К годовщине смерти Марселя Пруста (18 ноября 1922 года) публикуем «перевод о переводе», выполненный Таисией Фроловой.

Английский перевод прустовского «A la recherche du temps perdu» (с фр. в поисках утраченного времени), сделанный Скоттом Монкриффом по праву считается шедевром. Однако перевод названия, «Remembrance of Things Past» (с англ. Воспоминания прошлого), не считается удачным. Уильям Картер исследует переписку Пруста и Монкриффа на эту неоднозначную тему и то, как название с отсылкой к Шекспиру опускает отсылку к теории памяти Пруста.

Уильям Картер является признанным профессором французского языка в Университете Алабамы в Бирмингеме. Его биография Марселя Пруст «A Life» была названа «Заметной книгой 2000 года» по версии журнала the New York Times. Его новое издание «Пути Свана» в переводе Скотта Монкриффа с комментариями теперь доступно в Йельском университете и книжных магазинах. Сайт Картера — Proust-ink.com.

Несмотря на то, что многие журналисты и писатели считают перевод “À la recherche du temps perdu” Скотта Монкриффа лучшим переводом иностранного произведения на английский язык вообще, выбор названия “Remembrance of Things Past” встревожил даже тяжело больного Пруста и ввёл целое поколение в заблуждение по поводу настоящего замысла автора романа. Только в 1992 название было наконец-то изменено на “In Search of Lost Time” (с англ. «В поисках потерянного времени»). “Remembrance of Things Past” (с англ. «Воспоминания прошлого») — это прекрасная строка из 30 сонета Шекспира, но фактически она выражает идею, полностью противоположную идее самого Пруста. Когда Скотт Монкрифф выбрал это название, он, конечно, не знал, как Пруст собирался развивать историю дальше, и поэтому неправильно интерпретировал название. Его “Remembrance of Things Past” (с англ. «Воспоминания прошлого») воспринимается, скорее, как пассивная попытка старого человека припомнить славные былые деньки.

Теория памяти Пруста отрицает то, что мы можем просто взять и спокойно воскресить воспоминания прошлого со всей их яркостью через «сознательную память», как он это называет. Если мы попытаемся так сделать, то обнаружим, что это плохо работает. Мы помним очень немногое и зачастую беспорядочно и смутно. Название Пруста, напротив, показывает другой подход: поиск Рассказчика (“recherche” во французском значит и поиск, и исследование) — это активный и напряженный труд, с помощью которого прошлое должно быть вновь обретено во многом благодаря тому, что Пруст называл непроизвольной памятью. Как это показано, а затем проанализировано и понято в знаменитом эпизоде с печеньем «Мадлен», это возможно, если целью является сохранение воспоминания в письме, перенесение и воссоздание его в книге. Как мы можем видеть, Пруст прожил достаточно долго, чтобы увидеть название “Remembrance of Things Past” и, хотя он возражал против такого перевода, он всё же не принял никаких мер, чтобы изменить его.

Коренной шотландец Скотт Монкрифф во время войны служил капитаном в особом военном отряде. Ещё до прочтения “À la recherche du temps perdu” он создал себе имя переводчика важнейших французских произведений: “La Chanson de Roland” (с фр. «Песнь о Роланде») и двух гениальных романов Стендаля — “Le Rouge et le Noir” («Красное и чёрное») и “La Chartreuse de Parme” («Пармская обитель»). После войны Монкрифф служил секретарём у Лорда Нортклиффа, будучи в то же время редактором журнала The London Times. В январе 1920 года 32-летний Скотт Монкрифф покинул свой пост в Times ради того, чтобы полностью посвятить себя переводу «À la recherche du temps perdu».

Пруст совершенно не осознавал, какой удачей было получить такого переводчика, как Монкрифф; его опасения (по поводу перевода) были в значительной степени основаны на письмах Сиднея Шиффа, британского романиста и переводчика, который писал под псевдонимом Стефан Хьюдсон. Он и его жена Вайолет оба знали французский и были одними из первых в Британии, кто открыл и полюбил «Путь Свана». Впоследствии они завязали дружбу с Прустом. 9-ого сентября 1922 года в Лондоне Шифф зачитал следующее объявление в The Athenaeum:

Издательство Chatto & Windus в сотрудничестве с мистером Скоттом Монкриффом почти закончили английский перевод первой части «Воспоминаний прошлого». Она называется «Путь Свана».

Шифф, который на протяжении долгого времени думал, что он был единственным англичанином, способным перевести “À la recherche du temps perdu” не принял предложенное Монкриффом название. Как бы это не казалось невероятно, но Шифф не осознавал, что название всего цикла отсылает к сонету Шекспира, которые начинается со строк:

«Когда на суд безмолвных дум своих Воспоминанья прошлого влеку я»

В своих письмах к Прусту Шифф сокрушается о потере двойного смысла французского названия — времени потерянного и потраченного даром со всеми тонкостями меланхолии и т.д. Но ещё более удивительным было непонимание Шиффом своего собственного языка — название «Путь Свана» (с англ. “Swan’s Way”) он перевёл для Пруста как «À la manière de Swann», т.е. «В манере Свана», поскольку думал, что это было единственным возможным вариантом перевода. (Позже Шифф сделал исправления и подружился с Монкриффом). Естественно, Пруст, который кое-что смыслил в переводе, т.к. сам переводил Джона Рёскина, встревожился, читая о реакции Шиффа на предложенное Монкриффом название.

