Все мы знаем философское наследие великого философа. А те, кто не знают — зачем вам это читать? На самом деле, название текста в полной мере отражает наполнение. Мы правда поговорим про окурок (бычок, если угодно) Ханны.

Все вы знаете, что Ханна Арендт очень много курила. Этот факт немного афористично был отражен в относительно недавнем фильме.

Мы оставим сам факт сильной привычки, правившей философом, который обличал тоталитаризм и вдохновлялся свободой Древней Грецией. Однако из факта курения Ханные следует то, что она должна была куда-то выкидывать окурки. Это естественный процесс для курильщика. Мы сейчас не будем подсчитывать количество урн в местах пребывания Ханны Арендт и количество выкуренных сигарет. Мы предположим, что этот великий философ, хотя бы раз в жизни выкидывала окурок мимо урны, хотя бы раз она мусорила, нанося вред окружающей среде и нарушая закон, поступая так, как в обществе не приветсвуется и как поступать не стоит.

Если такой факт имел место быть, то фраза Арендт про: «Хотя не существует абсолютных моральных правил, которые могли бы обеспечить основание [для человеческих сообществ] и хотя даже наиболее аутентичный персональный моральный опыт не может предоставить их тем не менее основание для здорового человеческого сосуществования и защита против тоталитаризма могут быть найдены в самой фундаментальной человеческой ситуации плюрализма, в принятии того факта, что мы разделяем землю с другими людьми, которые одновременно похожи и непохожи на нас» получается полностью нивелированной. Вряд ли кто-то из читателей признает, что бросок окурка мимо урны является поступком, в котором есть «принятие того факта, что мы разделяем землю с другими людьми, которые одновременно похожи и непохожи на нас».

Некоторые читатели скажут, что не надо оценивать великого философа по его поступкам и главное — что он писал, а остальное — можно простить. Но здесь с вами в противоречие вступит сама Арендт: «Словом и делом мы включены в человеческий мир, и это включение походит на второе рождения, в котором мы утверждаем и открываем для себя голый факт нашего исходного физического явления».

В то же время, «в этом исходнейшем и наиболее общем смысле действовать и начинать нечто новое — одно и то же; всякий поступок прежде всего приводит нечто в движение… Поскольку всякий человек по причине своей рожденности есть initium, некое начало и пришелец в мире, люди могут брать на себя инициативу, становиться начинателями и приводить в движение новое».

Безусловно, до рождения Арендт люди бросали окурки мимо урн, выбрасывали их из окна и всячески мусорили, но, если великий философ поступал также, она не привносила в этот мир нового, идя в русле прошлой традиции. Если мы допускаем, что настолько умный, передовой, значимый для истории человек, личность позволяла себе мусорить, мы, в определенной мере, должны уровнять ее с прочими людьми, потому что во многих обществах мусорить, а уж тем более курить — порицается, но стало нормой. И здесь мы сталкиваемся с ужасным: «Проблема с Эйхманом за-ключалась именно в том, что таких, как он, было много, и многие не были ни извращенцами, ни садистами — они были и есть ужасно и ужасающе нормальными».

Получается, что Арендт поступала нормально, в русле традиции, так как принято, не пытаясь своим поступком изменить состояние общества.

Если читатели скажут, что такой огрех можно простить великой женщине, то она сама, сквозь века ответит Вам, что «Законы, которые не равны для всех, возвращают вспять — к правам и привилегиям».

Получается, что если Ханна Арендт постулировала одно, но делала немного другое, ее учение, во много вдохновленное образом Древней Греции, было тщетным. «Тщетны все усилия убежать из мрачного настоящего в ностальгию по все еще сохраняемому прошлому или в предвосхищении лучшего будущего, которое дарует нам забвение».

Неужто учение великого философа не смогло сподвигнуть даже ее на воздержание от захламления улиц? Что же тогда говорить о других людях? Мы видим, что по прошествии стольких лет после публикации работ философа мир продолжает являть собой не самое лучшее — войны, кризисы, голод, тоталитарные режимы.

Получается, философия Арендт была в некотором роде «легендой», с помощью большинство людей, с помощью которой сама Арендт мирилась с пережитыми ужасами. Может ли это быть легендой, а не функциональной идеей, способной поменять движение времени? Если даже она нарушала нормы и закон. Может ли быть так, что «Легенды вводят человека во владение тем, что он не совершал, и дают ему способность мириться с тем, что он не может изменить»?

Если мы посомтрим на современный мир, то увидим, что формы тоталитарного контроля никуда не ушли — это выражается не только в факте существования режимов (например КНДР), но и в тоталитарности общества, давлеющего над человеком, склоняющего его к абсолютно пустым потребностям, вроде курения, во многом, вынуждая мусорить (пусть даже ввиду отсуствия урн).

Это шуточный текст, который родился просто из наитупейшей мысли «А куда Арендт выбрасывала окурки»? Однако, данный пример показывает, что человек интегрален, его внутренний мир колоссально-огромен и непостежим. Он может быть одним сейчас, а через пару секунд совсем другим. И к Арендт это тоже относится. Даже такой философ не самостен и не сингулярен.

А может просто:

«Видоизменяющее опредмечивание — цена, которую платит живое чтобы вообще суметь остаться в мире».