по-видимому, и консультировались некоторые «знатоки диалектики».

Таким образом, наряду с дискретной или актуалистской метафизикой имеет место континуалистская метафизика, абсолютизирующая момент целостности или виртуального. Иначе говоря, метафизика есть неадекватная философия, неадекватность которой связана с преувеличением или преуменьшением значения тех или иных противоположностей в процессе сборки.

Перечислим в таком случае основные типы метафизических уклонов:

Актуалистская или дискретная метафизика — неадекватное преувеличение прерывистости материи, отдельности её частей и преуменьшение пространственного аспекта сборок, например Объектно-ориентированная онтология Грэма Хармана.

Континуалистская метафизика — неадекватное преувеличение непрерывности материи, виртуальных и целостных свойств процессов, например вульгарное делёзианство.

Редукционистская метафизика — неадекватное преувеличение бессязности материи; сведение всех сложных структур к произвольным элементам, например атомизм или теория эгоистичного гена; соответствует подрыву (undermine) у Г. Хармана.

Эмерджентная метафизика — неадекватное преувеличение связности материи, сведение отдельных элементов к их свойствам, эффектам, процессам взаимодействия, например социальный конструктивизм; соответствует надрыву (overmine) у Г. Хармана.

Все идеологии включают в себя те или иные метафизические ошибки. Рассмотрим это на примере гуманизма:

Либерализм — то есть представление человеческого общества как состоящего из отдельных собственников, имеет в своей основе актуалистскую метафизику.

Этатизм — то есть представление человеческого общества как состоящего из неделимых государств, имеет в своей основе континуалистскую метафизику.

Персонализм — то есть представление человеческого общества как состоящего из отдельных личностей, имеет в своей основе редукционистскую интерпретацию актуалистской метафизики.

Национализм — то есть представление человеческого общества как состоящего из неделимых наций, имеет в своей основе редукционистскую интерпретацию континуалистской метафизики.

Фамилиализм — то есть представление человеческого общества как состоящего из отдельных неделимых семей, имеет в своей основе редукционистскую интерпретацию обобщённой метафизики.

Мы видим, что метафизика тесно связана с идеологией. А также что обе они могут быть удобно изображены на схеме сборок как неадекватные искажения процесса существования, логического или социального. Кроме того проясняются причины, по которым Гваттари и Делёз назвали свою совместную работу «Анти-Эдип», направив основной удар против фамилиализма как узла, замыкающей всю метафизическо-идеологическую систему.

Более того, мы можем также записать и обозначить также идеологии не обычного, а критического гуманизма, претендующие на выход за пределы антропоцентризма, но в действительности лишь проецирующие обобщённую человечность на все вещи мира.

Трансгуманизм — то есть представление о преодолении человеческого общества техническим усовершенствованием отдельных личностей и ИИ, имеет в своей основе эмердженциализацию редукционистской интерпретации актуалистской метафизики.

Постгуманизм — то есть представление о преодолении человеческого общества экологическое всесмешение существ любой природы в неделимую биосферу, имеет в своей основе эмердженциализацию редукционистской интерпретацию континуалистской метафизики.

Ясно, что чем более сложна идеология, тем больше в ней комбинируется метафизических ошибок, и тем сложнее их отношение друг с другом. К тому же в голове отдельного носителя может и как правило уживается несколько не совместимых друг с другом идеологем, и каждый агитатор хорошо знаком с тем, как порой трудно, даже невозможно бывает эту мешанину распутать.

Два других критических гуманизма — идеологический антигуманизм и марксистский гуманизм устроены сложнее, чем две других. В качестве представителя первого можно указать Ника Ланда; второй представлен довольно большим числом авторов, начиная от Маркса периода Рукописей 1844-го года, Эрихом Фроммом, Александром Бузгалиным и многими другими.

Первый из них напирает на технологический аспект сингулярности, утверждая, что человеческое общество будет не преодолено отдельными личностями, а уничтожено искусственными интеллектами, которые почему-то отождествляются с фантастическими богами, выдуманными писателем Лавкрафтом (очевидный пример эклектической каши — при том, что жанр лавкрафтианских ужасов, очевидно, порождён кризисом 30-х годов в США).

Второй из них фактически под риторикой об освобождении человеческой сущности, пытается осмыслить освобождение сборок от человеческого состояния, но терпит крах вследствие неразвитости как терминологического аппарата. Чтобы понять ошибочность марксистского гуманизма, следует рассмотреть идеализм — второе направление заблудшей мысли, враждебное истине диалектического материализма.

Идеализм — это неадекватная философия или софистика, полагающая ум, сознание, восприятие, представление, слово, смысл и тому подобные явления самодостаточными, или даже являющимися причиной природы, материи или их отдельных аспектов.

