Заходит как-то египтянин в бар...
Подписывайся на медиа БЛИК!
Политический юмор — это часть культурного кода египтян. Каждый новый виток истории Египта с незапамятных времен сопровождался потоком новых злободневных шуток и анекдотов, разговорной поэзии и даже, своего рода, частушек. Особую роль в политическом юморе арабских стран играли карикатуры. [1] В этом тексте мы остановимся лишь на небольшой части самых разных проявлений политического чувства юмора египтян.
Поскольку независимой социологии в Египте не было, замерить политические взгляды его жителей всегда было очень тяжело. Но мы попробуем использовать юмор как лакмусовую бумажку настроений в обществе.
Колониальный период
В конце 19 века — начале 20 века Египет оставался формальной частью Османской империи. Во главе Египта стоял наместник — хедив. Напряжение в стране нарастало на фоне многочисленных политических кризисов: банкротство Египта, восстания в подконтрольном ему Судане и как следствие необходимость обращаться к Британии и Франции за помощью. В 1882 году Египет проиграл войну Англии за влияние на Суэцком канале, что привело к длительной британской оккупации Египта и образованию протектората.
Страна продолжительное время оставалась полем борьбы британских и французских интересов. В ответ на обстановку в Египте начало подниматься националистическое движение. Несмотря на то, что с 1922 года Британская империя формально признала независимость Египта, влияние англичан оставалось значительным, к тому же некоторые подразделения британской армии оставались на территории страны. А многочисленные националистические восстания жестко подавлялись полицией, также находящейся под контролем Британии. [2]
У истоков египетского национального самосознания в 19 веке стоял Якуб Санн. Он представлял себя как создатель египетского театра и популярного в то время сатирического журнала «Абу Наддара». [3] По заявлению Санна журнал был призван развлекать и вызывать смех, он заявил, что не будет заниматься политическими или религиозными вопросами. По-видимому, это было уловкой, потому что по мере того, как журнал получал все более широкое распространение, он постепенно повышал тон критики Британской империи и лично хедива. А «вишенкой на торте» этого журнала стали сатирические карикатуры, нарисованные лично Санном. Это явление было совершенно новым для Египта.
Основным объектом насмешки Санна стало правительство Египта, которое, по его мнению, продается Британии, и сама Британская империя. Он часто использовал образ европейца, неправильно использующего арабский язык. Также с определенного момента Санн поместил на обложку журнала надпись «Египет для египтян».
На известной карикатуре Санн изобразил жадного Джона Булля (собирательный образ типичного англичанина), поедающего мясо. Он бросает кости бедному египетскому крестьянину, стоящему рядом со столом. Джон Булль в этой карикатуре лишил египтянина права сидеть рядом с ним за столом и низвел его до рабского статуса, называя это братской долей.
У Якуба Санна были личные сложные взаимоотношения с одним из хедивов — Исмаилом. В 1879 году на карикатуре Санн изображает его на аукционе, где тот пытается продать историю Египта и древности. Подпись на изображении гласит: «Продав заранее урожай семи тучных колосьев, фараон теперь продает пирамиды на аукционе». И он обращается к туристам, сказав: "Приходите на аукцион сфинксов и камней пирамид, о, туристы и любители древностей! Продажа осуществляется за наличные, а валюта — фунты, фунты без меди. Раз, два, давайте, люди, поднимите цену!"
Якуб Санн из-за своего активизма был вынужден покинуть страну и уехать в Париж, откуда он контрабандой продолжал ввозить журналы в Египет. На протяжении выпуска журнала Санн часто сталкивался с финансовыми трудностями, потому что публикация и распространение стоили больших денег. Это привело его к тому, что с определенного момента газета стала не просто оппозиционным голосом, но и инструментом публичного превозношения Халима, оппозиционного националистически настроенного египетского политика, предположительно, спонсора журнала. [4] «Абу Наддара» также пытался получить помощь от французских властей, чтобы положить конец британскому правлению в стране.