Пруст написал Шиффу, что он безусловно никогда не намеревался «позволить “Du côté de chez Swann” появиться под названием». Конечно, Пруст знал или должен был о переводе Монкриффа, поскольку его издатель Галлимар ещё много месяцев назад предлагал ему изучить этот вопрос, но писатель отказался. Пруст, чьё здоровье снова ухудшилось, выждал около недели перед тем, как он написал Галлимару. Теперь в дополнение к «падениям на каждом шагу» вернулись его проблемы с речью. Далее он сообщил о беспокойствах Шиффа по поводу перевода. Как автор он не мог мириться с названием «Манера Свана». Это было неприемлемо. Он напомнил Галлимару, что “Du côté de chez Swann” (с фр. «По направлению к Свану») и “Le Côté de Guermantes” (с фр. «По направлению к Германтам») обозначали две противоположных дороги для прогулки в Комбре. Английский перевод был «бредом», без сомнений, это была какая-то ошибка. Пруст подвёл итог так: «Я ценю свои работы слишком высоко, чтобы позволить какому-то англичанину уничтожить их».

Галлимар ответил, что о таком искажении оригинала не могло быть и речи, и он сделает всё, что в его силах, чтобы предотвратить это. Скоро Галлимар получил предварительные копии «Пути Свана» на английском. Также он смог отыскать копию контракта Пруста с английским издательством и его (Галлимара) собственное письмо, где он предлагает Прусту провести исследования о Скотте Монкриффе. Кроме того, у Галлимара были радостные новости: он поговорил с Виктором М. Ллоной, который «восхитительно знал английский», и тот уверил его, что «Путь Свана» был «совсем не плох», а на самом деле даже «довольно хорош».

В октябре Пруст, которому оставалось жить слишком мало, чтобы он мог оценить мастерство перевода Монкриффа, обменялся письмами со своим переводчиком: «Я очень польщён и тронут, что вы так утрудили себя ради перевода моего Свана». Здоровье Пруста было ужасно, и, по его словам, факт, что он нашёл силы поблагодарить Мокриффа, был чудом. Хотя он не прочитал весь перевод, у него было «несколько замечаний». Первое, это то, что общее название цикла значило совсем не “Remembrance of Things Past” (с англ. «Воспоминания прошлого»). Пруст сожалел о потере словосочетания «Потерянное время», которое возвращается к нему в последнем томе — «Обретённое время». Кроме того, он отметил, что «Путь Свана» может значить “Du côté de chez Swann”, но также и «Манера Свана». «Если бы вы добавили частичку “к”, перевод был бы более верным». Это исправление, рекомендованное Прустом по поводу последнего названия, по-видимому, подтверждает содержание следующего предложения в его письме, в котором он признаётся, что совершенно забыл английский.

Ответ Скотта Монкриффа, написанный на имя Сэвил-клуба (на англ. Savile Club), был коротким и скромным:

«Мой дорогой сэр, я искренне надеюсь, что вы позволите мне сказать вам спасибо за ваше благодарственное письмо на английском, поскольку вы показали мне, насколько несовершенно моё знание французского, (что доказывается моим переводом названия вашего романа), насколько оно бедно и слабо, чтобы из него я мог создать что-либо, достойное вас. Вы всё так же страдаете от болезни, и мне очень жаль об этом слышать, мне бы хотелось, чтобы моё искреннее расположение к вам помогло облегчить ваши муки. Мой ответ на вашу критику находится на другой странице. Он напечатан с помощью машинки, которую, как я надеюсь, вы не ненавидите. С её помощью были переведены Сван и одна треть “Девушек в цвету”. При этом, вы можете выкинуть эти листы, не прочитав, или отослать Галлимару. Чарльз Скотт Монкрифф».

Пруст или кто-то другой выкинул или потерял эти листы. Поэтому мы не знаем, как Монкрифф объяснил свой перевод названия, который так раскритиковали Шифф и Пруст, а за ними и многие другие. К тому времени Пруст уже был тяжело болен бронхитом, который убьёт его через два месяца: он умер 18-ого ноября 1922 года.

Скотт Монкрифф умер в 1930 году, в возрасте сорока лет, оставив непереведённым финальный том “Le Temps Retrouvé” (с фр. «Обретённое время»). Его миссия была завершена Сиднеем Шиффом, писавшим под псевдонимом Стефана Хьюдсона. Шифф посвятил этот перевод «памяти друга ЧАРЛЬЗА СКОТТА МОНКРИФФА, несравненного переводчика Марселя Пруста». У “Le Temps Retrouvé” также было два других переводчика Андреас Майор и Фредерик А. Блоссом.

Пруст обязан Скотту Монкриффу очень многим, ведь именно благодаря ему англоязычные читатели смогли открыть для себя «В поисках утраченного времени». В 1939 в письме к своей дочери Скотти, Фрэнсис Скотт Фицджеральд высказывает следующее мнение «Перевод Монкриффа является шедевром сам по себе». Гарольд Блум отмечает, что именно Скотт Монкрифф дал прустовскому роману возможность стать одним из самых признанных романов двадцатого века.