Однажды израильский историк Шломо Занд заявил, что никакого исхода евреев из Египта не было в природе, заработав на этой провокативности немало популярности и вызвав немало дискуссий. Если бы он заявил это за пределами Израиля, то в этом было бы не так много провокативности, поскольку единого мнения по этому вопросу в научном сообществе и так не было. Но он написал об этом на иврите, а для евреев исход из Египта — это довольно фундаментальная часть их национального мифа и фольклора.

Вы удивитесь, но моё эссе вообще не про это. Египет будет упомянут, но лишь мельком. Однако, некоторые параллели всё же имеются. Мы обсудим другой, куда более недавний исход евреев, который также стал фундаментальной частью фольклора, и снова больше внутри Израиля, нежели за его пределами…, но главное, исхода этого вообще-то и не было вовсе.

Дело в том, что двадцать лет назад израильтяне добавили в свой праведный арсенал очень важный аргумент: знаменитое “мы ушли из Газы”. Этот аргумент отсылает нас к 2005 году, когда Израиль, в одностороннем порядке, реализовал проект под названием “Размежевание”. Еврейские поселенцы и израильские солдаты покинули территорию Газы.

За пределами израильского пузыря фраза “мы ушли из Газы” никогда не звучала аксиомой. Напротив, практически все релевантные институты международного права, международные правозащитные организации, юридические эксперты и т. д. продолжают признавать Газу оккупированной территорией под контролем Израиля, да и сам Израиль никогда не признавал Газу независимым государством. Но все эти жалкие международные институты и их невежественные позиции не мешают настоящим патриотам рубить правду-матку, в соответствии с принципом “Я живу в Израиле — и поэтому я лучше знаю!”

Нужно признать, что соблазн тут очень велик. Ведь аргумент “мы ушли из Газы” невероятно мощный. Он одновременно демонстрирует и вечное стремление Израиля к миру, и готовность уступить (да ещё и в одностороннем порядке!), и факт тщетности предыдущих двух пунктов (ведь ничего хорошего не вышло!). Последний пункт, в свою очередь, подчёркивает безвыходность израильской ситуации (ну куда уж больше отдавать?!), и как следствие, подтверждает вечную и неизменную позицию жертвы. Которую, к тому же, никто в мире не понимает.

Часто приходится слышать о том, что после “размежевания” власти Газы могли бы развивать своё независимое и мирное государство, строить свой ближневосточный Сингапур (почему-то всегда приводится в пример именно Сингапур — видимо, потому, что эта мысль берётся с общей “полочки”, даже если сам говорящий искренне считает, что это его оригинальная идея). На мой взгляд, с гораздо большей серьёзностью можно было бы утверждать, что евреи могли бы развивать своё национальное государство внутри черты оседлости, и тогда становится вообще непонятно, зачем их потянуло в эту жаркую пустыню, полную кровожадных антисемитов. Положение Сектора Газа отличается от Сингапура приблизительно во всём. Но даже если принять это сравнение как авторскую аллегорию, уже сама идея о том, что Газа могла бы просто взять и построить себе государство, игнорируя несогласие Израиля, настолько нелепа, что хуже неё разве что другая популярная мысль о том, что Израиль вообще-то “согласился дать им шанс”, и если бы они решили пойти по этому пути, то Израиль бы им разрешил.

Так или иначе, получается, что “уход из Газы” — это был эдакий тест, проверяющий, насколько палестинцы готовы к политическому урегулированию. Тест этот они, очевидно, провалили, а Израиль осознал свою наивность, за которую пришлось дорого заплатить, и больше так ошибаться в людях он не намерен. По крайней мере, так звучит нарратив.

Итак, тут есть два отдельных вопроса для обсуждения:

1. Что именно сделал Израиль? Как далеко он ушёл из Газы и как сильно он её отпустил?
2. Зачем Израиль это сделал? Чего он ожидал добиться и добился ли?

Боюсь, что по обоим вопросам мне придётся поспорить с общепринятным израильским нарративом. Давайте по-порядку…

Куда ушёл Израиль?

Израиль никуда не уходил из Газы. И никому её не отдавал. Да, там была и есть местная власть, чтобы израильским солдатам не нужно было сидеть в окошечках местных органов самоуправления или выезжать на вызовы о бытовых кражах, да и в целом, чтобы как можно больше грязной работы делалось местными ребятами. Это совершенно стандартная практика большинства колониальных и/или оккупационных режимов, и это мы ещё вежливо не вспоминаем слово "юденрат" (ну вот, вспомнили, получается…). И эта практика началась не с "размежевания", а ещё с Осло, в середине 1990-х. Палестинская Автономия — это ровно про это.

