Предисловие

Данная статья, написанная в стол в октябре 2014-го года, вместе со статьёй "Что такое факт?" и рядом других, посвящена уяснению онтологических оснований теории познания. Аналогично тому, как для того чтобы эмпирическое познание фактов могло быть возможно, должно быть возможно, чтобы материальная субстанция могла производить факты. Аналогично, чтобы логическое познание действительности было возможно, логика должна присутствовать в самих вещах.

Субъективистская трактовка логики, в которой последняя относится лишь к правильности знаковых систем, постулирует во-первых, что наши слова не являются объектами, принадлежащими действительному миру, раз на них распространяются уникальные и ни с чем не связанные законы — а во-вторых, что раз сами вещи не имеют с логикой ничего общего, то они непознаваемы, и все наши суждения о них априори ложны. Такова, к примеру, позиция известного публициста и путаника Алексея Кравецкого, до которой тот договорился в ходе дебатов об объективности материалистической диалектики. Тем самым, формальная трактовка логики как свойства одного лишь языка неизбежно оборачивается агностицизмом и воинствующим иррационализмом, враждебным как науке, так и политическому преобразованию мира.

Откуда следует необходимость прояснения объективного характера логики и критики её субъективистских трактовок, представленная в данном тексте.

Что такое логика?

Те из философов, кто вместо изучения объективной действительности такой, какова она на самом деле, посвятили свою жизнь проведению интересов крупного финансового капитала, стараются истолковать логику не как атрибут объективной реальности, прежде всего содержащуюся во взаимоотношениях самих вещей, прежде, вовне и безотносительно человека, и лишь очень и очень вторичным способом находящую отражение в языках, на которых говорят общества людей, вещей и идей — но как явление одного лишь языка, не присущую самим вещам, и потому устанавливающую связи между понятиями, вращающимися солипсистским образом в сфере «языковых игр», и не имеющих никакого отношения к действительности, которую, как, к счастью, всё ещё полагает большинство людей, язык вообще и логика в частности, способны выражать и описывать вполне адекватно.

Прежде всего, наименование философской науки Логики происходит от древнегреческого слова Λογος, в своём буквальном значении, которое нам не интересно, обозначало слово человеческой речи, а в своём философическом значении, которое нас занимает, символизировало всеобщий имманентный закон космоса, качественно отличный от мнений и слов людей, иначе говоря, отсылает нас от лингвистических, семантических и этимологических вопросов к вопросам и проблемам онтологического характера: существует ли такая вещь как Логос в гераклитовском смысле, и если существует, то нельзя ли представить логику человеческих языков методом его воспроизведения? Согласно учению диалектического материализма, Логос или мировая закономерность, действительно существует в природе, как одно из её неотъемлемых свойств, и которое происходит из самопротиворечивости самого бытия-как-такового, заключающего в своей неуничтожимой сущности своё же собственное отрицание, порождающее растождествления, становления противоположностей, их взаимоопределения и бесконечную борьбу — одним словом, всё то многообразие космических, физических, биологических, общественных и постобщественных стихий, какие только могут существовать в этой бесконечной Природе. Соответственно этому диалектическому Логосу все элементы реальности приходят между собой в те или иные взаимоотношения, явления которых общество людей, вещей и идей захватывает в своей орудийно-языковой деятельности, опредмечивает (не суть важно, будь это понятийное или языковое опредмечивание, или ассоциативное, или художественное, или статистическое, или модельное, или картографическое, или ещё какое-либо из когда-либо использованных в социогносеологических практиках), и приводит во взаимоотношение, более или менее когерентное, более или менее адекватное. Под когерентностью же мы будем понимать функционально-устойчивое соотношение опредмеченных элементов и отношений, а под адекватностью — их симулятивную точность выражения объективной действительности. Следовательно, возможны четыре базовых варианта:

