Отношение рабочего класса к войне

Отношение российского общества к войне и диктатуре характерным образом отражает зависимость его классовой структуры от способа включения России в мировой рынок. Очевидно, что само по себе отношение к войне показывает только отношение к правящему режиму. Это политическое разделение, затрагивающее все без исключения общественные слои, охватывает собой весь спектр политических идеологий таким образом, что в пределах одного и того же общественного сегмента (сторонников или противников войны) потенциально могут находится приверженцы практически любых взглядов.

Тем не менее, в информационном пространстве и общественном сознании существуют два ярко выраженных доминирующих идеологических полюса — консервативный (провластный) и либеральный (оппозиционный), подчиняющие себе все прочие идеологические позиции. В этом характерном проявлении буржуазной идеологической гегемонии, маскирующем тот факт, что за единством в отношении к правительству скрываются различные материальные интересы и социальные требования, совершенно стирается классовый антагонизм. Но опросы общественного мнения, проведенные для выявления отношения россиян к войне, показывают глубокий разрыв между различными социальными слоями, обнажая центральный нерв классовой борьбы в стране.

Согласно упомянутым опросам за 2022–2023 гг., около 60% россиян поддерживают войну в Украине, около 30% высказываются против[1].

Последним свойственны две тенденции. Во-первых, все исследования единогласно утверждают, что беднейшие слои настроены антивоенно[2]. Во-вторых, по крайней мере в первые месяцы после начала войны, значительную долю ее противников составляли люди, получившие высшее образование[3]. Таким образом, 30% противников войны в Украине включают в себя две доминирующие группы — «наиболее образованные» и «наиболее бедные». Логично предположить, при всех положенных при такого рода анализе оговорках, что эти группы представляют два противоположных общественных полюса[4]. Нет никаких сомнений в том, что материальной причиной такого деления, обособления одного социального полюса от другого, является глобализация производства.

Данные буржуазных социологов подтверждают нашу точку зрения, четко фиксируя как объединение в протесте двух различных слоев, так и непосредственную связь самого деления на слои с глобализацией производства:

«…порядка 20-25% россиян устойчиво не поддерживают руководство страны и действия России на Украине. Это прежде всего жители крупнейших российских городов, более молодая и вестернизированная часть российского общества. Особую группу недовольных составляют наиболее ущемленные в экономическом и социальном плане слои населения»[5];

«Санкции ударили в первую очередь по двум очень разным группам населения: по узкой прослойке обеспеченных и вписанных в глобальную экономику представителей среднего класса больших российских городов, а также по наименее обеспеченным слоям населения. Первые оказались не слишком многочисленными, чтобы их заботы и страхи перекинулись на массовые слои, а наличие ресурсов помогло им адаптироваться к происходящему. Вторым худо-бедно помогло государство»[6].

Рассмотрение противников войны в Украине с точки зрения их профессиональной деятельности подтверждает и конкретизирует эту картину, противопоставляя средние слои, существование которых зависит от вхождения страны в глобализированную производственную систему, определенному слою рабочего класса. Против войны выступают, с одной стороны, работники сфер, непосредственно пострадавших от разрыва экономических связей между Россией и странами центра, — науки (85%), рекламы и СМИ (54%), банковского сектора (35%), информационных технологий (34%), а с другой стороны, представители рабочих профессий, занятые в материальном и нематериальном производстве, — работники культуры (40%), строительной отрасли (34%), торговли (31%), легкой промышленности (31%), здравоохранения (30%), образования (29%), транспорта (26%), тяжелой промышленности (24%)[7]. Итак, объединение в политическом протесте чуждых друг другу социальных слоев четко прослеживается на эмпирическом материале.

