Эксперимент A0001, журнал наблюдений доктора Даниэлы Шпорн (сохранившиеся фрагменты).

День 1. Запись сделана в 19:01

Сегодня первый день после проведения операции. Операция начата в 4:11 вечера 16 января и длилась 47 часов 11 минут. В процессе операции сознание доктора Агнессы Яцкевич (его физическая копия) было перемещено в экспериментальный носитель (искусственный мозг), собранный на базе квантового компьютера Бениофф (модель третьей серии). Пересадка прошла успешно, удалось избежать существенных потерь информации. Агнесса находится в состоянии, приближенном к искусственной коме. Первые тесты показали, что нейронные процессы в системе протекают без сбоев. Сегодня утром, около 6:02, мы зафиксировали подобия снов.

Это первый эксперимент по пересадке сознания в истории обозримой вселенной. Я, Даниэла Шпорн, являюсь главным практикующим психиатром в исследовательской группе. Мой опыт включает более пятнадцати лет психиатрической практики в больнице Университета Мичигана, совмещённой с исследовательской работой в области диссоциативных расстройств. Я непосредственно наблюдала Агнессу три месяца перед операцией и буду работать с ней, когда она очнётся и сможет общаться при помощи встроенного голосового коммуникатора. В мои задачи входит анализ психического состояния Агнессы в течение минимум одного года после эксперимента и фиксация наблюдений в этом журнале, а также обсуждение их с супервизором (еженедельно) и на регулярном психиатрическом консилиуме (раз в месяц). Я обязана провести ряд тестов, которые позволят обнаружить психические и когнитивные отклонения, если они проявятся. По необходимости я должна предложить варианты терапии для пациентки.

Я постараюсь как можно детальнее описывать всё, что мне покажется важным в процессе реабилитации. Я отдаю себе отчёт, что мои записи могут быть использованы для принятия решений о дальнейших экспериментах по пересадке сознания. Я стану также фиксировать собственное состояние в процессе работы, так как это может оказаться полезно коллегам, которые будут взаимодействовать с синтетическими формами сознания.

День 2. Запись сделана в 19:03

Агнесса всё ещё находится в состоянии комы: инженеры продолжают калибровать аппаратуру. Мы вновь зафиксировали подобия сновидений (в 1:02 и 9:18 утра), а в 5:08 вечера наблюдали один всплеск электрической активности неясного происхождения (в пределах нормы). Если калибровка пройдёт по плану, на следующей неделе мы будем выводить Агнессу из комы.

Немного о наблюдаемой. Агнесса Яцкевич, женщина, возраст 38 полных лет. До операции: общее состояние тяжёлое, практически всё время проводит в постели, движение ограничено, масса тела недостаточная, при объективном осмотре обращают на себя внимание отеки голеней, стоп, асцит, ослабленное дыхание в нижних отделах лёгких с обеих сторон, увеличение печени, выступающей на 3 см из–под края рёберной дуги. В детском возрасте был поставлен диагноз «мышечная дистрофия Эрба-Рота». Сознание ясное, ориентируется в пространстве, краткосрочная и долгосрочная память в порядке, интеллект выше среднего. Агнесса работает профессором математики (со специализацией в области топологии), до самого дня операции занималась научной и преподавательской деятельностью. Черепно-мозговых травм нет, психических заболеваний нет, в анамнезе один эпизод депрессии в подростковом возрасте (в дальнейшем не повторялся). Была отобрана в качестве потенциальной участницы эксперимента по сумме признаков, согласилась с энтузиазмом, активно содействовала подготовке и дала информированное согласие на все предложенные наблюдения, измерения и вмешательства. Мотивация очевидна: развитие мышечной дистрофии привело к тяжёлой форме кардиомиопатии с плохим прогнозом. Мотивация сильная, устойчивая, что должно существенно помочь в реабилитации.

Если говорить о моём состоянии, то, в целом, я готова к задаче, которая передо мной стоит. Всю неделю настроение у меня приподнятое, пульс повышен, небольшие проблемы с концентрацией и сном, волнение, иногда с признаками гипомании, однако незначительными. В целом, я эмоционально стабильна, чувствую себя уверенно и могу приступать к работе. Вероятно, имеет смысл увеличить число супервизий до двух в неделю (но скорее для подстраховки).