"Размежевание" же подразумевало переселение поселенцев (уж простите за каламбур). То есть те самые поселения внутри Сектора Газа, незаконные по международному праву, но разрешённые в Израиле, потому что "а хули?", и которые к середине 2000-х представляли собой маленькие пороховые бочки, где на каждый хутор из пяти домов нужен был взвод солдат для охраны — вот эта вот прекрасная конструкция из Газы вывозилась.

Однако, суверенитета Газе никто при этом не давал и давать не собирался. Даже невнятного обещания в духе Осло  в случае с "размежеванием" на повестке дня не стояло. И тем не менее, Израиль, казалось, был готов на улучшение условий для палестинцев, ради усиления позиций ФАТАХ в Палестинской Автономии (ПА). Так, в ноябре 2005 между Израилем и ПА был заключён договор, подразумевавший значительные послабления ограничений экономической активности и жизни в целом. Из очень важных пунктов — восстановление свободы передвижения между Газой и Западным Берегом, как для людей, так и для товаров (такой свободы не было со времён первой интифады, и Осло даже этого палестинцам не обеспечил), а также — ни много ни мало — открытие границы с Египтом (!).

К сожалению, в январе 2006 палестинцы совершили очень серьёзное преступление: они неправильно проголосовали на выборах. Вместо ФАТАХа, демократически избранного правительством Израиля для палестинцев, на выборах внезапно победил ХАМАС. Израиль тут же отреагировал усилением ограничений, а вышеупомянутый договор так и не был приведён к исполнению.

Годом позже, в 2007-м, ХАМАС окончательно захватил власть в Газе, силой выкинув оттуда своих оппонентов — представителей ФАТАХ и ПА, поддерживаемых Израилем. Израиль, в свою очередь, загерметизировал сектор ещё больше. Началась полноценная блокада Газы, которая продолжается по сей день. Её правила менялись в разные периоды, она не была одинаково герметичной все эти годы, но неизменным оставалось одно: Израиль контролировал и продолжает контролировать практически все аспекты жизни в Секторе Газа, выходящие за рамки сугубо внутренних вопросов.

Израиль контролирует все входы и выходы.

Вас не удивляет, что сегодня в Европе нет наплыва беженцев из Газы? Ведь беженцы из Сирии, Ливии и Афганистана, например, создали целый “кризис мигрантов”! Почему же нет наплыва беженцев из Газы?

Возможно, вы думаете, что им там просто слишком хорошо живётся, и даже война не пугает их так сильно, как жизнь среди неверных и развратных христиан загнивающей Европы. Но позвольте предложить вам другой вариант: они попросту не могут оттуда выбраться.

В Газе нет ни морского порта, ни аэропорта. Причина проста: строить их “суверенному и независимому” сектору не разрешает Израиль. Он же контролирует все территориальные воды, что очень хорошо знают те, кто пытались прорвать блокаду на “флотилиях свободы”. Выходить в море из Газы разрешается только рыбацким лодкам, и только если в этот период времени Израиль не решает, что это должно быть запрещено. Уточните, как там с этим в Сингапуре…

Что касается сухопутных границ, то с теми, что ведут в Израиль, всё, наверное, понятно без лишних слов — те, что были открыты, находились под полным контролем Израиля. Но важно знать, что ещё хуже дело обстояло и на границе с Египтом (небезызвестный КПП “Рафах”). Существует миф, что Газа может свободно ввозить и вывозить всё, что ей нравится, через Египет. Этот миф существует, вероятно, только внутри Израиля. Это, разумеется, не так. И если бы это было так, то вся политика Израиля, о которой я подробно пишу ниже, не имела бы никакого смысла. Но факт в том, что КПП “Рафах” практически никогда не использовался для импорта и экспорта грузов, ни до “размежевания”, ни тем более после него. Иногда он использовался для въезда и выезда людей (разумеется, только с разрешения Израиля). Но для грузов он не использовался практически никогда, за очень редкими исключениями. И как минимум до 2018 года, почти весь официальный импорт и экспорт в Газе осуществлялся через израильские КПП — разумеется, тоже под полным контролем Израиля. Только в 2018 году произошло некоторое потепление отношений между властями Египта и ХАМАС, в результате которого (и с разрешения Израиля!) был открыт новый КПП (“Салах-ад-Дин”), и вот через него уже постепенно начинали провозится грузы.

