В одной из серий популярной антиутопии «Черное зеркало» появляется любопытный персонаж — основатель и глава вымышленной социальной сети Smithereens Билли Бауэр, который по сюжету управляет своей корпорацией, находясь в ретрите, то есть он живет в специальном высокотехнологичном доме, построенном в пустыне, и ограничивает таким образом контакты с внешним миром. Билли Бауэр вовсе не похож на старомодного капиталиста в пиджаке и галстуке: у него гиковские очки, длинные волосы и борода. Он предается восточным практикам — основной сюжет серии застает его за медитацией.

Сегодня, кажется, духовность в восточном стиле в большой моде в среде верхних 10%. Бизнес-коучи говорят об «обретении себя», миллиардеры поучают нас концентрации в стиле буддистских практик, психологи одержимы темой осознанности, заимствованной из восточных религий. В 2014 году на Всемирном экономическом форуме в Давосе перед представителями экономической элиты выступал буддийский монах, который учил их концентрации и медитации и рассказывал о том, как Стив Джобс сочетал бизнес с восточными практиками [1].

Восточные духовные практики в то время обрели огромную популярность вместе с экспериментами над сознанием и поисками истины внутри себя. В своем последнем фильме «Однажды в Голливуде» Тарантино, заняв показательно правую позицию, жестоко высмеял эти эксперименты.

Движение шестидесятых было окончательно отброшено вместе с триумфом неолиберализма в 1980–90-е, когда дети хиппи превратились в яппи — молодых и жизнерадостных офисных работников, с головой погруженных в жизнь корпораций. Отрицание отрицания капитализма для яппи означало восхищение статусом-кво, который теперь казался, как выразил это Фукуяма, «концом истории». Как можно было помыслить хоть какую-то альтернативу, если, даже подмяв под себя половину мира, социалистический гигант рухнул?

Идол Кремниевой долины — это причудливый синтетический хиппи-яппи: с одной стороны, безжалостный капиталист, с другой стороны — утонченный ценитель духовности и мистицизма. Но стоит посмотреть на это явление повнимательнее, ведь синтез — это вовсе не гармоничная форма; синтез, как справедливо отмечает немецкий философ Петер Слотердайк, зачастую представляет собой замаскированный тезис. Духовная практика для мистика-стартапера — это лишь техника дисциплинирования своего тела и разума. Подлинная его религия — это капитализм.

Основатель Microsoft и один из самых богатых людей на планете Билл Гейтс в 2018 году так писал в своем блоге о медитации: «Я думал о медитации как о каком-то суеверии, которое связано с учением о реинкарнации, и я не верил в нее… Теперь я вижу, что медитация — это просто упражнение для ума, такое же, как спортивные упражнения для наших мышц» [2].

Славой Жижек, используя тезис Вальтера Беньямина о том, что капитализм — это современная форма религии, утверждает, что лучшим свидетельством этому является необъяснимая рациональными соображениями или стремлением к личному счастью фигура «страстного капиталиста, одержимого расширением обращения, ростом стоимости своей компании».

Всепроникающая идеология капитализма подчиняет этому влечению к выгоде саму жизнь человека, заставляя его аскетично отказываться от всего во имя нее.

Восточная практика принимается капитализмом как техника, но не как ценность. Из восточных религий капитализм исключает их традиционное ценностное наполнение (сострадание, щедрость, сознательность и так далее). Для капитализма центральным значением обладают совсем другие ценности — материальные, создаваемые обменом.

Человек, принимающий такую ценность серьезно, превращается в самоотверженного аскета, главная забота которого — сопротивление искушениям, уводящим его с пути накопления капитала. Неудивительно, что так востребованы восточные техники аскетизма и самоотвержения — они тренируют тело и разум для таких целей.

Документальный фильм российского либерального журналиста Юрия Дудя о Кремниевой долине представляет собой прекрасный образец религиозной пропаганды капитализма. Конечно, фильм достаточно критиковали левые, но гораздо интереснее критика справа.

