Правомерно ли считать, что вера большинства людей, живущих сейчас, в начале XXI-го века, — вера в будущее без насилия, войн и геноцидов — результат пропаганды и отравления массового сознания опиумом ни на чем не основанного оптимизма? Именно так. С чего бы это человеческому существу, привыкшему на протяжении сотен тысяч лет к вкусу мяса своего соплеменника, к запаху крови и культу силы, с чего бы ему становиться безобидным травоядным животным? Если оптимизм и вера в лучшее будущее широко распространены среди нищих, больных, идиотов, то это ни в коей мере не есть доказательством правильности этих идей. Нищие, больные, идиоты составляют основную часть нашего общества, к ним, правда, следует добавить идеологических рабов — "низшую касту" исполнителей предписаний властей.

Детство человечества выражено в оптимизме, и в ничем не сдерживаемом росте коллективного психоза, когда люди принимают любую ложь, любой абсурд за истину в последней инстанции, игнорируя, вытесняя реальность, а то и прямо отрицая её. Дикарю первобытного племени невозможно было бы доказать неверность его сакральных мифов и нереальность снов, тогда как современного человека можно переубедить в чем угодно, — словно он утратил головной мозг в процессе эволюции, как будто прогресс заключается в избавлении от сознания и любых зачатков мысли. Все это, рано или поздно должно привести к оппозиции, ответной реакции, радикальному переосмыслению Бытия со стороны сознания, не принимающего всеобщее интеллектуальное вырождение. Ибо вслед за интеллектуальным, наступает вырождение в других сферах, регресс разума сопровождается и социальной деградацией. Возникновение тоталитарных идеологий эпохи Модерна, таких как фашизм и коммунизм было вызовом времени и необходимостью рывка вперед, за грань дозволенного, преодолением тварью собственной слабости. Ибо всё самое значительное в мире науки, искусства, религии есть результат выхода человека за пределы своего мира и расширения границ влияния. Трансцендентный авторитаризм и приобщение к сакральному символу с этой позиции представляются более естественными и конструктивными формами бытия людей, нежели анархическая вседозволенность, ведущая к атомизации общества и экзистенциальному отупению, за которыми следует новый тоталитаризм, организованный теми, кто не пожелал мириться с навязанной им участью пассивной единицы социума, лишенной высшей, сверхчеловеческой идеи, единицы обезоруженной и кастрированной, — участью всякого, кто вступает в утопию “счастья для всех”. 

Мы говорим не столько о каноническом фашизме, сколько об архетипической модели мировосприятия, когда человек устремлен к собственному бессмертию, несокрушимости, всесилию и превосходству над миром, который обязательно должен поддаться его воле. Фашизм это не идеология, он шире и глубже исторических периодов военной диктатуры. Это прошивка человеческого мышления, — то, что можно назвать "божьей искрой", ибо благодаря этому насилию над собой человеческое существо и способно превозмочь собственную ограниченную, темную природу. В какой-то мере, любой фашизм гностичен, и уходит корнями в метафизику бунта против космоса и самой жизни. В фашизме заложено милосердие и любовь к тем, кого он подавляет, и это сближает его с инквизицией, как разновидностью христианского экстремизма. Ведь инквизитор не убивал, он “оказывал милость” грешнику, освобождая его из объятий дьявола: мизерикордия, т. е. причинение смерти из милосердия в Средних Веках не расценивалось как кощунство, или нарушение “завета любви”. Наоборот, любовь тем искреннее, чем ближе она к смерти. Любовь карающая, любовь причиняющая боль объекту страсти, любовь безжалостная и уничтожающая выражена в милости Господней к твари, и в сострадании того, кто взял на себя роль Судьи и исправителя несовершенства Бытия. Когда человек становится проводником воли Бога, он действует согласно закону любви в проявленном бытии, как если бы он сам был ангелом, карающей дланью Господа.

В современном политическом дискурсе фашизмом именуют все, что посягает на "свободу" индивида, но нигде не дается четкой трактовки понятия "свободы", которая должна наступить после отказа индивида от всего, что составляло его идентичность: национальную, религиозную, гендерную, экзистенциальную. Фашизм с точки зрения постмодернизма это насилие архаики над прогрессивным, достигшим последней фазы свободы индивидом. Но, повторимся, никто и нигде не дает нам объяснений, что значит эта свобода: умереть тихо и спокойно в комфортабельном санатории, нескончаемо оргазмировать или наркотизироваться до полной аннигиляции разума.

О каком выходе из темницы архаики и репрессивного Модерна идет речь, когда прогрессивному европейскому обществу уготована роль жертвы религиозных фундаменталистов и сектантов, а результатом всеобщего человеколюбия и “нескончаемого кайфа” есть приход "диких”, “фашиствующих" исламистов, консерваторов, нигилистов, ультраправых террористов, пользующихся слабостью и разложением людской массы в условиях главенства либеральных ценностей. Дисциплина, насилие и жестокость иерархии мобилизуют, задают ритм, мощь, энергию в протесте, войне, революции, тогда как озабоченный "выживанием" и "тихой старостью" либерал был и остается зависимым от полиции, которая должна по закону защищать его существование, каким бы ничтожным оно не было. Сектанты безумны, но они эффективны, их энергия и ярость меняет порядок, а зависимые, безвольные и законопослушные им подчиняются, хоть и понимают абсурдность "новых идей". Фашизм достигает своих целей, и ему нет нужды оправдывать чем-то собственные ошибки. Диктатура ломает человека, но из его обломков, из частей "людского материала" создает нечто иное, — монстра активного нигилизма. 

