В эти дни в Беларуси многое делается для смягчения последствий пандемии COVID-19, несмотря на то, что можно подумать после заявлений президента Лукашенко о лечении коронавируса трактором, водкой, хоккеем или сливочным маслом либо его же циничных высказываний в адрес умерших от инфекции. Пандемии в различных формах противодействуют медики, «рядовые горожане», гражданское общество, бизнес и государственные институты Беларуси. Написанное ниже НЕ является суждением эксперта по эпидемиологии; это (очень неполная) этнографическая заметка культурного антрополога. Публикуя её, я присоединяюсь к тем, кто считает пандемию коронавируса политическим и социальным явлением не меньше, чем «природным» (например, к Бруно Латуру).

Отмечу, что в начале эпидемии поведение официальной Беларуси не было одиозным. В начале февраля страна направила в Китай 20 тонн помощи и группу специалистов; на здание Национальной библиотеки проецировались слова поддержки «Держись, Ухань» на белорусском и китайском языках; Минздрав публиковал отчеты о случаях заболевания ежедневно. Отчеты начали появляться с задержками тогда, когда явно назрела необходимость решительных действий от государства. Непрозрачность информирования населения об эпидемии вызвала в интернет-СМИ и соцсетях Беларуси шквал возмущения.

Граждане Беларуси собрали за введение карантина 150 тысяч подписей, а рядовые врачи, несмотря на запреты от начальства и подписки о неразглашении, рассказывают о переполненных отделениях и нехватке элементарных ресурсов. Тем не менее, государство объявляет введение карантина нецелесообразным. По состоянию на вечер 10 апреля 2020 года, в Беларуси не действует ни запрета на въезд для иностранных граждан, ни запрета на выезд для своих, ни какой-либо меры, аналогичной карантину, локдауну, или «отпуску» в масштабах страны. Для пользования общественным транспортом или выхода в город не нужен пропуск. Барам, ресторанам и клубам не запрещено работать. Рабочие промышленных предприятий не отправлены в оплачиваемый отпуск или простой.

Однако это не значит, что жизнь в Минске не изменилась значительно с начала пандемии.

Ниже я приведу свои наблюдения из беларусской столицы и ссылки на внешние, не только минские, источники. Отмечу, что я сам перешёл на работу из дома начиная с 12 марта и покидаю квартиру только для выгула с собакой (раз в день) и покупки продуктов в гипермаркете, куда еду на велосипеде либо иду пешком (дважды в неделю).

Что изменилось?

Прежде всего, на улицах Минска все более распространенным становится ношение масок. Это особенно заметно среди молодежи, женщин и детей; в прошлую пятницу я видел, что до половины молодых девушек были в масках в моем (достаточно пролетарском) районе Минска. Маски также носят кассир_ки и мерчендайзер_ки в супермаркетах; маникюрщицы, персонал салонов связи, таксисты. У входа в супермаркеты и государственные учреждения, в туалетах офисных зданий и торговых центров ещё в середине марта обычно можно было найти дезинфицирующее средство для рук. На подходе к кассам на полу супермаркетов наклеены линии, обозначающие безопасную дистанцию в очереди; а в динамиках вперемешку с рекламными роликами звучат просьбы о социальном дистанцировании. Уже десять дней назад 30% работодателей, зарегистрированных на rabota.tut.by, отправили своих работников на удаленную работу. Некоторые крупные предприятия находятся в карантине, отдельными цехами либо полностью. Даже наша местная ЖЭС отменила собрание жителей во дворе, не скрывая причин (см. фото).

Большая часть публичных мероприятий в Минске отменена: практически все места, которые я регулярно посещал, объявили карантин (и, кстати, вынуждены краудфандить себе на аренду). Уже в конце марта белорусы посещали рестораны и кафе на 67% реже чем до пандемии. Некоторые небольшие магазины также перешли в онлайн. Что касается часто упоминаемого национального чемпионата по футболу, то игры де-факто проходят при пустых трибунах (это видно из любого спортивного обзора игр). Фанатские группы ведущих футбольных клубов Беларуси призывают приостановить чемпионат и игнорировать матчи.

