В 1937 году Фрейд пишет работу «Анализ конечный и бесконечный», в которой рассуждения затрагивают длительность анализа, его возможности и логический конец. Сказать, что Фрейд не приходит к какому-то окончательному выводу — значит не сказать ничего. Вопрос этот до сих пор не прояснен, как, собственно, и мотивы, которые толкают психоаналитика с психоанализантом в практику.

Однако после Лакана достоянием аналитического сообщества стала процедура passe, предложенная в качестве способа освидетельствования достаточной проанализированности субъекта. Неясно, значит ли это, что под достаточной проанализированностью имеется в виду переход субъекта к генитальной фазе, то есть способность претерпевать лишение перед лицом наслаждения другого. Но в таком случае самые проанализированные субъекты остаются за пределами анализа, тогда как погруженные в него заканчивают чем-то иным, овеянным мраком, и близким к тому, что называют желанием аналитика.

Лакан, отдавая себе отчет в абсурдности идеи самой процедуры, предлагал также не уступающие по градусу абсурда условия проведения самого passe — вплоть до того, что менее опытные аналитики могли бы оценивать более опытных, а состав комиссии меняться каждые полгода. Не удивительно, что идея потерпела крах, была вытеснена или даже отброшены в результате, буквально, сопротивления аналитиков.

Обращаясь к работе Фрейда, важно учесть, что окончание анализа он видел в довольно понятном, ясном эффекте — исчезновении симптоматики, отступлении нервной болезни без смещения и появления новых симптомов. Такой взгляд затрудняется в нынешних обстоятельствах, тогда как анализ зачастую выявляет симптоматичность в самом запросе, с которым субъект в него приходит. Иной раз, психоанализант вовсе не рассчитывает на эффект и много о своих симптомах не говорит, будучи движим при этом каким-то смутным желанием анализа — как тогда быть в таком случае?

Passe предлагает в качестве способа оценить проанализированность субъекта вынесение собственного случая на суд. Как должна проходить такая процедура, кому, каким образом полагается решать был субъект достаточно проанализирован или нет — вопрос чрезвычайно загадочный и по идее не разрешенный до конца. Мало того, трудно отрицать сходство passe и экзамена, что окольными путями возвращает нас в педагогический дискурс. Вместе с этим, кому как не Лакану принадлежат слова о том, что чтобы учить — нужно быть безумным. Тут уже трудно не запнуться о то, что сам он ведет семинары, располагаясь за преподавательским столом и обращаясь к аудитории, как к тем, кто учиться. Даже в том случае, в котором научить анализу оказывается невозможно, прикрыть лавочку, подмяв разворот аналитического дискурса — альтернатива сомнительная. Разрешить такую задачу оказалось не по силам даже Лакану — это сложно принять, но результат на лицо.

Теперь, на изломе современности, с теми картами, которые есть на руках остается только признать фатальную не-утопичность затеи. Сколько бы организации не дискредитировали сами себя, они продолжают появляться и разрастаться до самых нежелательных форм. Каким бы абсурдным не казался passe — на него есть запрос, а в этом измерении, как известно, до требования рукой подать.

Но чем занимается психоанализ, если не рассмотрением препон, стычек, несуразиц, преткновений? Получается ли у него разрешить их — это уже другой вопрос. Достаточно того, что он ими занимается. Занимается так, что в конечном итоге, разрывы сохраняя свое влияние на структуру субъекта перестают его волновать, что постепенно распускает невротический клубок.

Сколько бы раз не заканчивался анализ, столько же раз он может возобновляться. Психоанализ в том числе про изменение путей наслаждения, тогда как эти пути могут меняться и вне анализа. Здесь нельзя провести аналогию с некоторой константой или метрическим столбиком «до» и «после» воздействия. Время логическое может подразумевать кратчайшие сроки анализа или же годы — вплоть до десятилетий.

При таком взгляде рушится идея о справедливости, честности, последовательности. Все естественное и близкое для нас сегодня при подобном раскладе обнаруживается несостоятельным, а мы миримся с необходимостью принять это обстоятельство и быть готовыми ко всему. Тут приходится учитывать на ряду с идеалом аналитического дискурса еще и педагогику, от которой мы уйти не способны, которая так или иначе организует речь и процесс передачи знания.

Утопия явлена в свободе от противоречий, гештальте стройного тела теории. Дорога к нему задана вектором невротизации, тогда как разрушение символических связей вместе с конфликтными зонами — путь полной аннигиляции. Парадоксы и противоречия инпутированы в ситуацию изначально. Лучшее решение вопроса заключает в себе терпение, готовность к вечной отладке системы.

В этом месте удачно было бы припомнить клинический случай из практики Сони Чириако. Ее пограничный психоанализант постоянно находясь на грани, нашел способ преобразовать структуру, обнаружив в ней точки якорения, по аналогии с мобилем. Целое аналитическое сообщество по сути является таким пограничником, вечно западающим в означающей цепочке от анархитика к аналитику и назад. Этот механизм не разрешает противоречий пограничного пациента, но позволяет им вписаться в разметку апориями, организующими мобиль — восприимчивую систему, приводимую в движение ветром. Шероховатости образования лакановской школы и есть те точки опоры, которые нам придется интегрировать в понимание ее устройства. В конечном итоге, что как не логические нестыковки приводят структурные образования в движение и выступают средством их преобразования. Так разрешение этой истории скорее всего вершилось бы по принципу трансформации бинарной, плоской модели в нечто такое, что выводит работу психоаналитического аппарата в пространство, напоминая своего рода мобиль.

#ШколаКлиническогоОбразованияЛакановскихАналитиков
#клиническиештудииАртелиБФЛ
#znakperemen