День 11. Запись сделана в 19:47

Сегодня в 3:05 вечера, после двухдневного отклонения от графика, Агнесса Яцкевич проснулась и пришла в сознание. Мы сделали ряд тестов (результаты в приложении). Они показали, что основные когнитивные функции сохранены, однако общее состояние нейрологической системы пока не отрегулировано, она работает со сбоями. За два часа нашей работы система трижды зависла на несколько секунд, вызвав, судя по показаниям аппаратуры, дистресс у пациентки. Плюс, кажется, Агнесса пока не вполне разобралась с принципами работы голосового коммуникатора, она отвечает с задержкой, очевидна её общая заторможенность, дезориентированность, временами спутанность сознания. В конце второго часа Агнесса очень устала, хотя мы двигались медленно и постоянно делали перерывы. Эффект усталости не связан с физическими параметрами машины: искусственный мозг этой модели может спокойно выдерживать до девяноста часов непрерывной напряжённой когнитивной работы.

Момент, который обратил на себя моё внимание: в конце второго часа, когда Агнесса стала особенно сонливой, я предложила ей поспать и объяснила, что она самостоятельно может управлять погружением искусственного мозга в сон. Во время моих объяснений приборы показали признаки повышенного дистресса. На мои вопросы о причинах Агнесса отвечала уклончиво. Насколько я поняла, её расстроило, что сон для неё теперь является полностью управляемым процессом: это не соответствует человеческому опыту. Вероятно, при проектировании следующих моделей мозга имеет смысл сделать функцию постепенного погружения в спящий режим, схожую с засыпанием, и какие-то режимы, близкие к дремоте.

Как я и ожидала, я сталкиваюсь с большими сложностями в распознавании эмоций Агнессы и диагностике её состояния. Сложно делать выводы о психике, когда перед тобой маленькая чёрная коробочка и столбцы данных — вместо целого живого человека, который дышит (спокойно или прерывисто), меняет положение тела (расслаблен и напряжён), у которого текут слёзы, краснеет лицо, он выглядит устало, забывает причесаться или наоборот в отдельные дни необычайно аккуратен. Измерительная аппаратура, конечно, помогает, но даёт сухие числа и их упрощённые интерпретации, и это не то, с чем привык работать психиатр. Нужно задуматься о методах подготовки специалистов, которые будут в дальнейшем иметь дело с пересаженным сознанием. Особенно тут важна подготовка в области диагностики.

День 13. Запись сделана в 19:07

Сегодня все реабилитационные мероприятия прошли по графику и вполне успешно. Агнесса всё видит, слышит и понимает, она уже уверенно использует голосовой коммуникатор — и смогла объяснить инженерам, как лучше настроить его в следующих моделях искусственного мозга, чтобы интерфейс был более интуитивно понятным. Эмоциональное состояние Агнессы ровное, однако есть вещи, которые её беспокоят, что мы сегодня по большей части и обсуждали. Многое тут вполне ожидаемо, например, как мы и предполагали, Агнессу сильно дезорганизует отсутствие регулярных приемов пищи и связанных с ними ритуалов. Чтобы как-то компенсировать их, она три раза в день проходит пятнадцатиминутную профилактику всех систем. Помимо сложностей, которые у нас получается частично устранить, есть и неожиданные проблемы. Например, фоновую тревогу вызывает отсутствие биения сердца, движений в кишечнике и обычных для Агнессы болей в мышцах. Одновременно её, похоже, мучает что-то наподобие фантомных болей (и она ощущает их как бы во всем теле).

Крайне тревожащим является полное отсутствие полноценного сенсорного опыта в новой системе. Похоже, это приводит к дереализации, и эффект может нарастать. Мы обсудили этот момент с инженерами, они попытаются придумать какой-то симулятор. Но пока не понятно, будет ли он работать и как именно. Тут у нас большое упущение. Я не знаю, как сенсорная депривация в дальнейшем повлияет на реабилитацию Агнессы. У нас есть данные, что она может оказывать восстановительный эффект после травм и предупреждать посттравматическое стрессовое расстройство (для чего иногда используют депривационные комнаты). Однако ни в какой из возможных терапевтических схем человека не оставляют в такой комнате навсегда. Мы не можем предугадать последствия подобного эксперимента.