В некоторые периоды еженедельный тираж журнала достигал десятков тысяч экземпляров. [5] Несмотря на высокое происхождение самого Якуба Санна, ему удалось найти язык, а именно визуальный юмор, отзывающийся в самых разных слоях населения, включая неграмотных людей. В результате распространение «Абу Наддара» не ограничивалось только интеллектуальными кругами, а вышло далеко за их пределы: "Журнал был в каждой казарме, в каждом правительственном учреждении. В каждом городе и селе его читали с живейшим восторгом. […] Журнал дошел до каждой деревни и читался повсеместно". [5]
Именно карикатуры считаются главной причиной успеха журнала. И даже если работы Санна не стали ключевым фактором политических изменений в Египте, они точно помогли подготовить почву для подъема национального движения и его популярности среди простых египтян. [6]
Националистическое правительство
Не только хлесткий политический активизм влияет на обстановку в стране, но и тот смех, который течет внутри, в жилах политического организма. Речь идет о тех самых анекдотах, которые рассказываются «на кухне». В авторитарных странах такой юмор играет особенно важную роль. [7, 8] Египет — не исключение. Любовь египтян к рассказыванию анекдотов выражается в распространенной фразе «ибн нукта» (араб. сын шутки), используемой другими арабами для описания египтян. [1]
В 1948 проигрыш в арабо-израильской войне подтолкнул недовольство и националистические настроения граждан. В результате военного переворота к власти пришли военные националисты Нагиб и Насер. С 1956 года начинается построение египетского социализма при Насере, которое сопровождается модернизацией страны и в то же время «закручиванием гаек». Насер добился запрета партий, провел цензуру в прессе и массовые чистки. Когда открытое выражение недовольства перестает быть доступным, происходит расцвет «кухонного» юмора. И есть множество свидетельств, что именно это и случилось в эпоху Насера в Египте.
Основными объектами шуток была тайная полиция, отсутствие свободы слова само по себе и жесткие пытки, организованные этим режимом. Вот три ярких примера популярных анекдотов того периода:
Лиса из Западной пустыни сбежала в Ливию, и ливийцы спрашивают ее: "Почему ты пришла сюда?" Лиса отвечает: "Потому что в Египте арестовывают верблюдов". Ливийцы говорят: "Но ты же не верблюд".
— Конечно, нет, но попробуй скажи это полиции!
Была найдена маленькая древнеегипетская статуя, но никто ничего о ней не смог узнать. Вызвали специалистов из-за границы, но так и не смогли ничего узнать. Тайная полиция услышала о ситуации и предложила: "Отдайте ее нам на двадцать четыре часа".
— Двадцать четыре часа! Что вы можете сделать за двадцать четыре часа?
— Не твое дело. Просто оставь это нам.
Они взяли статую и еще до истечения срока вернулись вместе с ней: "Это король такой-то, сын такого-то; он правил в такое-то время и в таком-то месте, и… и… и!".
— Как вы все это узнали? Вы нашли его могилу?
— Нет, сэр! Он признался!
Однажды кто-то увидел мужчину с завязанным носом и спросил его: "Почему у тебя забинтован нос?" Мужчина говорит: "Мне удалили зуб".
— Почему же тебе удаляли его через нос, а не изо рта?
— Да разве может кто-нибудь в этой стране открыть рот?
Также популярной темой шуток был дефицит в социалистическом Египте. После войны 1967 года появились анекдоты высмеивающие некомпетентность египетской армии во время боевых действий. Были даже слухи, что Насер пытался собрать анекдоты, рассказанные о нем через свою тайную полицию. По поводу этого слуха тоже ходили шутки. [9]
Возможно, вам вспомнились какие-то аналогичные анекдоты из СССР или других стран, и, действительно, например, разные версии шутки про лису задокументированы в коммунистической Восточной Европе, нацистской Германии, Российской империи, а также в иранских источниках XII и XIII веков. [7]
Источник: Василий Егоров/ТАСС
Смерть Насера в 1970 году и восхождение Садата на пост президента начали новый виток политического юмора в Египте. Тема жестокости тайной полиции начала отходить на второй план.
Жена Садата, Джихан, и ее неверность мужу стали популярной темой анекдотов в Египте. Дело в том, что Джихан имела непривычно большое влияние в египетской политике для жены первого лица и продвигала феминистические идеи, что делало ее объектом политических шуток наравне с мужем. Например, Джихан выступала за права женщин в случае развода и настояла на введении некоторых ограничений на многоженство. Скандальный публичный поцелуй в щеку от Джимми Картера во время его визита в Египет создал для Джихан образ неверной жены в египетских политических анекдотах. Часто в роли ее «любовника» выступал Мубарак, вице-президент и будущий преемник Садата.
Однажды, когда Садат уезжал из Египта в Америку, он испугался того, что может случиться с Джихан в его отсутствие. Он решил надеть на нее пояс целомудрия, который был сконструирован таким образом, чтобы все, что в него попадало, было немедленно отрезано. Затем Садат уехал в Америку. Вернувшись в Египет, он созвал всех своих министров в комнату и заставил их снять штаны. Ни у кого из них не было члена, кроме Хосни Мубарака. Садат подошел к Мубараку и сказал ему: "Ты очень хороший человек, Хосни, я знал, что могу на тебя рассчитывать". А Мубарак ему отвечает: "Фпафибо, гофподин пвежидент!"