Итак, Египет полностью сотрудничает с Израилем в блокаде Газы. Были случаи, когда ХАМАС прорывал блокаду, а также была и есть контрабанда — но это отдельная тема. В целом, Египет полностью содействует блокаде. Отчасти по внутренним причинам, отчасти из-за своих “тёрок” с ХАМАС, а отчасти из-за внешнего давления со стороны тандема США и Израиля (возможно, это как-то связано с ежегодными поступлениями Египту военной помощи от США, средним размером в $1.3 млрд в год, что делает Египет вторым крупнейшим получателем военной помощи от США после Израиля). Не говоря уже о том, что вторая сторона КПП “Рафах” также находится под контролем Израиля. Например, для того, чтобы кому-то можно было выехать из Газы в Египет, ему нужно не только разрешение Египта на въезд, но также и разрешение Израиля на выезд. По сути, это не граница между Газой и Египтом, а граница между Израилем и Египтом.

Вы всё ещё считаете, что Газа могла стать ближневосточным Сингапуром, и Израиль бы этому не помешал? Что ж, давайте рассмотрим несколько примеров контроля со стороны Израиля.

Израиль контролирует импорт в Газу.

Здесь полезно читать новости “задним числом”. К примеру, из радостной новости 2010 года о том, что добрый Израиль теперь разрешает ввозить в Газу соки, варенье, печенье и картофельные чипсы, мы узнаём, что до этого (то есть в течение предыдущих трёх лет) он этого не позволял. И цель этого наблюдения не в том, чтобы пожалеть жителей Газы за то, что у них не было чипсов Lay’s. Цель в том, чтобы показать, насколько детально Израиль контролировал импорт в Газу (по крайней мере, официальный импорт — то есть не включая контрабанду).

А чуть позже и вовсе выяснилось, что Израиль расчитывал точное количество калорий на душу населения, и в соответствии с этими расчётами нормировал ввоз продовольствия в Газу, так чтобы (цитирую) “удерживать экономику Газы на грани обвала”. Но критически настроенный читатель, конечно, не станет верить всему, что пишет пресса (если только это не утверждается официальным представителем Армии Обороны Израиля, который врать не станет!). Что ж, это похвально! Важно по возможности изучать первоисточники. По вопросам блокады в Газе, наиболее досканальную работу проводит израильская правозащитная организация “Гиша” (ударение на последний слог). Они сражаются в израильских судах, пишут подробные отчёты о положении палестинцев и так далее. Львиная доля документов и отчётов, попадающих в СМИ, тем или иным образом связана с деятельностью этой организации. И вот, например, ссылка на презентацию Министерства Обороны Израиля, которую те были вынуждены передать организации “Гиша” в 2012-м году, по решению суда. Именно в этой презентации вы сможете найти подробный расчёт того количества продовольствия, которое должно поступать в Газу, исходя из норм на душу населения, включая подсчёт калорий и граммов. В результате расчётов делается вывод, что ежедневно в Газу нужно впускать 104 грузовика, чтобы поддерживать население на нужном уровне, не переходя грань. Расчёты были сделаны в 2008 году, и согласно организации “Гиша”, эта политика была в силе в период блокады 2007-2010, но только на деле количество пропущенных грузовиков очень редко достигало даже этого рекомендованного по их же нормам уровня. Таким образом, ввоз продовольствия в “суверенный и независимый” сектор был под полным и детальнейшим контролем Израиля. Именно эта информация была позднее перепечатана СМИ по всему миру.

И надо ли уточнять, что точно так же контролировался ввоз остальных товаров — от медикаментов до стройматериалов? Как мы уже объяснили выше, осуществлять этот контроль было несложно, поскольку практически весь официальный товарооборот проходил через израильские КПП.

Уточните на досуге у друзей в Сингапуре, как там у них с этим…

Израиль контролирует экспорт из Газы.

Типичное объяснение ограничений на импорт товаров — соображения безопасности. Оставим в стороне вопрос о том, кому могут быть опасны чипсы Lay’s, кроме тех, кто их ест. У адвокатов политики Израиля есть куда более интересная задача: оправдать безопасностью запрет на экспорт.

В начале 2020 года (то есть почти через 13 лет после начала блокады Газы) в прессу попала ещё одна радостная новость: произведённые в Газе шоколадные вафли начали продаваться на экспорт в другие арабские страны. Это опять наш любимый тип новостей “задним числом”, из которых мы узнаём о том, что Израиль запрещал экспорт обработанной пищевой продукции из Газы. Причём запрещался экспорт даже в Западный Берег.