Предпринимательница Ева Мосс описывает то, что на самом деле происходит в Кремниевой долине [3]: жесткие гонки на выживание, искаженные человеческие отношения, поломанные судьбы и надежды и даже связи со спецслужбами.

Американский психолог Роберт Джей Лифтон в 1980-х выделил три черты деструктивного культа [4]: его возглавляет харизматичный лидер, которого всячески восхваляют и ему всячески поклоняются; процесс индоктринации и «промывания мозгов», который в итоге заставляет «членов культа делать вещи, которые не соответствуют их собственным интересам, но служат интересам культа и его лидера»; кроме того, секта осуществляет экономическую, сексуальную и другие формы эксплуатации своих членов.

Сравните эти три черты с тем, как функционирует система капитализма: у нее есть аморальные лидеры (миллионерыстартаперы наподобие Илона Маска, c которым, по выражению его бывшего коллеги, все сотрудники Tesla находятся в «абьюзивных отношениях» [5]); корпорация заставляет работников делать именно то, что не в их интересах; она эксплуатирует их тело и разум.

Не является ли это обратной стороной апроприации капитализмом восточных учений, когда наше общество превращают в одну большую деструктивную секту, в которой декларируемые цели (саморазвитие, раскрытие человеческого потенциала, счастье) подменяются циничной погоней за увеличением прибыли ее гуру?

Однако простая критика того, что Жижек называет «западным буддизмом [на службе капитализма]» с помощью разоблачения и подозрения представляется недостаточной. Задача, которая стоит перед левыми здесь, заключается в том, чтобы обнаружить ядро сопротивления в сердцевине самой социальной ситуации.

Фредерик Джеймисон, обращаясь к гегелевскому различению между морализацией (индивидуальным морально-этическим суждением о ситуации) и областью коллективно-социальных практик (суждением конкретным, диалектическим), призывал «…добиться мышления того типа, что было бы способно схватывать в одно и то же время и в одной и той же мысли несомненно пагубные черты капитализма вместе с его удивительной освободительной динамикой, не ослабляя силы того или другого из вынесенных суждений.

Мы должны в каком-то смысле поднять наше сознание до того уровня, на котором можно понять, что капитализм является лучшим из всего случившегося с человечеством и в то же время худшим» [6]. Что же является сегодня наиболее привлекательной и наиболее деструктивной чертой современной идеологии?

На примере апроприации восточных учений, мы видим, как капитализм предстает в форме, которую Хорхе Алеман назвал «безголовой» [7]: форме, поглощающей всё и ничем не насыщающейся; форме, у которой центр везде и нигде; форме, которая ни в одной своей точке не бывает абсолютно фундаментальной и серьёзной.

Это дает основание постмодернистской идеологии уподоблять себя восточному учению, в котором нет бога, нет единого смыслового центра, нет общего канона и иерархии, это похоже на бесконечную сеть означающих, которые перетекают из одного в другое, не совершая конечной остановки нигде. Эта структура была охарактеризована Делёзом и Гваттари как шизофреническая — и она вполне соответствует максиме бесконечного, неостановимого движения капитала, который должен обращаться без остановки и превращать капитал во что угодно и всё — в капитал.

Движение капитала нельзя прекращать даже тогда, когда на карту поставлены человеческие жизни. Дэвид Харви следующим образом описывает то, что произошло в Нью-Йорке после трагедии 11 сентября 2001 года: «…все остановилось. Самолеты прекратили летать, мосты и дороги закрылись. Примерно через 3 дня все поняли, что капитализм будет разрушен, если все опять не придет в движение. Неожиданно мэр Джулиани и президент Буш призвали горожан снова достать свои кредитки и начать покупать, вернуться на Бродвей, посещать рестораны. Буш даже появился на ТВ, призывая американцев снова пользоваться самолетами. Капитализм, который не движется, обращается в ничто» [8]. Эту же самую логику мы наблюдаем и сейчас, в условиях изоляции, когда некоторые требуют прекращения карантинных мер, утверждая, что экономика важнее, чем меры безопасности.

