Побег в Калугу

Бессмыслица — искать решение, если оно и так есть.
А. и Б. Стругацкие «Понедельник начинается в субботу»

В середине августа мне повезло: я вырвался из ковидной столичной повседневности и отправился на форум в Калугу. Утренние дороги были свободны, ехать было приятно и легко. В наушнике бормотал подкаст, но я его почти не слушал. Смотрел на открывающиеся виды, проносящиеся мимо городки, поля, леса. Сначала безотчетно накатывало радостное чувство, потом глаз стал цепляться за низко стелющиеся облака, и сознание вернулось в ворчливое состояние.

Опять это плоское небо. Когда оно успело стать таким плоским? Как крышкой, накрыло мою жизнь. Обычно вялый в августе уровень деловой активности в этом особом году еще более вялый. Изображать на его фоне бодрячка, — что бисер перед свиньями метать: утомительно и нет отдачи. А уйти, скрыться от дел нельзя, прилипчивые обязательства и не очень расторопная текучка держат. Но жить так дальше я уже не могу, это не моё — мучительно мыкаться в вате. Бежать, бежать! Бежать, чтобы найти другое небо.

Так вот оно что, Калуга — место назначения «моего бегства»? Участие в форуме — лишь повод, основная цель — найти источник силы, который когда-то, век назад, питал ученого-автодидакта и мыслителя Константина Циолковского. Мне всегда был любопытен этот человек, который одним из первых предложил космическую философию, принцип единства человека и Вселенной, а также проективное отношение к миру. С ним связано множество идей глобального преобразования Земли, космоса и самого человека с помощью разума. Его смелая мировоззренческая концепция, раскрывающая особое взаимоотношение природы, общества и человека, хорошо вписалась бы в новую онтологию развития, которую мне хочется собрать и создать [1]. Но эта концепция обветшала, её нужно осовременить с учетом новых знаний и опыта человечества, приобретенных за сто лет, её необходимо переосмыслить на новых основаниях. Вот, для чего я совершаю этот «побег», — я точно знаю, что где-то здесь мне откроется окно в крышке неба, и я тоже увижу космические дали.

Отрицая прогрессизм

У вас вот высшее образование, и очки, и бороду вот отрастили,
а понять такой простой теоремы не можете.
А. и Б. Стругацкие «Понедельник начинается в субботу»

Быстро отстрелявшись на круглом столе, я направился в Музей истории космонавтики. Где, как не в подобном заведении начинать поиски «космической силы»? Надо признать, что храм неактуальных фактов и покрытых метафизической пылью вещей меня не вдохновил, но он напомнил мне пафос и энергетику прогрессизма XX века, особенно характерные для советской цивилизации.

Тогда все человечество жило, как бы следуя рекомендациям Ивана Мичурина: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача». Особенно в первой половине столетия обществу был присущ титанизм преобразования окружающего материального мира. Он базировался на «физиофобии», преодолении естественности, отрицании руссоизма с его девизом «назад к природе». С современных позиций этот прогресситский тренд выглядит насквозь антиэкологичным.

Идейной базой, питающей прогрессизм советской цивилизации, была философия, в наше время часто обозначаемая как «русский космизм». Родоначальником и одновременно наиболее целостным выразителем этого течения мысли является выдающийся мыслитель второй половины XIX века, автор «Философии общего дела» Николай Федоров. Естественнонаучную ветвь русского космизма составляли Николай Умов, Константин Циолковский, Владимир Вернадский, Александр Чижевский, а религиозно-философскую ветвь — Владимир Соловьев, Сергей Булгаков, Николай Бердяев и Павел Флоренский.

По понятным причинам советская культура в большей степени ассимилировала научную линию русского космизма. И эта линия была впечатляющей. Николай Федоров провозглашал новый грандиозный синтез наук, который должен быть осуществлен в космическом масштабе и стать прежде всего преобразовательно-деятельностным. Лаборатории ученых, а в этом синтезе исследователями становятся все, распахиваются на всю природу, весь мир, углубляются в самого человека, его «физику» и психику, в тайны смерти и зла. Подхватил и развил космический замах новой онтологии Константин Циолковский. Он видел единственный выход для человечества, упирающегося в возможный земной финал, в завоевании, освоении новых сред обитания, в преобразовании сначала самой планеты, затем Солнечной системы, а затем и дальнего космоса.