В этот момент представители группы “Я живу в Израиле — и поэтому лучше знаю!” обычно восклицают что-то про помидоры из Газы, которые они видят на рынках Израиля. Это правда, потому что Израиль разрешил экспорт конкретно помидоров, причём только в 2015 году. А вот томатного соуса из Газы вы, вероятно, на рынках Израиля не нашли бы, поскольку это уже “обработанная пищевая продукция”. Не нашли бы вы его и на рынках Западного Берега. И вообще нигде, как минимум, до частичной победы петиций 2019 года.

Ещё раз повторюсь: в разные моменты времени Газа была закрыта с разной степенью герметичности. Но неизменным остаётся одно: абсолютно любой официальный экспорт, как и импорт, контролируется Израилем и ограничивается жестчайшим образом. Вот такой вот “суверенный и независимый” сектор, готовый к развитию торговли и росту экономики — не отличить от Сингапура.

Нужно напомнить, что ещё до “размежевания” Газа была под израильской оккупацией на протяжении почти 40 лет. И логичным образом, её экономика выросла не в подобие Сингапура, а в нечто максимально подконтрольное оккупирующей стороне и зависимое от неё. До 2007 года около 85% произведённой в Газе продукции экспортировалось на рынки Израиля и Западного Берега. С началом блокады абсолютно всё это было прекращено и с тех пор разрешалось по каплям. Просто оцените степень зависимости от политики Израиля и, соответственно, уровень контроля им ситуции в Газе.

Разумеется, экспорт за пределы Израиля и Западного Берега также должен быть разрешён Израилем, и осуществляется — как мы уже сказали — через израильские КПП. Это тоже разрешается по каплям, к тому же, такой экспорт не очень-то прибыльный: слишком высокие издержки по транспортировке, слишком большая неопределённость (поскольку Израиль может закрыть КПП в любой момент — огромное количество пищевой продукции было испорчено таким образом за эти годы).

Согласно отчёту за 2016 год, в среднем около 175 грузовиков в месяц покидали Газу для экспорта. Это лишь 16% от того количества, которое покидало Газу до начала блокады.

Израиль контролирует въезд и выезд людей.

Скажу больше: Израиль вообще контролирует весь палестинский реестр населения. Рождение, смерть, свадьба, развод — все эти записи были и остаются под контролем Израиля.

Как я уже писал ранее, чтобы покинуть Газу и тем более чтобы туда вернуться, необходимо разрешение Израиля. В том числе для проезда через Египет. В том числе для перемещения между Газой и Западным Берегом. В любом случае.

На досуге можете почитать, как выглядит путешествие за границу для жителя “суверенной и независимой” Газы. Почти как в Сингапуре…

Кстати, если вас печалит некоторая бюрократия, с которой могут столкнуться в Израиле недостаточно еврейские жёны, привезённые в Израиль гражданами-евреями, то спешу сообщить, что в Газе с этим ещё немного сложнее. Согласно отчётам организации “Гиша”, приехавшие в Газу как “посетители” (слово-то какое… ненароком напомнит тюрьму ещё!) и ставшие супругами резидентов обычно не получают удостоверения резидентов сами. А без такого удостоверения въезд в Газу невозможен. Таким образом, стоит им выехать из Газы — и они уже не смогут вернуться.

Израиль контролирует деньги и налогооблажение.

В “суверенной и независимой” Газе в качестве валюты используются шекели, и это не от большой любви к Израилю. Израиль также в большой мере контролирует налогооблажение, хотя некоторые налоги идут напрямую в местные бюджеты. Не буду углубляться в эту тему здесь.

Израиль контролирует воду и электричество.

Тот факт, что за последние полтора года правительство Израиля неоднократно отключало поставки воды и электричества в Газу, примечателен не только тем, что это практически чистейший пример военного преступления. Тут важен уже сам факт, что Израиль может это сделать. Такой вот у нас “суверенный и независимый” сектор.

Часто приходится слышать совершенно удивительные аргументы о том, что вообще-то Израиль поставляет эти базовые ресурсы в Газу по доброте душевной, и с радостью перестал бы это делать, если бы только эти непутёвые власти Газы наладили у себя там свою электростанцию, свою добычу воды и так далее. Хочется спросить: неужели даже сейчас вы считаете, что Израиль отказался бы от такого стратегически важного и мощного оружия?

Я не буду углубляться сегодня в эту тему — она достаточно обширна сама по себе. На протяжении всей блокады Газа страдала от недостатка электричества и воды. Оставим в стороне и очевидный факт о том, что Израиль обязан обеспечивать население Газы этими ресурсами, как оккупирующая сила.

