Клариси Лиспектор (1920-1977) — бразильская писательница, автор множества романов, сборников рассказов, книг для детей. Награждена Орденом культурных заслуг за выдающийся вклад в литературу Бразилии, где ее книги включены в школьную программу.

"Вода живая" — экспериментальный роман К. Лиспектор, в 2022 году выпущенный в издательстве No Kidding Press, в переводе Е. Хованович. 

Роман Клариси Лиспектор — экспериментальный, это почти беспрерывный, стихийный поток сознания, фокусом которого становятся тактильные свойства текста. Стремление отразить свой способ мыслечувствовать, запечатлеть бездну словописи — "порог у входа в древнюю пещеру, чрево мира". Желание написать, чтобы сохранить, распробовать слова на вкус, ухватиться за происходящее, неуловимое и гибнущее настоящее. Ее текст — один из самых нетерпеливых, страстных, элегических, что мне доводилось читать. Это истинная проза поэта, с ее особой откровенностью, горячностью, плотностью и безжалостностью.

"Потому что хочу ощущать в руках трепещущий и горячий нерв настоящего, и чтобы этот нерв вырывался из рук, как неистовый поток. И чтобы он бунтовал, этот нерв жизни, и чтобы извивался и бился".

Некоторые исследователи неслучайно относят романы Лиспектор к экзистенциальному хоррору, — она неустанно обращается к пограничному состоянию человеческой психики, описывая инфернальные процессы созидания: творчество — оно где-то "по ту сторону", на краю зияющей пропасти, где некому протянуть руку, где царствуют стерильное одиночество и хтонический ужас. Она пишет, "как будто выдирая из глубин земли узловатые корни гигантского дерева", "и эти корни будто мощные щупальца или массивные обнаженные тела могучих женщин, обвитые змеями и полные плотских желаний, и все это служит черную мессу, и все это пресмыкаясь, ждет, когда же прозвучит "аминь", потому что все это — мерзость, она беззащитна и жаждет милости Божьей". 

Все это подтверждает то, что искусство создает тончайшую субтильную реальность, приоткрывает завесу в неуловимый, сакральный, живой мир символов. Искусство — это зона неизвестности, где Ничто превращается в Нечто. Там, где то, о чем нельзя даже помыслить, существует. Область, где формы начинают говорить сами за себя, становятся автономными, отдельными от своего создателя, где они обретают новый смысл, за пределами слов рассказывают то, что без них было бы невозможно узнать, где "молчание улетучивается от столкновения фразы с фразой". Где конструируется нечто свободное и живое, где начинается бытие. 

"Лучшее еще не написано. Лучшее осталось между строк". 

Сама суть искусства заключена в негативном пространстве [от англ. negative space — прим.], то есть в пустотах, пробелах, паузах. Искусство рождается там, где расстояние между объектами становится важнее самих объектов, где их контекстные пересечения образуют новые взаимосвязи, более запутанные и доминантные смысловые узлы. Где мыслеобразы становятся тягучими, податливыми, пластичными, как плавленое стекло.

"Выходит, писать — удел тех, у кого слово — наживка для ловли чего-то, что не есть слово. Когда это не-слово — то, что между строк, — хватает наживку, нечто оказывается написанным. Поймав междустрочие на крючок, можно было бы с облегчением выкинуть слово. Но здесь аналогия перестает работать: проглоченная наживка становится частью междустрочия, так что спасение в том, чтобы писать небрежно и рассеянно". 

Писать значит импровизировать, как импровизируют в джазе. Слова теснятся и толкаются, извиваются, накладываются, лезут одно на другое, и нечто "дикое, примитивное и раздраженное" поднимается из зазоров. Чтобы схватить междустрочие, нужно рисковать. Это непроизвольная, инстинктивная попытка открыть новую землю, где еще не ступала нога человека, — древнее магическое пространство, "хронологическая бездна, завещанная нам доисторическим предком". 

"Когда я пишу словами, у меня такое чувство, что я не справляюсь: когда я пишу, я бьюсь с невозможным. С загадкой природы. И Бога. Кто не знает, что такое Бог, никогда не узнает. О Боге узнают в прошлом. Это что-то, о чем уже знают". 

Созидать — значит проживать своего рода религиозный экстаз, быть одержимым, слышать "молчание, умноженное на бесконечность". Писать значит вживаться, отдаваться всем телом, отрываться от себя, выписываться словами, рождаться и умирать, отделять от себя смыслы, наблюдать их гибель, их метаморфозы.

Текст существует сам по себе, он образует сам себя, становится свободным, обособленным, ведь истинная мысль не имеет автора. Что пишется, то ничье, — оно никому не принадлежит. Это ничья свобода, и она опасна, — предупреждает Лиспектор.

"Слова — я хожу между ними с опаской: они в любой момент могут превратиться в угрозу".

Писать значит делить момент на слова. Писать значит смотреться в зеркало, ведь зеркало — "кристаллизованная пустота, внутри которой пространство, куда можно уйти навсегда, идя все вперед и вперед, не останавливаясь". И потому "Вода живая" заканчивается весьма туманно, — текст останавливается где-то в пространстве безвременья: "То, что я тебе пишу, продолжается, и я очарована".

Автор текста: Веста Коврижных
tg: https://t.me/emphasis_media