Этот эмоциональный и смысловой заряд, удачно совпавший по времени с процессами активной социальной трансформации всего уклада жизни, сформировал устойчивую и мощную идеологию преобразования мира. Утверждают, что своеобразной бессознательной целью советского коммунизма в период его наивысшего расцвета в 50-е и 60-е годы стало превращение большинства людей в работников науки [2]. Идеальное общество, согласно многочисленным «шестидесятническим» утопиям, представляло собой не более, чем гигантский всемирный НИИ.

В ранних произведениях братьев Стругацких есть блистательные образцы общества ученых. Например, модель планеты-государства для физиков выведена ими в «Далекой Радуге». Планета Радуга являлась гиперболизированным выражением самого существа общества развитого социализма, в значительной мере ориентированного на научно-технический прорыв в области космоса и физики микрочастиц.

Однако, в «Далекой Радуге» авторы дают понять, что прогрессистский формат общества бесперспективен, а движение вглубь вещества, в межатомное «нуль-пространство» наталкивается на тупик — «волну», смывающую с планеты все живое. Природа взбунтовалась, когда ученые слишком глубоко проникли в её тайны и не справились с нейтрализацией последствий подобного вмешательства, и цивилизация на планете оказалась перед угрозой выживания.

Проблему прогрессизма в метафизическом плане ставит последний из Чертовой Дюжины, человек-машина Камилл: «Для вас наука — это лабиринт. Тупики, темные закоулки, внезапные повороты. Вы ничего не видите, кроме стен. И вы ничего не знаете о конечной цели. Вы заявили, что ваша цель — дойти до конца бесконечности, то есть вы попросту заявили, что цели нет. Мера вашего успеха не путь до финиша, а путь от старта. А вот если бы вы увидели весь этот лабиринт сверху…»

Радуга — это то, чем стремился в 1960-е годы стать Советский Союз и чем он, вероятно, мог стать, если бы не мировая понижательная волна 1970-х, принесшая с собой разочарование в научном прогрессе и подвергшая сомнению возможность его бесконечного развития. Очевидно, что прогрессистская модель общества спровоцировала экологическую проблематику, которая задала новый вектор движения человечества, маятник развития пошел в обратную сторону.

Преодолевая экологизм

С антропоцентристами дискутировать не желаю.
А. и Б. Стругацкие «Понедельник начинается в субботу»

Горечь разочарования от посещения Музея космонавтики пришлось подсластить походом в музейный магазинчик. На прилавке я обнаружил стилизованные под издания начала прошлого века тексты Циолковского и Чижевского, и купил все, что было. Потом выбрался из музея и пошел в небольшой сквер, где обнаружил памятник Юрию Гагарину, дарящему небо. А небо было все в тучах. Где искать силу, которая прорвет серое небо и вернет хотя бы мне и этому каменному изваянию звезды? Открыв книгу на случайной странице, обнаружил, что там Константин Эдуардович обсуждает плодовитость тропических стран и сетует на природно-климатические проблемы их освоения. Фрагмент текста завершается оптимистично: «Но если миллионные армии труда пойдут на это дело, то природа будет побеждена. Леса, болота и вредные животные будут уничтожены и человек заживет там райской жизнью».

Но что-то пошло решительно не так. Экологические проблемы, проявившиеся в результате индустриального вмешательства человека в природную среду, в 1960–1970 гг. вызвали мощное теоретическое и практическое движение, основанное на парадигме нового экологического сознания. Его сторонники настаивали на решительной смене взглядов на человека, общество и природу.

