Евросоюз имеет массу достоинств: высокий уровень жизни и социального обеспечения, эффективные институты и компетентные правительства. С другой стороны, ЕС критикуют за бюрократизацию, зарегулированность бизнеса и патернализм по отношению к гражданам. Отсюда сравнения с СССР: якобы Европа превращается в супергосударство, которым управляет технократия, не подотчётная демократическому контролю. Нет сомнения в том, что для отдельных групп политика ЕС (как и любого другого режима) может казаться тираничной, не демократичной или просто несправедливой. Куда интереснее, верно ли описана архитектура этого политического образования и полномочия, которыми обладают его элиты. Мне представляется, что Евросоюз в этом смысле недопонят. Попробуем обновить нашу полит-теоретическую оптику.

Власть часто отождествляют с государством. Социолог Майкл Манн возразит: 1) власть как технология управления бывает не только военной и политической (даже не обязательно военно-политической!), но также экономической и идеологической, 2) этим разнообразием полномочий далеко не всецело управляет централизованный аппарат принуждения — изобретение Нового времени, достигшее вершины могущества во время Второй Мировой войны. В Средние века не было суверенных государств, и международная Римская церковь обладала идеологической властью и панъевропейской правовой инфраструктурой, что давало ей организационные преимущества над мирянами — бюргерами, аристократами и даже королями. В то же время за правоприменение, то есть за hard power отвечали местные светские правители. На одной территории сосуществовало множество конкурирующих юрисдикций, что препятствовало созданию единой силы, имеющей последнее слово в решении всех типов конфликтов. Но потом силу стал набирать левиафан. 

Является ли государство силой освобождения или закрепощения? И тем, и другим, говорит политический философ Бертран де Жувенель: история политических образований состоит из конфликтов местных и имперских (в Новое время государствообразующих) элит — Середины и Верха. Остальные же просто оказываются инструментом Верха в борьбе с Серединой: он предлагает слабому и зависимому большинству защиту, тем самым отнимая у меньшинства господ часть их привилегий. Фокус заключается в том, что Низ воспринимает это как освобождение от старых хозяев, но не как служение новым. Модели Жувенеля в разных её модификациях нет конца: Римская церковь защищала простолюдинов от аристократов, протестантские монархи своих подданных — от католического порядка, национальные государства своих граждан — от остатков сословного. Пределом этого процесса становился всесильный Верх — тоталитарное государство, которое разрушило все властные перегородки между собой и гражданином, освобождённым от конкурирующих лояльностей.

Как это всё связано с Евросоюзом? Я думаю, что это политическое образование стоит рассматривать с оглядкой на средневековые, догосударственные типы управления. Я был приятно удивлён, наткнувшись на книгу «Europe as Empire: The Nature of the Enlarged European Union», где политолог Ян Зелёнка использует ту же оптику: Евросоюз — не пост-вестфальское государство, а нео-средневековое имперское образование. Имеется в виду, что у ЕС нет сильного центрального правительства и монополии на принуждение, поэтому добиваться евроинтеграции, то есть стандартизации политических, экономических и прочих порядков приходится через суды, экономическими стимулами, медиа-кампаниями, неформальными договорённостями или просто силой аргументации. За Брюсселем признаётся авторитет, высокий уровень компетенций и организационное преимущество над отдельными национальными правительствами, но это не значит, что их истеблишмент готов распрощаться со своими полномочиями. Кесарю кесарево, а Божие Богу.

Осталось уточнить, что это за империя. Я думаю, что более удачным сравнением будет не Священная Римская империя, а Римская… церковь. Как и католическое духовенство, еврократы — высокообразованные космополиты, которые стремятся регулировать все сферы жизнедеятельности «мирян». Они опираются на сложнейшую правовую систему, основанную на универсалистских (а значит, экспансионистских) ценностях, которые успешно экспортируют. Как и Ватикан, Брюссель обладает если не монополией, то авторитетом в интерпретации нравственных норм (прав человека), что придаёт легитимность его регуляторной политике, проводить которую однако обязуются уже национальные правительства. Тем не всегда это по душе, а потому возникает конфликт имперских и местных элит по Жувенелю: Европейский суд или Европейская комиссия защищает региональные власти, рабочих, женщин и мигрантов от нарушений прав человека национальными государствами. Как и в Средневековье, их суверенитет (то есть способность законодательствовать и вершить суд независимо от внешних сил) ослабляется. Только вот у такой системы управления появляется риск стать (или показаться) коррумпированной и оторванной от нужд управляемых. Реформации быть?

Что почитать

Жувенель Б. «Власть. Естественная история её возрастания» (2010)

Манн М. «Источники социальной власти — Том 1. История власти от истоков до 1760 года н. э.» (2018)

Bradford A. «The Brussels Effect: How the European Union Rules the World» (2020)

Fureldi F. «Populism and the European Culture Wars: The Conflict of Values between Hungary and the EU» (2017)

Zielonka J. «Europe as Empire: The Nature of the Enlarged European Union» (2006)