Отмечу только, что достичь энергетической независимости от Израиля в текущей ситуации Газе попросту невозможно, даже если целая команда советских инженеров будет направлена туда с задачей построить ТЭЦ. Во время следующей же эскалации, Израиль первым делом разбомбит эту электростанцию, как он уже делал не раз (и не два). Кроме того, для работы генератора нужно топливо, доступ которого в Газу также легко контролируется Израилем, как уже было описано выше (разве что тут могла бы помочь контрабанда). Так что свет в нашем ближневосточном Сингапуре будет гореть только тогда, когда разрешит Израиль.

Израиль контролирует… войну и мир.

Да, Израиль оставил за собой полное право устраивать какие угодно рейды на территории “суверенной и независимой” Газы, бомбить что посчитает нужным, устранять кого посчитает нужным и когда посчитает нужным. Наверное, такое часто происходит и в Сингапуре со стороны, например, Малайзии, но я не слышал…

Экономическая война, которую Израиль даже не отрицает.

Да, Израиль вообще не отрицает, что блокада Газы — это ни что иное, как экономические санкции, направленные на подавление экономики Газы и понижение уровня жизни её резидентов, для создания давления на правительство ХАМАС.

Например, в одном из официальных ответов на запрос всё той же организации “Гиша”, в пункте 44 (оригинал на иврите прилагается к английскому переводу по ссылке) правительство Израиля подчёркивает легитимность нанесения ущерба экономике врага. Другими словами, легитимность экономических санкций.

То есть давайте проговорим ещё раз… Израиль использует блокаду и накладывает экономические санкции для того, чтобы экономика Газы при правлении ХАМАС не развивалась, после чего ставит в вину правительству ХАМАС тот факт, что экономика Газы при его правлении не развивается. Логично? С точки зрения правительсва Израиля, разумеется, логично: ради этого все эти санкции и вводились! Но вот как наши уважаемые сторонники политики Израиля могут искренне использовать этот аргумент? Они же его искренне используют, ведь правда…?

Я понимаю разочарование тех, кто до сих пор считал, что запрет на экспорт томатного соуса был введён для предотвращения попадания в Газу оружия, а бесконтрольная продажа клубники из Газы на Западном Берегу способствовала бы строительству туннелей для террористов. Извините, что приходится рушить вашу картину мира.

Но правда в том, что Газа не превратилась в Сингапур ровно из-за успеха израильских экономических санкций. С экономикой Газы происходило ровно то, что было запланировано Израилем. Правда, военный потенциал Газы ограничить таким образом не удалось. Возможно, не очень-то и хотелось? Об этом мы ещё поговорим ниже…

Резюмируем… каков он, наш ближневосточный Сингапур?

Итак, ближневосточный Сингапур, согласно популярному нарративу, мог быть построен на территории, полностью подконтрольной внешней силе (Израилю), которая не допускает использования территориальных вод и воздушного пространства, детально контролирует импорт и экспорт, целенаправленно накладывает экономические санкции с открыто заявленной целью подавления экономики, а также устраивает периодические бомбардировки (точечные и не очень), разрушающие построенную инфраструктуру.

Даже не знаю, что могло пойти не так… Неужели дело в плохом образовании экономистов ХАМАС?

Ах да, есть, конечно, контрабанда. И если бы ближневосточный Сингапур был построен через подпольную поставку стройматериалов для секретного строительства офисов мультинациональных корпораций, а затем через подпольный ввоз высококвалифицированных инженеров для работы в этих офисах, и если бы это привлекло иностранное финансирование в Газу, то, пожалуй, это был бы уникальный прецедент в истории, который бы с интересом изучали будущие поколения экономистов и политиков.

Возможно, кто-то именно так представлял себе Сингапур. Ещё раз извините, что разбиваю вам и эту картину мира.

Но нет, вы удивитесь, но знаменитые туннели из Египта использовались не для этого. Называйте это особенностью палестинского менталитета, если хотите. Но контрабандой в Газу ввозилось ровно то, что ввозится контрабандой в любую другую точку земного шара: материалы для производства оружия и (вероятно) наркотики. А также недостающие продукты для продажи из-под прилавка втридорога. И никаких инженеров компании Apple по этим туннелям переправлено, кажется, не было. И деньги, поступающие на криптокошельки ХАМАС, также поступали не от корпорации Apple и совсем не для открытия нового центра разработки в Газе.

И неожиданное в этой всей истории только одно: что кто-то с серьёзным лицом повторяет этот нарратив про Сингапур, тогда как этим Сингапуром, кажется, так и не стал даже сам Израиль.

Зачем?