Следовательно, можно и должно сказать, опровергая тем самым учения старых и новых номиналистов, схоластов и метафизиков, что логика как свойство Логоса, существует и в человеческой речи, и в языках, и в выражаемых ими вещах по той причине, что все события, ситуации и процессы, какие ни происходят в этой бесконечной Природе, уже-всегда имеют форму и свойство логических операций видоспецифического отрицания, что подтверждается учением Жиля Делёза и Феликса Гваттари о неформальных функциях. Поэтому и законы природы вполне адекватно, как показывает вся научно-техническая практика, описываются алгебраическими уравнениями, так как эти уравнения уже заранее содержатся во взаимоотношениях между телами, являясь их объективным логическим измерением, и лишь вторичным образом эти формулы могут отображаться в теоретической форме в человеческом обществе, что опровергает учения как субъективных, так и объективных идеалистов, а также всевозможных путаников и софистов, произвольно смешивающих в своих гипотезах реальные факты с субъективно- и объективно-идеалистическими домыслами. К этому, в частности, сводится вся история буржуазной философии после Фейербаха, так что все эпистемологисты, волюнтаристы, виталисты, экзистенциалисты религиозные и гуманистические, феноменологи-гуссерлисты, постмодернисты-лиотаровцы, позитивисты четырёх сортов: старые, новые, логические и аналитические, неосхоластики, неотомисты, неокантианцы и неогегельянцы, и прочие бесчисленные направления буржуазной философии, а также все те, кто им верит, пребывают в глубоком заблуждении относительно природы Логического, природы науки логики, логичности природы, и того Логоса, который является причиной существования всех названных. Нет смысла перечислять все бесчисленные заблуждения и извращения, которым буржуазные идеологи, метафизики и софисты подвергли проблему логики и логического, так как все их экзерсисы имеют несколько предельных точек, некоторые из них были известны ещё в средние века, а некоторые из них являются новыми. Всего таких точек три: логический позитивизм и теория языковых игр, являющиеся формами номинализма, и трансцендентный реализм, имеющий религиозную, позитивистскую и виталистско-волюнтаристическую модификации. Логические позитивисты учат, будто смысл есть только в языке, он представляет собой значение так называемых «протокольных предложений», указывающих на то или иное явление субъективного человеческого опыта, причём объективная действительность сводится к бессубстратным явлениям-галлюцинациям нематериального духа, болтающегося где-то в астрале, и к совокупности протокольных предложений, которыми это привидение описывает свои галлюцинации. Теория языковых игр, наиболее ярыми поборниками которой были известные обскуранты Людвиг Виттгенштейн и Жан-Франсуа Лиотар, напрямую утверждает, что реальность на самом деле не существует, и галлюцинации множества нематериальных душ вызываются тем, что они бредят различными языковыми словосочетаниями, распространяя, тем самым, учение Юма о контингентности явлений и на логику языка, при этом ставя речевые действия во главу угла, так что если у логических позитивистов галлюцинации ещё описываются относительно рационально, на основании неких умирающих останков логики, то у позднего Виттгенштейна и Лиотара логика полностью изгоняется даже и из языка. Свыше ста лет тому назад Владимир Ильич писал в «Материализме и эмпириокритицизме» о том, что современные ему формы субъективного идеализма, отрицающие существование реальности, могут иметь успех и популярность лишь в двух местах: в сумасшедшем доме и на кафедрах у реакционных профессоров-метафизиков.

Что касается трансцендентного реализма, то согласно данному учению, имевшему значительно большее распространение в Средневековье и в эпоху Возрождения, нежели в наши дни, логика действительно выражает определённые онтологические сущности и тесно сопряжена с онтологией — однако логосы и онтосы мыслятся в рамках данной теории трансцендентными, или потусторонними, что впервые было сформулировано в учении Платона, и впоследствии получило множество мистических, каббалистических, оккультных и масонских интерпретаций, которые в наши дни используются не столько философами, а всё больше откровенными шарлатанами: астрологами, предсказателями, экстрасенсами, ясновидящими и яснослышащими, сектантами, а также реакционными профессорами, в основном теологической, юнгианской и хайдеггерианской направленности. В действительности все эти крайности тесно переплетены и взаимосвязаны, так что редко можно встретить позитивиста, который бы одновременно не увлекался постмодернизмом, а также не молился потусторонним богам, или теолога, который бы не ссылался на догматы Карла Поппера для опровержения материализма и для доказательства всемогущества бога и бессмертия души.

В любом случае, все перечисленные господа не интересуются тем, что такое истина, что такое знание, и в каком взаимоотношении состоят они друг с другом и с логической сущностью всех вещей. Данный вопрос в общем виде был решён В.И. Лениным, столь же выдающимся философом, как и политиком, как и учёным, верно утверждавшим, что всякое явление, будучи симулированным самой материальной субстанцией, так или иначе, более или менее адекватно выражает свою сущность, соответствие которой и все и называют истинным или объективным знанием. Поэтому в явлении сосуществуют как сущностный, или объективный, так и случайный, или субъективный моменты, и свойство социогносеологического критериума состоит в их различении, так что негодный критериум неверно истолковывает случайные и сущностные моменты, осуществляя произвольные их группировки, опредмечивая их случайными вещами и приводя последние в негодное, неадекватное и нефункциональное соотношение, чем и объясняются все бесчисленные извращения действительности, которые мы встречаем в магических, религиозных и собственно идеологических учениях. Вместе с тем, такой негодный критериум быстро выправляет объективный Логос, посредством производства различных вариаций и их последующего срезания согласно принципу совозможности, отбирающий адекватные формы и истребляющий негодные вплоть до полного уничтожения последних — например, трилобитов, плезиозавров, археоптериксов и им подобных экзистенций.