Что подвигло эти слои выступить против войны? Ответ кажется очевидным: разрушение привычных условий существования — для средних слоев, угроза еще большего обнищания — для рабочего класса. В основе их политического «союза», их объединения по вопросу войны, должны лежать различные социальные причины. Но здесь возникает проблема. Дело в том, что антивоенно настроенные представители средних слоев и рабочего класса не составляют большинства населения[8]. Более того, они не составляют большинства и в пределах своих классов. Работники профессиональных групп, как традиционно ассоциирующихся со средними слоями, так и определенно рабочих, в массе своей поддерживают войну[9]. Таким образом, факторы, которые, на первый взгляд, должны были определить отношение к правительству всего данного класса в целом, оказали влияние только на сравнительно малую его часть. Вместе с тем, и значение глобализации производства как водораздела между классами, как важнейшего условия формирования классовой структуры российского общества, ставится под сомнение, поскольку поддержка войны большинством средних слоев показывает их относительную независимость от глобализации.

Ранее мы уже указывали, что буржуазные социологи отмечают определяющее влияние уровня доходов на отношение к войне: чем ниже доход респондента, тем отчетливее проявляется его недовольство российским руководством[10]. Исходя из этого, можно было бы заключить, что против войны выступают беднейшие фракции рабочего класса и средних слоев. Однако данные опросов отражают только субъективное восприятие респондентом своего благосостояния, поэтому одна и та же категория, делящая граждан по уровню дохода (например, «Денег не хватает на продукты»), может отражать совершенно различные стандарты потребления, в то же время различные категории (например, «Денег не хватает на продукты» и «Можем позволить купить практически все») могут отражать один и тот же уровень жизни[11]. Этот критерий говорит о том, как противники войны оценивают свое материальное положение, но практически ничего не сообщает об объективном имущественном и социальном расслоении. Учитывая статистику о монетарном неравенстве и дифференциации заработных плат в России (о чем будет подробнее сказано ниже)[12], российский рабочий класс в целом крайне трудно заподозрить в зажиточности. К тому же, если экономические связи со странами центра определяли условия существования средних слоев вообще, различия в уровне доходов сами по себе не повлияли бы существенно на их политическую позицию. Складывается впечатление, будто внутри классов существует невидимая преграда, отделяющая одну фракцию от другой. 

Почему же представители одного и того же слоя расходятся по ключевому политическому вопросу? Вероятнее всего, потому что сторонники войны из обоих слоев более плотно интегрированы в государственный сектор экономики и административную систему, сильнее зависят от государственных субсидий[13]. Нужно полагать, что эта интеграция в значительной степени привязывает население, получающее заработные платы и социальные выплаты из государственного бюджета, к политике правящего класса. Но и объединение различных слоев вокруг поддержки правительственного курса скрывает потенциальный социальный конфликт, который выражается в том, что государству необходимо сглаживать недовольство низов. С самого начала войны отечественная буржуазия купирует социальное напряжение с помощью точечных выплат, компенсаций семьям погибших солдат, увеличения зарплат военным, подписавшим контракт[14]. Правящий класс примиряет низы с неизбежными последствиями империалистической войны, рисует участие в ней единственным путем к улучшению материального положения, пользуясь вопиющей бедностью рабочего населения. Материальный интерес части рабочего класса привязывается к войне, этим создается почва для смычки между рабочими и капиталистами.

Анализ политического разделения на противников и сторонников войны позволяет выделить сегмент рабочего класса, который обладает наибольшим потенциалом для того, чтобы стать первоначальной точкой опоры революционной партии. Этим сегментом мы считаем сравнительно бедных, или, по крайней мере, недовольных своим заработком рабочих, в наименьшей степени интегрированных в государственные экономические и административные структуры. Они уже настроены против правительства, уже оторваны от влияния государства. Их недовольство своим материальным положением потенциально открывает пространство для объединения политической и экономической борьбы, для привнесения классового сознания и отрыва этой фракции рабочего класса от буржуазного влияния вообще. Но такая узкая социальная база недостаточна для масштабных преобразований. Она должна быть расширена за счет рабочих, которые поддерживают войну и которых еще только предстоит вырвать из рук государства. А для этого потребуется разорвать цепь, связывающую рабочий класс с правительством материальным интересом, потребуется бороться с выгодами, которые российский рабочий класс получает от войны. Такая борьба невозможна без уяснения экономических причин, по которым отечественная буржуазия оказывается способной превратить значительную часть рабочих в проводников своей воли и своих интересов.