Садат, выступая в парламенте, однажды сказал: "Так же, как я научил вас честности, я скажу вам сейчас, что Джихан, моя жена, беременна". Кто-то воскликнул: "Мубарак!" [араб. поздравляю!] Садат ответил: "Нет, сын мой, Картер".
На протяжении своего президентства Садат был в сложных отношениях с коптами, египтянами-христианами, и в частости с лидером Коптской церкви Папой Шенудой III. Садат, в отличие от Насера, подчеркивал свою твердую веру в ислам, а египетское телевидение создавало ему соответствующий имидж, регулярно показывая его на пятничных молитвах. Часто в шутках фигурировали сомнения египтян по поводу искренности веры Садата.
Религиозные столкновения мусульман и христиан в период Садата усугубились, а личные отношения Садата с христианами, несомненно, ухудшились. Такое важное политическое явление не могло не стать темой анекдотов египтян:
Анвар Аль-Садат, Папа Шенуда и шейх Аль-Азхара (верховный имам) находятся в самолете, и он вот-вот разобьется, но в нем оказалось всего два парашюта. Садат говорит: "Я Анвар Аль-Садат, президент Египта, и мне нужен один парашют". А двум мужчинам он сказал, что устроит им викторину, и тот, кто выиграет, получит оставшийся парашют. Он спросил шейха аль-Азхара, в какой арабской стране произошла «революция миллиона мучеников». Шейх Аль-Азхар ответил правильно и сказал: «Алжир». Затем Садат спросил Папу Шенуда: "Как звали миллионы мучеников?"
Садат хотел положить конец религиозным спорам между коптами и мусульманами. Так он призвал лидеров обеих общин — Шейха Аль-Азхара и Папу Коптской церкви. Он заявил, что религиозные споры должны прекратиться, и для облегчения этого он заменит обоих лидеров новыми, которых выберет лично. И Папа, и Шейх Аль-Азхар сказали: "Как вы считаете нужным, господин президент". Садат поставил на место Папы Мамду Салемом [бывшего премьер-министра]. Папа говорит: "Но он мусульманин". А Садат отвечает: "Мы что, возвращаемся во времена мелких религиозных придирок?"
Не обошлось и без темы коррупции в политических шутках о десятилетии правления Садата.
Анвар Аль-Садат сидел на очень важной встрече со всеми своими министрами, когда ему позвонила Джихан. Он встал, ответил на телефонный звонок и спросил, в чем же дело. Джихан говорит: "О, Анвар, Анвар, наш дом ограбили!" А Садат отвечает: "Это невозможно, я сидел здесь со всеми ворами Египта!"
Эта же шутка рассказывается о режиме следующего президента Египта, Хосни Мубараке. Преемник Садата был более терпим к политической критике, чем его предшественники. Ряду оппозиционных партий было разрешено издавать свои собственные газеты, а ограничения на политические организации были уменьшены. Однако сложно было бы назвать Египет Мубарака свободной и демократической страной, коррупция процветала, свобода собраний строго ограничивалась, а управление характеризовалось многими как неэффективное. За три десятилетия его правления сотни шуток, различающихся по манере и содержанию, были направлены против него лично и его политики, часто сравнивая его с обезьяной, ослом (с арабского также означает «задница») или другими животными. Египтяне часто шутили над «скудными умственными способностями» Мубарака.
Кто-то спросил президентов Египта, какой год был самым трудным в их жизни. Джамал Абдель Насер немного подумал и сказал: "Год неудачи, 1967 (проигранная война с Израилем)". Садат немного подумал и сказал: "Год войны в Рамадан, 1973 (проигранная Израилю Война Судного дня)". Мубарак ответил сразу: "Мой второй год в средней школе".
Всякий раз, когда Мубарак куда-то уезжает, скорая помощь и осел следуют за его машиной. Однажды мужчина спросил врача Мубарака, почему за Мубараком следуют скорая помощь и осел. Доктор ответил: "Машина скорой помощи понадобится на случай, если Мубарак попадет в аварию, а осел — на случай, если президенту понадобится переливание крови".
Абу Газала [бывший военный министр] съездил по делам в Заир, и в качестве сувенира правительство Заира подарило ему двух обезьян: одну для себя и одну для Мубарака. Когда Абу Газала вернулся в Египет, они договорились продать обезьян, чтобы собрать деньги для погашения национального долга Египта. Каждый из них пошел на разные улицы в Каире, и после того, как Абу Газала продал свою обезьяну, он пошел проверить, как дела у Мубарака, но обнаружил обезьяну, которая пересчитывает пачку денег.