Капитализм не может себе позволить остановиться, и эта бесконечная циркуляция подобна буддийскому колесу сансары. Место христианской эсхатологической картины (и протестантской этики, о которой писал Вебер) заняло представление о «круге жизни», как оно показано в диснеевском мультфильме «Король лев»: есть жизнь и смерть, бесконечный круг вселенной, поколения сменяются, но земной мир не меняется и нам следует просто принять эту мудрость — «скорее найти свое место в вечном круге», как гласит песня из саундтрека, исполняемая Элтоном Джоном.

Но это «буддийское» представление включает в себя совершенно антибуддийские рекомендации. Ведь, согласно «здравому смыслу» капитализма, вам следует бешено бороться, изо всех сил стремясь взобраться на самый верх колеса сансары. Получается своего рода буддийская антифилософия или, говоря словами Сократа, неосознанная жизнь.

Левым следует вернуться к изначальной идее освобождения, использовав прогрессивный потенциал восточных учений. Айтен Юран, ссылаясь на Жака Лакана, сравнивает психоанализ с дзенской практикой разгадывания коана: «важен путь продвижения к истине, который не может иметь отношение к единственному и универсальному пути, важен сам путь изыскания истины субъектом» [9].

Левое интеллектуальное движение является одной из форм этой традиции вопрошания и критики, а левую политическую практику можно уподобить буддийскому требованию отказа от земных материалистических желаний [ради высшей цели]. Восточная практика разотождествления, которая выражается в формуле «я не есть это тело», может быть понята вполне коммунистически — «я не есть это тело [сконструированнное общественными отношениями капитализма и наделенное присущей ей системой желаний]».

Вслед за Бхактиведантой Свами Прабхупадой, мы можем сказать о том устройстве общества, к которому мы стремимся, следующее: «Живое существо не может перестать желать или чувствовать, ему просто нужно изменить качество своих желаний»; вслед за Буддой Шакьямуни, мы можем упрекнуть апологетов капитализма: «Что за смех, что за радость, когда мир постоянно горит? Покрытые тьмой, почему вы не ищете света?»; вслед за Дао дэ Цзин, мы, вполне в гегельянском духе, способны сказать о наших принципах: «Создавать и не присваивать, творить и не хвалиться, являясь старшим, не повелевать».

Мы, согласуясь с духом восточной философии, стремимся остановить колесо сансары капитализма, бесконечную и бессмысленную циркуляцию желаний. Наша интеллектуальная практика, как и практика дзэн, направлена на остановку блужданий ума и радикальную смену перспективы — критику существующего, общепринятого здравого смысла. Однако мы, левые, доводим эту практику до логического конца, объявляя требование о переустройстве общества логическим продолжением тысячелетней интеллектуальной традиции.

Вадим Квачев

Список литературы:

[1] And breathe… Goldie Hawn and a monk bring meditation to Davos [Электронный ресурс] URL: https://bit.ly/3egkEqz

[2] Why I’m into meditation [Электронный ресурс] URL: https:// gatesnot.es/3fuZjKa

[3] Moss E. Кремниевая Долина Дудя, а не курильщика [Электронный ресурс] URL: https://bit.ly/310zMol

[4] Lifton R.J. Cult Formation // The Harvard Mental Health Letter. 1981. Volume 7, Number 8. February

[5] Coren M.J. Former Tesla executive: «Everyone in Tesla is in an abusive relationship with Elon» [Электронный ресурс] URL: https://bit.ly/3fM5k5w

[6] Джеймисон Ф. Постмодернизм, или Культурная логика позднего капитализма. М.,М.: Изд-во Института Гайдара, 2019. С. 159.

[7] Алеман Х. Неолиберальные горизонты в субъективности. [Электронный ресурс] URL: https://bit.ly/3hMWV3r

[8] Harvey D. A Companion to Marx’s Capital. London, and New York,: Verso, 2010. P. 12.

[9] Юран А. Лакан и веки Будды. Часть 1 // Лаканалия. 2012. №8. С. 64.