Мы видели, что глобализация производства и государственное вмешательство в экономику являются важнейшими факторами, определяющими своеобразие классовой структуры российского общества. Чтобы понять, каким образом капиталистам удается распространить свое влияние на рабочих, мы должны выяснить, как каждый из этих факторов влияет на рабочий класс в целом. Это означает, что мы должны исследовать тот особый способ включения в мировой рынок, который характерен для России.

Примечания

[1] Конкретные цифры разнятся от одной волны опросов к другой и зависят также от методологии. Тем не менее, различия не настолько существенны, чтобы их невозможно было бы обобщить. Мы даем обобщенную картину по докладу Re: Russia «Погружение в войну: хроники общественного мнения» от 01.03.2023 (https://re-russia.net/expertise/057/). При этом необходимо оговориться, что методология Re: Russia позволяет выявлять «ядро» и «группу поддержки» сторонников и противников войны. В тексте выше мы привели данные, относящиеся именно ко второй категории, в которую наряду с «ядром» входят респонденты, в условиях ужесточения репрессий отказавшиеся напрямую отвечать на вопрос о поддержке/не поддержке войны. Их действительная позиция раскрывается благодаря ряду косвенных вопросов. Мы привели цифры, относящиеся к этой «расширенной» категории, потому что они в большей степени совпадают с данными других организаций, проводивших аналогичные опросы (https://russianfield.com/netvoine;https://www.levada.ru/2023/02/27/god-spetsoperatsii-k-chemu-prishlo-rossijskoe-obshhestvo/). 

[2] «С самого начала полномасштабного вторжения опросы общественного мнения показывали, что обеспеченные слои населения в большей степени поддерживают "специальную военную операцию", чем бедные» (https://www.ponarseurasia.org/russian-military-keynesianism-who-benefits-from-the-war-in-ukraine/). «Сторонники военной операции преобладают во всех группах, кроме самой малообеспеченной (с ростом доходов поддержка растёт). В наименее обеспеченной группе ("Денег не хватает на продукты") примерно поровну противников и сторонников» (https://russianfield.com/portret). «Очевидно, что нельзя отрицать и обратную причинно-следственную связь: если на человека существенно влияют последствия войны, он будет поддерживать ее меньше. Это объясняет, почему к группе противников войны традиционно (то есть на протяжении всех исследований "Хроник") присоединяются люди с плохим материальным положением и те, у кого материальное положение ухудшилось» (https://re-russia.net/expertise/057/).

[3] «Доля тех, кто негативно оценивает обращение Президента [России о начале "спецоперации"], выше среди респондентов с высшим образованием… Чем выше уровень образования респондентов, тем меньше уровень поддержки "спецоперации"… Среди высказавшихся негативно половина окончила ВУЗ, треть имеет неполное высшее образование. Среди не окончивших школу или техникум не поддерживают действия на Украине — четверть» (https://russianfield.com/netvoine). «В первых волнах исследования доля противников военной операции росла вместе с уровнем образования, однако затем различия практически исчезли» (https://russianfield.com/portret).

[4] Это предположение имеет тем большее основание, что, согласно выкладкам буржуазных социологов, в России высшее образование является одним из факторов, препятствующих скатыванию в бедность. См.: Овчарова Л. Н., Попова Д. О. Доходы и расходы российских домашних хозяйств: что изменилось в массовом стандарте потребления // Мир России. 2013. № 3. С. 20-22.

[5] https://www.levada.ru/2023/02/27/god-spetsoperatsii-k-chemu-prishlo-rossijskoe-obshhestvo/

[6] https://www.levada.ru/2022/12/30/resursy-spokojstviya-pochemu-dlya-rossiyan-2022-j-ne-stal-samym-strashnym-godom/

[7] «[Противники войны –] зачастую сотрудники либо сферы науки, либо сферы рекламы, банковской сферы, то есть тех сфер, которые сильно пострадали…» (https://www.svoboda.org/a/portret-storonnikov-voyny/31892788.html). Анализ сторонников и противников войны в профессиональном срезе см.: https://russianfield.com/portret.