И, наконец, приведем пример шутки, которая подводит итог мнения некоторых египтян по отношению к трем своим президентам. В переводе оно звучит так: "Насер научил нас жить на сыре (имеется в виду дешевый сыр, распространенная еда в Египте во времена тяжелого финансового положения египтян при социализме), Садат научил нас обманывать (здесь речь идет о масштабной коррупции), а Мубарак не сделал ничего (имеется в виду полная неэффективность 30-летнего правления Мубарака)".
Арабская весна
С начала 2000-х годов, когда Мубараку было уже за 70, появилось много шуток о сценах на его смертном одре и его бесконечном президентстве. [10]
Бог вызывает Азраила [архангела смерти] и говорит ему: "Пришло время схватить Хосни Мубарака". "Вы уверены?" — робко спрашивает Азраил. Бог настаивает: "Да, его время пришло; иди и принеси мне его душу". Итак, Азраил спускается с небес и направляется прямо к президентскому дворцу. Оказавшись там, он пытается войти, но его хватает служба государственной безопасности. Его бросают в камеру, избивают и пытают. Спустя несколько месяцев его наконец выпустили на свободу. Вернувшись на небеса, Бог видит его, всего в синяках и сломленных, и спрашивает: "Что случилось?" "Госбезопасность меня избивала и пытала", — говорит Азраил Богу. — Они только что отправили меня обратно. Бог бледнеет и испуганным голосом говорит: "Ты сказал им, что ты от меня?"
Человек нашел волшебную лампу и потер ее. "Ваше желание для меня закон!" объявил джинн. Человек сказал: "Постройте мне шоссе отсюда до Нью-Йорка". После некоторого размышления джинн ответил: "Это почти невозможно. Можете ли вы пожелать чего-то еще?". "Избавьтесь от Хосни Мубарака", — сказал человек, на что джин тут же ответил: "Сколько полос вы хотите на шоссе?"
Министр внутренних дел просит Хосни Мубарака написать «Прощальное письмо» египетскому народу. Мубарак отвечает: "Почему? Куда они уходят?"
Хосни Мубарак, Барак Обама и Владимир Путин вместе встречаются на встрече, когда внезапно перед ними предстает Бог. "Я пришел сказать вам, что конец света будет через два дня", — говорит Бог. "Расскажите своим людям". Итак, каждый лидер возвращается в свою столицу и готовит телевизионное обращение. В Вашингтоне Обама говорит: "Мои соотечественники, у меня есть хорошие новости и плохие новости. Хорошая новость в том, что я могу подтвердить, что Бог существует. Плохая новость в том, что он сказал мне, что через два дня наступит конец света". В Москве Путин говорит: "Народ России, я сожалею, что вынужден сообщить вам две плохие новости. Во-первых, Бог существует, а это означает, что все, во что верила наша страна большую часть прошлого столетия, было ложью. Во-вторых, через два дня наступит конец света". В Каире Мубарак говорит: "О египтяне, я пришел к вам сегодня с двумя прекрасными новостями! Во-первых, мы с Богом только что провели важный саммит. Во-вторых, он сказал мне, что я буду вашим президентом до скончания веков".
На встрече двух президентов Билл Клинтон восхищается способностью Мубарака набрать 99% голосов. Поэтому в качестве жеста дружбы Мубарак отправляет некоторых своих политических советников в Вашингтон, чтобы помочь Клинтону в предвыборной кампании 1996 года. Когда приходят результаты, Клинтон спрашивает: "Ну что? Я выиграл?" А советник отвечает: "Боюсь, что нет. Новый президент — Мубарак!"
Последний анекдот в адаптированной версии звучал на Первом канале из уст Познера в нулевых. [11]
К 2011 году обстановка в Египте сильно накалилась. Считается, что революция в Тунисе, которая привела к смене правительства, подстегнула и так накопившееся недовольство египтян. [12] Накануне протестов Халид Саид, блогер, обличивший полицейских в коррупции, был избит двумя сотрудниками службы безопасности в гражданском до смерти.
В день, когда Саиду исполнилось бы 29 лет, 25 января 2011 года тысячи людей вышли на акцию «День гнева» с требованием отставки Хосни Мубарака и проведения реформ в Египте. Полиция начала разгонять протесты слезоточивым газом и массово задерживала участников. Быстро события стали носить насильственный характер со стороны обеих сторон конфликта. В крупных городах был введен комендантский час, армия вошла в города, а интернет был отключен. Со 2 февраля в событиях активно начали участвовать сторонники Мубарака, также применяя насилие против протестующих. Все больше оппозиционных людей выходили на улицы, пока 11 февраля 2011 года Мубарак не ушел в отставку.
