A Straight Flush

Из цикла «Простые истории с Холмов» (Plain Tales from the Hills)

* Стрит-Флеш — редкая и сильнейшая комбинация карт в покере, уступающая лишь Роял-Флешу: карты одной масти идут подряд, от низкой к высокой.

Перевод с английского Э. Бартенева

Когда двум армиям необходимо закрепиться на местности, а местность одна, то какой-то из армий придется отойти. Это первейшая заповедь на войне и — что-то же самое — в любви.

В описываемое время на одной местности располагались две армии, и ставки были высокими. Но, заметьте, примерно равными. 

Маллиторп представлял собой ветшающий обломок некогда очень статного мужчины, но обхождение его, и стиль, и умение держать себя, и вообще поведение были безупречными. У него водились деньги, он превосходно ездил верхом и был необыкновенным любимцем женщин. Он принимал всё это как нечто само собой разумеющееся, в снисходительной и величавой манере, пролагавшей путь прямиком в их сердца. Он был Армией Номер Один. 

Саверн был моложе его на целых пятнадцать лет. Врагов у него было немного, но те, которые были, называли его «рыжим юнцом». Он, конечно, не был юнцом, ему было двадцать пять, однако он действительно казался моложе своих лет. Он был недурен собой, и вид у него был цветущий. Маллиторп же и в лучшие свои годы выглядел слегка потасканным и слишком ухоженным. Кроме того, Саверн был исключительно честен, не держал на уме худого и никогда не переступал черты, за которой дозволено портить другим людям жизнь. Он был беден и, помимо жалованья, имел около двухсот рупий годового дохода. Кажется, что очень много, но для женитьбы совершенно недостаточно. Он был Армией Номер Два.

Они совершали маневры вокруг мисс Баркалдин — Этель Баркалдин, — она была столь мила, что, казалось, создана самим Провидением. У нее были мама и папа, две лошади, маленький взбалмошный фокстерьер и трижды в год новые наряды из Англии, а сказанное ею один раз было равносильно закону — заверенному подписью, печатью и неотменяемому.

Вот как оно всё было в самом начале — в июле. Некоторые мужчины говорили, что взобрались бы на Тару Деви** босиком, будь у них малейший шанс повстречаться на вершине с мисс Баркалдин. Хотя настроены они были не очень серьезно, тем не менее, когда Маллиторп со своими лошадьми — рослым чалым красавцем уэлером, маленьким рыжим пони для поло, неугомонно прыгающим, и серым арабом, задирающим хвост и берущим хлеб из рук мисс Баркалдин, — принялся за дело, я заметил, что почему-то это заставило всех приуныть. Всех, кроме Саверна.

Саверн не заикался о прогулке босиком. Но он не сдавался и совершенно загонял единственного своего галловея — страшненькую, мохнатую гнедую животину, — гоняясь по всей Симле за мисс Баркалдин.

Поначалу Маллиторп терпел его, но лишь до тех пор, пока до него не начало доходить, что Саверн замышляет нечто серьезное. Тогда он перестал терпеть и злился на него по любому пустяку. Но Саверн не обижался. Его сильной картой был возраст Маллиторпа, и он исходил из того, что младшему надлежит проявлять уважение к старшему. Поэтому он демонстративно называл его «сэром». В жизни всякого мужчины наступает возраст, когда обращение к нему «сэр» со стороны младшего делает его пронзительно несчастным, потому что он чувствует, что стареет, и что люди это замечают. Мужчины ненавидят стареть точно так же, как женщины. Если не больше.

Время, свободное от ухаживаний за мисс Баркалдин, Саверн посвящал тому, чтобы заставить Маллиторпа почувствовать свои годы. «В ваших летах, сэр…» — начинал он, а затем напоминал, как рискованно танцевать в комнатах, продуваемых сквозняком, или засиживаться до глубокой ночи. Маллиторп не находился, что возразить, поскольку советы давались в почтительной форме, но из-за них он не любил Саверна сильнее прежнего. Так они маневририровали — эти две армии — вокруг мисс Баркалдин, со всеми своими подразделениями, которые следили за партией и делали ставки на предполагаемого победителя; вокруг Этель Баркалдин, такой кроткой и безмятежной, словно в целой Вселенной не существовало таких вещей, как любовь и супружество.