В человеческом же обществе сущность данного процесса не изменяется, но детерриториализуется посредством орудийно-языковой деятельности общественных коллективов людей, вещей и идей, срезающих и опредмечивающих поток явлений этой бесконечной Природы, скользящих по поверхности материи-формы, вновь и вновь воспроизводимых телесной субъект-субстанцией этого мира без какой бы то ни было цели или предзаданного предназначения, не телеологически, а только казуально, причинно-обусловленно. В этом отношении представляется метафизической попытка истолкования Хайдеггером древнегреческих философем Гераклита, φυσις и λογος, диалектически понимаемых нами как Природа и её имманентный закон, происходящих от древнегреческих глаголов φυσειν и λεγειν — всходы и жатва, которые Хайдеггер толкует идеалистически, как явление и самосокрытие бытия, понимаемого им не как сущность материальной субстанции, а как невнятная основа внутримирового сущего. В действительности категории φυσις и λογος следует понимать как шизоидно нарастающий и беспредельно разбухающий поток объект-объектных форм (в чём и состоит аутопоэтическая сущность φυσις), срезаемый согласно принципу со-возможности, имманентному самому потоку (в чём состоит скептическая и критическая сущность λογος), а в обществе детерриториализованному орудийно-языковой деятельностью, при помощи которой общество и делает срезы феноменов, опредмечивает их в качестве множеств фактов и приводит в логическое соотношение, как материал не просто фактический, но факто-логический, и потому — осмысленный. Впрочем, не следует думать, будто срезание, опредмечивание и упорядочивание происходят друг за другом последовательно, как начало, середина и конец процесса. В действительности они являются ризоматически смешанными, так что во многих случаях происходят одновременно, или даже виртуально сплавляются в рамках одного и того же действия, всегда-уже будучи включёнными в акторно-сетевые структуры обработки и перераспределения.

В связи с этими сетевыми мыслящими и производительными структурами становится возможным проведение различия между рассудком и разумом, как качественно различными моментами их функционирования и осуществления. Слово «рассудок» происходит от слова «рассуждать», которое, в свою очередь, происходит от слова «суд». Всякий суд, как известно, предполагает наличие по крайней мере двух сторон, которые состязаются друг с другом за победу — в исходном смысле состязание понималось нашими предками буквально — как состязание на мечах, копьях или при помощи какого-либо другого оружия, и кто побеждал в состязании, тот и считался правым, так как победу такому человеку, несомненно, даровали боги, придавая правому человеку сил и ловкости, и лишая их неправую сторону. Подобным же образом действует и рассудок, осуществляя различение между разнообразными формами материальной субстанции, но не проникая в их суть, из чего и происходит вся формальная логика метафизиков и схоластов, оторванная от субстанциональной основы всех вещей, приводящая слепо употребляющих её ко всем тем заблуждениям, о которых уже было сказано выше. Разум, согласно учению диалектического материализма, в отличие от рассудка, познаёт не только формальное различие между формами материальной субстанции, но и диалектическую причастность форм к бесчисленным объект-объектным сущностям, как относительным, так и абсолютным, и причастность всех трёх к бытию-как-таковому, чьё существование заключается в нём самом, а благодаря которому существует вся эта бесконечная Природа, вместе со всеми сущностями и объектами, составляющими её многообразие.

<…>

В самом деле, там, где рассудок, оторванной от субстанциональной основы мира, различает лишь абстрактное множество, разум различает единую материальную субстанцию, взаимно переходящую от множеств к единствам и от единств к множественностям, будучи сам сопричастен этой разумной способности материи в любой момент исчислять свою форму согласно принципу локальной совозможности. Таким образом, действительно разум видит себя вплетённым в процесс становления этой бесконечной Природы, вне которой вовсе ничего нет, и потому не различает себя от неё чем-то внешним. Что же касается рассудка, то и его абстрактное, путанное и метафизическое в-себе мышление также не лишено некоей логичности, так как если Логос есть имманентный закон всей материи, а ничто нематериальное вовсе не существует, то ясно, что и те софисты буржуазного и религиозного толка, что до сих пор следуют формальной, метафизической логики, вовсе её лишены, раз и они также являются материальными объектами, произведёнными своей непригодной к научному самопостижению сущностью. Поэтому было бы несправедливо утверждать, будто схоласты, софисты, солипсисты, эпистемологисты, и прочие метафизики, сколько бы их ни было, вовсе не причастны в своей деятельности совершенно никакой логике. Однако их логика является неполной, несовершенной, она оторвана от сущности, и потому будучи логичной в-себе, относительно логичной в отношении к обрабатываемым ей формам, она становится совершенно неадекватной в отношении сущности всех вещей, и вводит всех слепо её употребляющих в разнообразные заблуждения, принуждая их утверждать несуществование реальных вещей и существование вещей несуществующих, на чём и основаны их лжеучения о трансцендентной сущности и трансцендентальном субъекте, не сообразные с действительной онтологической и научной картиной мира.

В этом смысле подлинной, или формально-сущностной, то есть адекватной противоречивой сущности всех вещей, является Диалектическая логика. Соответственно, результатом применения логической науки является не что иное как онтологическая реконструкция тех сущностей, кто являют себя в явлениях, захватываемых орудийно-языковой деятельностью общества как факты, и приводимых в адекватно-когерентное симулированное соотношение логикой общественных машин, исчисляющих в любой момент форму общества. Таким образом, логика есть наука о манипулировании опредмеченными явлениями объективных сущностей, с целью постижения последних, явленно-сокрытых феноменальной действительностью.