В связи с двадцатилетним юбилеем “размежевания”, наблюдается некая активность вокруг вопроса “Так что же это было?”. Учитывая, что сегодня Израилю просто смертельно необходимо как можно больше причин для объяснения того дна, которого он достиг, не мудрено, что и “размежевание” попадает под удар, вслед за Осло и всеми прочими происками мифических “левых”.

Вероятно, это увлекательное занятие — обсуждать, как эти “левые” наделали в штаны старику-Шарону, а после этого даже самому Биби Нетаньяху, внедрив в их головы предательскую мысль о том, что нужно “дать шанс” этим людям. Шарон “ушёл из Газы”, а Биби накачивал ХАМАС деньгами, не иначе как в надежде, что ХАМАС потратит их на новый телевизор, так что ему будет что терять, и он наконец полюбит Израиль и придёт к нему с миром. А ведь мир — это то, чего Израиль жаждет все эти годы! К сожалению, они оба пали жертвами своей наивности и безграничной веры в людей. А Израиль лишь получил террористов, ракетные обстрелы и 7 октября. Как же опасны эти “левые” идеи, что на старости лет они поражают даже таких военных преступников с многолетним стажем, как Арик Шарон, звезда Сабры и Шатилы! Что ж, вполне логичная картина мира!

А теперь давайте почитаем одно очень важное интервью о реальной стратегии, которая стояла за планом "размежевания". Готов поспорить, что абсолютное большинство израильтян этого интервью не читало и/или не помнит, и с такой стороны план "размежевания" не рассматривает. По крайней мере, я в спорах ещё ни разу не слышал такой позиции, и всегда посылал людей к этому интервью (которого они, впрочем, всё равно не будут читать).

В интервью 2004 года (оригинал Haaretz — на английском и иврите) один из архитекторов плана "размежевания" — человек по имени Дов Вайсглас, приближённый к Ариэлю Шарону — объясняет их истинную стратегию.

Интервью длинное, но самое важное начинается с заголовка "The formaldehyde formula". Ниже я перевожу самые важные куски, для тех, кому лениво читать.

Для начала, главная предпосылка:

Основа подхода [Шарона] заключается в том, что прежде всего необходимо искоренить терроризм, и только затем мы сможем двигаться в направлении [политического процесса].

[…]

Обеспокоенность вызывал тот факт, что формула президента Буша застряла, и это может привести к ее краху. […] А когда формула не работает в реальности, вы не меняете реальность, вы меняете формулу. Поэтому реалистическая точка зрения Арика [Шарона] состояла в том, что принцип, который был нашим историческим политическим достижением, рискует быть аннулирован — принцип, согласно которому искоренение терроризма предшествует политическому процессу.

С этим, кажется, всё ясно. “Не ведём переговоров с террористами”, это мы уже слышали. Но каким же образом план “размежевания” должен был помочь ситуации?

План размежевания — это консервант. […] Он обеспечивает необходимое количество формальдегида, чтобы не было политического процесса с палестинцами.

Американский термин — «удобно припарковаться». План размежевания позволяет Израилю удобно припарковаться в промежуточной ситуации, максимально дистанцируя нас от политического давления. Он легитимирует наше утверждение о том, что переговоров с палестинцами не будет. […] [Размежевание] позволяет американцам обратиться к международному сообществу и сказать им: «Чего вы от нас-то хотите?». Оно подвергает палестинцев колоссальному давлению. […] Оно ставит их в ситуацию, в которой им приходится доказывать серьёзность своих намерений. […] И весь мир наблюдает за ними — за ними, а не за нами. Весь мир спрашивает, что они собираются делать с этим куском земли».

[…]

— Вы отказались от Сектора Газа, чтобы сохранить Западный Берег? Означает ли уход из Газы, что Израиль продолжит контролировать большую часть Западного Берега?

— Арик [Шарон] сегодня не считает Газу зоной национальных интересов. Он рассматривает Иудею и Самарию как зону национальных интересов. […] Арик может честно сказать, что это серьёзный шаг, из-за которого из 240 000 поселенцев 190 000 не будут переселены.

Закрепим прочитанное:

— Получается, Шарон не совершил разворота на 180 градусов? Он остался верен концепции национального лагеря?

— Арик — первый человек, которому удалось воплотить идеи национального лагеря в политическую реальность, принятую всем миром.

— То есть, с вашей точки зрения, ваше главное достижение — это легитимизированная заморозка политического процесса?

