«Девять девяностых» Анны Матвеевой
Анна Матвеева, которую многие называют первым на сегодня мастером русской короткой прозы (книга попала в
Как и многие другие писатели, которые, хотя бы мельком затрагивая девяностые, щедро посыпают читателя конфетти из характерных примет времени, Матвеева тоже не удерживается от того, чтобы не упомянуть в рассказах пейджеры, магнитофоны с дермантиновым ремнём, мебель от «Миланы», сигареты «Конгресс» и «Море», казино и, конечно, бандитов (непонятно, почему погружение в некую атмосферу 90-х должно сопровождаться упоминанием условного малинового пиджака). Но надо отдать должное — бандитских разборок тут (почти) нет. Это сборник про обычных, «семейных» или «домашних» людей: детей, супругов или тех, кто ещё семьёй не обзавёлся, но, конечно, собирается. Всех их объединяют другие, уже более интересные и фундаментальные приметы описываемого времени: довлеющая беднота, непобедимая надежда на лучшее и такое же неугасающее желание уехать (или хотя бы побывать за границей). У героев некоторых рассказов это получается, причем одному везёт, и он это делает за чужой счёт, другая просто сбегает, решаясь остаться в Париже, не имея никаких сбережений. Наверное, это тоже характерно для девяностых, когда вверх по социальной лестнице пошли или те, кому повезло, или те, кто сумел набраться достаточной наглости и смелости.
Интересно то, что создавая альбом героев 90-х, Матвеева на самом деле написала книжку про наше сегодняшнее время. Читая «Девять девяностых», понимаешь, что теперь у нас больше денег, и за границу мы можем поехать в любой момент. Но это, пожалуй, единственное, что отличает нас от тех героев. В остальном мы легко узнаём самих себя и всё, что вокруг. Деревеньки, даже недалеко от столицы, стоят как разорённые («Замшелая шиферная крыша, дряхлые ворота»); полиция не вызывает доверия («…надо было, наверное, заявить в милицию, но о милиции в девяностые годы говорили примерно в тех же выражениях, что и о бандитах»); наших легко «вычислить» за границей («Русских в Париже Ада узнавала по маникюру — длинным накладным ногтям с приклеенными стразами»); учиться мы едем в Европу или США («Таинственный усыновитель повелел отправить меня в частную школу для мальчиков в Лондоне…»); здесь ещё много таких примеров…
Но я бы не назвал эти рассказы одними из лучших на сегодня в русской прозе. Как справедливо отмечает один из критиков, Матвеева действительно обстоятельно подходит к каждому из рассказов, наполняет его своими деталями и воздухом. Но, на мой взгляд, это всё равно не помогает сделать тот или иной рассказ самостоятельным явлением. Все они похожи лишь на этюды, на фрагменты, будто выдернутые из