Автор: Мартин Круль

Перевод: Юрий Дзем

Хотя в последние годы своей жизни Норберт Элиас (Norbert Elias) (1897-1970)* был признан одним из величайших социологов XX века, по прочтении недавно опубликованного нового польского перевода «О процессе цивилизации» («Über den Prozeß der Zivilisation») появляется впечатление, что мы все еще не знаем его теорию общественных изменений или, по крайней мере, совсем не пытаемся с ней свыкнуться. Вообще говоря эта книга появилась по-польски в первый раз уже в 1980 году, но в форме сокращенной, крайне неудачной, большинство примеров было опущено и читателю были предоставлены только обобщения, что отнимало у работы значительную часть ее достоинств. Изучение примеров в книге Элиаса обязательно, это совсем не то, что можно сократить при издании.

Как важнейшая книга Элиаса изменила наше мышление о индивиде и обществе? Прежде всего Элиас уничтожает классическое разделение, которое для социологии было, есть и определенно еще будет ключевым — разделение на индивида и общество. Он мыслит одновременно в социологических, исторических и психологических категориях и обвиняет современную ему социологию в том, что она изолирует социологию общественных изменений от изменений в психике индивида — и наоборот. По Элиасу современная ему социология отказалась от истории и выделила социальную психологию в отдельную дисциплину в исследованиях на пограничье психологии и социологии. Для Элиаса это бессмысленно, не научно. Для него не существует таких явлений как индивид сам по себе и общество само по себе — и все они, для Элиаса, не мыслимы вне истории (тут к Элиасу был близок польский социолог Флориан Знанецкий).

Предметом исследований Элиаса являются историческое изменения, определяемые ученым как «процесс цивилизации». Ошибся бы тот, кто посчитал бы, что эти изменения принимает форму прогресса. У Элиаса действительно есть надежда, что когда-либо можно будет достичь полного успеха в этом процессе — но посвящает он этому только один абзац в огромной работе. А в разговоре, опубликованном незадолго перед смертью, он говорит прямо следующее: «Когда говорится о процессе цивилизации, не имеется в виду то, что мы цивилизованны. Мы стараемся найти удовлетворение для наших эмоциональных желаний и потребностей — и таким образом, что получаем радость задевая других и не используя при этом насилие, не теряя над собой контроль, а также не задевая свою гордость и не впадая в скуку. Этого бы мы хотели, но нам еще очень далеко до полного соответствия этим представлениям о получении удовольствия. Это проблема еще не решена».

Описание Элиасом процесса цивилизации напоминает о некоторых утверждениях Томаса Гоббса и становятся доводами в их пользу. Редко случается так, чтобы у социолога было так много что сказать на философские темы, в данном случае на темы политической философии. Когда мы читаем Элиаса, мы начинаем лучше понимать почему концепции Гоббса пользовались таким интересом среди философов политики в 20 веке и пользуются им до сих пор. Элиас преобразует гипотезу Гоббса (не вспоминая о нем ни разу) касающуюся естественного состояния (известное «человек человеку волк») в социологическо-историческое описание общественных отношений, в том числе поведения и представлений индивида в Средневековье. Элиас имеет вполне определенный взгляд на человеческую природу: мы подвержены аффектам, импульсивны, не склонны поддаваться контролю если не принуждены к этому своим благоразумием либо через различные формы внешнего мягкого принуждения. В Средневековье мягкое принуждение не существовало и, следовательно, чисто физическое принуждение было наиболее часто используемой формой приобретения состояния и получения удовольствия. Люди того времени, как отмечает Элиас, имели чувство, что в своей повседневности подвержены или страшному физическому насилию или аскезе, что между прочим показывает и художественное воображение о Страшном Суде и Аду. Позднее поведение постепенно подвергается изменениям — мы «цивилизуемся» — но этот процесс является медленным и в значительной степени происходящим под давлением общественных изменений.

Что же такого случилось, что мы смогли выйти из этой формы жизни? Гоббс единственным выходом из ситуации «войны всех против всех» считал появление политического общества, которое посредством множества институциональных и неформальных действий принуждает людей к процессу цивилизации и избеганию физического насилия. Это принуждение не было принято с враждебностью поскольку люди вместо дикой вольницы получили безопасность, гарантированную цивилизацией. Когда Элиас анализирует развитие государства и налоговой системы, он замечает, что это также формы принуждения, но такого, что постепенно все больше гарантирует индивиду безопасность перед непосредственной физической опасностью. Однако — как и у Гоббса — нам всегда угрожает отступление и нет никакой причины считать, что цивилизованные люди лучше нецивилизованных. Они другие, более безопасные, но — подчеркнем еще раз — речь не идет о какой-либо форме прогресса.

Однако цена процесса цивилизации значительна. Люди интериоризируют конфликты, а новые привычки — результат разделения труда и промышленного развития — в ситуации исчезновения высшего сословия, аристократии приводят к тому, что все становятся все более похожими друг на друга. Сам факт, что все должны работать, является абсолютным культурным новшеством для человечества.

Получается, что процесс цивилизации — что сейчас начинают замечать некоторые социологи — является процессом умножения формальных и неформальных институтов. Мы подчиняемся их власти и должны примириться с этим. Однако Элиаса от Гоббса отличает убежденность в том, что решение о начале процесса не имело — по мнению немецкого ученого — рационального характера. Норберт Элиас с иронией относится к тем, кто видит в истории реализацию намерений разума — и в особенности эта ирония относится к Гегелю. Для Элиаса процесс цивилизации пошел сам собой и никто не имел над ним контроля. Что еще важнее, так должно быть и в будущем — дальнейший процесс цивилизации по Элиасу также будет происходить вне нашего контроля и мы совершим ошибку, если посчитаем, что сможем повлиять на этот процесс через наши рациональные концепции и планы. Из этого совсем не следует, что процесс цивилизации имеет иррациональный характер — скорее то, что он находится вне нашего контроля. По Элиасу длительный процесс цивилизации можно сравнить с феноменами природы, мы много о них знаем, но вместе с тем очень слабо можем на них влиять.

Норберт Элиас учит нас самому важному — тому, что понимать что-либо совсем не равнозначно наличию возможности рационально, планомерно изменять это. Для нас, все еще находящихся под влиянием такого образа мысли, это совсем не является банальным.

Примечания

* Очевидная опечатка в оригинальном тексте — Норберт Элиас умер в 1990 году.

Мартин Круль (Marcin Król) — историк идей, философ, профессор Института общественных наук Варшавского университета

Переведено с разрешения редакции dwutygodnik.com. Оригинал текста на польском языке: https://www.dwutygodnik.com/artykul/3021-miekki-przymus.html