Тот сезон в Симле — может быть, помните — своими азартными играми был примечательнее прочих. Речь не об играх в Клубе — те всегда достаточно надежны, — а о приватных играх в частных домах, когда никто не может помочь не смыслящему в игре человеку. Многие из историй, связанных с тем сезоном, не лишне вспомнить. Игра, на которую пал выбор, был покер — вы же знаете, как переменчива мода на игры, — а ставки были безжалостно высоки. Теперь есть люди, которые сойдут в могилы, искалеченные долгами этого сезона. Зато это было прекрасное время для тех, кто умел играть. Таких было немного, но они наживались.

Маллиторп играть умел. Более чем. Покер нынче — это не просто сидение за столом ради того, чтобы ввести соперника в заблуждение относительно вашего расклада, как думают некоторые. Покер — это игра, опирающаяся на опыт и строгую науку, и была изобретена краснокожими индейцами, чтобы обучать своих воинов умению сохранять выдержку под напором сильных эмоций. Люди говорили, что игра Маллиторпа вызывала благоговейный трепет — сам Сфинкс казался бы нервной, раскрасневшейся школьницей по сравнению с ним, когда он с полуприкрытыми глазами, в дыму от сигары чаруты, неподвижно восседал над покерной доской, словно высеченный из камня. В покере он был велик. Многие это изведали и больше не решались с ним соперничать.

Саверн немного, не так уж и хорошо, выучился игре, когда его полк стоял в Галифаксе. Он тоже играл в этом сезоне, но его игра лежала в другой плоскости, нежели у Маллиторпа, и недели напролет он играл по средствам. С Маллиторпом они враждовали лишь из-за мисс Баркалдин. Поэтому, когда Маллиторп стал любезничать с Саверном, наш субалтерн*** заподозрил неладное. По своей натуре рыжеволосые люди недоверчивы. Вы, наверняка, обращали на это внимание. Маллиторп и Саверн были знакомы с мисс Баркалдин около пяти недель; но поскольку она не отличалась пылкостью нрава, никто из них не снискал заметной милости с ее стороны. По крайней мере, никакого особого интереса она к ним не проявляла. Саверн задумался о причинах дружелюбного настроя к нему Маллиторпа и отверг мысль, что его козни нанесут ему вред. Как и Братец Кролик, он «кликнулся» на «приветики» Маллиторпа, чтобы посмотреть, что из этого выйдет, и вскоре Маллиторп вскрылся. Он-де слышал замечательные вещи об игре Саверна и так далее и тому подобное, в результате чего Саверн не один раз обедал у Маллиторпа в гостинице и завершал вечер легким покером. Некоторые считают, что в покер можно играть вдвоем, не обязательно вчетвером. Маллиторп придерживался ровно того же мнения. В своих заботах о том, чтобы Саверн зацепился за крючок понадежней, он немного ослабил — может быть, на две анны — свое внимание к мисс Баркалдин. Саверн же не ослаблял; и события показали, что леди поставила ему это в заслугу. 

Две армии маршировали теперь бок о бок, и их союзники, глядя на игру, говорили, что выглядело это очень странно. Обе армии продолжали играть друг с другом в покер, притом что уровни их игры были несравнимы.