[8] «И если пытаться анализировать, почему большинство поддерживает [войну]… нужно учесть, что практически треть населения — люди старше 60 лет… Если у нас треть жителей пенсионного возраста, среди которых 80 процентов поддерживают военную операцию, то, конечно, другой картины на федеральном уровне мы не увидим» (https://www.svoboda.org/a/portret-storonnikov-voyny/31892788.html).

[9] https://russianfield.com/portret. Мы опираемся на данные за 2022 г. Разумеется, соотношение противников и сторонников войны за это время изменилось.

[10] См. выше прим. 2.

[11] «"Денег не хватает на продукты" не значит, что человек зарабатывает меньше 10 тысяч рублей. А "можем позволить себе абсолютно все" не значит, что человек зарабатывает от миллиона рублей в месяц… Категория "денег не хватает на продукты", безусловно, бедная, но категория "можем позволить купить себе практически все" — не всегда супербогатая. Еда может быть из "Магнита", а может из "Азбуки вкуса", квартира может быть разная, машина может быть разная, бытовая техника. Скорее, это бедные и богатые по самовосприятию» (https://www.svoboda.org/a/portret-storonnikov-voyny/31892788.html).

[12] См., например: Мареева С. В., Слободенюк Е. Д. Неравенство в России в международном контексте: доходы, богатство, возможности // Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. 2018. Т. 126. № 1-2; Григорьев Л. М., Павлюшина В. А. Социальное неравенство как проблема экономической стратегии России // Мир новой экономики. 2017. № 3. О межотраслевой дифференциации заработной платы на 2015 г. см.: Декина М. П. Статистическая оценка уровня оплаты труда в России // Финансы и бизнес. 2018. № 1.

[13] «[Сторонники войны], обычно упоминают о возросшей социальной поддержке: о повышении пенсий, пособий, социальных выплат, и в целом о заботе со стороны государства… Адресная помощь государства наиболее уязвимым слоям населения и бюджетникам в целом, очевидно, сыграла свою роль» (https://www.levada.ru/2022/12/30/resursy-spokojstviya-pochemu-dlya-rossiyan-2022-j-ne-stal-samym-strashnym-godom/). «Поддержка власти и российских военных не является однородной… Прежде всего это представители старших поколений, настроенные более консервативно и давно испытывающие предубеждение к Западу, это бюджетники, которые связывают свое благополучие с государством и властью, а также проживающие преимущественно за пределами крупнейших городов… Потребительский оптимизм поддержали постепенное снижение цен, наблюдавшееся на протяжении прошлого года после резкого скачка в начале весны, а затем и повышение пенсий, выплаты бюджетникам и малоимущим, а также участникам "спецоперации"» (https://www.levada.ru/2023/02/27/god-spetsoperatsii-k-chemu-prishlo-rossijskoe-obshhestvo/). «Сторонниками военной операции в первую очередь являются сотрудники правоохранительных органов, госслужащие, работники ЖКХ и пенсионеры, а также более половины работников других сфер (промышленность, торговля, образование, здравоохранение и т. д.) (https://russianfield.com/portret). «Относительно обеспеченные люди, довольные своим доходом, которые уверены в завтрашнем дне и понимают, что будет завтра, что будет в следующем месяце, может, через полгода, — это зачастую бюджетники» (https://www.svoboda.org/a/portret-storonnikov-voyny/31892788.html).

[14] «Если учесть, что в 2022 году среднедушевой доход на члена семьи составлял порядка 22 000 рублей в месяц, становится понятным, почему даже разовые компенсации помогли улучшить общественные настроения. Что уж говорить о выплатах участникам "спецоперации" и их семьям, многие из которых проживают за пределами крупных городов, где эти деньги являются существенным прибавлением к семейному бюджету» (https://www.levada.ru/2023/02/27/god-spetsoperatsii-k-chemu-prishlo-rossijskoe-obshhestvo/).

Больше текстов в телеграм-канале Жестяной барабан