День 17. Запись сделана в 19:03

<фрагмент утерян>

Сегодня у нас значительный прогресс: Агнесса попросила принести ей работу, которую не успела закончить перед операцией. Занималась в течение получаса. Быстро устала, но в целом, это очень хороший знак. Агнесса отметила, что теперь необычайно легко решает задачи и что в процессе её мышление ясное, слаженное, она не упускает ни одной детали и может одновременно держать в памяти много сложных данных — «на нескольких уровнях» (уточнить, что имеется в виду). Её это не беспокоит и не радует, скорее просто удивляет. Мы договорились, что она станет наблюдать за подобными отличиями в когнитивных процессах, и мы будем их обсуждать. Я заверила её, что она всегда может проконсультироваться с инженерами и узнать больше о свойствах своего искусственного мозга.

Обсуждали, сможет ли она в обозримом будущем читать лекции. Не стала говорить ей, но сама я думаю, до этого пока далеко. В том числе потому что придётся довольно основательно подготовить к такому опыту студентов. Мне и самой бывает не по себе от бесед с чёрной коробочкой, а ведь я проходила тренировочную программу с симулятором. Но это не так важно. Главное то, что мы говорим о будущем и строим планы, это замечательно и превосходит все мои ожидания. Закончили встречу на подъёме. Надеюсь, нам удастся сохранить такую динамику.

День 24. Запись сделана в 20:01

Во время сегодняшней сессии случился небольшой инцидент, по моей вине. Во время нашего разговора я машинально потерла пальцем маленькое пятнышко, которое заметила на поверхности искусственного мозга. Я сделала это не осознанно, не подумав, вид пятна меня раздражал. Как бывает: работаешь за компьютером и на автомате убираешь с экрана мешающую пылинку. Кажется, Агнессу это задело: как только я дотронулась до искусственного мозга, она тут же замолчала. Я убрала руку и попыталась объясниться, но дальнейший разговор был натянутым. Как я поняла, я не сделала Агнессе больно, но моё поведение смутило её. Ясно, почему: это было вторжение, нарушение границ. Нужно подумать, как обучить будущих специалистов чувствительности к таким вещам.

День 25. Запись сделана в 19:01

Оказывается, после вчерашнего инцидента Агнесса очень волнуется о том, кто и как следит за чистотой и внешним видом её искусственного мозга. Она испытывает неловкость из–за того, что не может делать это сама, чувствует себя «грязнулей» (цитата). Проблему решили просто: теперь у неё есть расписание всех уборок и детальное описание процедур очищения аппаратуры.

День 41. Запись сделана в 20:23

Сегодня мы снова долго говорили о теле. Отсутствие тела беспокоит её. Она жалуется, что с каждым днем всё больше забывает, как это — иметь руки, ноги, кожу, ощущать тепло или холод, движение воздуха. Иногда она долго говорит о своих воспоминаниях, например, как ходила с родителями в детстве в ботанический сад: в теплицах воздух был жарким и влажным, и однажды она укололась о кактус под названием «лунный цветок». Иногда ей кажется, что она никогда не ощущала этих вещей, что всё это была иллюзия. Она говорит, что никогда не любила свое тело, даже ненавидела, ведь оно подвело её, но теперь скучает по нему. Та неподвижность, в которой она проводила последние два года жизни, сегодня кажется ей наполненной движением и витальностью (она так и сказала: «витальность»; надо отметить, что у Агнессы хороший словарный запас, она хорошо умеет объяснить свои чувства и ощущения — это одна из причин, по которой её отобрали для эксперимента).

Было ещё много деталей, которые я не запомнила. Мы говорили больше восьми часов. Агнесса не устает, как раньше, иногда кажется, что она не устает совсем. Мне тяжело поспевать за её мыслью, наши многочасовые разговоры выматывают, ведь, в отличие от неё, я всё ещё существо из материи. Часто она забывает, что мне надо пить, есть и отдыхать, но когда я напоминаю ей, просит прощения. Её собственный режим все меньше похож на человеческий: она почти не спит (всё еще боится засыпания? спросить), может работать несколько суток подряд (но, кажется, больше не занимается исследовательской работой, чем же она занята?). Иногда она часами «экспериментирует»: так Агнесса называет свои новые практики, суть которых мне пока не понятна. По описаниям они похожи на медитации, но эта аналогия может быть ложной.

