Что нового в новом Пинчоне? С формальной точки зрения — ничего; и это, наверное, лучшая новость для огромного множества его фанатов (по-русски называемых пинчонитами), которые составляют по его романам целую википедию, а 8 мая надевают на голову бумажные пакеты. Ну то есть их любимый автор, добравшийся до тех лет, когда ничего не подозревающие пассажиры в нью-йоркском метро уже должны уступать ему место (если он вообще в нем ездит), по-прежнему способен создавать тексты, бодрящие не хуже контрастных обливаний, и прекрасно подходящие для того, чтобы расчерчивать по ним многослойную, испещренную стрелками и именами конспирологическую карту мира.

В последней книге снова есть частный детектив: теперь это женщина средних лет, с двумя сыновьями-школьниками на руках, которая — тоже снова — постоянно совершает (увы, только) мысленные камбэки к разным мужчинам с путей прошлого, пытаясь, видимо, найти коридор для реального камбэка в нормальную жизнь. Здесь есть и злодей-миллиардер, таинственная личность которого размывается тем сильнее, чем больше о нем говорят, а сказать о нем что-нибудь нелицеприятное жаждет практически любой из персонажей (странное превращение Gabriel Ice в Гейбриэла Мроза вполне может быть мотивировано созвучием русского варианта не только с «морозом», но и с «мразью»). Найдутся тут и чокнутые фанатики в лице хакеров-любителей, которые, попади они в другое десятилетие, непременно создали бы секту; и вербовщики из ФБР, откровенно предлагающие донести на ближнего; и важный свидетель, о смерти которого мы обычно узнаём, условно, стоя в очереди за «Сникерсом» (впрочем, у Пинчона ценным информатором может стать любой сосед по парковке).

Словом, на воображаемом месте преступления расставлены все нужные флажки, с которых давние поклонники пинчонианы начнут собственное расследование, зарывшись в энциклопедии по налогообложению и программированию. Однако что делать тем, спросите вы, кто читает Пинчона в первый, ну ладно, во второй раз (еще не отойдя от первого)? Ведь они не готовы к тому, что начало любой пинчоновской сцены — это ее середина, а герои будто в случайном порядке выплывают из тумана и возникают перед лицом героини. Они пока не понимают, зачем холодильник называть «охлажденным хаосом», а каждое утвердительное предложение заканчивать вопросительным знаком («Я тут про эту компанию документалку снимаю?»). Они не знают ни «чокнутого Эдди», изображенного на майке, ни упомянутой вскользь, будто все о ней в курсе, Норы Чарльз (которая вообще не настоящий человек, а персонаж старого американского комедийного детектива).

Переводчика Максима Немцова и русских издателей уже успели поругать и за спорный перевод, и за слишком вольное отношение к стилистике, и даже за трудности понимания контекста, в который нас погружает автор. Но последняя претензия уж точно надуманная: во-первых, жалобы здесь надо отправлять на почтовый ящик самого Пинчона, а во-вторых, «комментирование непонятных мест» противоречит всей его философии, нарушает ту самую стилистику. В американском издании тоже нет никаких специальных пояснений и ссылок, хотя поверьте: какой-нибудь обыватель с Ист-Сайда найдет здесь немало «странных» словечек и терминов, из–за которых он полезет в Google. В конце концов, будь эти воистину бесчисленные комментарии помещены в книжке, она бы распухла до нечеловеческих размеров (поэтому ищите их в Pynchon Wiki).

Пинчон не собирается вводить нас в курс того, как на самом деле работает мировая финансовая или киберсистема, ему гораздо приятнее поводить нас за нос в многоходовой (но не факт, что имеющей выход) игре. Неизвестно еще, с каким выражением лица он включает в текст строчки из не самых популярных песен; вспоминает авторов, чьи книжки, может, в электронном виде и купить не получится; или присваивает персонажу диагноз индуцированный (двойной) психоз. Есть большая вероятность, что делает он это с издевательской ухмылкой вкупе с ироническим прищуром, посмеиваясь и над теми, кто работает в условных организациях с невероятными названиями типа Национального центра криминальной информации, и над теми, кто с серьезной миной пытается выведать про этот центр побольше информации.

Говоря же про язык и стилистику, надо признать, что подобную слововязь, к сожалению, нельзя перевести однозначно хорошо. Макс Немцов не только переводчик некоторых книг Пинчона, но и его давний фанат, изучающий таинственную шкатулку чуть больше, чем любой из нас. На разных встречах он уже много раз объяснял происхождение и неудобоваримых имен, и полунадуманного сленга; остается надеяться, что к работе он подходит профессионально.

Другое дело, что Пинчон шире и эффектнее любого ретранслятора, его язык проступит сквозь всякий перевод, и в защите он точно не нуждается. Его электромагнитное поле слишком велико, и вас все равно затянет. Так что в любом случае совет один: просто начните читать, и да поможет вам текст. Пинчоновская проза такова, что ей не дашь среднюю оценку, «читать можно» — это не про нее. Вы или сразу оказываетесь ей заражены, и вам нужно еще (как с травкой в некоторых других его романах), или закрываете книгу после первой трети, чтобы не открыть ее уже никогда.

Bleeding Edge — совсем не только детектив, хотя здешние диалоги порой и напоминают пафосно-заумные перепалки из «Закона и порядка» (Пинчон компенсирует это своим действительно неповторимым юмором). И это, конечно, не только конспирологический трип по секретным комнатам держателей мировых капиталов. Это самая настоящая реалистическая проза (хоть здесь и воскресают мертвецы) о самом сумасшедшем городе мира в самый сумасшедший момент его истории, связанный с 9/11.

(Пинчоновский текст вообще сам похож на город: он бьет нас по щекам, и не думая жалеть, толкает в спину, торопится, проглатывает и съедает слова, ничего не объясняет, дарит неожиданные встречи, подкладывает пряники-подсказки и тут же обдает помоями. Можно сказать, что это не текст, рассказывающий о жизни мегаполиса и некоторых его особо чудных жителей, а просто текст-мегаполис, словесно-буквенное его воплощение.)

Реальность дарит автору такие обстоятельства, которые даже он не смог бы выдумать: глобальный взрыв онлайн-пузырей, размножившихся в период бума начального развития Интернета, и крупнейший теракт в истории человечества — 11 сентября. Bleeding Edge совсем не единственное художественное произведение, где в главных или второстепенных ролях фигурирует этот теракт. И казалось бы, прошедший десяток лет (роман был написан в 2013-м) и сама пинчоновская оптика восприятия реальности, сильно отличная, скажем, от Вульфа или Франзена, должны были породить совершенно особый взгляд на это событие. Однако, если вы думаете, что Пинчон разложил его по полочкам в излюбленной им проекции заговоров, то вас ждет попадание, пользуясь словарем переводчика, в «сумрачную обломосферу». Он-то разложил, да только падение башен-близнецов шокирует нас даже при всех намеках автора, и несмотря на то, что Всемирный торговый центр размещен на обложке. Сложные, запутанные теории заговоров оказываются просто самым ясным, к чему прибегает человек шокированный, очутившийся на сломе истории, на ее кардинальном повороте. И этот шок длится вот уже 15 лет. Оказывается, объяснить, «что это было», невозможно даже сейчас, и даже человеку, живущему в этот самом городе, и даже если этот человек — Пинчон.