Затем, два месяца спустя после начала маневров, Саверна осенило, что он проигрывает гораздо больше, чем может себе позволить. Большинство людей бросило бы игру, но Саверн не прекращал. Он размышлял об этом так: «Коли уж я не могу сберечь рупии, которыми так сильно дорожу, то насколько же тогда важней, чтобы я был по крайней мере уверен в девушке, которой дорожу больше всех рупий на свете». Логика кажется кривоватой, зато политика была здравая. По окончании размышлений он вышел на улицу и, встретив мисс Баркалдин, разъезжающую в одиночестве по Моллу, воспринял это как знамение, после чего, в присутствии охранника гуркха**** и шеренги телохранителей, сделал ей предложение, — через три с половиной минуты после того, как было принято первое решение. Он ужасно нервничал, но не отклонился от своей точки зрения и изложил суть в нескольких словах. Что всегда полезно. Кончилось тем, что мисс Баркалдин взяла с него клятву не разглашать о помолвке до конца сезона — потому что, как сказала она, знакомы-то они совсем недолго. Саверн, в сопровождении неувядающих Гималаев, танцующих вокруг него польку-мазурку, отправился к себе в гостиницу и полчаса провел в попытках стереть с лица следы чрезмерного восторга.

Вскоре ему доставили записку от Маллиторпа, который звал его на большую покерную вечеринку, чтобы он смог отбить все свои проигрыши. Поскольку Саверн только что получил благосклонность женщины, которую любил, то он сделался  в несколько раз мудрее змеи — именно так и бывает — и стал прозревать ход вещей. Будучи, по своему обыкновению, честным и порядочным человеком, Саверн решил, что, учитывая устроенную ему Маллиторпом ловушку, один раз он вправе поступиться своими принципами. Он шел, готовый проиграть 5,000 рупий и затем их выплатить. Если бы Маллиторп настаивал. Но он подозревал, что Маллиторп настаивать не будет.

Вечеринку они устроили грандиозную. Саверн играл, как черт, и проигрывал, как ангел, для которого золото — просто мусор. Ближе к ложной заре***** Маллиторп сбросил с себя маску и объяснил Саверну, что в общей сложности тот должен ему 4,790 рупий. Саверн сказал, что он сломлен и ждет развязки, а Маллиторп продолжал, уж очень как-то любезно: 

— Вы молоды и глупы. Пусть это будет уроком для вас. У меня нет намерения — и т. д., и т. п. — погубить вас — и т. д., и т. п., и т. п.

Маллиторп сам почти поверил, что печется о благе Саверна: 

— И я прошу лишь, в качестве цены за то, что держу в руках, — а это была пачка собственноручных расписок Саверна, — чтобы вы завтра, то есть уже сегодня утром, покинули Симлу, не вступая ни с кем в разговоры. И еще вот что: вы будете оставаться внизу, на равнине, до тех пор, пока я лично не сочту ваше возвращение целесообразным.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Саверн позаботился о том, чтобы расписки были сожжены, и сказал, что со стороны Маллиторпа это безмерная щедрость. Затем он поехал собираться в дорогу и от смеха чуть не свалился с лошади. Он отбыл в 6.30. До Амбалы он добрался к пяти часам дня. Там его уже ждала телеграмма:

«От  Маллиторпа,  из Симлы —  Саверну, в гарнизон Амбалы — частное, в ординарном порядке: 

— ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ — Я ПАС».

Саверн вернулся на следующий день. Он говорил, что никогда в жизни не получал такого наслаждения от поездки. Всё верно, общее правило гласит: не стоит даже пытаться взять верх над субалтерном, находящемся у тебя в прямом подчинении, если он прослужил больше пяти лет.

Примечания

Рассказ опубликован в «Civil and Military Gazette» 12 января 1886 года, с подзаголовком, указывающим на его принадлежность к циклу «Простых историй с Холмов». В 1899 году был перепечатан в одном из переизданий «Простых историй», в последующем не публиковался.

* Стрит-Флеш — редкая и сильнейшая комбинация карт в покере, уступающая лишь Роял-Флешу: карты одной масти идут подряд, от низкой к высокой.

** Тара Деви — холм в 10 км от Симлы, местообиталище богини Тара Деви, на холме стоял посвященный ей храм (в настоящее время построен другой).

*** Субалтерн — младший офицер.

**** Гуркхи — народности тибетского и индийского происхождения, населяющие предгорья непальских Гималаев; часто рекрутировались британцами наряду с сикхами.

**** Ложная заря — ложный рассвет, наступающий в некоторых широтах примерно за час до истинного рассвета и быстро гаснущий.