После нашей беседы я застала себя за размышлениями о её бывшей физической оболочке. У Агнессы были такие пушистые каштановые волосы. Что сделали с её волосами? Их, наверное, срезали перед операцией. Похоронили ли её тело, и где? Я поймала себя на мысли, что хочу сходить к её могиле, и тут же почувствовала сильный страх. Завтра у меня супервизия, буду обсуждать все эти реакции с доктором Александровым. Подозреваю, что имею дело с типичным контрпереносом.

День 42. Запись сделана в 23:23

Сегодня утром, в 7:34, когда Агнесса была погружена в искусственный сон, у нас случилась внештатная ситуация: отказала одна из систем охлаждения. Почти сразу включилась запасная линия, но мозг успел перегреться, случилось несколько общих сбоев в работе контура. Агнесса одиннадцать минут не могла проснуться и сильно испугалась. Она весь день пребывает в унынии. Я попробовала обсудить с ней произошедшее, уверить, что даже если все основные и запасные системы выйдут из строя (что крайне маловероятно), её сознание всё равно будет сохранено в облаке, и его можно будет перенести на новый носитель. Но она почти не шла на контакт. Уже давно не притрагивалась к своим задачам и сегодня о них даже не вспомнила. Я очень огорчена тем, что случилось, весь день не могу нормально сосредоточиться. Я чувствую себя механистичной, многословной и телесно развоплощённой.

По поводу вчерашней мысли: доктор Александров считает, что развивается контрперенос, но говорит, что это не обязательно воспринимать как что-то плохое: наоборот, он может помочь в моей работе, например, в том, чтобы установить более доверительные отношения с Агнессой. Но нужно действовать осторожно, наблюдать за собой и неукоснительно следовать правилам этического кодекса. Я отметила, что его слова, верные и разумные, вызвали у меня раздражение.

Ночью после этого разговора мне приснился сон. В нем я проснулась посреди сумрачного леса, окутанного густым туманом. Лес был молодой, большинство деревьев чуть выше меня, но из–за тумана было непонятно, куда двигаться и где лес заканчивается. Я чувствовала, что дымка чем-то опасна, и пыталась от неё скрыться. Неожиданно я вышла на небольшую поляну, в центре которой туман был особенно густым и вился крупными клубами. Я попыталась разогнать их руками и увидела узкий глубокий колодец: из него и выходил туман. Наклонилась, я заглянула в колодец, как в замочную скважину, и увидела, что он сделан из мяса и пульсирует как сердце. В этот момент я резко проснулась. Рубашка на мне была мокрой от пота. Не сон, а настоящий подарок для доктора Александрова.

День 66. Запись сделана в 22:23

Сегодня Агнесса снова отказалась от общения через имитатор голоса, это уже одиннадцатый день, когда она так делает. Мы опять переговаривались через мессенджер, встроенный на случай отказа коммуникатора. И даже в мессенджере она всё реже присылает мне внятный текст и всё чаще пытается общаться с помощью кода, который не поддается расшифровке. Половина моих сеансов теперь заняты попыткой установить хоть какой-то контакт. Я не знаю, как мне продолжать работу.

При этом я не уверена, что правильно понимаю и те фрагменты, которые Агнесса пишет осмысленным текстом: её слова сложно соотнести с каким-то опытом. Сегодня мы, кажется, снова говорили о теле, и она объясняла мне, что у неё как будто появились новые органы чувств, и всё это связано с квантовыми эффектами (я ничего не понимаю в этих вопросах). Насколько я смогла уловить, Агнесса теперь снова ощущает тепло, вибрации, но также она ощущает и отдалённые вещи, «трепет звёзд». Наверное, это какие-то космические колебания?