Особое место в экологическом движении занимает идея «устойчивого развития», которая была разработана группой ученых, находившихся в идейной орбите Римского клуба. Речь идет о необходимости новой Экологической революции, столь же глобальной, как Сельскохозяйственная (в неолите) и Промышленная (в XVIII — XIX веках). Она должна привести к такому типу качественного, а не количественного развития, который позволяет за счет отказа от роста производства, перехода к регулированию рождаемости, внедрения новых «чистых» технологий, эффективного использования невозобновляемых ресурсов перейти к устойчивому, равновесному состоянию экономики и общества [3]. «Остановиться и выжить!» — вот основная суть проекта, реализующего идею «устойчивого развития».

Экологические и климатические проблемы — это та цена, которую заплатило человечество, попавшее под обаяние западной технократической цивилизации: все ускоряющегося роста экономики, безоглядно эксплуатирующей и утилизирующей природу ради все большего потребительского комфорта. Кстати, русские космисты разделяли эту критическую позицию. Николай Федоров говорил, что цивилизация «эксплуатирующая, но не восстанавливающая, не может иметь иного результата, кроме ускорения конца», и предупреждал о грядущих проблемах с климатом. А такие принципы нового экологического мышления, как отказ от полного гордыни антропоцентризма и техницисткого мировозрения, смена идеала индивидуализма в пользу более широкого осознания единства личности с интересами всех тварных соседей по существованию, принятие ответственности перед будущими поколениями — все эти мысли можно найти в развитом виде у Федорова, Умова, Вернадского. Уходить с теперешних путей — да, тут космисты и экологисты согласны друг с другом, но, как и куда — здесь начинается существенно расхождение.

Экологисты, принимая дисгармоничную смертную природу человека как факт и данность, не подлежащую изменению, отнимают у него право и дерзновение вмешиваться в естественный, устоявшийся, саморегулирующийся порядок природы со своими планами, порядками и свершениями. Они призывают человека смиренно принять свое абсолютно равноправное положение среди других живых существ, побуждают вернуться к гармоничному симбиозу его со всей живой и неживой природой, без ропота и бунта принять природный смертный строй бытия, подчиниться хаотическим, разрушительным силам природы. Доходит до констатации и такой самоубийственной истины: мир, природа, биосфера могут спокойно обойтись без человека, более того, расцвести в его отсутствие.

Какой резкий «отскок» от прогресситской идеологии! Возвращение к природе? Остановка ради выживания? Нет, это сдача позиций хаосу, возвеличивание «вековечной давильни», отказ от разума. Большой поэт и почитатель философии космизма Николай Заболоцкий точно подметил «дефект» природоборческой позиции: «Жук ел траву, жука клевала птица, / Хорек пил мозг из птичьей головы, / и страхом перекошенные лица / Ночных существ смотрели из травы. / Так вот она гармония природы!…»

В своих произведениях братья Стругацкие проработали разные варианты будущего, есть среди них и экологистская версия. В повести «Беспокойство» (первой версии повести «Улитка на склоне») цивилизация на планете Пандора пошла по пути экологического развития, выраженного в целенаправленном формировании Леса как одушевленного пространства. Лес — это мир исключительно «живой материи», в котором вообще нет места «неживой природе», к которым относятся все привычные нам артефакты цивилизации и культуры. Управляют Лесом «жрицы партеногенеза», размножающиеся без мужчин, развившие свои биологические способности и умеющие использовать дикую энергию Леса в своих целях. Эта биоадаптационная форма цивилизации медленно, но уверенно поглощает старый уклад, смело исправляет «ошибки», в т.ч. путем жестоких экспериментов над людьми.

Герои Стругацких, выбирая не головой, а сердцем, отдают предпочтение тем, кто сопротивляется поглощению человека природой, и видят в модели обретения «рая в теплых озерах» угрозу для земного человечества. Недаром востребованный и всегда занятый Леонид Горбовский бесконечно много времени проводит на этой планете. Кажется, что он бездельничает. Но он упорно думает «о смысле жизни сразу за всех людей», прокручивает в своей голове сценарии будущего, которые человечество еще не осознало. Он сидит над «пропастью во ржи» и каждое мгновение ждет подвоха от непостоянного, лживого и притворного Леса.