Соответственно, на основе классического марксизма можно выделить пять видов идеализма:

Объективный идеализм — представление о том, что причиной природы или материи является сознание какого-то высшего существа.

Субъективный идеализм — представление о том, что причиной природы или материи является сознание личностного Я созерцателя.

Коллективный или интерсубъективный идеализм — представление о том, что причиной природы или материи является сознание объединённого человечества.

Нигилистический идеализм — представление о том, что причиной природы или материи является отсутствие сознания, вследствие чего мир неупорядочен, плох, непознаваем и т.д.

Эклектический идеализм — смешение предшествующих видов идеализма в различных соотношениях.

Хотя субъективный идеализм явно коррелирует с дискретно-редукционистской метафизикой, а объективный — с континуалистско-редукционистской, не вполне очевидно, как разместить различные идеалистические учения на карте сборок.

Причина этого может быть в том, что стандартная запись схемы аспектов сборки показывает сборку в статике, тогда как некоторые её искажения могут быть обнаружены лишь при динамическом рассмотрении. Динамическая запись сборки может быть схематизирована как раскадровка её состояний в различные моменты времени — а также указание характера связи между последующими и предыдущими состояниями.

Из чего мы сразу же можем выделить четыре явных метафизических искажения:

Созерцательный материализм — процессуальная метафизика, связанная с абсолютизацией причин, находящихся в жёсткой взаимосвязи и исключающих всякое практическое изменение мира, а также роль практики в его познании.

Телеология (или онтологический консеквенциализм) — процессуальная метафизика, связанная с абсолютизацией следствий как самодостаточных целей, определяющих материальные причины или вовсе подменяющих последние.

Корреляционизм — процессуальная метафизика, связанная с абсолютизацией связи между причиной и следствием, явлением и сущностью. Неудачной критике корреляционизма посвящена книга спекулятивного материалиста Квентина Мейяссу «После конечности», при том что материалистичность занимаемой им позиции вызывает большие сомнения.

Окказионализм — процессуальная метафизика, связанная с отрицанием связи между причиной и следствием, явлением и сущностью.

Поскольку все четыре позиции признаются уже в классическом марксизме идеалистическими и метафизическими — вспомним замечания Ленина в «Материализме и эмпириокритицизме» о «принципиальной координации» сознания и объекта в учении Р. Авенариуса, предвосхищающие современную критику корреляционизма — то мы можем дать общее определение идеализму как метафизике-в-процессе. В таком случае:

Субъективный идеализм представляет собой телеологическую процессуализацию либерально-персоналистической идеологии, то есть телеологическую процессуализацию собственно актуалистской метафизики или редукционистской интерпретации актуалистской метафизики, выражающей торможение процессов уничтожения частной собственности на средства производства.

Объективный идеализм представляет собой телеологическую процессуализацию государственно-националистической идеологии, то есть телеологическую процессуализацию собственно континуалистской метафизики или редукционистской интерпретации континуалистской метафизики, выражающей торможение процессов отмирания государственности.

Подобным же образом могут быть записаны определения и схемы иных форм идеализма и метафизики, ясное и отчётливое представление которых жизненно важно для философии, чтобы избегать этих ошибок в собственной практике и по возможности исправлять их наличие в окружающей среде, так как все перечисленные идеологии и метафизические уклоны могут возникать в процессе философской коммуникации и изначально присутствуют в процессе коммуникации агитационной как предмет деятельности агитатора.

В этом плане существенным является вопрос о целенаправленном преобразовании одних идеологических представлений в другие, а также возможность их доведения до диалектико-материалистического мировоззрения; а также вопрос об их самопроизвольном превращении при взаимодействии друг с другом — как, например, на срезе объективного идеализма Гегеля и созерцательного материализма Фогта, Бюхнера и Молешотта возник сперва антропологический материализм Фейербаха, а затем диалектический материализм Дицгена, Маркса и Энгельса.

Речь идёт об открытии принципов конструировании плана консистенции, ноэматическо-социального по своей природе, отсылающего не только ко всем возможным логическим искажениям и их взаимным корректировкам — но и ко всем возможным социальным деформациям и их революционным прорывам. Тем самым простраивается очевидная связь между метафилософской задачей конструирования плана консистенции как социальной почвы, наиболее подходящей для воспроизводства философии, поставленной Делёзом в «Что такое философия?» — и политэкономическим анализом расширенного воспроизводства во 2-м томе «Капитала» Маркса. Поскольку именно анализ расширенного воспроизводства позволяет понять способ, которым план консистенции конструируется сам — и как, исходя из объективных процессов его конституирования возможно его ускорить и оптимизировать, избежав в ходе сборки ловушек блокировки, стратификации, замыкания и деструкции.