В Ренессансе утвердилась диктатура христианства, которая не разбирала средств в укреплении власти церкви и духовной тирании. В начале прошлого века на руинах христианства возникли коммунизм и нацизм. История повторяется, меняя внешний облик, но сохраняя свою суть: стихийную анархию и хаос подчинить возможно лишь самой безжалостной диктатурой. Постмодерн делал ставку на безвластие, но пустивший очередь в толпу автомат Калашникова убедительнее всех теорий и гуманистических идеалов, которые породили "прогрессивные умы” Европы за последние двести лет. Модерн в современном дискурсе равен фашизму, фашизм равен инквизиции, патриархату, кастовой системе. Но что если ни раса, ни каста, ни "инстинкт жизни" не будут играть главной роли в новом, более прогрессивном в сравнении с предыдущими его вариантами фашизме, возникновение которого мы предвещаем. Для этого уже все готово: общество разделено на про-системное большинство, — конформистов, рабов, приспособленцев, и меньшинство: радикалов, пассионариев, несогласных, озлобленных, готовых на любые, самые бескомпромиссные и кровавые способы борьбы с господством элит. Аят Корана, в котором говорится об ангелах, обезглавливающих неверных, места из Ветхого Завета, где Господь милостив к вершителю геноцидов за правду божью, ультралевые бунтари, реакционеры и консерваторы — благодатная среда для рождения идеологии, которая вберет в себя черты предыдущих разновидностей тоталитарной мысли и действия, — “варварских”, "аморальных”, "преступных", "унижающих достоинство человеческое".

Ненавистники Модерна, логоцентризма и "насилия мысли" над телом, содействуя ментальному регрессу и отмене субъектности индивида, создают условия порабощения общества "свободных индивидов"  агрессивными элементами нового фашизма. Мы не можем знать, какую основную идею, религиозную догму, или заповедь будет иметь новый тоталитаризм, современность пока лишь ожидает его прихода, и мы не уверены, что его наступление будет непременно крушением гуманизма, ведь национал-социализм в Германии, фашизм в Италии были не чем иным, как радикализированными вариантами логоцентризма, рожденного Модерном. Короче говоря, никакого гуманизма никогда и не существовало, а были лишь не доведенные до крайности методы дрессировки человека, — психиатрия, полиция, церковь, патриотизм. Новый фашизм будет возвращением к Модерну, поскольку последний есть универсалией сознания, логически выведенной из религиозного мировосприятия. Наука и гуманизм Просвещения были вторичными явлениями, Модерн порожден гностической мыслью, титаническим дерзновением, метафизическим бунтом против космического порядка. Ни раса, ни нация, ни вера в справедливость, вероятно, уже не будут основными догмами фашизма, — на первый план выступит отрицание Бытия, или, напрямую доктрина Апокалипсиса, напомним, что в исламе ангел смерти является любимейшим из слуг Господа, и аннигиляция человека есть благим деянием прекраснейшего и могущественнейшего из божьих посланников. В отличии от христианства, согласно которому смерть порождена грехопадением, и будет отменена после победы Иисуса над Антихристом в конце времен. В исламской метафизической доктрине последнего суда заложено отрицание Бытия, и намерение превозмочь человеческое начало, а ислам в нынешний час  —  один из путей сопротивления миру, в котором уже случился отказ от субъектности, "сектантства" и любой метафизики, ставящей под вопрос космический порядок.

Мы не беремся однозначно утверждать, что именно ислам, или христианский консерватизм, или радикальный трансгуманизм, также весьма враждебно и нигилистически настроенные против природы человека — мировоззренческие системы, из которых непременно вырастет новый фашизм, мы лишь перечислили некоторые из очевидных достоинств, явных преимуществ религиозного, трансцендентирующего сознания, нацеленного на экспансию и войну против мироздания. Люди, в подавляющем большинстве имеют склонность к подчинению "сильной руке", тогда как другой тип, нонконформистский, античеловеческий всецело занят борьбой с внешним миром, и миром внутренним, — эти непрерывно атакуют реальность возвещая об откровениях и пророчествах, создающих цивилизацию странников смерти, они же, отказываясь от мира ищут способы его разбить, расчленить, преобразовать, создавая идеологию и науку. Поскольку фашизм в XX-м веке был порожден скрещиванием оккультных идей и научных инноваций (с одной стороны поиск копья судьбы и экспедиция на Тибет, с другой — евгеника, бихевиоризм, развитие техники и первые попытки создать атомное оружие), мы полагаем, что мифотворческое? религиозное сознание соединяясь с научным, рациональным мышлением закономерно приведет к возникновению, росту и триумфу очередной инкарнации тоталитаризма. Нигилизм и революция расчищают поле для прихода фюрера, война и терроризм — первые родовые схватки, в преддверии его появления на свет. Гуманисты и либералы прошлого возмущались и недоумевали: почему духовная традиция, искусство, мораль, литература Европы не способны были предотвратить наступление фашизма? Но она, культура, его создает, романтизирует и распространяет. Культура насаждается моральным насилием, а это само по себе диктатура разума, насильственное утверждение всеобщего духовного начала. 

Произведение подлинного искусства не бывает безопасным, высокоморальное искусство — это профанация. Воображение художника взрывает Бытие и перестраивает его согласно иным, известным ему одному законам. Культура столь же профашистская как и биология. Ни от одного, ни от другого мы отказаться не можем, не перестав быть собой. В изображениях ангела смерти, вершащего правое дело от имени Всевышнего и высшей справедливости достаточно красоты и совершенства, мистического света и чистоты, чтобы убедить жалкого людского деграданта взять в руки оружие и примкнуть к армии бунтарей против земных властей, олицетворяющих нечистое царство сатаны и хаоса, звероподобных ублюдков и лишенных сознания рабов. Он станет под новое знамя, и он пойдет в атаку.