Экологическая модель развития — не вариант, она в пределе построена на вычитании человека из мира, на редукции возникшей сложности, на подчинении космической энтропии. Но какой тогда вариант приемлем? Что позволит преодолеть экологизм и использовать его инструменты и подходы для следующего шага развития, а не для остановки ради выживания?

Заново открывая космизм

В отделе Вечной Молодости после долгой и продолжительной
болезни скончалась модель бессмертного человека.
А. и Б. Стругацкие «Понедельник начинается в субботу»

Наверное, не судьба была найти в Музее истории космонавтики ответы на мои вопросы. Надо было бы съездить в дом-музей Циолковского: если не там, то где открывается форточка в космическое будущее? Но времени было уже в обрез… Я шел к машине, еще не решив, куда поеду дальше. И вдруг меня остановил пронзительный и взывающий сознание взгляд. Я поднял глаза и увидел того, кто знает ответы на мои вопросы.

Космисты в отличие от экологистов обозначили необходимость нового сознательно-активного этапа эволюции, ведущего к преображенному состоянию природы человека и мира. У Федорова это называлось регуляцией природы, у Вернадского — ноосферой. Они видели этот мир, эту природу как падшую, извращенную, в которой царит взаимное пожирание и смерть, и ставили задачу дальнейшего восхождения духа. Это не выступление против природы как совокупности живущего, а преображение её порядка. И если экологисты говорят о необходимости «вписаться в возможности планеты», в том числе ограничивая рост населения, то космисты ратуют за необходимость колоссального умножения человечества как ключевого условия для решения космических преобразовательных задач.

Интересно, что в мировоззрении космистов главный упор сделан на преображении природы самого человека: тут и управление механизмами старения, и регенерация организма, и создание сначала долгоживущего, а потом и бессмертного человека. Это и обретение автотрофности, и сознательное органосозидание, и воскрешение ушедших поколений. Но суть даже не в совершенствовании природы человека, а в общих закономерностях развития, приводящих к усложнению материи. Для космистов был важен факт цефализации, то есть усложнения нервной системы, роста головного мозга в ходе эволюции земных существ, приводящей к появлению человека. Они были уверены, что на человеке эта закономерность эволюции не останавливается. Человек — только этап в пути, этап неустойчивый, кризисный, опасный. Они были уверены, что человечество придет к новому всеродовому, всеземному единству, которое не просто позволит человечеству выжить, но и выйти на новое положение, новую роль во Вселенной.

Обе эти темы становятся лейтмотивом еще одной повести братьев Стругацких — «Волны гасят ветер». Один из героев повести, эксперт широкого профиля Айзек Бромберг рассуждает так, что на человечестве завершается эволюция первого порядка, когда Homo Sapiens проходит путь от состояния максимального разъединения к состоянию максимально возможного при сохранении индивидуальностей объединения. А что дальше? «Оставив в стороне романтические трели теории вертикального прогресса, мы обнаруживаем для разума лишь две реальные, принципиально различающиеся возможности. Либо остановка, самоуспокоение, замыкание на себя, потеря интереса к физическому миру. Либо вступление на путь эволюции второго порядка, на путь эволюции планируемой и управляемой, на путь к монокосму». Именно на пути синтеза разума люди трансформируются в люденов — индивидов монокосма с новым метаболизмом, с практически вечной жизнью.

Самоуспокоение и замыкание на себя, легко прочитываемое в экологической модели будущего, мы уже отринули. Из предложенных Бромбергом вариантов остается только трансгуманистическая модель будущего. Примечательно, что Леонид Горбовский в этой последней повести Стругацких о «мире Полдня» — глубокий, смертельно уставший старик — «оживает», когда узнает про люденов. Он, многие годы испытывающий беспокойство о судьбе землян, видит в начавшемся образовании космического человечества реальный выход и с радостным удовлетворением говорит: «Все впереди!».