Примерами данных ловушек, общих для социальных, мыслительных и любых иных процессов, о которых речь идёт в конце «Тысячи плато», могут быть следующие способы деградации философии:

Аксиоматическая блокировка — коммерциализация философии, когда философ, вместо поиска знаний и истины начинает искать коммерческую выгоду, приспособляя мышление к публичной идеологии. При этом качество текстов обыкновенно деградирует до уровня «позитивного мышления» вследствие отбрасывания рефлексии и интерпретации как чрезмерно негативных и трудоёмких процессов в ситуации «экономии мышления». Аналогично, в отсутствие рефлексии как также негативной и затратной процедуры, систематизация и деконструкция понятий не проводится, так что в целом философствование принимает вид бессвязной эклектики.

Стратификация — она же догматизация философии, возникающая вследствие упора на интерпретацию и возможно, систематизацию, без уравновешивания их критикой и деконструкцией. Результатом такого философствования, свойственного, как правило, философам, жёстко вписанным в университетские, церковные или иные институциональные структуры, становится ригидная, догматическая и категориально-бедная система, не воспроизводящаяся корректным образом даже в самих институциях, с которыми она вступила в симбиоз на предшествующем этапе.

Замыкание — деградация философской сборки вследствие рефлексивного замыкания в себе; род социального солипсизма. Подобная ошибка свойственна философам, приспосабливающим рассуждение к случайным требованиям не публики и не институтов, а собственного Я, не будучи отнестись к нему скептически, выдержать дистанцию и рассмотреть процесс философского мышления как объект, обладающий собственной логикой развития. Не трудно догадаться, что замыкание как правило встречается у частных мыслителей, таких как Декарт или Кьеркегор, не сильно вписавшихся в публичные или институциональные структуры.

Деструкция — она же саморазрушение философии при непродуманной попытке выхода за границы перечисленных выше структур. Если три предыдущие искажения философии связаны с приспособлением собственно процесса мышления к внешним случайным требованиям публики, институтов и собственного Я философа, то деструкция связана с приспособлением к уничтожению всех этих структур вместо их снятия. Вместо того, чтобы снимать ригидность социальных форм существования философии в движении перехода между ними, деструкция представляет собой попытку их немедленного упразднения. В качестве примеров подобного нигилизма можно привести случай Мартина Хайдеггера, от страстной любви к бытийной подлинности вступившего в НСДАП — или более недавний случай Ника Ланда, который в ходе критики институциональных, публичныых и личностных ограничений и вовсе тронулся рассудком.

Можно сказать, что четыре типа неадекватного философствования имеют социальные условия, им благоприятствующие — а также выражаются в четырёх типах идеализма: объективном, субъективном, интерсубъективном и нигилистическом, что можно выразить в виде следующей таблицы:

Бесспорно, данная классификация нуждается в уточнении, так как в действительности данные виды идеализма и философского оппортунизма — то есть приспособленчества к внешним факторам — встречаются в различных смесях. К примеру, епископ Беркли сочетал субъективный и объективный идеализм, Хайдеггер — субъективный и нигилистический, Бертран Рассел — субъективный, объективный и коллективный, а Иосиф Виссарионович — объективный и субъективный идеализм с плохо понятой материалистической диалектикой. Вместе с тем, факт существования смесей не отменяет базовых противоположностей и структур, которые и наблюдаются во всех конкретных случаях, как бы запутанны и экзотичны они ни были.

Аналогично, адекватный или диалектико-материалистический способ философствования постигается не только из самого себя, но и по контрасту, из указания на очевидные тупики, в которые заходит философская мысль в процессе двойного, социально-мысленного существования. При этом материалистическая диалектика совпадения, разрабатываемая Йоэлем Регевом может быть весьма перспективным методом для развития как критериев метафизики, так и средств их преодоления за счёт своей дискретности и пространственно-событийной ориентированности, наглядно выраженной в таблице исчисления сред.

При этом перед нами по-прежнему стоит обширная задача исследования и конструирования критериума как совокупности критериев различения и предотвращения неадекватного философствования в методологическом и предметном аспектах — а также в формах субъективности: как оба типа ошибок возникают и исчезают в нейросетях и социальных сборках. С учётом имеющихся наработок можно не сомневаться, что она будет решена достаточно быстро и эффективно. А также что существенную роль в решении сыграет спинозистская теория аффектов, а также идеи фрейдо-лакановского психоанализа, Ивана Петровича Павлова и Льва Семёновича Выготского.