От символической поддержки до коллективного действия

Согласно опросу SATIO, явное большинство белорусов выступает за отмену публичных мероприятий и переход на удаленную работу на время эпидемии. Индекс самоизоляции от Яндекса показывает, что на улицах Минска сейчас примерно втрое меньше людей, чем до пандемии. Белорусские операторы мобильной связи добавляют в свои строки состояния «оставайсядома» и «stayonline» свои имена в строке состояния на смартфона. Мобильный оператор А1 предоставил своим абонентам безлимитный доступ в Интернет до конца августа. В Минске появилась художественная инсталляция, состоящая из огромных медицинских масок на деревьях, призывающих людей осознать опасность вируса. В Гродно на стену торгового центра спроецировали видео с благодарностью медикам на разных языках. Новостной сайт Hrodna life специально изменил свой логотип, поставив между двумя частями своего названия знак 1,5 м, а внизу — подпись «Трымай дыстанцыю» («Держи дистанцию»).

Параллельно наблюдается огромная волна волонтерства, краудфандинга и других низовых инициатив, направленных на то, чтобы помочь пожилым людям остаться дома, а медицинских работников поддержать масками, лекарствами, аппаратами ИВЛ и другими ресурсами (чаты в Телеграме, адресная благотворительность интерактивные карты помощи, солидарности, и распространения коронавируса в том числе в государственных медиа — и это лишь малая часть ссылок). Коммерческая компания в Витебске разработала экспресс-тесты на коронавирус, которые также были сертифицированы в течение нескольких дней (против привычных для таких процедур в Беларуси месяцев).

В течение нескольких дней беларусы и беларуски собрали более 1 млн евро на специальный счет пожертвований Минздрава.

Наконец, государственные органы далеки от полного отрицания вируса. Например, администрация президента приостановила прием посетителей в обычном режиме и на время пандемии коронавируса коммуницирует только по переписке. Весенние школьные каникулы в Беларуси продлены (пока что на одну неделю), а в отдельных областях отменены все спортивные мероприятия с участием детей. Тестирование на вирус идёт сравнимыми с показателями некоторых стран ЕС темпами (так, по состоянию на 10 апреля Беларусь провела в два раза больше тестов на миллион населения чем Польша или Болгария). Медицинские учреждения срочно реорганизуются для приема большего количества пациентов с симптомами пневмонии. Под давлением общественности, после двух- и трёхдневных пауз беларусский Минздрав стал ежедневно публиковать отчеты о новых заражениях, пригласив в страну делегацию ВОЗ. Есть и точечные экономические меры: государство ввело запрет на повышение цен более чем на 0,5% в месяц на время пандемии; а после коллективного обращения туроператоров в завязанном на туризм Гродно арендная плата для 20 из них снижена до июля 2020 года.

Обесценивание дел словами и коммуникативный провал

Приводя эти разрозненные свидетельства, я ни в коем случае не хочу сказать, что белорусское государство делает достаточно для борьбы с вирусом. В его срочной помощи нуждается медицинская сфера, а также малый бизнес, культурные индустрии, турфирмы и многие другие экономические акторы. Населению необходимо более прозрачное информирование о ходе пандемии и планах противодействия ей; в Беларуси отсутствуют адекватные социальные гарантии заболевшим или потерявшим работу из–за пандемии. Однако де-факто изменения в жизни людей, вызванные COVID-19 в Беларуси, весьма похожи на изменения в других странах.

Разница в том, что многие из этих изменений происходят в Беларуси не из–за запрета, введённого государством под страхом наказания, а в результате социальной ответственности, сотрудничества на низовом уровне, инициатив бизнеса и освещения в независимых СМИ (такими в Беларуси выступают онлайн-издания). Конечно, нельзя сбрасывать со счетов элементарный страх, а также влияние российского медиапространства в Беларуси: оно наверняка снижает здесь уровень коронаскепсиса. Тем не менее, при взгляд на нынешнюю гражданскую активность против угроз «COVID-19» в Беларуси видно (по локализации усилий и практике коммуникации), что ее ключевые акторы едва ли относятся к аудитории российских телеканалов.