Собирая свое будущее

Лично я вижу в этом перст судьбы — шли
по лесу и встретили программиста.
А. и Б. Стругацкие «Понедельник начинается в субботу»

«Про все впереди так себе ответ, Сергей Павлович» — говорил я большому фотопанно, расположенному недалеко от музея. На меня смотрел Королев — генеральный конструктор, один из плеяды тех людей, на чьих плечах реализовывалась советская прогрессистская утопия. Это был человек, который превратил красивые идеи космизма в повседневную практику, заложил основу для перехода человечества на «эволюцию второго порядка». Я уверен, что его образ, его история, его дела настолько грандиозны, что даже после экологического «отскока» способны вернуть мне космос. И не только мне. Илон Маск признает выдающуюся роль Королева и его именем назвал конференц-зал в своем офисе… И все же это уже история, как и русский космизм, советский прогрессизм и даже экологизм. Конструирование нашего будущего — уже наше дело. Да, все впереди!

Появилось новое поколение мыслителей и практиков, которые учитывают уроки прогрессизма, но не видят позитивной энергии в экологизме. Кажется, что только космизм, а точнее новый космизм, базирующийся на самых передовых достижениях науки и самых смелых мечтаниях, придаёт нашей жизни смысл, заряжает активных людей на космическое мышление и действие.

Макс Тегмарк — космолог и физик-теоретик, основавший Future of Life Institute, любопытен тем, что занимается проблематикой AI в цивилизационном контексте. Его гипотеза состоит в том, что с появлением человека биологическая фаза жизни перешла в культурную фазу, для которой характерно, если говорить в компьютерных терминах, конструирование «софта» при эволюционном развитии «харда». В настоящее время наступает новый этап, на котором жизнь будет способна конструировать и свою материальную, «хардовую» составляющую. В своей книге «Жизнь 3.0» Тегмарк озвучивает долгосрочное (на тысячи лет) программное видение новых космистов, которое сформировалось в дискуссиях с самыми передовыми учеными и технологическими предпринимателями современности (назову наиболее известных из них: Ларри Пейдж, Илон Маск, Рэй Курцвейл, Ник Бострём, Виталик Бутерин, Дэвид Чалмерс). Они находятся в предвосхищении интеллектуального взрыва, после которого человечество достигнет технологического плато, где технологии ограничиваются только законами физики. Достигнув его, мы сможем, взяв то же количество вещества, генерировать в десятки миллиардов раз больше энергии, хранить на 12–18 порядков больше информации, проводить на 31–41 порядков большее количество вычислений в единицу времени или преобразовать это вещество в любую другую желаемую форму. Сверхразумная жизнь не только радикально увеличивает эффективность использования имеющихся ресурсов, но и ускоряет рост биосферы на 32 порядка, что открывает доступ к дополнительным ресурсам посредством космического расселения со скоростью, близкой к скорости света. Угроза темной энергии, раздирающей космические цивилизации, мотивирует на осуществление масштабных космических инженерных проектов, включая строительство «кротовых нор», если это вообще будет возможным. Основой товарных отношений на космических расстояниях станет обмен информацией. [4]

Тегмарк уверен, что мы одиноки во Вселенной, и только наша цивилизация в будущем может сделать Вселенную живой. «Если мы не будем улучшать наши технологии, речь будет идти не о том, погибнет ли человечество, а о том каким образом оно погибнем. Если мы продолжим улучшать наши технологии с достаточной осмотрительностью, прогнозируя последствия возможных ошибок, дабы не совершать их, у земной жизни есть колоссальный потенциал к процветанию как на Земле, так и далеко за ее пределами на протяжении миллиардов лет, о чем не могли мечтать самые дерзкие из наших предков».

Новые космисты ошибаются только в одном — что наши предки не могли об этом мечтать. История русского космизма тому пример.

Вспоминая предназначение

И в интересах неувеличения энтропии
вселенной они не работали.
А. и Б. Стругацкие «Понедельник начинается в субботу»

После «встречи» с Королевым я, кажется, нашел нужную струну раздумий. Вдохновленный, я сел в автомобиль. Мне уже пора было ехать. Но я взял смартфон и стал листать свои старые метафизические записи. В неокосмических чертежах будущего мне не хватало явно артикулированного смысла, ответа на вопрос «Зачем?». Я помню, что где-то там, в глубине информационной бездны моей личности, этот ответ уже был.

