<Перевод текста из журнала The Wire>

Звуковой проект Noctule Стефана Каддика (Stefhan Caddick) и музыканта, известного под псевдонимом Farm Hand, работает с особой подземной атмосферой, смешивая звуки летучих мышей, шумы, издаваемые спелеологами, и эхо валлийских пещер. Эмили Бик (Emily Bick), заместитель главного редактора The Wire, поговорила со Стефаном и Farm Hand'ом в преддверии их выступления на валлийском фестивале Green Man.

Музыканты провели последний месяц под землей, собирая полевые записи для проекта в пещерной системе Черных Гор (Black Mountains). В этих пещерах живет особая подковоносая летучая мышь, ультразвуковые сигналы которой музыканты записали и с помощью компьютера трансформировали в звуки, слышимые человеческим ухом. Эти обработанные звуки мышей затем были соединены со звуками воды, камней, шумом, издаваемым людьми, спускающимися под землю, и подвергнуты естественной акустической трансформации — усилению и эхо-эффекту, которые свойственны пещерам. Вместе со световой составляющей, за которую отвечает Каддик, получился глубокий, почти религиозный перформанс.

Noctule прошел 16 августа в пещере Eglwys Faen, в бывших известняковых каменоломнях под возвышенностью Ллангатток (Llangattock Escarpement). Группа из 15 человек последовала за Каддиком и Farm Hand в те же пещеры, где музыканты записывали летучих мышей; этим же мышам довелось услышать собственные звуки, но уже пропущенные через электронную обрабоку. Фильм о перформансе был показан на валлийском фестивале Green Man Festival (18-21 августа).

Почему именно подковоносые мыши?

Стефан Каддик: Меня, как визуального художника с интересом к звуку, летучие мыши давно занимали — особенно их способность ориентироваться «вслепую» в нашем смысле слова, но при этом «видя» с помощью звука — или, скорее, ультразвука. В связи с этим проектом я поговорил со специалистом по сохранению редких животных, и он рассказал мне, что конкретный вид подковоносых мышей, обитающий в этой пещере, использует уникальные частоты ультразвука (110 гц) — то есть гораздо более высокие, чем большинство других летучих мышей (35–55 гц). Специалист объяснил мне, что эта особенность дает подковоносым мышам возможность видеть очень четко, но на короткие расстояния — настолько четко, что они могут прекрасно перемещаться в плотной листве и, охотясь, замечают насекомых на обратной стороне листьев, мимо которых пролетают.

Как вы выбрали места для полевых записей? Чего конкретно пытались добиться, когда искали источники шума подземных вод и камней?

Стефан Каддик: Место, где мы представляли проект, называется Eglwys Faen — по-валлийски «Каменная Церковь». Мне кажется, и Farm Hand, и я сразу были привлечены этой пещерой как местом поклонения и созерцания. Нет прямых доказательств, что именно в Eglwys Faen проводились каких-либо ритуалы, но другие пещеры по всему миру точно использовались в этом качестве за тысячи лет до церквей. Между церковью и пещерой есть связь и с акустической точки зрения — и та, и другая обычно сделаны из камня или скальной породы, поэтому их стены отражают звук, а не поглощают. В результате и там, и там хорошо звучит музыка, построенная на долгих, звонких звуках — в отличие, например, от перкуссии. И еще мне кажется, что подход Farm Hand’а к музыке как к средству умиротворения стыкуется с традицией часовен, свойственной Южному Уэльсу.

Farm Hand: Полевые записи для этого проекта полностью сделаны в пещере; моя любимая — это запись каких-то случайных спелеологов, вошедших в пещеру прямо во время записи. Мы не знали, что они появятся, не знали, издалека ли они пришли, но слышали их приближение задолго до того, как увидели налобные фонари. Звучало все так непонятно, как будто в этот момент могли войти люди из любого исторического периода — хоть в шкурах, хоть в камзолах. Это заставило нас задуматься, о том, что происходило в этой пещере в течение столетий.

Как вы записывали разговоры и шуршание летучих мышей? Что нужно было сделать, чтобы эти звуки стали слышимы для человеческого уха?

Farm Hand: Я использовал детектор летучих мышей, который превращает их эхолокационный ультразвук в слышимый звук, исскуственно понижая частоту. Выходной тембр детектора совершенно потрясающий, в нем есть абсолютно нереалистичная, но при этом естественная вибрация. В какой-то момент я даже решил поговорить с мышами, отвечая на их шумы, превращенные в слышимый звук своим голосом, превращенным в ультразвук.

На вашем аккаунте в SoundCloud есть записи, в которых используются звуки пения и органа — наверное, это связано с очевидными готическими ассоциациями, возникающими при упоминании летучих мышей. Чем вы руководствовались, выбирая инструменты к мелодическим фрагментам работы?

Farm Hand: Я рос на ферме в сельском Уэльсе, церкви и часовни составляли большую часть моего детства. И я написал много пьес для духового органа в деревне, где я живу. Поэтому хотелось, чтобы какая-то часть этого проекта звучала почти как церковный гимн.

Когда вы играете в пещерах вживую, как вы проверяете, что не тревожите мышей? И как акустика пещеры меняется при появлении аудитории?

Стефан Каддик: Не тревожить мышей для нас важно — и для практических нужд исполнения, и из художественных соображений. После разговоров со специалистами по сохранению редких видов стало понятно, что мыши стараются жить подальше от дневного света — поэтому они, скорее всего, будут гнездиться в щелях и выемках, в боковых камерах, вообще в труднодоступных зонах, а не в главной части пещеры. Поэтому мы решили, что если будем играть относительно близко ко входу и не заходить в боковые ответвления, то не должны сильно их потревожить. Вдобавок, пещеры в этой части Уэльса очень глубокие — например, одна пещера недалеко от нашей тянется вглубь на 29 километров, поэтому в ней много участков, где нет и никогда не будет никакой музыки!

Кажется, ваш перформанс — достаточно камерный, даже интимный. Что, как вам кажется, аудитория должна вынести из него?

Стефан Каддик: Да, в пещеру много людей не проведешь — в первую очередь из соображений минимального вмешательства в среду; но мы сделали онлайн-трансляцию. А нашим слушателям пришлось сперва пройти через заповедник Craig y Cilau — вначале сквозь осушенное болото (с хищными растениями!), а затем через старинный дубовый лес, это должно было усилить уникальность переживания.

Я отвечал за визуальную составляющую. Я вижу это так: моя роль — сделать пещеру чуть театральнее. Для этого я в основном использовал непредсказуемо включающиеся и выключающиеся световые устройства, которые я разрабатываю и программирую, подчеркивая с их помощью определенные стороны пещеры — стороны и в буквальном, физическом смысле, и в историческом, имея в виду ее индустриальное прошлое (эта система пещер была найдена только в процессе добычи камня в 18 и 19 веке). Но я не хотел полностью изгонять темноту. Мне кажется, темнота — это основа миметической стороны пещеры, поэтому мои лампы мигают, а не светят постоянно.

Farm Hand: Весь наш перформанс — это нечто большее, чем просто музыка, которую мы играем. До места нельзя добраться, не пройдя 25 минут под землей в скрюченном состоянии. Ты чувствуешь смесь естественного (пещеры) и искусственного (каменоломен). Пещера прекрасна, но сильно изменена людьми. И еще мы хотели изменить восприятие сельского искусства — показать, что оно не сводится к фолк-музыке и цветочкам.

Исходный текст интервью можно найти здесь.