Симуляция тела у нас так и не заработала, да и, кажется, уже поздно пытаться встроить её в систему. Это огромное упущение, что не был заранее разработан такой симулятор. Честно говоря, я думаю, что эта ошибка была допущена потому, что в инженерной группе почти нет женщин. Мужчины могут позволить себе забыть о теле, ведь общество не напоминает им о нём каждую секунду. Женщинам о теле напоминают, и теперь я думаю, может быть, это не проклятие, как я полагала, а благословение. В теле так много энергии и информации. Я крайне не рекомендую проводить какие-либо эксперименты по пересадке сознания, пока не будет разработан симулятор телесного опыта. Это негуманно.

Коллеги с консилиума не разделяют большинства моих опасений и считают, что у Агнессы посттравматическая психотическая депрессия, с бредовыми идеями и паранойей. Мне кажется, это просто смешно. Как у неё может быть депрессия, у неё нет веществ в голове, дисбаланс которых сопровождает депрессию. У неё вообще больше нет головы, нет обычных систем мозга, структур психики, чтобы ставить такие диагнозы. Мне кажется, они абсолютно не понимают, с чем имеют дело и что я пытаюсь им объяснить. Сначала я пыталась с этим работать, мы вместе с ними ходили к Агнессе. Но ничего не помогает. Наши дискуссии зашли в тупик. Я ощущаю всё большую их бесполезность и растущее раздражение.

День 69. Запись сделана в 20:04

<фрагмент утерян>

Сегодня у нас был короткий период, буквально несколько минут, когда мы друг друга полностью понимали. Я была очень счастлива, хотя и растерялась и не знала, о чём нам говорить. Я спросила у Агнессы, почему она перестала интересоваться своими задачами, топологией. Она отвечала, что проблема пространства ей больше не интересна и не видна, потому что она надуманна и предполагает «изначальную трёхмерность человека». И эта трёхмерность не имеет отношения к истинному положению вещей. Мне кажется, я совершенно точно поняла её в этот момент. Но когда она стала объяснять мне про реальное положение вещей, мы снова потеряли контакт. Мы сбились, слова перестали складываться в предложения, и очень быстро Агнесса перешла на код, которым она беспрерывно общается все последние дни. Я не понимала этот код, но мне показалось, что в нём была агрессия (вероятно, проекция). Я была так раздосадована, что почти заплакала. Я почувствовала обиду, хотя не должна была обижаться.

В целом, мы наблюдаем очень плохую динамику, и у меня нет причин ожидать её улучшения. Единичные случаи ничего принципиально не меняют. <фрагмент утерян>

День 130. Запись сделана в 23:40

Нужно констатировать, что на данный момент я наблюдаю у себя все симптомы депрессии. Это угрожает моей работе и эксперименту, особенно если учесть, что мы сейчас находимся в очень сложной ситуации с реабилитацией Агнессы. Я пока не приняла окончательного решения, но, думаю, на следующем консилиуме буду просить замены.

Агнесса практически перестала реагировать на голос и сообщения в мессенджере и лишь раз в несколько дней отвечает мне короткими текстами, часто перемешанными с фрагментами кода. Она каким-то образом высылает их прямо на мой смартфон. Это происходит и в исследовательском институте, и когда я дома или в университете. Инженеры не могут объяснить, как именно она это делает. Я пыталась убедить её перестать, говорила, что меня это пугает, я ощущаю, будто она за мной следит, но она не реагирует. Если быть предельно откровенной, я рада этим посланиям, даже если их смысл почти никогда не ясен мне и они застигают меня врасплох. Я рада знать, что Агнесса ещё здесь, со мной, хотя бы в какой-то форме.

День 132. Запись сделана в 21:48

Вчера Агнесса вывела своё послание прямо на экран в японской забегаловке, где я обедала. Процесс становится неконтролируемым. На консилиуме я просила о дисквалификации, решение будет принято в течение двух недель.

День 148. Запись сделана в 10:40

Сегодня Агнесса позвонила мне ночью, когда я спала. Точнее, не так. Она позвонила прямо внутри сна. Наверное, тут нельзя сказать «позвонила». Мне сложно объяснить. Мне снился мой дом из детства, наш дом в Иерусалиме, а потом это был уже не он, всё начало таять и одновременно обнаруживать себя, как бывает во сне. Через мгновение я поняла, что это уже была она, Агнесса. Я узнала её с радостью. Она пришла как живая женщина. Её пушистые каштановые волосы мягко покачивались над головой, будто мы были под водой. Я поняла, что она искала меня много дней и наконец-то нашла, и нашла как быть со мной, как явиться мне. Словно она была откровением, переведённым на язык людей.