За смысловую канву русского космизма отвечали религиозные философы, и поэтому ответы на вопросы, зачем переходить к «эволюции второго порядка», они черпали из канонов православного христианства. Советский прогрессизм, взявший научно-инженерную форму и отбросивший смысл, захлебнулся в проблемах. Человек-машина Камилл как раз и указывает на то, что у данной формы отсутствует сверхзадача, а значит происходит дезориентация, приводящая рано или поздно к катастрофе. А Леонид Горбовский, проходя по многим текстам братьев Стругацких, ищет эту цель, шарахается от биоадаптационной экологистской модели «хозяек» Пандоры и только вычисляет её след, реконструируя процессы появления люденов и начинающегося вертикального прогресса. «Все впереди!» — это признание, что смысл еще не найден.

Дальше всех в поисках смысла еще в середине прошлого века пошли Побиск Кузнецов и Эвальд Ильенков. Из наших современников только известный изобретатель и футоролог Рэймонд Курцвейл догадывается о том, что они знали: «Космологи обсуждают, каким будет конец света — закончится ли мир в огне (Большой взрыв в начале — Большой треск в конце) или во льду (смерть звезд в результате бесконечного расширения), но они не учитывают силу разума. Разбудить Вселенную и разумно распорядиться её судьбой с помощью нашего человеческого разума в его небиологической форме — это наше предназначение». [5]

Будущий генеральный конструктор Побиск Кузнецов еще в 40–50 годы прошлого века, как и многие другие приличные люди, отбывал политическое заключение. Там собрался интеллектуальный круг общения, было у кого поучиться, было с кем подискутировать, и было время подумать. Из лагеря он вышел с пониманием космической миссии человечества. Она состоит немного немало в борьбе с энтропией Вселенной, ведь только жизнь возвращает материю ко все более высоким и сложным формам организации. С этими своими идеями он попал на философский семинар в Москве, где познакомился с философом-диалектиком Эвальдом Ильенковым. В результате их общения Ильенков написал небольшой трактат «Космология духа», но опубликован он был уже после смерти мыслителя. В этой работе Ильенков «докрутил» исходную идею Кузнецова.

Он исходил из того, что органическая жизнь не является высшей формой развития мировой материи. Высшая форма — это разум, а органическая жизнь только готовит условия появления разума. Именно разум принципиально решает вопрос умирающей тепловой смертью Вселенной, он обеспечивает условия для «перезапуска» Вселенной, осуществляет толчок для нового Большого взрыва. «В конкретных терминах это можно представить так: в какой-то пиковой точке своего развития мыслящие существа, выполняя свой космологический долг и жертвуя собой, производят сознательную космическую катастрофу, провоцируя процесс обратного «теплового умирания» космической материи, то есть провоцируя процесс, ведущий к возрождению умирающих миров посредством космического облака раскаленного газа и паров».[6]

До осознания этого вселенского предназначения новые космисты еще не успели додуматься. Они пока преследуют близлежащие задачи, например, обеспечения человечества запасной планетой. А ведь предельный ответ на вопрос о предназначении, который дал Ильенков, — базовая моральная истина космического мировоззрения, без которой оно остается забавой для чудаков-ученых. Этот ответ наполняет все смыслом. «Смерть мыслящего духа становится подлинно творческим актом — актом, который превращает обледеневающие пустыни межмировых пространств, погруженные во мрак, во вращающиеся массы раскаленных, светлых, теплых солнечных миров — систем, которые становятся колыбелями новой жизни, нового расцвета мыслящего духа, бессмертного, как сама материя… Смерть мыслящего духа становится тем самым его бессмертием. И ныне живущие поколения человечества, отгороженные от вселенского пожара миллиардами лет, могут увидеть в этой гипотезе космическую силу воли и энергию для жизни здесь и сейчас».