К началу революции политический юмор в Египте успел пережить некоторую трансформацию. Если на раннем этапе правления Мубарака все еще были популярны анекдоты, в которых посыл был хоть в какой-то степени завуалирован, то ближе к концу его 30 лет у власти юмор становился все более прямолинейным. [13] Идентификационная функция анекдота, то есть связывающая рассказчика и слушателя, ушла на второй план. Юмор стал напористым, почти агрессивным и требующим социальных изменений, выполняя скорее функцию прямой конфронтации. [14] "Юмор облегчения уступил место юмору превосходства. Люди устали шутить, чтобы осветить ситуацию; теперь целью было открыто высмеять Мубарака, чтобы заставить его уйти". Форма тоже преобразилась: чаще это уже был не анекдот с длинным сетапом, а короткая броская шутка скорее «твиттерского» формата.
Гражданин стоял перед Народным собранием и кричал: "Долой осла!" Он был арестован и получил 20 лет: 3 — за оскорбление и 17 — за разглашение государственной тайны.
Все эти новые черты политического юмора в Египте обострились в период революции. В Твиттере появился совершенно новый жанр шуток, где слово «Мубарак» использовалось в качестве глагола. Его смысл варьировался от «не понять намека, каким бы очевидным он ни был» до «прилипать к стулу, когда встаешь с него» или просто «задержаться в гостях». [13] В 2008 году с Египте появилось свое «ИА Панорама» под названием «El Koshary Today». [15]
Непосредственно на площади тоже было много юмора: «Почему ты не уходишь? Ты прилип к стулу?», «Используйте клей Хосни. Он приклеивает на 30 лет!», «Античный диктатор на продажу». Один из протестующих симулировал припадок в то время, как толпа барабанила ногами, хлопала и скандировала: "Уходи! Уходи!" словно обращаясь к демону. На плакатах была надпись «Если бы это был демон, он бы уже ушел!». [10]
Хотя, возможно, не юмор в конечном итоге заставил Мубарака уйти в отставку, но, несомненно, он дал людям еще один способ самовыражения во время тяжелого периода в стране.
После революции
Оппозиция во многом не была удовлетворена результатами революции. Египтяне, несмотря на формальную смену правительства, подозревали, что Мубарак еще какое-то время оставался у власти «за кулисами», что отразилось в том, что поток шуток про Мубарака продолжался и после 2011 года. Расцвет политических мемов и стендапа в Египте несмотря на то, что многим комикам пришлось покинуть страну, пришелся на период, начиная с нулевых, и продолжается до сих пор. [10] Однако послереволюционный юмор — это то, что происходит прямо сейчас, поэтому пока рано делать окончательные выводы об этом явлении.
Исследователь и собиратель египетских шуток Самер Шехата писал:
Один человек, пытаясь объяснить, почему он считает публикацию шуток неправильной, сказал […], что шутки отражают отсутствие демократии в стране и неспособность египетского народа быть демократическим. Совсем наоборот, я не верю, что эти шутки означают неспособность египтян быть демократическими. Скорее, я интерпретирую эти шутки как отражение постоянного стремления и стремления египетского народа к демократии.
И действительно, политический юмор часто помогает людям чувствовать собственную сопричастность к тому, что происходит в их стране. [16]
Подписывайся на медиа БЛИК!
Источники:
[1] http://www.jstor.org/stable/1261035?origin=JSTOR-pdf
[3] https://jaauth.journals.ekb.eg/article_49733_85c65561c84e4a8ba3bab9d544e1b824.pdf
[5] Blanchard Jerrold, Egypt Under Ismail Pacha: Being Some Chapters of Contemporary History, (London: S. Tinsley & 4 co., 1879), 218
[6] https://repository.arizona.edu/handle/10150/195746
[7] https://www.jstor.org/stable/1499980
[9] https://search.worldcat.org/title/912514014
[10] https://www.et-fine.com/10.1007/s12124-013-9239-x
[11] https://www.instagram.com/reel/C5vVJAYsEfF/?igsh=N2lxZXRvY2Q1bTJy (запрещенный в РФ)
[12] https://revistadecomunicacion.com/en/articulos/2013/Art059-082.html
[14] Meyer JC (2000) Humor as a double-edged sword: Four functions of humor in communication. Communication Theory 10(3): 10-33
[15] https://twitter.com/elkoshary
[16] https://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/0015587X.1992.9715831