— Именно так. […] Политический процесс — это создание палестинского государства со всеми вытекающими из этого рисками для безопасности. Политический процесс — это эвакуация поселений, возвращение беженцев, раздел Иерусалима. И всё это теперь заморожено. […] Мы фактически договорились с американцами о том, что вопрос части поселений не будет рассматриваться вообще, а вопрос остальных поселений не будет рассматриваться до тех пор, пока палестинцы не станут финнами. В этом и заключается смысл этого плана. Смысл в заморозке политического процесса. А это препятствует созданию палестинского государства, обсуждению прав беженцев, границ и Иерусалима. По сути, весь этот пакет, называемый палестинским государством, со всем, что с ним связано, был снят с нашей повестки дня на неопределенный срок. И всё это с разрешением и с легитимацией.

Итак, план “размежевания” был призван не приблизить политическое урегулирование конфликта, а наоборот, отложить его куда-нибудь между “очень нескоро” и “никогда”. Проблема была ровно в том, что Шарон и его окружение боялись, что им придётся пойти на политическое решение и что-нибудь кому-нибудь отдать. А этого делать они не собирались.

Можно долго спорить, в какой мере их нежелание было обусловлено искренним опасением, что суверенное государство Палестина будет представлять угрозу безопасности Израиля и насколько это опасение (пусть даже искреннее) — лишь продукт их идеологических установок. Но прежде всего, нужно зафиксировать факт: план “размежевания” не был никаким “левым поворотом”, его целью не было “дать им шанс стать хорошими”. Весь расчёт был ровно на то, что они не станут хорошими. И политика блокады сразу после победы на выборах в 2006 году гарантировала успех этого проекта.

После Второго Пришествия Биби в 2009-м, правительства Израиля унаследовали именно эту стратегию. И поскольку на тот момент оккупированные территории уже были разделены на Газу (под властью ХАМАС) и Западный Берег (под властью ФАТАХ/ПА), то стратегия развилась в полноценную реализацию классического принципа “разделяй и властвуй”: наличие “плохого ХАМАС” гарантировало, что никакого политического процесса делать не придётся, ни с ХАМАС, ни с ПА.

Ведь просто подумайте:

• Как можно договариваться с ПА, если они не контролируют всех палестинцев?
• А если даже, с какого-то перепугу, придётся договориться с ПА, то ведь очевидно, что этот договор не поддержит ХАМАС, который останется не у дел. У него будет стимул саботировать переговоры.
• Если даже он будет умнее и не станет этого делать, то всегда можно ему немного “помочь”, устроив внеплановое точечное устранение внезапно обнаруженного важного террориста. Или сходив куда-нибудь и сказав что-нибудь особенно провокативное.
• Как только ХАМАС среагирует, то будет два варианта. Можно будет сразу сказать, что переговоры доказали свою несостоятельность, ведь очевидно, что ПА не в состоянии контролировать свой народ.
• А можно подождать и продолжить провокации, пока уже ПА не сможет удержаться и не вступить в конфликт, чтобы не растерять остатки своего политического рейтинга.

Вариантов много, но результат один: любой политический процесс можно будет легко сорвать, даже если кто-то попытается навязать его Израилю. В этом суть стратегии “разделяй и властвуй”. В этом суть заявления Смотрича о том, что “ХАМАС — это наш ценный клад”.

И при всём уважении к талантам и достижениям бессмертного Нетаньяху, это не он придумал эту стратегию. Она началась ещё с “размежевания”. И в этом суть заявления Вайсгласа о том, что только если абсолютно все палестинцы превратятся в пушистых котиков (он почему-то представляет так финнов), то с ними придётся о чём-то договариваться и что-то им отдавать.

И поэтому Газа нужна была именно в таком виде, в каком она существовала. Единственная небольшая неприятность заключалась в том, что периодически её нужно было “усмирять”, чтобы кипение и бурление не выходило за край. Или, пользуясь более известной среди израильского военного руководства метафорой, нужно было периодически “косить траву”.

Так что стратегия Израиля провалилась не тогда, когда ХАМАС захватил власть в Газе. И не тогда, когда он стрелял по территории Израиля ракетами. И не тогда, когда он принял деньги, с такой заботой обеспеченные ему правительством Нетаньяху, но использовал их не для построения новых центров разработки Google, а для строительства туннелей и производства оружия. И не тогда, когда популярность ХАМАС в Газе росла.

Нет. Всё это время стратегия Израиля работала ровно так, как и было задумано. Стратегия работала как часы. До 7 октября 2023 года.

Так всё-таки, зрада или перемога?