Возвращение неба

Система нужна. Где у тебя бумага, Витя?
Сейчас мы все распишем…
А. и Б. Стругацкие «Понедельник начинается в субботу»

Я возвращался из Калуги домой. Солнце разогнало тучи, связь с небом наладилась. Приподнятое настроение подгоняло мысли, которые складывались в новый и затейливый узор.

Русский космизм стал мировоззренческой базой многих философских и идеологических парадигм XX века, каждая из которых дала свои плоды и породила свои проблемы. Я выделяю те из них, которые хорошо прочувствовал за счет яркой художественной подачи в книгах Стругацких: прогрессизм, экологизм, трансгуманизм. Каждая из этих парадигм ищет ответы на вопросы о допустимом вмешательстве в природу. Мне наиболее интересно, как они при этом отвечают на вопрос о предельном смысле своей модели будущего.

Прогрессизм, наиболее явно выраженный в рамках советского проекта, взял из русского космизма научно-инженерную ветвь и отбросил по идеологическим причинам религиозно-философскую составляющую. В реальности стала воплощаться радикальная сциентистская утопия, лишенная высокого метафизического смысла, значимого для людей. Прогрессизм захлебнулся в сложных реалиях и не смог восстановиться, потому что к нему потеряли интерес. А еще прогрессизм своим вольным отношением к природе породил экологические проблемы, которые привели к большому отскоку и торжеству нового экологического мышления.

Экологизм «взял» у русского космизма критику западной технократической цивилизации и хищнического, потребительского отношения к природе. Накопившиеся к концу XX века техногенные катастрофы и экологические проблемы позволяли экологистам находить все больше и больше аргументов для того, чтобы настоять на позиции «Остановиться и выжить!». Они предлагают существенно ограничить вмешательство в природу, обеспечить гармоничное зацикливание земной жизни в оптимальных параметрах, возможных в ограниченных планетарных условиях. Сейчас данная парадигма доминирует в общественном сознании. Но она встречает все больше сопротивления от тех, для кого «рай в теплых озерах» не является пределом мечтаний. Философия биоадаптации и выживания катастрофически не совпадает с пафосом апологетов нового космизма, таких как Илон Маск.

Нельзя пройти мимо трансгуманизма, которого с русским космизмом роднит желание сделать человека бессмертным. В этом движении, занимающем на существующем идейном ландшафте пока еще маргинальную позицию, опять раскрывается логика радикального преобразования природы, изменен только вектор преобразования — с мира на человека. Эта парадигма аккуратно обходит стороной вопросы трансформации окружающей среды, экологические проблемы, но весьма технологично берется реализовывать наиболее фантастические идеи Николая Федорова и Константина Циолковского. Однако у трансгуманистов, как и у Леонида Горбовского, нет ответа на вопросы о смысле трансформации природы человека и перехода к пост-человечеству. Хотя у русских космистов, склонных говорить о преображении человечества в Богочеловечество, свой ответ на этот вопрос был.

Пришло время собрать парадигму нового космизма, которая использует уроки прошлого и синтезирует в своей целостности имеющиеся парадигмы. Новый космизм должен вернуть себе дерзновение глубоко преобразования природы. Новый космизм должен учесть принципы, практики, технологии устойчивого развития для обеспечения воспроизводства жизни и разума в среде обитания. Новый космизм должен быть открыт к широкой трактовке разума и быть лояльным к разным формам его проявления. А самое главное, новым космизмом должна быть заявлена миссия, которая сделает эту парадигму еще на несколько столетий определяющей вектор развития. И эта миссия в том, чтобы мыслящая материя стала хозяином Вселенной, способным распорядиться её судьбой на основе высоких моральных принципов.

Источники:

1. Холкин Д. Утопия как гипотеза о человечестве. URL: https://dkholkin.wordpress.com/2020/07/31/2107/

2. Межуев Б. Тайна «Мира Полдня». URL: http://gefter.ru/archive/6893

3. Семенова С. Созидание будущего. Философия русского космизма.

4. Тегмарк М. Жизнь 3.0

5. Курцвейл Р. Эволюция разума.

6. Ильенков Э. Космология духа. URL: http://caute.ru/ilyenkov/texts/phc/cosmologia.html