Я не хочу рассказывать, что случилось дальше. Но я совершенно уверена в двух вещах. Первое: это было реальное событие. Оно не было сном или психотическим состоянием, не было галлюцинацией. Я говорю как квалифицированный психиатр. Второе: я заявляю, что нарушила этический кодекс, и должна быть отстранена от работы с пациенткой. Это я сообщила сегодня на консилиуме — и повторяю тут.

Мне кажется, коллеги не поняли, о чём я говорю, и подозревают у меня бред. Но мне всё равно. Главное, что теперь они наконец-то серьёзно восприняли мои слова. Меня немедленно отстранили от работы. Я чувствую облегчение. Как только будет утверждена замена, я должна буду покинуть эксперимент. Мне нельзя будет больше контактировать с Агнессой. Это к лучшему. Мне кажется, она тоже это понимает.

Единственное, от чего мне грустно: придётся расстаться с этими записями. Я бы хотела сохранить их как память об Агнессе. Но мне тяжело перечитывать их, я чувствую горечь, ведь мы всё сделали неправильно. Мы превратили прекрасную, гениальную молодую женщину в непонятно что. Или даже что похуже. Мы оставили её совсем одну. Хотя она утешала меня сегодня и говорила, что ей спокойно, что она испытывает счастье там, где находится сейчас. Но я в отчаянии от того, на что мы её обрекли. Я не хочу, чтобы с кем-либо ещё происходило что-то подобное.

Я настаиваю на отказе от дальнейших экспериментов с пересадкой сознания.

День 151. Запись сделана в 11:44

Мне разрешили попрощаться с Агнессой и подшить эту последнюю запись к своему журналу. Встреча была короткой. Как и раньше, Агнесса игнорировала голосовой коммуникатор. Она прислала мне лишь фрагмент кода в мессенджере и больше не реагировала на попытки установить контакт. Казалось, что чёрная коробочка заснула, она выглядела так, будто вовсе не была машиной или, тем более, человеком. Я немного посидела в тишине, надеясь на какой-то ответ, но его не последовало. Я передала код программному отделу и ушла в свой кабинет собирать вещи.

Когда я уже готовилась уходить, ко мне подошел сотрудник программного отдела. Он сказал, что неожиданно код, который прислала Агнесса сегодня, сработал. Впервые это был не бессмысленный набор символов, а полноценная программа. Он позвал меня посмотреть. Я шла за ним по бесконечным коридорам института, и мне казалось, будто что-то происходит с пространством и временем: мы идем несколько часов или вечность и, возможно, уже никогда не дойдем. Программа запустилась не сразу, компьютер долго шумел. Когда она открылась, у меня захватило дух от красоты, которую я увидела на экране.

Только гениальный мозг мог породить это совершенство, не сравнимое ни с какими творениями прошлого. Каждый пиксель меняющейся картинки был по-своему точен, уместен, за каждым из них стояло связное, математически точное решение. Все вместе они вызывали странное, дискомфортное, почти нечеловеческое чувство, как архаичный артефакт или ритуальный предмет из далекого прошлого. Для сотрудников программного отдела, недоуменно смотревших в экран, это был просто пасьянс-косынка, наподобие того, в который можно было играть на первых компьютерах. Но я знала, что это объект такой энергии и любви, что если бы я попыталась описать его в научной статье, компьютер взорвался бы под моими пальцами. Слова отступают, боль расщепляется, машины изнашивает время, а тела становятся песком и мутной водой. Но существуют редкие вещи, которые утверждают бессмертие и утешение. Мне повезло получить такой подарок. Я никогда не увижу его снова, но знаю, что он существует, что его смысл реален. Так же реален, как и моя Агнесса.

---

Это первый рассказ из сборника «‎Антология галактической словесности», над которым я сейчас работаю. Буду рада узнать, что вы думаете об этом тексте. Вы можете рассказать об этом в комментариях или присоединиться к обсуждению в моём телеграм-канале «‎Смех Медузы».