Что белорусскому государству совсем не удаётся сейчас, так это создать впечатление, что оно предпринимает всё возможное для борьбы с пандемией и держит ситуацию под контролем. Вместо милитаристской риторики «войны с вирусами», слышной во всех странах вокруг, в Беларуси на поверхность выходят слова «коронаидиота номер один» (как его окрестило немецкое телешоу), а также вопиющий коммуникативный провал со стороны Минздрава. Последний риторически обесценивает огромные усилия белорусских медиков, которые в эти дни делают самую тяжелую работу (да и даже усилия самого министерства обесценивает). А президент вершит чистое зло по отношению к белорусским гражданам, которым после высказываний Лукашенко наверняка ещё на месяцы будет заказан въезд в любую другую (риторически более успешную) страну. Беларусы как народ (а не один их президент) уже опозорены и высмеиваются в иностранных публикациях и вирусных мемах о COVID-19.

В это же время внешняя критика действий Беларуси в ситуации пандемии начинает заглушать голоса тех, кто пытается прийти ко взаимопониманию внутри страны. После смерти 25-летнего гражданина России в Витебске российский общественный деятель Антон Красовский заявил, что «не должно быть никакого Лукашенко. И никакой Беларуси»; и это не единственное заявление против белорусского суверенитета за время нового коронавируса, как показывает исследование ISANS. При повторении «итальянского сценария» в Беларуси трудно будет ожидать в её адрес ту волну сострадания и поддержки, которую европейские общества выразили Италии.

Упущенный шанс шведского подхода

В ситуации, когда готовых решений нет, а страны действуют разрозненно и на ощупь, белорусские власти могли бы скорректировать свою стратегию и позиционировать ее как шведский подход к пандемии коронавируса. Это не шутка: сходства между политикой и реакцией общества на вирус в Швеции и Беларуси значительные. Здесь и там, большинство ограничений вводятся по рекомендации и собственной инициативе. Власти обеих стран оправдывают свои решения мнениями экспертов (хотя уровень прозрачности в их аргументации, конечно, несопоставим). Медики обращаются к обществу с просьбой ограничить контакты с пожилыми людьми и другими группами риска, а не прекращать свою активность полностью. Несмотря на вышесказанное, горстка должностных лиц в Беларуси своими словами выставляет всю страну на посмешище. Будучи буквально брендированной как диктатура, Беларусь провалила брендинг своей политики перед лицом COVID-19 в качестве либерального подхода к смягчению последствий пандемии.

Да, именно брендингом себя через риторику и символическую расстановку акцентов сейчас занимается каждое европейское государство, наряду с тем, что собственно борется против вируса.

Пока я пишу эти строки, ситуация меняется ежечасно — и не станет сюрпризом, если карантин в Минске объявят в ближайшие дни. Нет оснований ожидать, что наряду с желаемым эпидемиологическим эффектом такие меры в Беларуси приведут к меньшему количеству насилия, произвола или абсурда, чем российский «некарантин» или полноформатный украинский локдаун. Подавление свободы передвижения и выписывание штрафов — это то, что белорусское государство умеет очень хорошо. Без сомнения, ему также не составит труда ввести в свой уголовный кодекс новые пункты за нарушение режима карантина. Наверняка, если постараться, найдутся и средства для массовой закупки камер наблюдения (а то и дронов).

Более того, у меня нет компетенции критиковать такие решения. Для их принятия и оценки есть опытные, дипломированные эпидемиологи и экономисты.

На сегодняшний день белорусское общество сталкивается с беспрецедентной потребностью организовываться и добиваться исполнения обязанностей от своего безответственного и слабого, но весьма жестокого государства. Карантин приведёт Беларусь к нормальности сразу в двух смыслах: вернёт её к привычному приказному тону общения с собственными гражданами, а также гармонизирует её состояние с тем режимом полицейского государства, что царит сегодня в соседних странах.