Я так подробно останавливаюсь на интервью именно этого человека, потому что именно он — Дов Вайсглас — является первоисточником по данному вопросу. У каждого из вас могут быть свои причины поддерживать или не поддерживать ту или иную политику. Но для адекватного анализа реальности, очень важно понимать, зачем это сделали те, кто это сделал. Чего они сами хотели добиться. И Дов Вайсглас — это как раз один из самых главных людей в этом случае.

При этом, совершенно не обязательно быть согласным с его аргументацией. Здесь вопрос уже в его собственном анализе реальности — с которым вы можете соглашаться или не соглашаться. Но он был тем, кто спроектировал “размежевание”, на основании своего анализа реальности, а не вашего! Вот почему так важно понимать его мотивацию, независимо от вашей позиции.

Вот я, например, коренным образом не согласен с его предпосылкой о том, что “искоренение терроризма должно предшествовать политическому процессу”. Ирония в том, что если бы британцы следовали этой стратегии в 1940-х, то государства Израиль могло бы и не быть.

Добавлю, что примерно в те же годы, когда Шарон и Вайсглас упрямо повторяли этот свой принцип, такого же пути придерживались и США, объявившие о возобновлении “Войны с Террором” после атак 11 сентября 2001. Спустя более двух десятилетий существует немало исследований, показывающих, что общее количество террора в результате этой войны лишь увеличилось, географическое покрытие расширилось, а опасность террора даже для “хороших” (то есть для нас) только повысилась. Вот лишь одно из множества подобных исследований. Остаётся лишь порадоваться за США, что их войны с террором обычно ведутся вдали от дома.

Итак, говоря о стратегии Израиля последних почти 20 лет, начиная с плана “размежевания” и продолжая всем последующим периодом правления Биби и всех его правительств, что же мы можем сказать в итоге? Зрада это или перемога?

• Это перемога в том смысле, что стратегия позволила достичь ровно тех результатов, которых она была призвана достичь: Газа и Западный Берег были разделены в изолированные оккупированные анклавы, процесс медленной (де-факто) аннексии Западного Берега с расширением еврейских поселений беспрерывно продолжался, а политический процесс был похоронен, и никакого международного давления на Израиль по этому поводу не последовало;
• Но это зрада, поскольку изначальные предпосылки (победить терроризм военным путём), даже если они были заявлены искренне, не сулили израильтянам ни безопасности, ни даже спокойной жизни.

Выходит, если это и перемога, то только пiррова.

Отвергая — предлагай!

“Отвергая — предлагай!” — так учили меня когда-то. И хотя в последнее время я редко встречаю тех, кто следует этому принципу (сегодня в моде “реализм безумца”, пользуясь термином Нормана Финкельштейна), я всё же предложу свой вариант.

На мой взгляд, единственный эффективный способ победить терроризм — это кооптировать его, то есть трансформировать террористическую организацию в официальную политическую силу. Так (и я утверждаю, что только так) можно добиться роста умеренности и дерадикализации. Это сработало для Менахема Бегина (вначале лидера “Иргун”, а затем премьер-министра Израиля). Это сработало для Ицхака Шамира (вначале лидера “Лехи”, а зетем премьер-министра Израиля). Это сработало для конфликта в Северной Ирландии. Это сработало для Ясира Арафата и PLO (причём, вероятно, могло сработать на 12 лет раньше, если бы не упрямство Израиля). И поэтому я думаю, что это сработало бы и для ХАМАС.

Другими словами, я утверждаю, что искоренение терроризма должно осуществляться посредством политического процесса, а не перед ним. Но только есть нюанс: придётся идти на компромисс. Этот политический процесс должен будет отделить радикальные действия от легитимных политических требований. Первым должет быть положен конец. Но вот вторые необходимо рассмотреть всерьёз. В случае Израиля это означало бы как минимум прекращение оккупации, предоставление гражданских и политических прав палестинцам в какой-либо политической конфигурации, приемлемое разрешение вопроса палестинских беженцев — одним словом, всё то, что должно было быть реализовано задолго до того, как ХАМАС вообще появился на свет. И возвращаясь к интервью Вайсгласа, читая озвученную им обеспокоенность, у меня складывается устойчивое мнение, что ничего подобного правительство Израиля в те годы допускать не собиралось. Как не собиралось практически беспрерывно с середины 1970-х годов и до сих пор.

Резюмируя, скажу следующее. Самый лучший шанс “победить ХАМАС” был у Израиля в 2006-м году, когда ХАМАС выиграл выборы и — некоторые утверждают, что сам того не ожидая — получил шанс стать полноценной политической силой. Это был шанс не только для ХАМАС, но и для Израиля. Израиль его упустил.