Патя (Невеста) едет в родной Дагестанский поселок, чтобы найти себе жениха, а Марат (Жених) едет туда же, чтобы найти себе невесту. Оба, вообще-то, не собираются на ком-либо жениться, этого хотят их родители: по местным обычаям они уже давно должны были обзавестись семьей. Собственно, Жених и Невеста — это не только герои книги, но и, по Ганиевой, вся дагестанская система мироздания, выраженная в двух словах. Смысл жизни и ее двигатель.

Правда, если не сжимать формулу мироощущения до двух слов, тем для разговоров окажется не сильно больше. А только этим здесь и занимаются: весь роман герои, давно не бывшие дома, ходят по гостям и собирают новости. Судя по их реакции, ничего нового: кого-то посадили за экстремизм, прихожане одной мечети настроены против прихожан другой, у одних соседей скоро свадьба, у других сына хоронят; все знают, кто его убил, но судью «подмазали», и дело крыто. В итоге о средневековых традициях и принципах дагестанских семей (от привычки укачивать младенца в деревянной колыбели с дыркой для его, младенца, писюна — до родовых проклятий, озвученных на людях) мы узнаем не из живых сцен, а лишь из бесконечных разговоров, бесед и пересудов. По-американски абсурдный и по-итальянски шумный треп из одной главы в другую.

Думается, по Ганиевой, перед нами не летопись истинной жизни, а дневничок городских легенд, мифический сказ о том, чего, может быть, и нет. Здесь даже главы названы как сказки-легенды: «Беседа с пьяницей» (в которой происходит беседа с пьяным мужиком), «Гадание и мертвец»… Люди здесь живут как в сказке, тысячу лет назад придуманной, и оттого их слова и действия похожи на движения кукол в театре (ну например: «Мелкие страхи вдруг разом рассыпались, и я кинулась на грудь Марату, смыкая веки от несущегося песка, от предзакатного солнца, от нахлынувших слез радости, от условностей, от подсматривающих за нами тюремных вышек»).

А есть и другой вариант. Конструкт с вечным пересказом вестей с базара был выбран потому, что он самый простой. Вместо наращивания паутины взаимосвязей множества героев в атмосферном антураже, автор протягивает нам нехитрые открыточки с заурядными иллюстрациями. И даже не хочет нормально прописать персонажей, чтобы они были похожи на людей, а не на кукол.

Мне ближе вторая версия.

Пожалуй, об этом больше нечего сказать, кроме одного. Роман «Жених и невеста» получил грант на перевод на английский язык от «Русского Букера». Из чего можно сделать вывод, что на другие языки должны переводиться те русские книги, которые рассказывают, как живут люди в России. Сомнительный критерий, но у меня есть более существенный вопрос — почему при этом не учитывается, как написан роман. А если вы еще не поняли моих полупрозрачных намеков по ходу всего обзора, скажу прямо — роман написан никак.